Всё в порядке (1/1)

Ж и т ь.Размышлять о каком-то призрачном смысле, искать его чуть ли не за каждым углом, шептать себе горячо и громко, что всё так, как должно быть. Натягивать на лицо маску с улыбкой идиота поверх той, что уже треснула, впившись в кожу почти намертво. Привычными жестами успокаивать себя. ?Нет ничего, с чем бы ты не справился?. Кивать. И даже успокаиваться. А потом…Просыпаться.Открывать глаза и не дышать.Не шевелиться.Позволять сердцу пропускать удары снова и снова.(Хотеть умереть, но жить). Йевон едва может чувствовать свои руки, шевелить ими заторможено и дышать сквозь боль в груди. Едва может разглядеть перед собой хоть что-то, кроме кромешной темноты, которая заполнила душу (или была там всегда?). Больно. Сквозь грудную клетку воздух проходит без препятствий, там ничего нет теперь. Холодно. Собственное тело больше не греет. Она отрицательно машет головой сама себе, отгоняя мысли, суетливо одевается, едва стоя на ватных ногах, и достаёт телефон из-под кровати (разрядился). Больше нет никакого плана на целую жизнь и даже на ближайшие пять минут. Ей просто хочется?— а вдруг он сейчас вернётся? —?поскорее уйти. Здесь её душа разорвана в клочья, здесь от неё ничего не осталось, кроме комка боли. Поэтому она, даже не обувшись толком, хватается за ручку двери, но та не поддаётся. В панике, сквозь собравшиеся на глазах слёзы, она тянет сильнее, уже ничего перед собой не видя. Сильнее. Резче. Но ничего не происходит.Под замком.Под тяжестью стен, которые, казалось, с каждым вдохом всё больше сужаются и даже почти давят.Йевон оседает на пол, жадно хватая ртом спертый горячий воздух, который разъедает лёгкие концентратом боли. Треснувшие губы растягиваются в отчаянной полуулыбке-полуоскале и кровоточат. ?Пожалуйста, не надо?. Она на автомате прижимает к себе колени, обхватывая их руками, и раскачивается взад-вперёд, стараясь успокоить заходившееся сердце?— ненужный грёбанный орган. ?Для шлюхи ты трахаешься отвратительно? глухо ударяется о память и заставляет вздрогнуть. Она поднимает голову, утыкаясь пустым взглядом в скомканные купюры на полу. Оказывается, опускать себя гораздо сложнее, чем она думала раньше. Поэтому долго сверлит деньги взглядом, перебирая в голове все возможные оправдания для себя, но ни одно не подходит. И только тогда решает подобрать их. Где она ещё столько (хоть сколько) заработает? Поэтому подползает на коленях, поднимает их и даже пересчитывает, прежде чем спрятать в чехол для телефона. Даже сама пугается своих мыслей, но… честно отработала каждую вону. Невольный смешок срывается с потрескавшихся сухих губ. И откуда в ней столько сожалений? На что она вообще надеялась, устраиваясь в ночной клуб на работу, когда её в первый же день просветили о том, что да как здесь делается? Исключения из правил только в учебниках. Она поправляет на себе одежду, накинутую и застёгнутую наспех, вытирает влажные дорожки от слёз на щеках и даже почти не чувствует, как пустота заполняет лёгкие, словно так ненавистный ей сигаретный дым.Почти.Но это всё равно больно.Никогда не говори ?никогда?.Жизнь обязательно нагнёт каждого, вопрос во времени и в цене, теперь она понимает это.А стоило бы давно уже.А стоило бы думать головой, не ждать, когда набросятся в подворотне и вообще за бесцень живого места не оставят. Собой нужно дорожить. Кроме себя, у Йевон никого нет. И незачем так убиваться: люди живут же…Она отдалённо слышит за дверью шаги и затихает. Казалось, даже не дышит. Потом резко дёргается дальше от двери и стонет от того, как сильно болит каждая клеточка тела. В замке проворачивается ключ (оглушающе громко), и дверь приоткрывается, с тихим скрипом пропуская внутрь Тэёна.