Monster in Me - Джун/Ли Джинки, Онью/Ли Чансон (MBLAQ, SHINee) (1/1)
Диссоциа?льное расстро?йство?ли?чности (антисоциа?льное расстро?йство?ли?чности, социопати?я); устар. расстро?йство?ли?чности типа эмоциона?льно тупы?х; устар. антисоциа?льная психопати?я; устар. гебо?идная психопати?я; устар. психопати?я?— расстройство личности, характеризующееся игнорированием социальных норм, импульсивностью, агрессивностью и?крайне ограниченной способностью формировать привязанности. ? ВикипедияДжинки нехорошо. Его ощутимо трясёт. Он?сидит на?полу, забившись в?угол между кроватью и?стеной, и?нервно обкусывает кожицу на?пальцах. Больно. До?крови.Он ждёт.Джун ушёл два дня назад, значит, скоро должен вернуться.На улице июль, горячий, душный, пыльный, под градусами глюка мурлычет симфонию бреда, посылая сигналы в?расплавленный мозг сумасшедших, заставляя зрачки до?краёв расширяться. По?венам, в?кровь цветными пятнами. А?у?него извечные прятки в?рукавах, воротниках да?шарфах. У?него под ними извечные синяки, порезы да?ссадины с?кровоподтёками, старые шрамы и?совсем новые, ещё не?успевшие затянуться, ровные, яркие, красные, местами рваные по?краям. Джинки испуганно вздрагивает от?каждого звука. Боится, потому что знает, что будет, когда ОН?вернётся, весь с?ног до?головы перепачканный чужой кровью, знает, что ОН?скажет, каждое слово, знает, что сделает с?ним…Бежать? Нельзя. Уже пытался. Чансону без него плохо, а?Джун всё равно найдёт. Зверь всегда найдёт свою жертву по?запаху. По?крови.И ОН?возвращается, когда за?окнами совсем темно и?тихо. И?света не?надо, чтобы разглядеть засохшие багровые пятна на?красивом лице, на?одежде, руках, под ногтями с?частицами чужой кожи. На?ноже, крепко зажатом в?правой руке.Джинки даже не?кричит, только безмолвно шевелит пересохшими, давно обкусанными, отбитыми губами ?не надо?, с?застывшим ужасом в?глазах, когда с?силой, властно тянет волосы вверх, заставляя подняться.—?Тебе страшно??— Его любимый вопрос, звучит в?самое?ухо, обдавая кожу дыханием, нежно, до?мурашек, с?любовью в?голосе, интимно, томно. А?затем горячий влажный язык касается мочки, а?зубы прихватывают маленький серебряный гвоздик и?тянут, прикусив, ощутимо, до?слёз, так, что ноги подкашиваются, но?ОН?держит крепко, не?позволит упасть.Пытка только начинается.Распят на?кровати так беспомощно и?унизительно. Руки врозь крепко стянуты алой лентой и?надёжно привязаны к?металлической спинке. Чёртов извращенец, любит, чтобы не?только больно, но?и?красиво.—?Ты?знаешь, что чувствовал Иисус, когда распятый на?чёрном кресте людского порока, смотрел с?высот Голгофы на?тех, кого любил больше света, на?тех, кто так легко его предал, а?из?глаз его катились алые слёзы муки…Ты знаешь, что чувствовал Иисус??— тихий вкрадчивый шёпот в?тишине тёмных комнат пробивает до?дрожи, а?тонкое холодное лезвие мягко, едва касаясь, скользит по?щеке. (Лицо ОН?никогда не?трогает). По?шее уже с?нажимом, но?аккуратно, оставляя лишь розовую полоску. По?груди, по?рёбрам уже не?щадя, давит и?режет нежную кожу, медленно-медленно выводя искусные узоры.—?Правильно,?— шепчет Джун и?наклоняется ближе, щекоча кожу волосами, чтобы слизать выступившую из?порезов кровь.?— Боль.?— И?с?этими словами тёплые губы касаются зудящей от?боли, живой, изрезанной плоти, а?острый конец ножа впивается между рёбер. Не?настолько глубоко, чтобы убить, но?