Старые нитки (1/1)
ОГРОМНОЕ СПАСИБО моему самому дорогому человеку за помощь в написании части от этой части)))Было пасмурное дождливое утро.На железнодорожной станции близ Нидерумельсдорфа должна была произойти секретная встреча, о которой знали лишь несколько человек.На бетонном перроне, мощёным красным камнем, стояли несколько людей. Один был в чёрном костюме да в козырьке. Рядом с ним стояла девушка в русской солдатской форме с погонами ефрейтора. Единственная, как можно было понять по фигуре. Напротив них три человека в форме. Они чём-то говорили.Для представителей не коренных жителей этой страны, а прибывших русских, серая погода была далеко не в новость, но она не обещала ничего хорошего. Девушке, стоящей рядом с мужчиной с козлиной бородкой, было просто отвратительно договариваться с немцами, которые были агрессорами в войне, которая пожирала сейчас её самого дорого человека — Россиюскую Империю, а для неё маленького и несмышлёного, по её мнению, Ванечку.Она старательно прятала некогда ярко зелёные глаза, а сейчас красные от бессонницы, отводя взгляд. Она готова была порвать на части всех тут присутствующих, но....но надо было молчать. Это приведёт к скорейшему завершению войны, когда Ленин получит новый транш средств и указания.Сам Ленин сейчас переговаривался с тем самыми тремя Геррами, используя в своей речи сплошную несуразную лесть. А те, скрывая своё отвращение, размеренно кивали головами и вставляли свои слова, которым Владимир Ильич тут же соглашался, говоря: "Именно так, батенька!".— Вова, заканчивай...у меня уже сил это гавканье терпеть нет! — прошипела будущая столица на ухо убеждённому марксисту.— Подожди, белокаменная моя! — отмахнулся картавый и обратился уже к немцам. — Я Вас увег`яю, товарищи, что всё будет в самом лучшем виде!Немцы же, переговорившись полушёпотом, кивнули.— Если фи, — начал с по-русски, но с диким немецким акцентом, самый старый из них в форме генерала и с множеством орденов, — гарантируете наша страна победа, то ми гарантировать ваш власть легитимность.— Победа будет за Вами, батенька! — закивал Ленин. — Я устрою революцию, чтобы отвлечь русских. Ну а Вы, тем временем, пойдёте в наступление.— Надеюсь, фи помнить, что во глафе нофого русського государства фи поставить нашего человека! — усмехнулся тот самый генерал.— Да скорее мы вас удавим на ваших же подтяжках, рожи немецкие... — пробухтела тихонечко себе под нос Москва.— Конечно, батенька, помню! — закивал немного перепуганный Владимир, незаметно дёрнув Москву за рукав. — Поставим.— Руки убери, жид! — прорычала та.— Если ми уже обо всём договориться, пройдёмте в гостиница! Деньги задерживают...они прибыть только завтра утром. — проговорил с меньше режущим по ушам акцентом ещё один немец в гражданском, стоящий по правую руку от генерала.— Как скажете, батенька, как скажете, — пальцы Ленина сжали его же ворот пиджака. — Может и по кипяточку?— Ми будем есть в нашем вагон-ресторан. Фи — в столовая при гостиница! Auf Wiedersehen! — все трое развернулись и двинулись к стоящему в стороне поезду с гербом Германской Империи на боку.— Жид паршивый, я тебя приколочу! — обернулась к Ленину Москва. — Они к нам как к собакам относятся! Не видишь!?— Успокойся, Москва! — прищурил левый глаз Ленин. — Мне выгодны переговоры с Германией. А ты не ворчи! Не ворчи!— Я — народ! Я могу лишить тебя поддержки! Я просто хочу скорее закончить войну..! Кстати, самого Крауца я что-то не наблюдаю тут...Может, это просто кулуарные интриги, не имеющие никакого отношения к реальным действиям? — сощурилась русская. — И не разгоняйся пока сильно командовать, еврейское отродье...— Прикрой рот!— вразвалочку Ленин направился к уже ожидающей их машине. — Или тебя плетями, как братика твоего! И ничего делать ты пока не в праве!— С*ка... — процедила девушка. — Я сама засажу тебе пулю в спину...Вот увидишь! — прорычала она себе тихонько под нос. — Я не поеду! — гаркнула она в след, приметив в стороне харчевню с гордой вывеской "Бар".— Не потеряйся, Москва! — не оборачиваясь, сказал Владимир и позже скрылся.— Иди к чёрту... — сплюнула на перрон зеленоглазая и быстро направилась к трактиру, как она мысленно назвала заве***Москва пила, пила много и очень крепкого виски, хотя чёрть его знает, что наливали в этой забегаловке при вокзале под маркой виски. Ей было отвратно стелиться перед теми, кто так бесчестно пытался получить победу, в то время как практически воспитанный ей самой, тогда ещё тоже совсем юной, Россия бился в кровь на фронте на землях Ольги-Украины или Малороссии. Наверное, это было сделано без ведома этого глупого юнца, Людвига — у него, по причине крайне "сопливого" возраста, как говорил Российская Империя, ещё была какая-то мораль о честной войне, хотя всё и зависело от руководства, с которым юнцу не повезло в очередной раз. Александра, а именно так звали будущую столицу, точно знала, что эти немцы проиграют, что это подлабузничество ни к чему не приведёт...хорошему. И на долго попадут они всей семьёй в ярмо...
