19 глава (1/1)

Мин смотрел на билет в руках, который завтра должен был вернуть его домой.Три месяца в Китае пролетели быстрее, чем ему хотелось. Хотя не удивительно, ведь он работал над тем, для чего его сюда послали: налаживать отношения с новыми партнерами и проследить за стратегией развития шанхайского филиала. Сын таки оказался похож на отца – Мин спрятался за работой. Так у него оставалось меньше возможностей думать о том, что произошло перед отъездом. Человек обладает удобной способностью вытеснять из сознания мысли, которые доставляют неудобство с помощью других в тройном размере, так чтобы думать о чем-то ещё не оставалось сил. Однако сейчас, смотря на билет, мысли не слушались, и в голове всё так же ясно звучали слова, будто он слышал их не три месяца назад, а секунду назад:?Я умираю?.Три месяца назад:– Что? – отупевшим от шока голосом переспросил Мин. Хотя знал, что не хочет слышать ответ. Ему хотелось вообще перемотать время и не искать ответов, а лучше не приходить сюда. Или вообще не встречать Плана. Изнутри обдало ледяной волной и вырывался хрип: ?Только не снова?.План не замечал его страхов и страданий. Он видел перед собой лишь застывшего парня, что не было чем-то примечательным, учитывая природу произнесенного признания. План, оказывается, умел быть жестоким, ведь продолжал говорить:– После аварии сильнее всего пострадала голова, поскольку внутрь попали осколки. И обломок штыря не смогли вытащить, извлекать было слишком рискованно. Скорее всего я бы умер на операционном столе, и мама не стала рисковать. Пришлось выбрать меньшее из двух зол. Врачи сказали, что я могу поправиться и продолжать жить и в таком состоянии, но они ясно дали понять — рано или поздно произойдет аневризма (прим.автора: разрыв сосудов головного мозга, приводящих к кровоизлиянию в мозг), План выговаривал диагнозы удивительно буднично, будто такая реальность его не пугала. Хотя сказано это было слишком механично, как отрепетированное выступление, и владелец голоса не давал воли ни одному чувству. И всё же в последних словах чувствовался надрыв. – У меня в голове бомба, которая однажды взорвётся, и я никогда не хотел, чтобы ещё кто-то пострадал от этого. Настоящее:Мин тогда не смог сказать ничего вразумительного. Лишь спросил до нелепого детский вопрос: ?Ты же пошутил??. И когда последовал отрицательный безмолвный ответ, он не обратил внимание ни на чужую боль и безысходность в глазах, ни на голос, который продолжал звать его и преследовал до самой лестничной площадки, когда Мин совершенно трусливо сбежал.Наутро он сказал отцу, что хочет уехать прямо сейчас. И уехал. Даже раньше, чем следовало. Мину легче было оказаться далеко и подумать там, без возможности поддаться слабости и снова оказаться перед Планом. Поэтому он только и делал, что работал и думал. Думал и работал. И поскольку думать было куда больнее, чем работать, он предпочитал второе. Даже поразительно, учитывая какую трагедию он всегда из этого устраивал. А оказалось, он, как и все, может день изо дня превращаться в зомби, выполняющего требуемые от него задания. Неважно нравилось ему или нет, ведь признание Плана настолько оглушило его, что казалось его засосало в безысходную воронку, где на всё было наплевать. Его ?драма? затерялась в океане чужой трагедии. Нет, даже бедствия. Когда первый шок прошёл, он стал представлять себя на месте Плана. Каково в восемнадцать лет узнать, что ты можешь в любой миг умереть? Иногда незнание дарит свободу, однако такая неопределённость скорее сводит с ума. Он бы точно не выдержал. Да, все смертны, и человек изначально знает, что умрёт. И всё же для человека это воспринимается чем-то далеким, нереальным. Люди предпочитают верить в свою бессмертность, даже если осознанно лгут себе. Но узнать, что тебя ждёт смерть не в предполагаемом далеком будущем от старости, а внезапно в любой момент – другое. Ещё и по такой дурацкой ошибке, которая перечеркнула будущее в один щелчок.Ему не нужно было подтверждений, чтобы наконец понять почему увлеченный музыкой парень вдруг вызвался полностью изменить жизнь и перепоступил на врача. Видимо, он решил воспользоваться своим временем с большей пользой. Тем не менее даже если логически Мин и понимал Плана, парню хотелось ничего не чувствовать: ни сожаления, ни жалости, ни злости, ни разочарования. И ещё сильней хотелось избить самого себя.