так, чтобы ощутить. Джинки беспомощно вскрикивает, поражённый резкой болью.Но зверю мало. Ему нужно больше крови, больше власти, больше боли. На?теле у?Джинки бесконечное множество вырезанных ?МОЁ?. Конечно, он?должен знать, кому принадлежит. И?тут?же?шёпот повторяет мысли:—?Ты?должен знать, кому принадлежишь.?— На?этот раз холод лезвия умело выводит буквы на?тонкой нежной коже запястья. Крупные тёмно-алые капли стекают по?руке, срываются и?растекаются красными кляксами на?простыне.Джинки не?кричит, и?даже не?стонет. Привычка.И Зверь может быть нежным. Теперь ОН?зализывает, целует, гладит каждую нанесённую ранку, каждый порез, каждый побагровевший синяк. Целует губы, лаская языком рот внутри. Почти мурчит, льнёт, ласкается, шепчет что-то приятное, а?потом…Потом резко входит одним слитным толчком и?двигается, двигается, быстро, жадно, пока не?начинает задыхаться в?духоте стен и?жара внутри.Джун шумно кончает, издавая утробный нечеловеческий?рык, и?падает, тяжело дыша Джинки на?грудь, ища спасительный глоток воздуха и?защиты.Зверь уходит.—?Прости, прости, прости… — шепчет теперь, как заведённый, Чансон, когда Джун отпускает сознание и?уходит на?задворки его затравленного больного существа, оставляя после себя разъедающую внутренности пустоту.?— Прости меня, слышишь?!?— шёпот срывается в?рыдание. Дрожащие пальцы тянут вниз ленту, освобождая руки из?мучительного плена. Конечности онемели и?не?слушаются, запястье со?свежей меткой горит адским огнём, под рёбрами саднит со?страшной силой, промежность болит, но, несмотря на?это, Джинки неуклюже обнимает рыдающего, разбитого, потерянного Чансона и?прижимает к?изрезанной груди, морщась от?боли, утыкается в?мокрый висок, беззвучно глотая горячие слёзы.—?Я?тебя прощаю…А потом ищет спасения от?ноющей, пожирающей, разъедающей боли во?всё измученном, изрезанном теле под живительными струями холодной воды. И?воет в?голос, раздирая вновь кожу жёсткой мочалкой, пытаясь стереть, вытравить, извести это ненавистное ?МОЁ?.Успокоиться. Кое-как залатать раны, натянуть просторный свитер, чтобы не?видеть. Забыть.Чёрные лужицы зрачков расплываются двумя ровными круглыми пятнами, затопляя янтарную радужку, словно под действием героина. Только это куда сильнее наркотиков. Кривое отражение души ухмыляется, глядя с?той стороны зазеркалья. Онью проводит рукой по?влажным волосам, стряхивая лишние капли. Он?знает, что нужно делать.—?Идём,?— говорит он?и?мягко, но?настойчиво тянет за?руку. Чансон послушный, доверчиво следует за?ним.На крыше свежо, и?ветер ночью прохладный, приятно холодит открытые участки кожи и?дарит спасительный глоток кислорода. Онью обнимает за?шею, смотрит в?глаза, улыбается, перебирает пальцами волосы, ведёт по?щекам, прижимается. Ли?Джинки внутри скребётся, скулит.— Я?тебя люблю ненавижу,?— говорит Онью.— Такие, как?ТЫ, не?должны жить,?— говорит Онью.— Просто умри.Сделать шаг назад?и, резко выпрямив руки, оттолкнуть. Ли?Джинки внутри бьётся в?истерике. ?Заткнись?,?— презрительно фыркает Онью.Луна, оранжевая, круглая, омытая чернилами небес, играет вальс, увлекая в?безумный танец, дёргая за?оголённые ниточки нервов.Лечь рядом, крепко-крепко обнимая поперёк груди, уткнувшись в?шею. Перебирать слипшиеся вязкой кровью волосы и?мурлыкать сонеты о?любви до?рассвета, пока мнящие себя ?нормальными? не?разлучат до?следующей зари…