Йевон смотрит на него испуганно, сжимает кулаки слишком сильно, чтобы удержать рвущуюся наружу истерику, и… выдыхает. Не с облегчением, просто дышит.Уже неплохо. —?О,?— произносит Тэён удивлённо, осекаясь и даже делая инстинктивно несмелый шаг назад. —?Я думал, что здесь свободно, прости,?— виновато ерошит свои волосы пятернёй и словно прирастает к полу.—?Здесь свободно,?— выдавливает она, закусывая нижнюю губу, чтобы та не дрожала. Голос получается слабым и тихим. Жалким.—?Но неприбранно,?— констатирует он, осматривая помещение более внимательно. Разбитый стакан на полу. Смятая постель. —?Планировал вздремнуть немного, пока клиентов нет,?— делает несколько несмелых шагов внутрь и смотрит пристально, словно ожидая.Его взгляд неприятно скользит по её лицу, отмечая искусанные почти до крови губы (или без ?почти?), опущенный вниз взгляд, словно виноватый. И дрожь в руках, которую скрыть не удалось, как и виднеющиеся из-под блузки темно-бордовые, практически чёрные, синяки на запястьях. Слишком явные кровоподтёки на шее и ключицах… Тэён шумно выдыхает согретый воздух и облизывает пересохшие губы. В помещении резко становится холодно и неуютно.—?Он запер тебя? —?она несмело кивает. —?У меня тоже было такое пару раз,?— рассказывает он с грустной полуулыбкой, подходя ближе, присаживаясь на кровать и приглашая поступить так же. —?Словно я зверёк какой-то,?— продолжает, когда она послушно опускается рядом. —?Дверь открыли только к обеду, когда нужно было прибраться. Просидел там часов двенадцать, пиздец как жрать хотелось,?— неловко замолкает, кусая щеку с внутренней стороны от сожаления. —?Есть хочешь? —?спрашивает как-то даже по-отечески заботливо. —?У меня в раздевалке есть кимбап.—?Не хочу,?— отвечает она, чувствуя подступающую тошноту при одной только мысли о еде. Йевон дрожит, сминает в кулаках края блузки и не может заставить себя хотя бы мимолётно взглянуть на него.—?Ты не загоняйся так, ладно? —?произносит он ободряюще, слабо приобнимает за плечи, на что она вздрагивает, но кивает. —?В следующий раз подсыпь ему слабительное в еду,?— усмехается своим же словам и подмигивает ей. —?Я делаю так иногда: сама понимаешь, далеко не с каждым хочется ложиться,?— его слова сквозят горечью, которая оседает на опущенные влажные ресницы. —?Только я тебе ничего не говорил, хорошо? —?смотрит выжидающе, улыбается и понижает голос до шёпота:?— А то меня выпрут раньше, чем я успею оправдаться.Не то чтобы он этого боялся…—?Я никому не скажу,?— слабо выдавливает она в ответ и сильнее опускает голову вниз, пряча влажные глаза.В горле стоит ком из слёз, которые вот-вот вырвутся наружу, и сдерживать их невероятно трудно. Потому что во рту всё ещё ощущается горечь, которую ни проглотить, ни выплюнуть. Тепло тела рядом успокаивает немного, но недостаточно, чтобы забыть. Тэён сжимает её плечи чуть сильнее и шумно выдыхает.—?Я не знаю, что тебе ещё рассказать, чтобы ты не выглядела такой подавленной,?— произносит он спустя минуту тишины и замолкает снова.Йевон вздрагивает от неожиданности и поднимает на него взгляд:—?Прости, я испортила тебе настроение?—?О каком настроении может идти речь, если я торгую собой? —?он усмехается и поднимает голову вверх, разминая шею.—?Мне жаль,?— шепчет она едва слышно и в бессилье заламывает себе пальцы.—?Брось это! —?он накрывает её ладони своими, и на его лице расцветает едва заметная улыбка. —?