Как... просто КАК он умудрился выбрать среди всего огромного населения планеты именно того, кто знал, что умирает? Судьба будто издевалась над ним – сунула под нос то, чего он больше всего боялся, при этом хорошо спрятав и заставив свыкнуться, чтобы потом было больнее. Бест бы сейчас злорадно ухмылялся, если бы услышав, что Мин обвиняет судьбу, которую всегда отрицал. Теперь Мин понимал реакцию Плана. Почему тот его отталкивал. И, наверное, ему стоило быть благодарным, однако Мин попросту не мог... Он знал, что парень не виноват, он здесь жертва, но все три месяца упивался новой волной беспрекословной ненависти к Плану. Оказалось, Мин с легкостью смог снова возненавидеть его (или старался в это поверить). Ненавидеть было легче, чем … Мин не позволял себе додумать до конца.Приземлившись в Китае, он убедил себя, что трёх месяцев более чем достаточно, чтобы перестать испытывать чувства к другому человеку. Даже недели должно хватить такому как он. Но Мин переоценил холодность своего сердца. Или недооценил значение Плана.Хотя со временем розововолосый образ из прошлого потускнел. Не будучи оригинальным, он использовал самый распространенный способ забыть. Хочешь оставить в прошлом старое увлечение – найди новое. Встретить симпатичную и приятную девушку, с которой он попытался отвлечься, не составляло большого труда. Да, девушки по-прежнему привлекали его. Хотя наутро Мин не почувствовал облегчения, а, наоборот, был атакован угрызениями совести, будто сделал что-то недопустимое. Ранее с ним никогда такого не случалось, подобное не заботило его. Злость на Плана становилась ещё сильнее, потому что парень словно инфицировал его своей ?человечностью? и даже с такого расстояния контролировал.Наступил двадцать четвертый день рождения Мина, и воспоминания о другом, проведенном в кругу чужой семьи, сделали только хуже. Поэтому он решил попробовать с другой стороны. Если девушка не подействовала, он нашёл парня, который смог привлечь его внимание. Может, так станет легче? Да, он доказал себе, что способен на такие отношения. Но менее больно, да и легче, ему не стало. Хотя образ Плана начал стираться, ведь Мин усердно старался. Он снова редактировал свои воспоминания и пытался затушевать Плана так сильно, как только позволяли фотошопная конструкция его души. Когда случайно подвернувшийся под руку парень стал активно проявлять инициативу, чтобы продолжить их знакомство, Мин чувствовал лишь раздражение. Ему никогда не нравилось быть вынужденным что-то делать, а уж с кем проводить время — это он вправе был решать сам. Поэтому ограничил ночной отдых и выбрал новую стратегию: буквально заставил себя не думать о Плане с помощью работы, и у него постепенно получилось. Мин умел контролировать разум, если это было необходимо; если понимал, что по-другому просто сойдёт с ума. У него уже был опыт, примененный на практике. Консультации с психологом в прошлом не прошли бесследно. И вот до тех пор, пока ассистент не отдал ему билет на завтрашний рейс, Мин более-менее справлялся с задачей похоронить то, что осталось в Бангкоке. Но теперь мысли вернулись одним большим роем, чуть не сбивая с ног уже повторной волной. Почему вещи, оставленные позади, просто не рассасываются? Почему они продолжают дожидаться тебя там, где ты их оставил? Он понял, что игнорирование проблемы не избавило от её источника. Истина чертовски простая, но человеческое упрямство всегда сопротивляется. План не пытался с ним связаться, пока Мин был в Шанхае. Лишь той ночью, когда сбежал, Мин получил сообщение, где было что-то вроде: ?Прости, что не сказал раньше?, но он удалил его, не дочитав до конца. Это помогало. Ведь так он понимал, что это лишь его проблема. Плану он не был нужен в любом случае.И даже если... Нет, не было смысла строить гипотетические сценарии. Мин смял и сжег свои чувства к парню. С какой стороны ни посмотри – бессмысленно, даже экономически не выгодно. Выбрать План – это как купить обанкротившуюся компанию, уже зная о её плачевном состоянии, но пытаться построить на ней миллионную империю. Это же утопия! Ни одному здравомыслящему бизнесмену не захочется делать такую ставку, заранее зная исход. А Мин доверял экономике и закону чисел и логики. С подачи отца парень потратил шесть лет своей жизни на это, в конце-то концов!Мин потянулся за бутылкой. Может, если он выпьет достаточно много, то получит алкогольное отравление и не сможет никуда полететь. Да, он был большим ребенком. Все ещё предпочитал строить иллюзии и бежать от проблем. * * * * Перелёт с похмелья выдался кошмарным. Мину казалось ещё немного, и его голова разорвётся на части, как переспевший канталуп (прим.