Часть 2. Селах. Над землей (1/1)

Вместо года прошло несколько лет.Вместо гвоздей.Как по маслу входят сверла.Я одену свой шлем и бронежилет.Но ты умней.Ты будешь целиться в горло.(с) Ес Соя— Смотрите! На нас нисходит благодать Хаома. Смотрите, не отворачивайтесь, Бум—Бала—Бек! — Костлявый старик, Предвестник, как его тут называли, бил в барабан и пританцовывал с необычайной для такого почтенного возраста легкостью. Он был из местных колонистов, во всяком случае, мелкий пацан, Карл, кажется, говорил о нем с нескрываемым почтением. Шаман, Предвестник Истинного Бога, добывающий хаому из воздуха.Джон был тут уже два месяца, но так и не понял, что это за хаома такая. Никакого влияния на организм местные растения не оказывали, из-под земли волшебные ключи не били, только колонисты ходили с блаженными физиономиями, слоняясь в прострации по округе. Кроме тех, кто был занят в шахтах. Сам Джон, кстати, под землю не лез. Он сидел в своем ковше на земле и копал подкопы. А потом, по завершению смены, шел в местный бар и пытался разговорить хоть кого-то из местных, осторожно, конечно, но настойчиво. Но не получалось, максимум, с кем он проговорил больше получаса на интересующую его тему — были такие же пришлые как он. А они, понятное дело, ничего не знали.А колонисты-шахтеры пили дерьмовый сублимированный виски, хмуро переглядывались и подчеркнуто не обращали внимания ни на Джона, ни на его очередного случайного собутыльника. Понятное дело, больше одного раза они ни с кем из местных не пил. И никаких результатов. Никаких следов культа. То ли сектанты неслабо скрывались, зарывались под землю или еще куда, то ли их вообще не существовало. Максимум, местные славили хаому, так же, как и этот старик-Предвестник, завывая, пританцовывая и дубася в бубен что есть силы, или злобно осуждали политику Компании, но и это было редкостью. Может, существовало какое-то табу, в детали которого никто, естественно, Джона посвящать не собирался.Раз в месяц он по расписанию связывался с командованием через поверенного связного, слегка плешивого пузатого мужика из местного снабжения, за которым даже никто особо не следил, только не говорили в его присутствии о серьезных вещах — тот был фактически легальным стукачом уже лет двадцать.А вот с Лекси ему видеться не позволялось, нельзя было даже строчку написать. Конечно, он ее предупредил, но все равно его мучало смутное беспокойство. Странное, иррациональное, но настойчивое. Это было даже забавно, насколько сильно повезло с ним Полковнику — отставной агент высокого класса, который ничего о себе не помнит и не может выдать секретов при разоблачении, но обладает всеми качествами, присущими хорошему агенту. Вот только Лекси...Предвестник упрыгал к административному зданию, горланя свои самодельные речевки, а Джон сплюнул сквозь зубы и сильнее затянулся. Вот чего он не ожидал, так это того, что занесет его не на очередную войну, где все вокруг — враги, а в какую-то долбаную богадельню с сонмом подковерных интриг. Он стоял неподалеку от складов и смотрел, как в карьере догорали ?Врата Дьявола?. Это было местное название для достаточно частого явления, когда при разработке карьера геологи натыкались на пустоты, заполненные природным газом под давлением. Газ в основном был рудничным, и в карьере, занятом добычей платины, не было оборудования для того, чтобы разрабатывать газ, да и необходимости в этом не было — он был дешев, а его транспортировка взвинчивала цену раза в три, так что в пустотах делали проломы и поджигали. Обычно ?Врата? прогорали за сутки, этим потребовалось два или три дня.Газ догорал. Портер курил. Работа стояла.Рядом с кратером суетились парни в оранжевых медицинских комбинезонах, на фоне ярко-синего пламени смотрелись они заметно, как, собственно, и на фоне серой земли. Джон точно не знал, но, видимо, кто-то из шахтеров крутился рядом с проломом и героически закончил жизнь самосожжением, и хер после такого откачают. Из подлетевшего флаера выскочил рослый чернявый парень и поспешил к месту происшествия. Отчего медики как-то подобрались и вместо хаотичного движения выстроились более упорядоченно. Видать, начальство прилетело.