Четвёртая встреча, переходящая в лекцию по драконоведению (1/1)
Строго научный подход нужен для нашего дела.Надо сражаться умело, если Дракон нападет.Выведем точный закон, как надо с ними бороться.Первый вопрос задается: ?Кто он такой, этот Дракон??Драконография,Дракон?— опасный зверьДраконография…Слухам не верь,Слухам не верь!Драконография,Драконография…*Виктор лежал на мягкой траве, закрыв глаза, и пытался понять, он жив или умер (в последнем случае, почему же он всё слышит и ощущает?). Но приятный ветерок так нежно обвевал лицо и словно просил, мол, ну, открой ты уже глаза-то. Просьба была пассивно настойчивая, да ещё рядом, в траве, буквально над ухом, кто-то трещал, шебуршался и попискивал. И Виктор решил рискнуть. Он широко распахнул глаза.?…Над ним не было ничего уже, кроме неба, высокого неба, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нему серыми облаками.—?Как тихо, спокойно и торжественно… ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец. Да! Все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме него. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава богу!?**?— Виктор вдруг осознал, что, глядя в небо, невольно шёпотом процитировал монолог князя Болконского, когда тот, раненый, лежал на поле Аустерлица.Но нет. Виктор ошибся, перед его взором предстало не только небо, но и гора, горища, чёрно-зелёная, в каких-то странных складках, похожих на чешуйки. Если обвести взглядом это чудо природы, то по форме, по абрису гора отчётливо смахивала на дракона.?А так и должно быть,?— подумалось Виктору,?— я же в Драконовых горах. Так…?Он резко сел и оглядел себя. Одежда влажноватая, но руки и ноги не сломаны, да и голова не болит.—?Я же падал в водопад… Как такое может быть?! —?Тут ему показалась, что гора фыркнула и вздрогнула от смеха. —?О, но глюки всё же присутствуют. Значит, головой всё-таки ударился. Но кто меня спас?! —?Виктор задумчиво поднял голову к небесам, потом опять перевёл взгляд на гору. И вздрогнул.На него с интересом смотрели два глаза, два драконьих глаза. И, твою мать, они были такие красивые… такие знакомые.-…Но всюду чуял тайный взгляд вишневый… ***?— видимо, сегодня Виктору было суждено цитировать классиков.Драконьи глаза смотрели на него пристально, то открываясь, то закрываясь, будто подмигивали. Потом хвост, который Виктор принял за бревно, лежащее на траве, приподнялся и обвился вокруг передних лап. Оказалось, что дракон сидел на попе, обернувшись своим хвостом, словно домашний кот. Жаль только, не мурчал и не мяукал, тогда бы сходство стало практически полным.Виктор сел, потом встал. Но к дракону подходить побаивался:—?Я так понимаю, что это ты меня спас?! Но… зачем?Дракон снова фыркнул, и, вытянув передние лапы по направлению к мужчине, положил голову на них, а хвостом прикрыл глаза. Такой драконий ?фейспалм?.—?Это ты так хочешь сказать, что я идиот или, как там ты меня называл, пока нёс (в голове хороводом закружились обрывочные образы-воспоминания)?— ?идиотина?. А… так ты умеешь говорить по-человечески?Дракон тяжело вздохнул, убрал хвост от глаз и с гордостью произнёс:?— Я говорю на двадцати пяти языках, когда-то преподавал каллиграфию и историю с философией Древнего мира.—?Что? —?Виктор был так удивлён, что буквально подлетел к дракону и ударил того по лапе. —?Да, ладно! А ты не врешь? ?Господи, что же это я творю? Я спорю с древнейшим и могущественнейшим существом на земле и только что ударил его по лапе. Он же меня сожрёт.??— Пронеслось в голове у фотографа.—?Я не питаюсь людьми. Я люблю горных коз. Во-первых, на них сложно охотиться, так как они очень юркие и быстрые; ну, и во-вторых, азарт погони ещё никто не смог ничем превзойти.Тут Виктор понял, что, видимо, дракон умеет читать мысли, и в ужасе опустился на траву около огромной лапы:?— Ты слышал всё, о чём я думал?—?Да, кстати, я тоже люблю ?