автора: тайская дыня). Люди вокруг действовали на нервы, а орущего весь перелёт младенца хотелось выкинуть в иллюминатор. Каждое движение отдавало болью в висках, а свет добивал окончательно.Зато он действительно перестал думать. Поэтому старался не жаловаться сверх меры.Когда он увидел Нун среди толпы встречающих, которые толпились у выхода, откуда появлялись пассажиры его рейса, Мин удивился. Он не ожидал, что кто-то, помимо водителя, будет встречать его. Мин сразу почувствовал какой-то подвох. В чём дело?Несмотря на паршивое состояние и подозрения, он позволил женщине обнять себя и даже улыбнулся, когда та внезапно начала плакать.– Неужели в особняке было так ужасно без меня? – он не знал, что ещё сказать. Женщина покачала головой, и Мин мог бы сделать вид, что оскорбился, но что-то в выражении женского лица говорило, что это не только из-за его прибытия.– Твой отец... в больнице.Мин слышал эту фразу сколько себя помнит. И она определённо не стоила пролитых слёз. Иначе он наплакал бы уже новый океан, если бы лил слёзы каждый раз, когда отец пропадал в больнице вместо того, чтобы быть рядом. Поэтому до него не сразу дошло, что кроется за этими словами, пока Нун не продолжила:– На него напали. Кхун Равит несколько дней был в коме, и буквально позавчера пришел в себя, но всё ещё слаб. Мы не знали, что делать, но решили не тревожить тебя сразу. Твой отец сказал, что мы правильно поступили. Ведь билет был уже куплен, и ты все равно должен был возвращаться на днях, – женщина утирала носовым платком слёзы, а Мин оцепенел. Что навалилось на него первым? Злость, потому что ему никто ничего не сказал, а ведь он единственный сын? Страх, ведь у него был только отец, хоть и весьма дерьмовый, и он может остаться совсем один? Паника, ведь это значит, что вся ответственность за больницы может лечь на его плечи, если с отцом что-то случится?Какая бы эмоция из перечисленных это ни была, Мин в полуосознанном состоянии дошёл до машины и пытался фокусироваться на словах Нун, которая поведала, что как только отец снова смог разговаривать, он попросил встретить его и подготовить к новости. Они направлялись прямо в больницу.Можно ли одновременно ненавидеть и бояться потерять человека? Потому что Мин именно так и чувствовал. У входа в больницу он остановился, и Нун растерянно обернулась, будто не понимала, почему он не спешит увидеть последнего живого родителя, который у него остался.– Я.... дай мне минутку, – прохрипел он. Сейчас он пожалел, что не курит. Тогда можно было бы скрыться за никотиновым дымом, как за оправданием. Женщина помедлила, и всё же кивнула, хоть и с растерянным неодобрением.Чертова паника накрывала новой волной. А вдруг ему вновь придётся выйти из этих стен как тот, кому будут выражать соболезнования? Что, если отец умрёт? Мин знал лишь то, что успела поведать ему в дороге экономка, однако и этого было достаточно, чтобы всплыли старые страхи, а сознание взяли в плен самые страшные воспоминания. Кто-то прислонился к стене рядом с ним, Мин отпрянул от неожиданности. Первая неосознанная мысль: "Волосы снова стали розовыми".– Привет, – так просто сказал План, будто не он говорил ему, что умирает три месяца назад перед тем, как Мин уехал. – Подумал, тебе потребуется поддержка.Он смотрел на это лицо и понимал, что врал себе. Может образ Плана и стёрся, пока он его не видел, однако чувства никуда не делись. Стоило парню снова оказаться рядом с ним, Мина как будто сбросили вниз без парашюта. Радовало одно – эгоистичная злость перекрывала все остальные чувства.– Мне не нужна твоя помощь, – самая хладнокровная маска заменила лицо. Только неподготовленность к такой стремительной встрече и желание оказаться от парня подальше помогли ему зайти в больницу и найти отца, минуя новую паническую атаку. Весь тот путь, который он преодолел до нужного коридора, позади его преследовали шаги. Он не знал, почему чертов План тоже здесь. Он ведь не собирался работать у отца, когда они спорили об этом до его отъезда. Или парень навещал отца, когда с ним случилась беда? Но он открыл дверь, отбрасывая все мысли, о Плане в том числе, и увидел отца: вовсе не такого уверенного, сдержанного и властного доктора в белом халате, каким привык видеть его всю жизнь, а слабого, покрытого синяками и в бинтах на больничной койке. Мин боялся, что его вырвет. Ладно, он забудет о своей ненависти. Хотя бы на время. Отец был нужен ему, как бы трудно ни было это признавать. Ему следовало научиться мириться с правдой, даже если она унижала его и не нравилась.