Джон сделал последнюю затяжку, мстительно затушил окурок о подошву форменных тяжелых ботинок и двинулся к своей детке провести диагностику. Все же ему платили за то, чтобы малышка была на ходу, а не только за однообразные отчеты с текстом ?В Багдаде все спокойно?. Все чаще ему начинало казаться, что все это мероприятие — не командировка, а ссылка, и куковать ему тут с ковшом до конца жизни, найдя способ переписываться с дочерью по закрытым каналам.* * *Парня звали Алек, и у него была чертовски клевая задница. Во всяком случае, Джон в своем нынешнем состоянии мог по достоинству оценить только это. На парне была обычная одежда с символикой Компании на лацкане, и, черт побери, сидела она ничуть не лучше, чем мешковатый оранжевый комбез. Но задница все равно выглядела отлично.— Бармен, виски моему другу! — Джон залихватски улыбнулся и похлопал Алека по плечу. — Ты ж не из местных, да? Выговор не тот.Виски был отвратительный, настроение тоже не улыбалось, особенно у Алека. Джон сначала решил, что дело было в нем, потому что, если бы к нему подсел какой-то незнакомец с неудобными вопросами в глазах, он бы уже давно въехал в табло. А потом, через поллитра, когда у Алека заблестели глаза, открылся и рот.— Она меня бросила. — Фраза была достаточно неожиданная. Портер чуть не захлебнулся очередным глотком виски и максимум, что из себя смог выдавить, это сочувствующее мычание. — Анна. Ради одного парня из нашей команды.Он залпом выпил свою порцию и тут же попросил бармена наполнить бокал еще на два пальца. Портер не был уверен, что у кого-то существуют такие тонкие пальцы, но бармен бухнул сверху льда, и стало как раз. Алека это, впрочем, особо не обрадовало. Он выдохнул и продолжил что-то нудеть, Джон не особо вслушивался — помочь он все равно не мог. За те пять лет, что он помнил, у него, кроме случайных перепихов, отношений не было, нельзя же было назвать таковыми периодические встречи с доктором Торнхил. Поэтому он вполуха слушал Алека, иногда метко вставляя веское ?да?. Постепенно в собутыльнике все больше просыпался чисто профессиональный юморок, но он не пьянел — сказывалась закалка гражданского медика. А, как известно, у медиков самые бездонные закрома чистого спирта.— Вот ты понимаешь, Джон, каждый, я подчеркиваю, каждый врач становится врачом только тогда, когда его пациентами заполнится кладбище. Хотя бы одно, — он коротко хохотнул, отхлебывая сразу половину виски из бокала, и тут же поморщился, закусывая губы. — Чертово стекло, разве из пластика делать не дешевле?.. Ах да, собственное производство и все такое. Так вот, Джон, по этой концепции я уже трижды врач, понимаешь? Трижды! Это три маленьких, компактных, на пару тысяч могил, очень уютных кладбища. С липовыми аллеями, вязами, и чем там принято было облагораживать кладбища? И все мои, вот этими руками загубленные жизни.Он вытянул вперед руки, закатывая рукава, демонстрируя сеточки мелких шрамов, скорее даже царапин на коже. А потом замолчал, не то что-то обдумывая, не то силясь о чем-то промолчать. Джон пускал пузыри в виски и, в общем, ситуацией был доволен, редко когда ему удавалось найти хорошую компанию на вечер. Жаль только было, что секс не обломится, как-никак парня только что девка бросила. Да и, похоже, его крайне романтичной натуре случайный секс вообще претил.Алек веско помолчал еще несколько секунд и закончил патетично:— Поэтому меня и поставили во главу группы, поэтому нас направили в это богом забытое место, поэтому я пью в этом богом забытом баре. И поэтому она меня бросила.Джон на самом деле потерялся в его логической цепочке, но, вполне вероятно, что в нем уже вовсю говорил виски, а ясный взгляд был только прикрытием.— Потому что ты ее начальник? — он все же решил уточнить, не вполне уверенный, что действительно хочет продолжать этот разговор.— Неа. — Алек наклонился, хитро улыбаясь, словно собираясь выдать едва ли не самый большой секрет на Селахе. — Потому что мне Служба важнее бабы!