Если мне не жаль, то тебе тоже не должно быть.Даже звучит настолько грустно, что выбивает из лёгких последний воздух. Йевон действительно жаль, что Тэён здесь, что он должен делать то, что делает, что люди часто оказываются в неприглядных ситуациях. Ей жаль, что никто ничего с этим не делает и не хочет. Ей жаль, что в этом месте столько сломленных и изжитых людей продаются ради лёгких денег, которые на самом деле только на словах такие. Йевон жаль, что Юнги приходится тоже тяжело, потому что несправедливость абсолютно везде одинаковая, потому что видела, что ему там тоже несладко. Потому что… этот мир так ужасен и жесток.—?Просто есть тела, которые созданы, чтобы их пользовать,?— продолжает Тэён, вырывая из мыслей, а у неё в глазах слёзы стоят. —?И нет в этом какого-то глубокого смысла. Так же, как и нет его во мне,?— невесело усмехается, ?держит марку?, не выдаёт себя даже дрожью в голосе. —?А тебе ещё детей рожать,?— осторожно гладит по голове,?— поэтому береги себя и найди того, кто будет беречь.Его слова очень больно ранят, проходясь навылет. О какой семье и детях может идти речь, если она настолько разбита, что даже смотреть на себя боится?—?У меня не будет детей,?— выдыхает хрипло и чувствует, как от обиды горло сжимается.—?Конечно будут, что за глупости! —?восклицает Тэён воодушевлённо. —?Потом захочется, поэтому лучше уходи отсюда сейчас,?— советует очень искренне. —?Здешний образ жизни тебе не подходит. А там?— как знаешь.Здешний образ жизни не подходит людям, у которых душа светлая и чистая, у которых за спиной такие же воспоминания и настоящая жизнь, а не мрак и одиночество. Тэён видел, как это место пережёвывало таких ?домашних? и выплёвывало, как их кости хрустели, едва почувствовав боль. Он знает, что если человек не привык выживать, то здесь не выживет. Здесь действуют только законы животного мира, поэтому слабые сразу отсеиваются. Никакого Уголовного Кодекса, никакой морали?— только сила, граничащая с насилием, только слабость, равносильная смерти.Но, если честно, даже спустя столько времени ему всё ещё грустно это осознавать.Хотя, казалось, смирился.Хотя, казалось, привык.—?Тебе тоже,?— выдыхает она в ответ.—?Из вежливости? —?удивляется он и прячет улыбку, когда она отрицательно машет головой. —?Я родился в болоте, живу в нём и сдохну, им же захлебнувшись,?— совершенно обыденно говорит, словно эти слова не причиняют ему ни малейшей боли. —?Здесь я не должен тебе рассказывать о своей жизни, переубеждать в чём-то, но,?— делает глубокий вдох, прежде чем заговорить снова. —?Я вырос в детском доме, и там нас жить научили лучше, чем в этих ваших школах со специальным уклоном. Поверь, рождённый ползать?— летать не будет, сколько его не учи,?— он смотрит на её грустный взгляд и боится сказать больше, чем стоит. —?Ты, уверен, получила должное образование, привыкла иметь собственное мнение и отстаивать его, для тебя ходить под кем-то всегда будет невыносимо, я же?— делаю это с лёгкостью.С лёгкостью, под которой крошатся кости в пыль. —?Но разве все люди не равны? —?спрашивает она задумчиво, потому что всегда считала именно так.—?Только когда рождаются,?— неопределённое хмыкает Тэён, усмехаясь, и проверяет входящее сообщение на телефоне. —?Потом окружение, обстоятельства играют более важную роль.—?Я не понимаю,?— протягивает она, растерянно глядя на него.—?Может, это и к лучшему,?— предполагает он и широко улыбается, поднимаясь на ноги, и показывает, что разговор окончен. —?Отлично поболтали!—?