С Днём рождения! (1/1)

Когда Йевон просыпается утром, рядом никого нет, а вторая половина кровати даже не измята, будто там никто и не лежал. Становится как-то невероятно грустно, ведь они больше не увидятся.Больше.Никогда.—?Юнги,?— шепчет она, пряча глупую улыбку в подушке.?Спасибо за прекрасное утро, за спокойную ночь и удивительно сладкий сон? вертится в голове, пока она зарывается ладонями в свои густые длинные волосы. ?Спасибо за честность, искренность и удивительную нежность в каждом слове и каждом действии? проталкивается глубоко-глубоко внутрь и хоронится там, пока Йевон поправляет свою одежду и застилает кровать, отгоняя остатки надоедливых воспоминаний, слишком ярких, чтобы не приносить боль.—?Спасибо, Юнги, за лучший подарок,?— она осматривает напоследок небольшую комнату и несмело берётся за ручку. —?С Днём рождения, Йевон,?— усмехается и уходит прочь, оставляя здесь всё самое сокровенное?— душу и, кажется, сердце.Дорога домой кажется сном и совсем плывёт перед глазами. Потому что там, в голове, совсем не это. И даже не то, что ждёт за порогом красивого особняка. Там… Юнги. Там… он смешно так причмокивает во сне?— ей интересно, он знает вообще об этом? Там… нежная улыбка на бледных губах?— ей интересно, почему они такие обескровленные? Он не ворочается во сне. Не храпит. Почти не шевелится.И дышит он еле-еле слышно, почти незаметно.И уходит так же.Больно.Он сказал, что они ничем друг другу не обязаны и больше не нужно встреч, этого достаточно. Она кивнула. Он сказал, что вполне себе счастлив и что она заслуживает чего-то лучшего. Она согласилась. Он сказал, что боится засыпать в темноте едва различимо и выключил лампу у кровати?— она подумала, что ослышалась. Но он боялся. И подолгу кусал губы, пока не уснул?— она заметила, и что-то внутри сжалось и не отпускало очень долго.Юнги был таким настоящим.И совсем-совсем рядом.Она даже осмелилась коснуться его лица?— он уже не спал, она знала. И ничего не произошло: он не придвинулся, но и не поморщился. Просто не шевелился, где-то в глубине души желая сделать хоть что-то. Тогда он медленно прошептал: ?В последний раз?. Она не уверена, что поняла, о чём он говорил. Возможно, о том, что они больше не встретятся, но, возможно, и нет. Только вот звучало это отчаянно горько.А дома Йевон, казалось, никто не ждал. Отец был в командировке, а мачехе никогда не было до неё дела, поэтому она очень удивилась, когда, зайдя в свою спальню, заметила на кровати подарок, украшенный нежно-розовой лентой. ?Отец???— промелькнуло в голове. Но нет, записка внутри гласила: ?Самой любимой сестрёнке в мире?, и подарок сразу же оказался в мусорке.Намджун.—?Так-так-так, моя малышка не любит подарочки? —?послышалось из-за спины. —?Ну, не расстраивай братика, открой подарок,?— её даже подташнивать начинает от такого противного наигранного голоса. Такого Намджуна она ненавидела больше всего в этом мире. Когда он играет, она не может понять мотивов его действий. И это пугает. До скрежета слишком плотно сжатых зубов. До чёрного исступления на дне расширившихся от страха зрачков.—?Ты мне не брат,?— отрезает она, вешая на спинку стула сумочку и стараясь выглядеть как можно спокойнее. —?И что ты забыл здесь?—?Это и мой дом тоже,?— объясняет он совершенно невинно, проходя вглубь комнаты.—?Это дом моего отца,?— поправляет Йевон, сводя брови на переносице и скрещивая руки на груди в надежде приобрести уверенность.—?И моей матери,?— не уступает он, впиваясь взглядом в её лицо.