Сначала Портер не понял и сдавленно хохотнул, потом осекся и поднял неожиданно ясный взгляд.— Служба? — он мог ослышаться, естественно мог, но Алек говорил так, словно слово непременно нужно было произносить с большой буквы.— Ну да, служба, — Алек недоуменно глянул на него в упор, не замечая тяжелого взгляда. — Я же доктор, медицинская служба. А ты что подумал?С какой-то стороны Джон мог просто обозвать себя параноиком и на этом успокоиться, но интуиция успокаиваться не хотела. Он закрыл лицо ладонью и глухо захохотал. Могло ли быть такое, что на богом забытом задании ему встретился собрат по оружию? Могло. Реально ли такое положение дел? Ни капли. Особистов в ОФС было не много, может, пара сотен человек, из которых половина никогда не покидала флотилии.Портер моргнул, и наваждение прошло. Он сидел в прокуренном баре рядом с парнем по имени Алек, пил виски и не помнил, что было в последние, минимум, полчаса. А парень смотрел на него настороженно, и Джон не имел не малейшего понятия почему.— Кхм, так о чем мы говорили? — Алек едва заметно поменял позу, словно бы сместившись на миллиметр, но из него словно бы сразу ушло все напряжение, он улыбнулся и поднял бокал.— Мы говорили о том, как здорово быть холостяками!Холостяками, так холостяками. Джон поддержал его тост, допивая до дна, а потом разговор сам собой свернул на обсуждение всевозможных женских прелестей, перемежавшийся внезапными, не к месту сказанными профессиональными терминами медицинского характера. На прощание они обменялись рукопожатиями, а потом Алек добавил задумчиво и совершенно не к месту:— Это все хаома, брат. Во всем виновата хаома. Она сводит людей с ума. — Он встал, покачнувшись, расплатился с барменом кредиткой, на прощание еще раз сжал руку Джона так, что пальцы после рукопожатия стали выглядеть словно погнутыми, откашлялся и, ничего не говоря, ушел.— Можешь не волноваться, он нормально дойдет, — это бармен отозвался, лениво протирая стойку, и требовательно протянул руку.Джон вздохнул и расплатился. О последних словах медика он думал, уже идя следующим утром на работу. Больными и помятыми с похмелья мозгами, конечно, много не надумаешь, но Портер старался. Что Алек знал о хаоме не было удивительным, а вот то, что его взгляды диаметрально отличались от мнения колонистов, делало его крайне ценным собеседником.* * *Сначала они отбомбились в административный корпус.Если бы Портер руководил операцией, то вообще бы ни за что не привлек флот. И дело было не в мифической жалости, миролюбии или еще чём-то насквозь пацифистском, совсем нет. Когда людские потери неизбежны в любом случае, на первый план выступает другой приоритет — минимализация этих самых затрат и потерь. Потому проще высадить на местность десятка два крепких тяжеловооруженных бронированных молодцов, которые в кратчайшие сроки гарантированно остудят все горячие головы, пусть и методом отсечения, зато несколько сотен — или тысяч — других голов забьются в свои норки и носа казать не будут. Так, по крайней мере, сохранялась техника, строения, вложенные инвестиции, люди, в конце концов, те самые трусливые головы. А если запустить грамотную пропаганду, то можно выставить тех же культистов-сектантов главными мудаками, из-за которых молоко киснет, трава не растет, девки портятся, а на птицефабрике родилась голубая курица, несущая голубые яйца, и общественное мнение быстро бы повернулось к ним спиной. Но нет, Компании захотелось выебнуться и взять планету штурмом, быстро и грязно уничтожить всех к хуям собачьим. Или, как вариант, руководству требовалось отмыть деньги, а что сделает это лучше, чем маленькая победоносная война? Ломать всегда проще, чем строить.У местного сопротивления почти не было оружия, только упорство, численность и благоволение каких-то местных богов. Лично для Портера, как и для любого другого здравомыслящего человека, этого было недостаточно. С другой стороны выступал оптимистичный голос Алека, который считал, что все могло быть гораздо, гораздо хуже. В чем-то он определенно был прав.