– Ты в порядке? – Мин пытался контролировать голос, чтобы не звучать как расстроенная скрипка. – Нун сказала, что на тебя напали. – Хм.... да, сейчас мне лучше, – даже голос отца звучал по-другому. – Что случилось и почему мне не сообщили? Я мог бы прилететь раньше, в Шанхае всё идёт по плану. Все договора подписаны, твои партнеры довольны, – на самом деле Мину хотелось прокричать: ?Неужели я не нужен тебе даже в такой ситуации??– Всё случилось позже в тот же день, как мы в последний раз говорили по телефону. Я был без сознания три дня дни, а потом едва мог говорить. Ты в любом случае должен был прилететь сегодня, а, сказав раньше, лишь переживать бы тебя лишний раз заставили. Мне не хотелось... пугать тебя.Мин ни разу не плакал с пятнадцати лет. Казалось, что он просто разучился. Но после услышанного испытал необъяснимое желание. Он буквально чувствовал влагу на ресницах. Застигнутый врасплох этим позабытым порывом слабости, поспешно отвернулся, будто бы намереваясь рассмотреть палату, и приблизился к окну. Ему нужна была секунда, чтобы снова овладеть собой. – Это все равно пугает. Может, не стоило этого произносить, а может именно страх за отца и побудил его обнажить чувства: чтобы не выпустить слёзы, пришлось выпустить слова. – Я буду в порядке. Обещаю. Как можно верить тому, кто не сдержал обещание перед мамой? Однако Мин смолчал и бесконтрольно кивнул. Тянуло поверить. Нет,ему было необходимо в это верить.– Если они не поставят основателя больницы на ноги, это будет крах нашего бизнеса. Никто не хочет рисковать карьерой и рабочим местом, так что они делают все возможное, – сын понял, что эта была неловкая попытка отца пошутить и он чуть не расхохотался от мысли, что мужчина пытался таким образом... успокоить его?– Я уже не тринадцатилетний мальчик. Я справлюсь, поэтому... просто поправляйся. Однако не нужно ничего скрывать от меня. Если с тобой что-то серьёзное, я хочу знать.Откуда взялась эта откровенность? Мин и сам не знал. Но, кажется, это подействовало. Отец сделал слабое движение рукой, подзывая его. Думая, что тот хочет что-то попросить, Мин присел в кресло и придвинулся к койке, однако мужчина вдруг стиснул его ладонь в своей. – Теперь мне станет легче. Может, и правда стоило позвать тебя сразу. Мин не мог вспомнить, когда они с отцом в последний раз выражали вот так вот привязанность или ласку. Если и были прикосновения между ними, то лишь когда мужчина пытался урезонить и удержать его, а он вырывался и сбегал во времена старшей школы. Затем они просто перестали контактировать. Остались лишь слова-обманки. – Мой помощник знает обо всём. Можешь спрашивать у него всё, что нужно. Или у Плана, он, кажется, был где-то здесь.– Что он вообще здесь делает? – не сдержался Мин.– Когда меня доставили сюда, кто-то из персонала не сдержал язык и кое-какие новости просочились в прессу. План узнал оттуда и прибежал. Его вспомнили медсёстры, поэтому пустили в это крыло. Думаю, он также сможет рассказать о моем состоянии. Они с матерью приходили сюда, даже когда я ещё был без сознания. Мин видел, что разговор с ним отнял у отца больше сил, чем тот хотел показать, поэтому договорившись, что вернётся к нему завтра, после того как переварит всё происходящее и отоспится, Мин ушёл. Когда он снова оказался в коридоре, Нун видно не было. Зато там стоял терпеливо дожидающийся План. Мин собирался пройти мимо, однако его схватили за плечо.– Мин, подожди, – тихо, но настойчиво попросил План. – Что? – успев изучить парня, он понимал, что тот не отстанет, не выполнив свой ?долг спасателя?. Что за чертов комплекс у этого докторишки? – Я хотел написать тебе сразу, как только узнал о случившемся, но люди твоего отца сказали, что пытаются остановить распространение информации, и Кхун Равит сам скажет, что делать, когда очнётся, и нет причин волновать тебя раньше времени.– Безумно трогательно, но мне всё равно, – он выдернул руку и продолжил идти и стал дожидаться лифта. Внутри него он всё равно оказался с розововолосым докторишкой. Мин подавлял в себе желание спросить, куда же делось желание быть более консервативным и взрослым.– Прости меня, – слова отбились от стенок лифта и врезались в Мина, придавливая своей тяжестью. – Знаю, ты был шокирован тем, что я сказал. Тем не менее это сработало. Поэтому... я не жалею.Мин закрыл глаза и тяжело выдохнул. "Сработало", вот значит как?– То есть ради того, чтобы я больше не домогался тебя, ты решил раскрыть свой большой секрет о том, что ты потенциальный труп? Вау, я должен быть польщенным. Такое уж точно не скажешь каждому, кто к тебе клеиться.