Она слишком спокойна, он знает, что это не так. Он знает, что её дыхание уже успело сбиться, как только его голос коснулся её ушей, вызывая толпы мурашек по телу. Сейчас, когда они остались один на один друг с другом, как в прошлый раз не будет. Ей просто не может постоянно так везти.—?Знаешь, ненадолго,?— шипит она, морщась, словно от чего-то неприятного.—?А что ты сделаешь? —?спрашивает Намджун, медленно подходя к ней и шаг за шагом лишая возможности мыслить здраво. —?Папочке наябедничаешь? —?ехидно ухмыляется.—?Я думаю, что скоро он и сам всё поймёт,?— произносит она, будто это и так очевидно, и замирает на месте, когда он останавливается.—?Малышка Йевони такая глупая,?— протягивает он, насмешливо кривя губы и вызывая тошноту от этого голоса, бьющего слишком сильно по нервам.—?Если я глупая, то ты идиот! —?отвечает она, делая шаг назад и пугаясь его непонятного выражения лица. Или даже слишком понятного.—?Вот видишь, мы идеальны друг для друга,?— выдыхает он, приближаясь к её уху, и смеётся негромко.—?Мы брат и сестра,?— выдавливает из себя она, чувствуя, как ком предательски сковывает глотку, и толкает Намджуна в грудь.Подальше.Чтобы больше никогда ?рядом?. Чтобы никогда не слышать его прерывистого дыхания, наводящего ужас голоса, обволакивающего, словно удавка.—?Ты сама сказала, что я тебе не брат,?— шипит он, снова приближаясь к ней на опасное расстояние. —?Только что,?— заглядывает в глаза и усмехается так противно. —?Мне показалось?—?Иди нахрен! —?выплёвывает Йевон, ударяя его кулаком в плечо и с ужасом понимая, что аргументов у неё больше нет, что всё уже сказано и не услышано.—?Ой-ой-ой, как страшно! —?наигранно пугается он, отклоняясь немного назад. —?Где это ты таких словечек набралась? А, сестрёнка? —?поднимая руку и с силой сжимая чужой подбородок. —?От своего парня-шлюхи, что ли? —?смеётся. —?А чему он ещё тебя научил, а? —?наклоняясь к уху и обдавая своим горячим дыханием. —?Покажи братику, не стесняйся.—?Вот этому,?— она сгибает колено и слышит его невнятный то ли хрип, то ли писк. —?Знаешь, всегда срабатывает,?— выталкивая его за порог и захлопывая дверь, прижимается к ней плечом. И дышит загнанно.—?Сука! —?слышится с той стороны злобное.—?Урод! —?шепчет она в ответ.—?Что ты сказал? —?не понимает Тэхён, с подозрением глядя на Юнги и закусывая нижнюю губу. —?Как продал? Куда продал? Зачем продал? —?продолжает задавать совершенно глупые вопросы, отлично понимая, что ответов не дождётся. —?Хён, в чём дело?—?Откуда я возьму деньги на неустойку? —?объясняет тот, падая на кресло недалеко от окна и утыкаясь взглядом в собственные ладони.—?Но это же… —?начинает младший в попытке образумить друга, хотя знает, конечно, что того ничего уже не переубедит.—?Совершенно бесполезная вещь,?— заканчивает Юнги, устало потирая переносицу. И он совершенно точно знает, что это не так, что думает не так. Потому что это важно для него. Потому что без этого пусто на душе и тоскливо.—?Чёрт возьми, у тебя хоть что-то осталось? —?спрашивает Тэхён, осматривая необычно пустующую комнату друга.—?Не выражайся,?— выдыхает старший. —?Да, у меня осталась… —?он задумывается на мгновение, запинаясь,?— моя жизнь, к примеру. Гордость. Семья. Друзья. Я богатый человек, Тэ,?— заканчивает, поднимая на друга уставший взгляд.—?Звучит грустно,?— вздыхает младший, опускаясь на кровать рядом.—?Вовсе нет,?— отрицает Юнги, когда слышит тихий стук в дверь, из-за которой уже через секунду показывается Чимин с небольшим тортом в руках.—?А мы хотели вот… —?начинает Тэхён, поднимаясь на ноги, когда старший перебивает его довольно грубо:—?Давайте не сейчас, я немного занят.—?Но… —?