Алек сейчас руководил своими молодцами в разворачивающемся полевом госпитале в заброшенных шахтах неподалеку от города — туда уже начали стаскивать раненных. Медики не справлялись, поэтому всех свободных людей моментально подключали к оказанию первой помощи.А Портер был в колонии, где-то посреди бушующего огненного ада — уже чего-чего, а бомб у Компании всегда было дохуя. Он вытаскивал какого-то отчаянного работягу из-под придавившей его бетонной плиты. Ковш урчал, надрывно и как-то жалко, силясь поднять многотонную махину, и ему почти это удалось, но совсем рядом с ними, в ста метрах, упала очередная бомба. Ударная волна отбросила и плиту, и ковш, и Портера с шахтером, покатила кубарем и присыпала сверху мелкой бетонной крошкой, напоследок опаливая огненной волной. Портер выжил, бетон раскрошило, ковш помялся и завалился на левый бок так, что не было никакой возможности его поставить на ноги, а бедного мужика размазало тонким слоем по всей поверхности. Не успел. Джон стер со лба кровавый пот, дернул зажатую, словно в тисках, ногу, выдрал ее из объятий кабины, да так неудачно, что кровь проступила через комбинезон. Он не знал, насколько сильно кровотечение, но надеялся, что успеет...В кармане затрещала рация, заскрипела натруженно, сквозь помехи Портер различил что-то... знакомое, выудил ее и судорожно нажал на кнопку приема, прижимая к уху.— Портер... пшшш... Портер, твою бабушку ладошкой по... Слушай внимательно, твою... — передача прервалась, шипение забило уши вместе с ревевшей аварийной сиреной, но скоро среди треска вновь послышался знакомый полковничий голос. — Слушай сюда. Это ебаная Компания! ... Твоя задача... — ряю, продержаться... По данным маячка... броню и оружие... понял? Мы скоро... пару часов... Конец свя...Маячок под кожей на бедре жег так, словно накалялся, казалось, что еще немного, и он стечет густыми каплями по мышцам внутри, но это было невозможно — его производили из полимеров и металла с высокой температурой плавления. Джон не разбирался во всей этой химической еботне, единственное, что его реально занимало — это возможности маячка, радиус действия, четкость приема и так далее. Его вживили, кажется, еще в начале военной карьеры, когда он нескладным салажонком проходил свой первый курс обучения, и с тех пор затянулся даже шрам, малюсенький, с две спичечных головки. Джон скривился, потирая бедро, и, припадая на одну ногу, похромал на край колонии, туда, где уже не осталось людей. Над головой свистели острокрылые бомбардировщики, тяжелые, проминающие ткань мироздания, и совсем легкие, уже освободившиеся от своего груза. Он бежал, прячась от них за бетонными блоками и легкими полимерными перегородками, намертво сплавившимися с металлом. Шум стоял такой, что о скрытности передвижения можно было даже не думать, за что он и поплатился.За очередным поворотом прямо перед Портером завис беспилотник — Колибри класса Т5. Вооруженный разведчик, покрытый тактической маскировочной броней. У Джона было всего несколько секунд, пока колибри развернет мелкокалиберную пушку в его сторону, и дальше все было как по учебнику. Перекат влево, штурмовой бросок вперед за укрытие, зигзагами. Положение осложнялось тем, что беспилотник практически невозможно было заметить периферическим зрением, только в упор и то, только если знать, куда и на что смотреть. Портер знал, что ему практически невозможно было что-либо противопоставить противнику, он был без оружия, даже без мало-мальски приличной брони, ситуацию усугубляло то, что потеря крови сказывалась на координации, в глазах начало рябить, а в голове периодически становилось пусто, и гулко, как в пустой бочке, отдавались короткие автоматные очереди.Ему повезло, ему, блядь, чертовски повезло, что через пару минут, когда он сидел за очередным обломком стены и пытался оценить ситуацию, не поддаваясь на провокации сердечной мышцы, выбравшей отличный момент, чтобы сорваться в ебаную тахикардию, с облаков спикировал мелкий отчаянный истребитель. Сначала Джон не понял и решил, что теперь его миссия, жизнь и прочая романтическая чушь накрылась медным тазом, но на асфальт в ста метрах свалился немалых размеров металлический ящик, подняв при этом тучу пыли и крошки. А прощальным аккордом стал прицельный огонь по беспилотнику, который радостным салютом заискрил и через мгновение взорвался, опаляя Портеру макушку. Истребитель, не прощаясь, снова взвился к небесам и исчез в облаках.