Сплетение первое: первая петля (1/1)
Тихое утро в пригороде Берлина ничего плохого не предвещало. Даже наоборот — всё так и внушало положительные эмоции. Вокруг сияло яркое весенне солнце, птицы громко на разные голоса пели о том, как же замечательна эта весна, тёплый майский ветер трепал уже пышные зелёные кроны деревьев, солнце заботливо согревало своими лучами всё, до чего могло дотянуться.
В зелени утопал огромный трёхэтажный особняк, напоминавший собой замок и построенный буквой "П". Вся отделка (и особняка и трёхметрового забора по периметру огромного участка) была в стиле барокко и всю классичность нарушали только недавно установленные хозяевами метало-пластиковые окна, в принципе, сделанные под дерево и очень аккуратно установленные.
Во всём поместье сейчас находилось только 3 человека. Это были братья Германия — Людвиг и Гилберт, а так же пришедший с утра пораньше младший из братьев Италия — Феличиано, которому разрешили прийти только в том случае, если он поможет с уборкой на чердаке. За день до этого сам итальянец доблестно загнал брата на свой чердак и вместе с ним так же устроил уборку, в итоге которой выудил из вороха каких-то детских платьев шкатулку с письмами, которые решил показать Германии в обязательном порядке.***— Людвиг! Людвиг! — Смотри! Да тут точно такая же шкатулка, как я нашёл! — Варгас, разбирающий огромный старый платяной шкаф в самой глухой части чердака, обернулся к разбирающему рядом сундук блондину.
— А? — голубоглазый чихнул и повернулся к нему, стряхивая пыль с брюк в стиле милитари.— Шкатулка... — счастливый Северный Италия протянул прямоугольную коробочку из красного дерева и отделанную золотом.
— Никогда не видел её прежде... — нахмурившись, Крауц взял её в руки и покрутил.
— Сейчас! Минуточку! — шатен сорвался с места и быстро-быстро побежал на первый этаж, где оставил у входа свою шкатулку. В принципе, скорость Италии при наличии стимула могла быть предметом зависти любого из лучших марафонцев, а по сему буквально через две минуты кареглазый принёс сий стимул немцу на глаза.— Германия, смотри! Они же одинаковые! — радостно залепетал паренёк, на коленях стоя у поставленных на пол перед голубоглазым шкатулок. — Кстати, мне бы стоило бы спросить тебя кое-что... — завитушка итальянца как-то нервно дёрнулась.— Ты что-то разбил и теперь боишься признаться, как с той любимой статуэткой Востока? — сразу предположил худшее немец.— Нет! — активно замотал головой шатен. — Пэ~~~, Гермаааания! Не говори глупостей! — он достал из только что принесённой шкатулки стопку писем, перевязанных чёрной лентой, которая была заколота маленькой брошкой с гербом Священной Римской Империи. — Этот почерк потрясающе похож на твой!
Быстро развязав ленту, паренёк развернул одно из писем и подал его бывшему союзнику. Тот принял письмо с некой опаской и обомлел, осознавая что строчки на пожелтевшей от времени бумаге и с выцветшими чернилами написаны его рукой...даже дужка над умлаутами....Такие завитки он ставил, когда ещё писали перьями, но не по причине франтовства, а из-за того, что маленькой детской ручкой держать их было потрясающе неудобно и приходилось "выпендриваться на письме", чтобы скрыть погрешности.
— Д-д-да....Это мой почерк... — едва выдыхает он. — И вензель был у меня такой, как тут, в те времена, что я был Священной Римской Империей...— Т-т-ты!? — бедный Северный Италия аж завалился на пол, от столь шокировавшей его новости. Ведь Феличиано великолепно помнил те времена в доме у Австрии...И первый поцелуй, отданный невероятно мило краснеющему мальчику, но влюблённому до беспамятства...которого вечно одетый в платья итальянец тоже любил...— Но я не помню ничего, кроме того, как меня тогда ликвидировали...Франция, точнее — Наполеон его...Тогда меня подобрал уже более менее окрепший брат... — немец нахмурился и начал массировать виски пальцами.
— Лю-лю-людвиг, а можно вскрыть твою шкатулку... — пролепетал кареглазый, едва сдерживая слезливые интонации. Очень обидно, что человек, которого любишь всем сердцем и который любил тебя очень сильно, но довольно давно, попросту забыл тебя...и даже не хочет вспоминать.
— Открывай... — пожал плечами Крауц.— Толку.... — за спиной у Варгаса раздался голос Гилберта, весьма недовольный, стоит отметить. — Я сжёг те письма со старой корреспонденцией и газетами ещё когда этот дом был на моих землях.Бедный Италия только шмыгнул носом, быстро извинился и пулей вылетел прочь, оставив Людвига в смятении.— Чего это на него нашло? — спросил у прусака немец.— Помнишь, я рассказывал, что ты был влюблён в девочку-служанку, когда жил у этого г*внюка-аристократа Австрии? — скрестил руки на груди прусак.
— Ну?— Это был твой горе-союзник, которого все тогда считали девочкой...и ты в том числе. — покачал головой альбинос, поправляя уже ставшую серой футболку.
— То...то есть...то есть... — блондин дико покраснел и начал заикаться от стыда, возмущения и ещё непонятно чего, что резко прошлось скользкой полосой где-то в области сердца, но ожидаемого осадка не оставило.
— Да... С ориентацией у тебя с детства проблемы... — Байльдшмидтт присел на корточки рядом с младшим сводным братом, ведь родных среди стран не было. — И не странно, что мы с тобой спим уже лет двадцать... — красноглазый сощурился на столько лукаво, что, наверное, сам змей искуситель захлебнулся собственным ядом от зависти.— И что? Но я же ни с кем другим спать не собираюсь... — изогнул брови Запад. — Дурак ты ревнивый....