Нет, подожди, я хочу понять,?— останавливает его, но он только отмахивается.?Я не хочу оставаться одна?. —?Иди домой, Омджи,?— устало отвечает Тэён,?— а меня ждёт клиент.—?Но… —?начинает было она, когда за ним уже закрывается дверь.?Я не хочу домой?.И она действительно не уходит.Дом?— это не место жительства, это место искренности и заботы. У неё такого места сейчас нет. Поэтому по пустому коридору плетётся в сторону комнат персонала. Она проходит внутрь раздевалки Тэёна и осматривается, отмечая идеальный порядок. У неё даже дома не так. Было. Боясь нарушить здесь что-либо, присаживается на край дивана, задумчиво утыкаясь взглядом в стопку книг на столе. Сил не хватает даже на то, чтобы посмотреть поближе, что за литературу он читает. Потому что в сознании непроизвольно всплывают болезненные обрывки, фразы, слова, ощущения. ?Пожалуйста?. Чужие руки будто заживо сдирают кожу… Йевон вздрагивает, когда дверь открывается.Тэён смотрит на неё устало и удивлённо и медленно проходит вглубь комнаты, когда слышит её тихое ?У тебя глаза красные?. Усмехается так искренне и трёт переносицу, выдыхая ?А у тебя волосы каштановые? в ответ. До Йевон смысл его слов не доходит. Может, это и к лучшему.—?Почему не ушла? —?спрашивает уже серьёзнее и ищет на столе капли для глаз.—?Потому что там все ложатся в десять, встают в восемь и завтракают вместе,?— отвечает Йевон, заставляя улыбнуться.—?Жуть,?— бросает он сквозь улыбку и, найдя нужный пузырёк, закапывает глаза, вытирая влажные следы на щеках. —?Твоя семья такая правильная?—?Да,?— вздыхает она печально,?— только это не моя семья.—?Ты им не родная или в каком смысле? —?не понимает он, прислоняясь к столешнице.—?Я работаю у них сиделкой днём и там же живу,?— объясняет она, опуская голову. —?Мой отец в больнице под этими жуткими пищащими аппаратами.—?Он поправится,?— выдыхает Тэён уверенно, выпрямляясь и потягиваясь.—?Как ты можешь знать? —?хмыкает Йевон недоверчиво и опускает взгляд.—?Просто знаю,?— выдыхает он, разворачиваясь к маленькой тумбочке и доставая что-то. —?Держи,?— протягивает ей треугольный кимбап и внимательно следит за удивлённым взглядом, когда еда оказывается в её руках. —?Не смотри на меня,?— улыбается он, расстёгивая пуговицы на своей рубашке,?— ешь.—?Спасибо,?— шепчет она, неуверенно откусывая кусочек и боясь, чтобы он не вышел обратно. —?Ой! —?вскликивает больше в страхе, чем в смущении, когда он подходит к шкафу и снимает со своих плеч рубашку, чтобы накинуть чёрную, атласную, полупрозрачную.—?Что? —?замирает он.Вопрос скорее для галочки, потому что он всё понял…—?Вкусно,?— она отводит взгляд в сторону и не может проглотить еду, потому что спазм сдавливает горло очень сильно.Тэён только усмехается невесело, берёт полотенце с верхней полки и разворачивается к ней, прикрывая грудь и живот. Он видит, как её губы дрожат, и шумно вздыхает, бросая короткое ?Я в душ?. Он знает: ей сейчас абсолютно всё равно на его слова и на него самого тоже, потому что она барахтается в воспоминаниях, где темно и страшно.Где она одна.Йевон закашливается, подавившись, и стискивает руки в кулаки слишком сильно. Она кладёт остатки еды на стол и пытается справиться с дрожью. Всё в порядке. Всё в порядке. Всё в порядке. Она бесполезно считает вдохи и выдохи, как учила мама, глотает воздух огромными порциями, что, казалось, они в лёгкие просто не вмещаются, вырываясь наружу вместе с болезненным хрипом. ?