– Чёрт, Мин, ты же понимаешь, что ведёшь себя как ребёнок? – наконец в чужом голосе послышалось раздражение. Мин фыркнул. Благо двери лифта открылись, и они оказались в холле. Мин ускорил шаг, но не он один. – Слушай, речь о твоем отце. Поэтому поговорим, а потом можешь не общаться со мной, если это то, чего ты хочешь!Мину хотелось развернуться и вмазать парню. Однако он не мог. Потому что узнал всё, что только можно о физическом состоянии Плана. Да, чёрт возьми, Мин не одну ночь провел в поисках необходимой информации и изучил вопрос! Прочитал о похожих травмах, последствиях и рекомендациях. Исключение любого физического воздействия – было одним из главных условий для того, чтобы докторишка мог дальше спокойно жить.Как убить того, кто и так умирает, и кого при этом нельзя трогать? Мин знал, что как бы он ни был зол на Плана, путь насилия для него навсегда заказан, если это означало, что План продолжит дышать и надоедать ему.Эта правда выбивала из него воздух. Это не было грёбанной шуткой. План не был таким, как другие, чтобы тот о себе не думал и как бы не старался, и Мин мог потерять его в любую секунду. Больно Мину будет в любом случае. Но эту мысль он собирался обдумать позже. Не получалось нормально думать рядом с Планом. Потому что ему захотелось сдаться и ... что? Обнять, сказать ?Не умирай, пожалуйста?? Так, ему явно стоило уходить как можно скорее.– Я могу узнать через других. На отца работает достаточно людей, а ты даже никакого отношения не имеешь к моей семье, – они вышли из больницы. Нун нашлась на стоянке возле машины, на которой они приехали.– Есть кое-что, о чем твой отец наверняка приказал тебе не рассказывать, – эти слова догнали Мина в спину. Не обернуться он не мог.– И откуда ты это знаешь? – Пришёл навестить его и уже открыл дверь, когда услышал голоса, а они не заметили меня. Ну что ж, Мин поступил бы точно также. Что уж тут кривить душой. Но сказал он другое:– Отличного шпиона отец пригрел на груди. В итоге я оказался прав на твой счёт, – на улице было тепло, поэтому щеки Плана сделались розовыми не от морозного ветра.– Ты всё же редкостный придурок! Но я не поддамся на твои ребяческие провокации. Мы оба знаем, что я продолжал слушать не с плохими намерениями и вообще мог не сообщать тебе ничего! – План выглядит задетым, хоть и пытался вести себя разумно, благодаря чему Мину доставалась роль злодея. Может Мин этого и хотел. Жизнь приписывала ему роль злодея, даже если он её не хотел. – Ладно. Говори, если есть что сказать, – выдавил он, сглатывая гордость и осадок чувств. – У твоего отца должен был состояться бизнес-ужин. В последний момент один из участников написал ему, что всё откладывается и попросил встретиться лично и скинул новый адрес. Когда приехал, твой отец едва успел выйти из машины, когда понял, что это более чем странное место для встречи. Они собирались уехать, когда послышался выстрел. В водителя попали, – прохрипел План, а Мин стоял в исступлении. Его отца пытались застрелить? – Кхун Равит побежал и пытался скрыться, однако кто-то из этих людей добрался до него, и началась драка. Ему повезло, потому что смог оторваться от безлюдного места, поэтому кто-то услышал шум, и твой отец был лишь избит. Вероятно, его собирались похитить. Или убить.... Губы Мина стали сухими. Воздуха в легких не хватало. Как это могло произойти? Отец не ввязывается в нелегальные дела.– Что известно о нападавших? – Опросили свидетелей, и удалось составить примерный фоторобот двух нападавших. Наверное, тебя попросят взглянуть на эти лица. Вчера полиция приходила в больницу, но твой отец сказал, что никогда их раньше не встречал. Кхун Равит попросил не упоминать при тебе о том, что это было спланированное нападение с оружием. – А что с водителем? Жив? – Все ещё в реанимации. Ранение задело жизненно важные органы. Он пока не пришёл в себя, – Мину хотелось присесть. Ноги отяжелели, а боль от похмелья вернулась с новой силой.– Мне надо... в особняк, – выдавил Мин, и План лишь кивнул. Казалось, он хочет помочь ему дойти, но Мин резко развернулся и направился к машине.Не на такое возвращение он рассчитывал. * * *Сон и время помогли прийти в себя. В голове прояснилось, и парень смог осмыслить полученные неприятные новости.