мнётся Тэ, заламывая себе пальцы. Он очень долго трудился, чтобы испечь этот торт, и его обижало такое отношение. Он потратил несколько часов, наплевав на тренировки, чтобы порадовать друга, но, видимо, зря.—?У меня нет времени,?— немного резче повторяет Юнги, и лицо Чимина на глазах мрачнеет.—?Никогда,?— выплёвывает младший, действительно злясь. —?У тебя никогда нет времени на себя, хён.—?Я о себе подумаю сам,?— шипит старший, потому что ненавидит, когда его поучают. И ненавидит, когда лезут к нему в душу.—?Нет, хён, не подумаешь,?— отвечает Тэ, чувствуя, как Чимин ощутимо сжимает его плечо, и уворачивается. —?И ты это знаешь. И мы это тоже знаем. Потому что ты конченый альтруист! —?повышая голос и вовсе не обращая внимания на застывшего в паре шагов Чимина. —?Где ты этому научился? Ты знаешь, что делаешь только хуже? —?спрашивает. Даже не так: требует ответа. —?Всегда. Ты всегда делаешь хуже. В первую очередь, себе. Думаешь, я не знаю, почему меня уволили? —?смеётся, поднимая лицо к потолку. —?Владелец поменялся, едва ли это его рук дело! Ты думаешь, что мне от этого стало лучше житься? Ты ошибаешься,?— шипит слишком озлобленно, даже у самого сердце сжимается. —?Хён, ты хоть знаешь, что сейчас пашешь примерно за троих, если не за десятерых? Это ненормально. Ты ведёшь себя как придурок. Грёбаный придурок! Блять, я задыхаюсь от твоей помощи,?— слишком резко, Юнги даже голову поднимает, чтобы посмотреть на друга. —?Я хочу сам жить своей жизнью. Ты не имеешь права решать за меня, за Чимина или за кого-то ещё. Тебе так нравится сидеть в этом дерьме? Ты же пропитался им насквозь, блять! —?морщится, и Юнги тоже чувствует себя мерзко. Слова иногда могут бить очень больно. —?Тебя же никто не заставляет, ты просто тонешь там по собственной воле. Ты можешь прекратить это? Почему ты не отказываешься от такой жизни? Почему? —?зарываясь в волосы руками, продолжает с горечью в голосе. —?Ты просто уже весь полностью?— дерьмо,?— делает небольшую паузу, чтобы перевести дыхание. —?Хотя даже это не о тебе: дерьмо плавает, а ты тонешь… Нет, ты уже на дне,?— Юнги и не знал, что правда может быть такой болезненной. —?Ты осознаёшь это? Ты понимаешь, что это уже крепко засело в тебе? —?снова отпихивает от себя Чимина и выбивает из его рук торт, но ему уже плевать. —?Ты, блять, понимаешь?—?Иди, Тэхён, иди… —?шепчет Юнги едва слышно, хотя в душе столько всего. Столько боли, отчаяния, горечи. Он думает только о том, чтобы сейчас не ударить младшего, хотя руки уже и так сжаты в кулаки.—?Ты меня слышал?! —?игнорирует просьбу старшего.—?Я дерьмо и шлюха, ничего нового,?— спокойно отвечает Юнги, поднимая на него взгляд. —?Но если ты хочешь, чтобы мы продолжили дружить, просто уйди,?— просит очень искренне, потому что чувствует, как предательски сильно ноет внутри от осознания правды и нежелания в этом признаваться. —?Ты нихрена обо мне не знаешь, чтобы судить. Поэтому… —?выдыхает,?— уйди. И без тебя тошно.—?Тебе тошно? —?усмехается Тэхён. —?Тебе тошно? Правда, что ли? Ты думаешь, этих денег хватит? Один синтезатор ничего не стоит,?— выдавливает сквозь ком. —?Ты не сможешь оплатить неустойку, позволь нам тоже помочь,?— на что тот только растягивает губы в улыбке, почти истерической.—?Почему ты смеёшься? —?не унимается младший, хотя Чимин и пытается как-то утихомирить его пыл. —?У меня есть деньги: не миллиарды, конечно, но хоть что-то.—?Тэхён, уйди отсюда по-хорошему,?— просит тот уже громче, и Чимин даже пугается незнакомой ему стали в голосе друга.—?Хён…—?Пошёл вон! —?кричит, указывая на дверь.—?Но…—?Блять, иди нахрен, Тэ! —?