Знаешь, сколько люди живут без воздуха?? Она опускается на пол, глядя прямо перед собой, но ничего не видя. Сердце бьётся с такой силой, что вот-вот пробьёт грудную клетку к чертям собачьим. Солёные слёзы разъедают едва затянувшиеся раны и невыносимо жгут. Если она сейчас сможет открыть глаза и они не вывалятся из орбит, значит, жить будет.Люди называют это справедливостью, выбивая из других жизнь вместе с воздухом, она называет это страхом оказаться пустыми оболочками, в которых, кроме силы и скользкой власти, больше ничего за пазухой?— ни души, ни сердца, ни всех этих бесполезных внутренностей, которые можно отбить неосторожным словом.Йевон всхлипывает слабо, поднимает себя с пола чуть ли не за шкирку и думает оглушающе громко, переходя на крик. Не чувствовать себя живым?— это так страшно. Ей с таким сталкиваться не приходилось. Она забирается на диван с ногами, мысленно просит прощения за беспорядок, который принесла с собой, и вытирает влажные дорожки со щёк. Нельзя же быть такой слабой! Ей даже кажется, что она начинает дышать ровнее, когда Тэён выходит из ванной. Из головы не выходят мысли, которые сменяют одна другую с поразительно скоростью.—?Тэён, а тебе здесь нравится? —?настигает его вопрос, когда он развешивает полотенце на приоткрытой дверце шкафа. Он смотрит на неё некоторое время, словно раздумывая над ответом. Делает вид, что не замечает её припухших и красных глаз. Присаживается рядом и неловко зарывается в волосы руками.А ?нравится??— это как? —?Не то чтобы очень,?— наконец отвечает,?— но других вариантов пока не представилось.—?А образование какое-то есть? —?спрашивает не столько из любопытства, сколько из стремления отвлечься. —?Помимо школы.—?Два курса на международных отношениях считается? —?задумчиво протягивает он, улыбаясь уголками губ.—?Ничего себе! —?удивляется она действительно искренне. —?Международные отношения… —?поворачивается к нему, словно оживая,?— это интересно?—?Я постоянно засыпал на парах, поэтому помню очень смутно. Но, вероятно, не слишком интересно,?— смеётся он, но улыбка не касается глаз. —?Я пошёл туда, потому что говорили, что стану большим человеком и буду много зарабатывать.—?И что дальше? —?спрашивает она, когда он замолкает, словно уходя в себя.—?Как видишь, не стал,?— хмыкает с улыбкой, даже кажется, что от этих слов сквозит грустью, которую Йевон чувствует и не может проглотить. —?Вот только не надо на меня так смотреть: моя жизнь такая, как я хочу.И сердце сжимается сильнее. ?Моя жизнь такая, как мне хочется. Не более, не менее?. Почему ни тогда, ни сейчас ей в это не верится? Как можно говорить страшные вещи так искренне, словно самому верить в это?—?Ты напоминаешь одного моего знакомого,?— шепчет Йевон, потому что голос внезапно хрипнет. —?У него такая же разбитая улыбка.—?Лучше разбитая улыбка, чем голова,?— усмехается Тэён с присущей ему лёгкостью.Йевон ломается под напором этих слов, брошенных с таким искренним оптимизмом. На глазах выступают слёзы. Только человек, отлично знающий оба исхода, может сказать подобное. Только человек, не верящий в то, что можно быть не разбитым, не сломленным, может с улыбкой выбрать менее болезненный вариант, более осмысленный, более здравый.—?Эй, не грусти… —?поворачивается он к ней и замечает дрожащие губы. —?Ты плачешь, что ли? —?теряется, взволнованно обхватывая её лицо ладонями всего на секунду, потому что она вздрагивает и приходится опустить руки.—?Почему люди… —?она всхлипывает, поднимая на него влажный взгляд,?— вынуждены проходить через это? Почему я встречаю в этой грязи только хороших людей? Разве это… —?переводит сбившееся дыхание,?— справедливо?—?