— Хаома, ебана мать, во всем виновата эта чертова хаома, — Портер внезапно вспомнились слова Алека, прозвучавшие всего лишь неделю назад. Но сейчас они были более чем актуальны.В ящике был стандартный набор оружия и, к радости Джона, броня последнего поколения со встроенным орнитоптером. Надевалась она не за пять минут, конечно, но через семь минут он наконец подключил разъемы к выходным каналам за ушами и начал недолгую, к счастью, синхронизацию.Крылья слушались великолепно! Вот что значит новое поколение, он даже не был уверен, что ему не засунули туда опытный образец. Между мыслью, то есть направленным электрическим импульсом мозга, и доставкой ее по нейросети до крыльев проходила едва ли миллисекунда, так что достигалось полное ощущение дополнительных конечностей как своих. К несчастью для него и для его чуть подернутых пылью инстинктов, атмосфера на Селахе была чуть менее плотной, чем на планетах земного типа, а гравитация чуть меньшей, так что парить было сложнее, но взлетать легче. Плюс привыкание к системе сказывалось, поэтому на первой же минуте он чуть не врезался на полном ходу в полуразрушенное здание, буквально в последнюю секунду уйдя от столкновения. Однако нейро-орнитоптер был сейчас для него самым оптимальным средством передвижения — в городе легче было затеряться, как и в скалах за городом, проще было прижаться к естественным и не естественным укрытиям, что делало его незаметным как для радаров, так и для визуального обнаружения.Портер повернул голову, чуть наклонил корпус и изменил угол крыльев, ушел в резкий поворот, сворачивая за скалу. Крылья были великолепны, в отличие от прошлой его пары, перья не были металлическими, скорее конструкция напоминала пластиковый костяк на водородной тяге, между сочленениями которого была натянута лазерная силовая сетка, едва мерцающая на солнце. Красиво, функционально и опасно, особенно в натренированных руках. Во всяком случае, при правильном обращении, за десять минут чистого времени эта детка могла расчленить на фарш буйвола, Джон не знал наверняка, просто видел, как в пыль раскрошился случайный кусок бетона, упавший на сеть. Но, в первую очередь, крылья были все же транспортным средством, а уж потом оружием ближнего боя.Полковник обещал, что подкрепление придет через пару часов, благодаря посылке, вполне вероятно, что он эти пару часов вполне успешно протянет, особенно если скроется в каком-нибудь малозаметном месте. Но за городом был госпиталь, малозащищенный, плохо скрытый и совершенно небезопасный. И там был Алек, парень с красивой задницей и десятком секретов, а еще пара сотен гражданских. Портер сцепил зубы. Умирать ему не хотелось, но еще больше не хотелось оставлять этих людей на произвол судьбы.Взрыв. Совсем рядом, так, что породой осыпает крылья, а сеть не справляется, не может разъебать в песок все камни, и Портер падает этим самым камнем, не дотянув какую-то жалкую сотню метров. Его не засекли, точнее, засекли, но не его. Правда, Джон осознает это только через несколько секунд, когда перестает гудеть голова — падение на камень не прошло бесследно, несмотря на броню.Беспилотник он снимает на подлете крупным калибром прямо в зрячий и крайне уязвимый глаз, тот валится на песок с пятидесяти метров, вдавливается сам в себя под тяжестью обшивки, замирая безобразной белой кучей, вскоре к нему присоединяется еще один, точно такой же, с раскуроченным корпусом. По броне бьют пули — беспилотников и тех идиотов, которые не могут нормально прицелиться по не слишком маневренным целям, мать их. Он укрывается за валуном, в паре метров от спуска в шахту, а откуда-то сбоку свистит подступающий истребитель. Десять секунд настройки, секунда полета ракеты. У Портера всего восемь секунд, он не успевает, он...