роняя голову на согнутые в локтях руки.—?А что это мы такие злые? —?шепчет Намджун, толкая к стене и паршивенько так ухмыляясь. —?Неужели решила, что я не открою это чёртову дверь?—?Намджун, уйди отсюда,?— просит Йевон, почти физически ощущая исходящую от него злость. Она чувствует, что игры кончились и теперь всё может быть очень серьёзно. —?Или я расскажу отцу.—?Расскажи ему,?— поддакивает он, внезапно вынимая из кармана телефон и вкладывая в её руки. —?Прямо сейчас звони. Давай-давай, что же ты мнёшься? —?наигранно удивляется. —?Вот почему,?— чеканит. —?Нехер. Мне. Угрожать. Малявка,?— толкая её голову назад и несильно сжимая тонкую шею.—?Руки от меня убрал,?— шипит она, когда чувствует, как усиливается его хватка, и приподнимается на носочки. —?Урод.—?Прости, малышка,?— шепчет он слишком близко,?— сегодня играем по моим правилам. Я хочу, чтобы ты убедила отца взять меня в агентство,?— спокойно поясняет.—?Зачем мне это? —?выдавливает из себя, хватаясь обеими руками за его ладонь в попытке ослабить хватку.—?Затем, что не хочешь услышать хруст собственной шеи? —?предполагает Намджун, противно скалясь. —?Как вариант.—?Он не послушает меня,?— шепчет она, чувствуя, как нехватка воздуха острым поясом сдавливает горло.—?Сделай так, чтобы послушал,?— поясняет тот, сильнее вжимая её тело в стену позади.—?Я не могу заставить его…—?А ты смоги, солнышко, смоги,?— шепчет прямо на ухо и обрывисто смеётся.—?Я не буду тебе помогать,?— она дотягивается до настольной лампы и замахивается на Намджуна, но он успевает перехватить её руку и лампа падает на пол, разбиваясь.—?Неправильный ответ, Йевони,?— лепечет, чувствуя собственное превосходство,?— попробуй ещё раз,?— она снова пытается ударить его коленом в пах. —?Сука! —?шипит он и с силой встряхивает девушку.—?Я не буду… —?хрипит она, когда за дверью слышатся шаги, а после и негромкий женский голос:—?Джун, чего так долго?Мачеха.—?Мама просила позвать именинницу,?— объясняет парень, отпуская её,?— внизу тебя ждёт торт,?— успевает произнести до того, как в комнату входит высокая женщина с иссиня-чёрными волосами.—?Джун… —?обращается она к сыну.—?Прости, мам, мои поздравления слегка затянулись,?— оправдывался он, ведь не хотел быть пойманным с поличным.—?Йевон, солнышко, спускайся, отец вернулся,?— произносит женщина прежде, чем развернуться на высоких каблуках и выйти из комнаты.—?Вернулся? —?задумчиво вторит девушка, застывая на месте, когда в её мысли врывается голос Намджуна:—?Йевони,?— протягивает он тошнотворно-сладко. —?С Днём рождения! Будь хорошей девочкой, надень шарф…—?Тэхён… —?выдыхает Юнги, потирая лицо ладонями. —?Я был слишком груб? Я не хотел, он сам… —?то ли друга убеждает, то ли себя. —?Чимин, он прав, да? —?тот отрицательно мотает головой, кладя руку на его плечо в успокаивающем жесте. —?Я знаю, что прав, но он многого не знает.?Потому что ты не рассказываешь?,?— выводит на бумаге Чимин дрожащей рукой.—?Я не уверен, что вам это нужно,?— он горько усмехается, опуская голову вниз, а затем снова поднимая её. —?Это довольно трагично, я не хочу, чтобы вы грустили.Скрип маркера, на удивление, успокаивает: ?Когда ты убиваешь себя на наших глазах, мы грустим гораздо сильнее?.И повисает гнетущая тишина. Юнги думает о том, что, возможно, стоит им рассказать. Возможно, станет легче. Это не точно, конечно, но вдруг… Долгие годы копить в себе столько негатива, столько горечи и отчаяния, столько боли оказалось сложнее, чем Юнги думал изначально. Это каждый день продолжало грызть его изнутри, оставляя за собой кровоточащие порезы, которые даже если затянутся когда-то, ныть будут вечно.