Только хорошие люди могут жить с разбитой улыбкой, плохим достаётся разбитая голова в этих местах,?— со смешком выдавливает Тэён и несильно прижимает её хрупкое тело к себе. —?Поэтому тут таких просто нет.Йевон утыкается лицом ему в плечо и молчит, продолжает давить в себе непрошенные слёзы, которые обжигают (кожа под ними почти плавится). За его словами столько невыносимой боли, что это трудно чувствовать. И совсем даже не хочется.—?Тэён… —?начинает она, немного успокоившись, когда слышит звук входящего сообщения.—?Телефон,?— подрывается с места Тэён. —?Те-ле-фон,?— протягивает по слогам, словно нараспев. —?О, у меня клиент! —?с улыбкой произносит. —?Я надолго,?— он смотрит на экран, и уголки губ пугающе медленно ползут вниз,?— поэтому, если не идёшь домой, в шкафу есть плед и подушка, поспи хоть,?— старается казаться всё таким же, как буквально минуту назад, но не выходит. —?Выше нос, всё ведь нормально,?— подмигивает и быстро скрывается за дверью.Йевон несмело поднимается с дивана и идёт следом. Она не знает, зачем, просто… он так изменился во взгляде. Тэён всегда выглядел одинаково честным, одинаково радостным, вовсе не разбитым. В первый день работы, она помнит, он шутил и даже один или два раза подменил её по собственной инициативе. Он всегда здоровался в начале смены и прощался в конце с одинаково искренней улыбкой, так, словно каждый день/ночь/утро/вечер для него счастье. Словно жизнь?— в радость, а работа?— в удовольствие. И вот сейчас она видит в нём то, что раньше не замечала?— просто как? –липкое отчаяние, которое сжимает горло. То, что она видела в Юнги,?— безмерная усталость, от которой глаза пустеют в мгновение. То, что боялась увидеть в зеркале,?— густое пугающее ничего. И обыкновенный человеческий страх.Тэён замирает с самой обворожительной (лживой) улыбкой на лице, как будто не замечая ни взглядов, ни слов, ни рук. А за ней, за улыбкой, только разодранная глотка, ровный ряд зубов и… никакой искренности. Впервые, казалось бы, никакой искренности. Он поворачивает голову в сторону всего на секунду, (словно) видит Йевон, подтягивает уголки губ вверх, будто проверяя, не сползли ли вдруг, и подмигивает. До ужаса ненатурально и даже пугающе. Вот он говорит с тобой, шутит, сам смеётся. Вот он перед тобой такой весь из себя честный до покалываний в кончиках пальцев (это так свежо и обворожительно), лёгкий на подъем, совсем необидчивый, простой и податливый. А потом в один момент в нём надламывается улыбка, тухнет блеск в глазах, хрипнет голос, а он сам?— распадается надвое…Неужели люди способны делать это с людьми? Йевон отшатывается, вытирая влажные дорожки ладонями. Как он может оставаться таким жизнерадостным (живым)? Как он может просто оставаться? Она в растерянности хватается за голову и не может остановить поток слёз. Шум крови в висках становится громче и отчётливее. Тошнота поступает к горлу, и она бежит в туалет, чтобы (немного) прийти в себя. Холодная вода помогает совсем незначительно, потому что развидеть, разчувствовать невозможно. Потому что дрожь в руках не унять. Потому что в зеркале напротив абсолютно ничего нет, как она и боялась.Она на ватных ногах идёт обратно в комнату Тэёна. У него?— личная, а не общая, как у других. А внутри?— личная ванная с душевой, а не как у других?— общая. Раньше Йевон только слышала о том, что он здесь достаточно долго, чтобы суметь добиться этого. Слышала, что он ?пиздец двуличный? и ?