Он не собирался в ближайшее время из наследника превращаться во владельца “PR Medicine”, поэтому нужно собраться и отложить пустые беспокойства на потом и начать действовать. Он через помощников отца узнал информацию, которой они владели и убедился, что План был прав. Кое-что они упустили. Также Мин связался с Примом Супаратом, заместителем отца, с которым они обедали в день его выпускного, и узнал, как обстоят дела внутри больниц. Произошедшее с Пхиравитом-старшим навело внутреннюю панику, но отец эти годы работал с проверенными и опытными людьми, которые знали, в чём заключаются их обязанности, поэтому даже без главы – работа продолжала кипеть. В этом особенность крупных предприятий: потеря одного человека ничего не значила в глобальном масштабе. Хотя отец и не был простым работником. Однако, чем это могло обернуться в будущем – уже другое. Любой бизнес, как и живое существо, можно уничтожить. Даже успешный, стоит только захотеть. Нун заставила его поесть перед походом в полицейский участок. Там считали, что его похищение и нападение на отца могут быть связаны, поскольку их семью уже во второй раз выбрали в качестве цели за менее чем полгода. Сотрудники хотели знать наверняка, имеет ли эта теория конкретные основания. Находясь на кухне, Мин слушал жалобы домоправительницы и краткий пересказ о том времени, когда он отсутствовал.– Дом опустел, и когда ты уехал, твой отец снова начал работать так же много, как раньше. Если бы не План, я бы вообще была всеми забыта. Спасибо мальчику, он часто приходил меня навещать.– Он приходил сюда? – ну, конечно же, раз тот добился, чего хотел – Мин уехал и не мешал ему, парень мог спокойно общаться с другими обитателями дома. – Конечно, а потом даже привел с собой сестрёнку, хотя и не хотел сперва. Кажется, ему было неудобно. Он случайно упомянул, что она представляет дом, где он остановился без них, как сказочный замок, где живет принц Мин, – на словах женщина расхохоталась, – и я сказала, что он всё равно как родной и тут некого стесняться и беспокоить кроме меня, а я совсем не против. Его младшая сестра такая же прелестная, как и старший брат. Она очень расстроилась, что не застала своего принца. Ты бы мог навестить их или пригласить сюда на обед, – простодушно предложила Нун.– Сейчас не до гостей, когда на отца напали, — угрюмо отчеканил он, и от схожести своего тона с отцовским у него пошли мурашки. И, кажется, Нун тоже это почувствовала. Когда её глаза снова потускнели, и женщина в очередной раз была близка к тому, чтобы разрыдаться, Мин пожалел о выборе слов и тона, ведь Нун только повеселела. – Я ведь не поэтому... Хотя ты прав. Просто, милый, в тяжелые времена нет ничего лучше, чем близкие люди рядом.– Это ты извини за резкость. Просто я вернулся, а тут всё это... – Нун приблизилась к нему и погладила по волосам, как часто делала в детстве. Эта простая ласка всегда приносила Мину умиротворение. – Понимаю, тебе страшно. Но твой отец один из самых сильных людей, которых я знаю. Он не оставит тебя так просто. Кхун Равит может не показывать этого, но семья важна для него. А когда вся семья заключена в одном человеке, это делает его бесценным. Отец боится потерять тебя точно так же, как и ты его. Как бы вы оба ни старались не показывать этого. Мин не стал спорить, лишь устало кивнул. Он думал над её словами всю дорогу в полицейский участок. По правде говоря, за эти три месяца в Китае он общался с отцом по телефону чаще, чем живя в одном доме. Да, их беседы были всё ещё полны угловатости, и по большому счету Мин делился рабочими моментами, и отец давал ему подсказки, хотя Мин и не просил, но он внимательно слушал, ведь не мог отрицать отцовский опыт. Иногда мужчина интересовался, нашёл ли он себе там приятелей и как проводит свободное время. Раньше бы Мин с иронией заметил: ?Боишься, что я снова опозорю тебя??, однако в этот раз спокойно отвечал и вообще не был в настроении бессмысленно злить родителя. Хотя, в частности, в этом была вина Плана, ведь мысли и злость на него не оставляли внутри Мина сил для каких-либо других сильных эмоций. В участке он оказался уже в знакомой комнате, где несколько месяцев назад сидел из-за Наны. Прямо дежавю. И не самое приятное, стоит заметить.