—?Я хочу извиниться,?— в дверях показывается грустный Тэхён. Он и правда переживает. Он действительно дорожит этой дружбой, этими людьми, с которыми пережил довольно много. Больше у него никого нет.—?Ты был прав, мне действительно стоит что-то делать со своей жизнью, пока она у меня ещё есть,?— говорит он довольно спокойно. —?Я… —?запинается,?— мне действительно очень нужны деньги. Много денег. Я, возможно, довольно алчный человек, но деньги в последнее время стали смыслом моего существования,?— признаётся, кажется, впервые в своей жизни. —?Я бредил ими, потому что мне нужно было больше,?— усмехается. —?У меня нет ничего, Тэхён, ты совершенно прав. И у меня никогда ничего не было, потому что я был дерьмом с самого начала,?— слова даются ему с какой-то потрясающей лёгкостью, которой он давно уже не ощущал.—?Хён, я не… —?пытается опровергнуть его слова младший, чувствуя свою вину.—?Всё правильно, Тэ,?— Юнги поднимается на ноги и подходит к другу, по-отечески хлопая его по плечу,?— ты сказал всё правильно. И я хочу попросить прощения за то, что лез в твою жизнь, и в твою, Чимин,?— окидывает друзей взглядом. —?Я не имел права. Я думал, что могу такой вот выдуманной помощью перекрыть все свои ошибки,?— делает паузу и с усмешкой продолжает. —?Но их, кажется, слишком много.—?Я не хотел оскорбить тебя,?— наконец, выдавливает из себя младший.—?Нет, ты не оскорбил,?— отрицает старший, зарываясь пятернёй в свои волосы. —?Просто я никогда не признавал правду. Я действительно ничего не стою, потому что… —?шумно сглатывает воспоминания о боли и унижениях,?— я просто шлюха. И больше я ничего не могу и не умею. Больше у меня ничего нет, больше мне нечего отдать.—?Хён, ты не прав,?— начинает Тэхён. —?Чимин, скажи ему что-то.И тот что-то усердно выводит на бумаге.?Возможно, ты дерьмо по жизни, Юнги, но лучше тебя я никого не знал?.—?Хён, знаешь, спасибо,?— произносит младший, обнимая Юнги. —?За то, что спасал наши задницы столько раз.—?Тэ… —?возмущается тот, но его останавливает искреннее:—?С Днём рождения, хён.Он даже забыл об этом.Спустя час Йевон уже сидела за столом вместе со своей… семьёй?—?Ты почему в шарфе? —?спрашивает отец.Отец справа от Йевон, Намджун?— напротив. Короткий взгляд в сторону сводного брата заставляет внутренности сжаться в тугой узел. И она выдавливает тихое: ?Простыла?, опуская взгляд.—?Может, стоит вызвать врача? —?беспокоится отец, прикладывая ладонь к её лбу. —?Температуры вроде нет.—?Нет, это обычная простуда, скоро пройдёт,?— она с трудом натягивает на лицо ласковую улыбку и шмыгает носом.—?Хорошо,?— соглашается мужчина. —?Йевон, моя девочка, я решил сделать тебе необычный подарок в этот особенный день,?— начинает он, глядя на дочь.—?О чём ты, пап? —?не понимает она. —?Ты приехал, этого уже более, чем достаточно.—?Я знаю, как ты любишь петь,?— говорит отец, а в кармане у неё вибрирует телефон. —?Я решил подарить тебе…Мир тускнеет и приглушается вокруг. Голос отца звучит далеко и неправдоподобно, когда на экране мобильного горит: ?Сегодня в 15.47 с Вашего счёта было снято 1,5 миллиона вон…?.В горле пересыхает. Внутри всё переворачивается от страха и обиды. ?Доверять людям нельзя?,?— горит красным в сознании. В уголках глаз скапливаются слёзы. Быть использованной так… больно. Но в этом только её вина, она сама лезла туда снова и снова. Не поверила ведь она на самом деле в бескорыстную и честную шлюху?—?…песню. Ты сможешь записать её в нашей студии. Я обо всём договорился уже. В общем… —?словно через толщу воды,?— с Днём рождения тебя!