конченая мразь?, каких ещё поискать. Язык без костей: она слышала о нём многое в комнате персонала. Ей было без разницы: она с ним пересекалась только на этажах, и он всегда заряжал энергией. Ей было без разницы: она виделась с ним обычно раза два за смену, да и то?— не всегда. Ей было без разницы: она его не знала. Сейчас ей в тягость думать об этом, потому приходится крепко зажмурить глаза до разноцветных бликов, чтобы просто снова не зарыдать от отчаяния. Это какой-то дерьмовый сон, после которого просыпаешься на своей кровати вся в слезах и точно знаешь, что утром ничего не вспомнишь, стоит только взглянуть в окно (мама всегда говорила так)…—?Прости, я разбудил тебя? —?она вздрагивает от его голоса и сонно открывает глаза.—?Нет, который час? —?спрашивает, приходя в себя окончательно и принимая сидячее положение.—?Четверть восьмого,?— отвечает Тэён тихо, шуршит чем-то на столе. Йевон трудно уследить за его действиями, потому что собственные мысли громче и настойчивее. —?Ты можешь ещё полежать, пока я схожу за расчётом, а потом могу проводить домой, если хочешь.Она смотрит на него изучающе пристально. Как это возможно вообще? Он снова выглядит ровно так же, улыбается почти не через силу: широко и естественно. В его глазах больше нет того неподдельного страха или разочарования. Потрясающе: разве так бывает?—?Тэён,?— она находит в себе силы (соскребает со всех поверхностей), чтобы заговорить, когда он уже почти доходит до двери,?— ты в порядке? Я видела… —?мямлит, не зная, как правильно сформулировать,?— тебя… —?он напрягается и замирает на месте, словно врастая в пол,?— они… —?Йевон не заканчивает, не позволяет себе. Потому что голос дрожит, и проталкивать слова сквозь стоящий в горле ком становится невыносимо.—?Я был хорош, да? —?оборачивается он, усмехаясь, и догорает моментально, словно никогда и не горел. Усмешка выходит сейчас кривой и заученной, взгляд?— замученным и сухим. И, вроде бы, похвала, а звучит, как насмешка над самим собой.У Йевон на лице?— ужас. Всепоглощающий и дикий. У Йевон в голове красным мигает ?ошибка?: не могут люди жить в таком мире. Она мотает головой из стороны в сторону, хватается за неё и тихо всхлипывает. Она не верит в происходящее и не хочет верить. Тэён подходит ближе, успокаивается, присаживается перед ней на корточки и приподнимает её красное от слёз личико. Он шепчет успокаивающие слова, которые ей трудно сейчас разобрать (она и не пытается). Его дыхание ровное, спокойное, убаюкивающее. Его руки гладят по волосам ненавязчиво, без нажима.—?Эта реальность тебя пугает,?— произносит он неловко, когда её истерика немного утихает,?— а я в ней живу. Каждую ночь делаю одно и то же на протяжении многих лет,?— шумно выдыхает, зарываясь в свои волосы руками. —?Если ты расстроилась из-за меня, то не стоит, я в порядке,?— смотрит прямо в глаза и легко улыбается, словно они говорят о чём-то приятном и светлом. —?Просто мне не нашлось лучшего применения,?— сквозит жестокостью и болью. —?Наш директор в детдоме рассказывал и даже в позах показывал, как лучше выживать в этом сраном мире таким, как мы,?— воспоминания заставляют его слегка вздрогнуть и потупить взгляд. —?Я оказался на удивление способным учеником. ?На то она и блядь, чтобы употреблять??— эти его слова стали чуть ли не девизом всей моей жизни,?— он опускает голову ниже и шумно сглатывает.—?Он принуждал вас? —?срывается с языка очень тихо и испуганно.Глухо.—?Нет, мы сами садились ему на член,?— не поднимая головы, отвечает он. —?Понимаешь,?— делает паузу, чтобы собрать себя во что-то, похожее на себя прежнего, и поднимает покрасневшие от напряжения глаза,?