– Фотороботы не гарантируют сто процентов сходства, но вдруг напомнят вам кого-то. Ваш отец, к сожалению, не смог вспомнить лиц нападавших, было темно и к тому же он получил травмы, а ваш водитель всё ещё в реанимации, – Мин мог бы заметить перед детективом, что он не интересовался жизнью отца и мало, что знал о его окружении вне больницы. Но всё же, ударить в спину мог даже самый близкий. Особенно в мире больших денег. Некоторые просто не выдерживают чужого успеха. Когда Мину показали изображение двух людей, один из них был ему не знаком. Хотя в его внешности не было ничего примечательного: обычный азиат, такое лицо можно встретить повсюду на улицах, поэтому сложно было сказать наверняка. Но вот второго, даже если рисунок был искажен, Мин сразу узнал. Ведь увесистый мужчина со свирепыми глазами точно был тем, кого он несколько раз видел в кошмарах. Макао. Сбежавший после аварии бандит, похитивший его и Плана. – Мне кажется... это может быть тот тип, что похитил меня, по кличке Макао. Я не могу быть полностью уверенным, но он черты лица очень схожи, – прохрипел он детективу. Неужели на отца напали из-за него? Чертов бандит решил отомстить Мину, потому что он чуть не убил их всех и разрушил замысел его хозяйки? – Это уже что-то. Вы точно уверены, что это может быть он? Детектив поднял все сведения по недавнему похищению и ещё минут двадцать Мин отвечал на вопросы, что за последние месяцы ничего не угрожало его жизни и, когда он был в Шанхае, никто не покушался на его жизнь. Его отпустили, сказав быть предельно осторожным. Возможно, обзавестись охраной и в случае новой информации или возникших подозрениях о преследовании звонить им. Мин на ватных ногах добрался до парковки, сел в машину и до боли стиснул кожаное покрытие руля. Неужели это всё его вина? Мина начало трясти, и он сразу понял, что к нему пожаловал старый непрошенный недруг, который и так задержался. Паническая атака разъедала его легкие, выбивала весь воздух и требовала молить о раскаянии. И если бы Мин мог, он бы так и сделал. Но он мог лишь скрутиться и опустить голову между коленей, пытаясь сделать хотя бы маленький вздох.Всё будет хорошо.Всё будет хорошоВсё будет.....Он очутился в другой реальности, где был не способен говорить. В горле — пустота; оно будто было ограждено белым листом, преграждающим проход воздуха. Мин заставил себя переключить внимание на посторонние звуки, чтобы вырваться из лап адских гончих, которые догоняли, кусали, царапали, разрывали. Брошенный между сиденьями телефон ожил, и раздалась знакомая мелодия. Он не мог пошевелиться, руки и ноги онемели, поэтому было невозможно дотянуться до телефона. Удалось только перевести взгляд, пытаясь игнорировать размытые пятна перед глазами, и разглядеть надпись на экране. План.Это имя будто бы пробило брешь в броне монстра, заставляющего его страдать. Вещи казались Мину замыленными, грязными и почти неразличимыми, однако это имя понемногу позволило обрести четкость и, главное, дрожащим голосом через силу заставил себя считать вслух и вдыхать, даже если гортань будто разрезали на куски и сжимал-разжимал ладони. Он представлял голос Плана, как тот в прошлом делал рядом с ним уже не раз и, в конце концов, смог ?вернуться?. Когда он выровнялся, ощутил пропитанную потом одежду. Но ему было всё равно. Найдя на заднем сидении бутылку воды, он сделал глоток. А потом ещё один. Руки настолько дрожали, что капли попали на его одежду. Таким же неловкими попытками он включил радио, откуда полилась музыка. Ему понадобилось минут пятнадцать, слушая чужие голоса и мелодии, чтобы почувствовать, что монстр оставил его в покое. Мин не должен позволить повториться этому вновь. Когда чувство заземление окончательно распространилось по всему его телу, он взял в руки телефон. Несмотря на пропущенный от Плана, он не набрал его номер. Мин перешёл в список контактов и нашёл другое имя.– Марк, надо встретиться. * * * *Мин приехал к Марку на квартиру, которую купила ему мать, когда парень в очередной раз взбунтовался и потребовал независимости.На самом деле они виделись с Марком, когда он уехал в Шанхай. Где-то через месяц работы там, ему требовалось на несколько дней улететь в Америку и лично поучаствовать в переговорах с новой пиар-компанией. Они с Марком часто разговаривали по видеосвязи и переписывались. И его друг таки поехал в Америку на лето якобы ?рассматривать варианты заграничных университетов?, а на самом деле ради встречи с ?любителем живописи? и вообще ради наслаждений. Марк сказал, что он приедет навестить Мина в Нью-Йорк, пока тот там. Они провели один безумный вечер на Манхэттене, большую часть которого Марк был занят тем, что рассказывал другу подробности его романа с этим парнем, Мин забыл его имя. Было немного неожиданно, что Марк вообще был кем-то так увлечён. Ещё и парень... Это что какая-то лихорадка вокруг них бродит, что всё вдруг предпочитают мужчин вместо женщин? Хотя Марк всегда позиционировал себя открытым для любых возможностей, поэтому чему он удивлялся.