Побег (1/1)

Хриплый, душераздирающий рык перешел в человеческие стоны. Багира открыл глаза, чувствуя, как накатывают волны чужой боли. Это было как дуновение ветра, несущего чуждые ароматы. Только то, что принес ветер сейчас, проникало внутрь, жгло, заставляя корчиться в чужой смертной муке.— Шер-Хан, — едва слышно пробормотал Багира, приподняв голову.Он лежал на деревянном помосте, глядя сквозь решетку на соседнюю клетку, в которой обычно содержался тигр. При желании Багира мог дотянуться до нее. Клетка была пуста, лишь изодранная подстилка свешивалась через прутья. Багира едва слышно зарычал. Его корежило, ломало, перекидывая из леопарда в человека и обратно. И хорошо еще, что не было никого, кто мог бы видеть его в таком жалком состоянии. Но чужая боль не давала пощады, не давала выбора. Он превращался, как превращался от неистовой боли сам Шер-Хан. Новый протяжный стон, переходящий в тигриный рев, донесся со стороны белого строения, считавшегося домом смотрителя зоопарка.Шер-Хана принесли под утро. В человеческом облике, обнаженного, с телом, на котором не было живого места. Его швырнули на подстилку, заперли клетку и ушли. Багира чувствовал запах их страха. Он мог бы понять этих жалких рабов, ведь то был Шер-Хан. И его, даже такого, истерзанного, почти мертвого от пыток, проклятые людишки боялись больше, чем любого демона.Шер-Хан глухо застонал и попытался перевернуться на живот, но перебитая рука висела плетью, сковывая движения. Багира смотрел на него, ощущая глухую тяжелую ярость, всепоглощающий гнев. У него не было причин любить тигра, но кошачья природа объединяла их на совсем ином уровне.— Воды… — в полубеспамятстве простонал Шер-Хан, — пить…Багира подполз к решетке, просунув руку между прутьев. Ведро с водой стояло у самой клетки. Окунув кисть, Багира прижался к решетке, протягивая руку как можно дальше. Ему удалось коснуться волос Шер-Хана.— Это ты? — хрипло спросил тигр, слегка поворачивая голову - так, чтобы видеть собрата по заключению. Багира снова погрузил руку в ведро, набрав воды в пригоршню. Шер-Хан выпил ее одним глотком и бессильно уронил голову на деревянный пол.— Он купил нас, — с трудом произнес тигр, — он любит убивать… таких, как мы…Багира угрюмо кивнул.— Я знаю. Слышал, как смотрители говорили.— Он любит не только… убивать, — Шер-Хан закрыл глаза, дыша хрипло, с присвистом, — это только начало. Завтра… ты…Багира зачерпнул еще воды и отер изможденное лицо собрата по несчастью. Затем приподнял кувшин и с силой ударил о землю. Из получившихся мокрых обломков выбрал один, с самым острым краем. Шер-Хан открыл глаза и следил за его действиями с холодным удивлением.— Посмотрим, — сказал Багира, глядя на белый домик в зеленых объятиях плюща.Он никогда не был убийцей людей, но тот, кто сидел в кресле у стены, человеком не являлся. Через бледно-карие, мутные глаза на него смотрело нечто. Багира дернул плечами, пытаясь ослабить путы, но они были наложены со знанием дела. Привязав его, слуги торопливо покинули комнату. Багира лежал неподвижно, глядя на зеркальный потолок. Оттуда на него безразлично взирал высокий мускулистый юноша с очень смуглой кожей и зелеными глазами. В глазах этих не было страха.Существо в теле мужчины смотрело на него взглядом голодного демона. И то был голод не по еде и питью, а по чужой боли. Багира облизал губы.— Зачем ты это делаешь? — спросил он. — Что за радость тебе в муках Двуликих?Монстр поднялся, обнажив в улыбке желтоватые зубы.— Вы пытаетесь казаться людьми, — медленно произнес он, склоняясь над Багирой, — ваше притворство иногда приносит плоды. Хорошие благородные леди бросают настоящих людей, чтобы уйти с такими, как ты или твой полосатый дружок…Багира подогнул пальцы, выпустив когти и осторожно вытянув из-под кожаного запястья обломок горшка.— А, — сказал он, равнодушно глядя на монстра, — так, значит, все из-за какой-нибудь самки. Безволосой самки с нежным голосом.Он попал в цель и видел это по вспыхнувшим злобой глазам мучителя.— Ну, — продолжал Багира, — может, дело в том, что они чуют вашу природную трусость и слабость. Ведь такие, как ты, могут только терзать связанных, мучить закованных, тех, кто неспособен ответить. Ваши самки мудры, они выбирают лучших.Кожаный ремень чуть поддавался под напором осколка. Багира двигал лишь кончиками пальцев, не сводя взгляда с бледных глаз мучителя. Тот повернулся к столику, на котором были разложены приборы и металлические устройства для пыток.— Этим шлюхам подавай одно, — говорил человек, позвякивая металлом, — но сейчас не о них речь, а о тебе, Двуликий. Я срежу твою шкуру дюйм за дюймом. Я вырву коготь за когтем из твоих пальцев.Второй ремень поддался еще быстрее. Повернувшийся с устрашающим косторезом в руке мучитель застыл от ужаса и неожиданности, а гигантский черный леопард прыгнул на него, разинув пасть. Острые клыки вспахали горло, впились в яремную вену и выдернули вместе с частью трахеи.Багира едва смог перекинуться. Запах крови сводил с ума, резал по подкорке. Собрав все самообладание в кулак, Багира набросил на себя плащ, висевший на вешалке в углу, надвинул пониже шляпу и вышел.***Шер-Хан стоял на палубе, глядя на удаляющийся берег. Багира подошел к нему, положив руку на плечо. Тигр фыркнул, встопорщив усы.— Как тебе удалось? — спросил он, убедившись, что на палубе нет никого, кроме них двоих. — Все это… меня вытащить, документы, билеты справить?Багира пожал плечами.— Есть здесь один из наших. Двуликий по матери, но живет как человек. Хороший мужик, мы раньше встречались, когда я жил в угодьях возле Аккры.— Вечно ты со всякими полукровками мутишь, — хмыкнул Шер-Хан, — и как ты его здесь нашел?— Ну, он личность известная. Писатель довольно маститый, так что…— Писатель? — Шер-Хан нахмурился. — Уж не тот ли… как бишь его… Киплинг?— Угу, — Багира оперся о борт, глядя на тени рыб, скользящие в глубине, — он самый.Они стояли, глядя на туманный берег, таявший в предрассветной мгле. Их ждала Индия, жаркая, живая, нищая и богатая. Их мать.