— если у тебя ничего нет, хочется, чтобы что-то было,?— улыбается и ласково вытирает скатившуюся по её щеке одинокую слезинку. —?Он давал покровительство, и тебе никто не рвал жопу в грязном сортире. У нас был детдом для мальчиков,?— объясняет, замечая нечеловеческий страх в её глазах,?— это было неизбежно в период полового созревания. Кому-то непременно приходилось быть снизу,?— опускает взгляд и долго разглядывает свои ладони прежде, чем продолжить. —?О неестественности речи не шло: будь то задница или рот?— различий между полами нет,?— его дыхание окончательно сбивается, когда он решается посмотреть на неё. Её трясёт. —?Ты чего снова ревёшь-то, дурочка? —?усмехается и ладонями обхватывает её щеки. —?Всё ведь хорошо.Хорошо?—?А как тогда плохо? —?хрипло шепчет Йевон, боясь даже дышать в его сторону, чтобы не задеть ещё больше, чем уже. —?Я не знала, что… —?осекается, всхлипывая. —?Как вообще…Как он всё ещё находит в себе силы жить?—?Ты и не должна была знать. —?легонько приобнимает, словно ребёнка. —?И я не должен был говорить об этом. Просто хочу тебя напугать, чтобы ты ушла отсюда,?— честно объясняет. —?Это дерьмовое место, где тебе не место,?— усмехается, выпуская её из кольца своих рук. —?Каламбур! —?немного громче и даже радостнее восклицает, на что она никак не реагирует. —?Ну улыбнись хоть моей необразованности…Йевон натянуто улыбается всего на секунду?— просто потому что он попросил. Она не может смотреть ему в глаза, мажет взглядом поверх его головы, закусывает нижнюю губу и решается заговорить только спустя несколько долгих минут.—?Я от людей с высшим образованием таких умных мыслей не слышала, как ты мне сходу сегодня выдал,?— выдавливает она из себя, наконец поднимая на него свой влажный взгляд.—?Я просто начитанный, детка, не преувеличивай,?— смеётся Тэён, поднимаясь на ноги и словно показывая, что неприятный разговор окончен, что жизнь (как прежде?) прекрасна.—?Любишь читать? —?неловко выдыхает Йевон, бросая заинтересованный взгляд на стопку книг на столе.Меняет тему. —?Не знаю,?— пожимает плечами он,?— у меня не бывает на это времени и сил. Просто слышал, что люди говорят так с умным видом,?— широко улыбается своим же словам,?— хотел попробовать.Йевон смеётся. Впервые за сегодня искренне, заливисто и даже как-то беззаботно. Слёзы продолжают течь по холодным щекам, но это вовсе не страшно. ?С тобой легко?,?— шепчет она на полувдохе, на что получает только уверенное ?Поэтому я всем нравлюсь?.Да, скорее всего.—?Спасибо,?— она смотрит на него без тени страха или смущения. —?За то, что отвлёк. Ты же всё понял, да? —?не опускает взгляд, смело выдерживая напор собственных мыслей, которые снова (!) вызывают тошноту.—?Для того, чтобы видеть в людях боль, не нужно заканчивать эти ваши университеты,?— говорит он мягко, но печально,?— достаточно просто быть человеком. Я понимаю тебя,?— продолжает, потирая переносицу,?— и никакими пустыми разговорами не смогу избавить от того, что уже произошло, но…Йевон опускает взгляд на собственные ладони, сжатые сейчас в кулаки, шумно сглатывает вставший в горле ком и верит ему. Не может не верить.—?Сейчас всё ведь в порядке, правда? —?спрашивает Тэён, прислоняясь к дверному косяку. —?Тогда зачем загоняться?.. Жизнь проще, чем кажется на первый взгляд,?— заканчивает с улыбкой на лице. —?Подумай над этим. А мне сейчас нужно сходить за денежками, я сегодня хорошо поработал.Всё в порядке.—?Нет, Тэён, в порядке?— это не так,?— бросает она ему в спину и сглатывает собственное отчаяние…