Тогда Мин был даже благодарен, что мог раствориться в болтовне Марка, забыв о собственных проблемах. Когда они прощались, Марк сказал, что к тому времени, как Мин вернется в Бангкок, он уже несколько недель как сам будет в городе, поэтому Мин обещал сразу же позвонить ему и встретиться.Но кто знал, что звонить он будет совсем из других побуждений. Мину была хорошо знакома квартира Марка, хотя чаще они виделись в баре младшего. Когда Мин приехал, Марк не встретил его с порога привычными игривыми замечаниями. При телефонном разговоре Мин уже коротко обрисовал в связи с каким вопросом едет к нему. Да и Марк уже слышать о случившимся с его отцом.– Я ещё удивлялся, почему ты сразу не приехал. А твой старик как обычно, – Марк был одет в растянутую футболку и шорты, хотя обычно тщательно следил за своим внешним видом и тратил на это много времени. Но дома позволял себе не напрягаться.– Не в этом суть. Просто подумай, с чего вдруг в моего отца стреляли? Да, у нас свой бизнес. Но он владеет сетью больниц, а не наркопритоном. Плюс, я точно знаю благодаря последним трём месяцам, что мы никому ничего не должны. Никаких тайных долгов или отмывания грязных денег. Это изначально кажется странным. А потом я узнал Макао, который работал на Нану и её отца. Я уверен, он был одним из нападавших, – выложил Мин информацию. Он бы хотел быть спокойным, однако нога продолжала нервно дергаться, отбивая бешеный ритм. – Ты ведь не думаешь, что это из-за ситуации с Наной? – недоверчиво вздернул бровь Марк. – Да, мы играли с ней, но кто, блять, стреляет в отцов парней, которые немного поиграли с ними?– Устраивать похищение и насильно навязывать брак тоже не совсем нормально. Не забудь, она ведь больна. Нужно точно узнать, находится ли она всё ещё в той клинике. Вдруг она опять попросила кому-то из своих людей отомстить мне? Меня не нашли в городе и решили взяться за отца, – Мин пытался отбросить чувство вины, хотя оно держало цепкой хваткой со всех сторон, пока он изворачивался, пытаясь не потерять здравый смысл.– Окей, я узнаю. Только расслабься. Это может быть совпадением, что этот Макао оказался там. Вдруг он работает на кого-то нового. Мы не знаем, как обстоят дела с трудоустройством в преступном мире. Вдруг у них не так много вариантов. – Ты? Ты говоришь мне о совпадении? – раздражённо прорычал Мин. Марк в защитном жесте вытянул руки.– Ладно, понял тебя. Окей, это действительно звучит немного притянутым за уши.– Ты ведь говорил, что её отец занимается незаконным бизнесом. Может, это он.– Ну, знаешь, тогда им легче было разобраться с тобой сразу. К чему ворошить ситуацию спустя полгода?– Поэтому я и хочу узнать, где сейчас Нана и что с ней, – неожиданно их прервал звонок в дверь. Но Марк, будто не удивился, беззаботно встал и пошел открывать.Мин был поглощен своими мыслями и не сразу понял, что Марк вернулся в гостиную не один, а с парнем, которого Мин никогда ранее не видел.Выше Марка, примерно такого же роста, как и он, но куда стройнее; пепельные волосы немного длиннее, чем принято для удобства, перекрывающие вид на голубые глаза, слишком широкие для стопроцентного азиата, и искривленный уверенной усмешкой рот. – Ты не предупредил, что зайдешь, – услышал Мин обращение Марка к незнакомцу и тут друг повернулся к нему. – Мин, это Пи Ган. Я рассказывал тебе о нём в Нью-Йорке.Точно, Ган – вот как звали ?любителя живописи?. Сейчас Мина меньше всего заботили сексуальные приключения его широкомыслящего друга, но он машинально ответил на рукопожатие, протянутое парнем.– Я много о тебе слышал. Прости, что прервал вас. Не думал, что у Марка будут гости. Хотел сделать ему сюрприз.– У меня было срочное дело, – и, не теряя времени, перевёл взгляд на Марка. – Узнай о том, что я просил как можно скорее. Ты знаешь как это важно.– Не беспокойся, – заверил его Марк.Мин собирался выйти из гостиной, когда только прибывший вмешался. – Можешь не уходить из-за меня. Мы могли бы познакомиться ближе, раз уж наконец встретились. Ты самый близкий друг Марка, будет интересно поболтать.Мин мог бы вежливо отказаться и уйти, но он был взвинчен, растерян и зол. Да ещё и сюда пришел незнакомец и не дал договорить с Марком без свидетелей. – Я не завожу знакомство с каждым, кого трахает Марк. Бессмысленная трата времени на тех, кто быстро исчезает, – он успел заметить лишь закатывающиеся глаза Марка, прежде чем закрыть за собой дверь.Хотя он врал. Он успел заметить ещё одно. Четкую вспышку жестокой ярости в глазах любителя живописи. Но Мин был слишком взвинчен, чтобы задуматься, о чём конкретно это ему напомнило. Или вернее – кого.