— Adalwоlf, Whisky..(Адалвалф, виски...) — проговорил какой-то голос по-немецки за спиной Белокаменной, а через мгновение за барную стойку к девушке подсел немецкий офицер, какого ранга она различить не смогла, но выглядел он невероятно устало и грустно.
К слову, этот офицер был довольно красив: высокий, брюнет, с выразительными голубыми глазами, с аристократическими чертами лица, широк в плечах..."Идеальный мужчина...", подумала Александра, слегка хмельным взором окинув соседа, но тут же добавила: "Если бы не был немецкой собакой....".— Ещё виски! Двойной! — отставляя стакан, вздохнула зеленоглазая, случайно забывшись и произнеся это по-русски.— Was? — впал в ступор бармен, которого, судя по всему, звали Адалвалфом.— Freulin hat den Whisky gebeten... Der Doppelte... (Девушка попросила виски...двойной...) — перевёл ему тот самый сосед. — Вы одна из той русской делегации? — Спросил уже он у самой Москвы по-русски с едва заметным акцентом.— А вам какое дело? Я вынуждена... — фыркнула та, взяв в руки поданный стакан.— Мне нет особого дела...Просто я всё больше задумываюсь об этой авантюре нашего правительства по ликвидации вашего... Если это заставляет такую даму напиваться столь крепким напитком, как виски, который далеко не каждый немец может выдержать, и вынуждать себя к переговорам с людьми, которые командуют атакующей её страну армией, то грош цена всему этому. — протянул брюнет, подняв кончиками пальцев свой стакан, который бармен поставил перед ним.— Ага...Ну-ну.. — фыркнула Александра. — Ты ещё скажи, что этот ваш юнец-Империя, фон Крауц, против...или, хотя бы в курсе...— А откуда вы знаете, о Герре Людвиге? — в удивлении распахнул глаза немец. — Да ещё и то, что он против?— Не важно... — зеленоглазая залпом выпила горячительный напиток.— Welches Glas freulin trinkt? (Какую рюмку пьёт девушка?) — осведомился у Адалвалфа офицер.— Fu'nfzehnte...(Пятнадцатую...) — буркнул тот. — Ich weiss nicht, als sie zahlen wird.(Я не знаю, чем она будет расплачиваться.)— Ich habe Geld, regen Sie sich nicht auf... (У меня есть деньги, не волнуйтесь...) — фыркнула девушка. — Жид трактирный!— Вы верно подметили... — хмыкнул немец. — Schreibe allen auf meine Rechnung ab, und gib uns die neue Flasche!(Перепиши всё на мой счёт, и дай нам новую бутылку!) — крикнул голубоглазый бармену. — Пить в одиночку — алкоголизм, как говорила моя мать. Давайте уже пить вместе. — обратился он уже к Москве.— И с какого перепугу же, а? — сощурилась русская.— У меня сегодня умерла мать... — вздохнул немец. — Она была русской...Помяните её со мной...— А из какого города она родом? — осведомилась Александра. — Где жила в России, если жила?— Она жила в Москве до встречи с отцом.— Тогда давайте помянем...Герр...а как вас зовут?— Вольфганг-Иоганн фон Миллер, если брать короткое имя...— Значит Ванька... — рассмеялась девушка. — Выпьем же.***После того вечера в забегаловке у вокзала Москва тащила быстро убившегося виски немца в номер на втором этаже захудалого заведения и сама спала там же. На утро у неё сильно трещала голова, но быстро прошла, а вот "Ваньке" несколько меньше повезло — он не пил вообще до этого дня.
Как оказалось, его мать была последним его живым родственником и он остался совсем один. Слово за слово, разговор, начатый в баре продолжился и в итоге они обменялись адресами, чтобы в последствии писать друг другу длинные письма, в отсутствии собеседников.
Они встречались после этого дня ещё два раза с интервалом в три месяца — как раз период между траншами Ленину.
В первый раз они приехали на день раньше и проговорили всю ночь, сонные и не выспавшиеся на следующее утро сопровождая руководителей. Вольфганг оказался секретарём того самого старого генерала.
Во второй раз они так же приехали на день раньше, но...но в ту ночь разговорам места не было. Оставались только тихие слова-полустоны — признания во взаимных чувствах.
В третий раз приехав на день раньше Александра встретила в условленном месте молоденького юнца — одного из слуг Миллера, который сообщил ей, что Иоганн погиб три дня назад на фронте, откуда прорывался его непосредственный начальник, который так же схлопотал сильные раны.
Белокаменная тогда даже не расплакалась... Она молча ушла, не сказав не слова... На том вся её жизнь закончилась бы, если бы не одно но....Москва везла ему очень радостную новость — у них будет ребёнок....