Войну и мир?, хотя и не согласен со следующим мнением, что ранение и предсмертные размышления являются важными в формировании личности Болконского. После Бородинского сражения, будучи смертельно раненным, князь Андрей кардинально меняется. Он прощает своего обидчика, Анатоля Курагина, и свою возлюбленную, Наташу Ростову. Он прощает весь мир, больше не испытывает ненависти, находит гармонию с миром и с сами собой. … Я лично не смог простить тех, кто причинил мне боль, кто предал меня. И сомневаюсь, что смогу это сделать даже на смертном одре.У Виктора голова шла кругом. Дракон-полиглот, историк, философ, да ещё и читал Толстого?! Может, всё-таки он умер и это его личный ад?!—?Не надейся так легко отделаться от меня. Я тебя не для того спасал,?— усмехнулся дракон.—?А для чего? Сделать своим рабом?—?Господи, Виктор, где ты набрался такой фигни? У драконов, в отличие от вас, людей, нет и не было рабов. Мы?— мирные существа, и это вы?— люди в конечном счёте истребили нас ради зубов, когтей, кожи и мяса. Вы превращали нас в подобие ваших дрессированных ярмарочных медведей или собачек. Мы же просто хотели знаний и общения. Простого общения. На равных… Увы!Виктор понял, что дракон злился, но не на него конкретно, а на тех, с кем, видимо, пересекался в течение своей долгой жизни. Тогда он решил перевести тему:?— Это твои горы?—?Что значит мои? Я их не покупал. Я просто здесь живу. Иногда…—?Но их назвали в честь тебя? —?Продолжал допытываться фотограф.—?Не знаю… Может быть… Никогда не задумывался на этот счет.—?Что ты делал у водопада и почему спас меня?—?Потому что вчера понял, что ты не послушаешь меня и выберешь короткую, но опасную тропу. Решил подстраховать. И как оказалось, правильно сделал.—?Послушаю… Вчера… —?На Виктора медленно спускалось осознание. Он вспомнил всё: день рождение в Питере, красивого японца, медленный танец, поцелуй, долгую завораживающую беседу вчера… Всё и все. В один образ… —?Ты Юри? Ты… ты… оборотень?—?Вот так меня ещё не оскорбляли. Я не оборотень, если сейчас ты имеешь в виду мифы про ваших волков-ликатропов. Я не бешусь во время полнолуния и не ношусь по полям и лесам в поисках либо жертвы, либо претендента в свою стаю, которой у драконов в принципе нет. Я дракон, у которого три ипостаси: огонь, животное и человек.—?Ты можешь превращаться в огонь? А зачем?—?Умею, но очень не люблю, так как это требует слишком больших усилий, и потом я долго прихожу в себя. А зачем… Как ты думаешь, мы смогли бы выжить, когда в мире ничего не было, а только горячая магма выплёскивалась из подземных, наземных и подводных вулканов?—?Так вы, значит, самые первые существа, которые появились на земле?—?Да, но не появились, а прилетели. Только сами забыли, откуда и почему. Как ты понимаешь, спросить мне не у кого. Ведь я последний, самый последний в своём роду дракон.Тут Виктор опять в офигении взглянул на Юри.—?Да, представь себе, самый последний. И во мне существует только память рода, но не полностью. Она?— фрагментарная. Поэтому я знаю и понимаю не больше твоего во многих вопросах. Так что извини. Лекция по драконографии закончена. Кстати, ты в состоянии вернуться в кэмпинг, или мне придётся опять тебя нести?—?У меня ничего не болит. Я могу идти сам, если ты покажешь дорогу. Я понятия не имею, где мы.—?Мы на альпийском лугу, над и вбок от водопада. Хорошо, сейчас я превращусь в человека и покажу тебе дорогу. Отвернись!—?Ты меня стесняешься? Не хочешь, чтобы я увидел тебя обнажённым? —?Виктор попытался пошутить.—?Дурак. Я превращусь уже в одетого человека. Просто зрелище не из приятных. Так что отворачивайся.Виктор послушно повернулся спиной к дракону и услышал, как сзади (именно там, а не везде вокруг) задрожала и заскрипела земля, воздух раскалился, и на влажную одежду подуло таким жаром, что она высохла прямо на нем. Юри то ли ругнулся, то ли вскрикнул от боли. Потом всё затихло:?— Можешь обернуться!Виктор медленно повернулся и увидел своего доброго вчерашнего знакомого в той же одежде, в которой тот был вчера.—?Ну, привет! —?непроизвольно вырвалось у Виктора.—?Здравствуй, Виктор! Нам пора спускаться, а то скоро стемнеет. В горах плохо и очень опасно передвигаться в темноте.