Глава 22: Отход (1/1)

Дисклеймер: Мне не принадлежат ни Эль, ни Сэндз, ни Чиклет, ни какой-либо другой персонаж ОвМ, кроме дико разыгравшегося воображения.Рейтинг: R за лексику и жестокостьКраткое содержание: Время валить нахрен куда подальше.Примечание автора: Огромное спасибо Melody, экстраординарной бете, которая к тому же постоянно находит в инете потрясающие картинки и видео. Детка, ты лучшая._____________________________________________________Диего Санчес. С пистолетом. Характерный звук взводимого курка невозможно ни с чем спутать.Ох, мать твою.Блядьблядьблядь.В любой другой день у Сэндза был шанс первым прикончить Санчеса. Но не сегодня. Он едва удерживал пистолет, не говоря уже о том, чтобы поднять его и выстрелить.– Бросайте оружие, – приказал Санчес.И Эль, к вящему изумлению Сэндза, заявил:– Нет.– Нет? – Диего Санчес коротко хохотнул. Не весело, но удивленно. – Я стою тут и целюсь тебе в голову, а ты говоришь мне ?нет??– Говорю, – ответил Эль. – И скажу тебе почему. Потому что ты можешь пристрелить меня – в этом я не сомневаюсь. Но пока ты будешь это делать, тебя убьет Сэндз.Сэндз слегка задрал подбородок, пытаясь выглядеть соответственно. Это не было бы ложью – в нормальной ситуации. Но сегодняшний день сложно было назвать нормальным. Сегодня для него было почти непосильной задачей даже оставаться в сознании.Санчес выполнил свою часть сделки на отлично. С момента прибытия в дом Сэндз по полной программе ознакомился со всеми видами боли. Он не представлял даже, сколько времени провел здесь, или который сейчас час дня (ночи?).Санчес и его подручные были очень хороши в дозировании боли. Нанести увечье, а затем усугубить его. Сломать палец и потратить полчаса на то, чтобы раздробить суставы и подвигать туда-сюда. Ударить кулаком по почке не один, а дюжину раз. Все очень просто, но весьма эффективно.Он гадал, сколько времени ему понадобится, чтобы отрубиться окончательно.Диего Санчес кашлянул:– Итак, похоже, мы зашли в тупик.– Нет, – холодно сказал Эль, – не зашли. Опусти пистолет.– И позволить вам застрелить меня? Не думаю.Сэндз держал руку опущенной, но теперь поднял пистолет и направил его в голову Санчеса.– Мы в любом случае можем застрелить тебя, – сообщил он и поморщился – горло все еще саднило от крика. Сейчас ему бы не повредила хорошая доза алкоголя: что-нибудь согревающее и мягкое, которое смочило бы пересохшую глотку и прожгло себе путь в желудок.– Вы не оставляете мне вариантов, – заметил Диего Санчес. – По-видимому, я умру в любом случае.– У тебя есть шанс остаться в живых, – сказал Эль. – Хочешь узнать, какой?Сэндз промолчал. Он лишь надеялся, что потрясение не отразилось на его лице. Они не собираются убивать Санчеса? Какого хрена?– Думаю, у меня нет выбора, – ответил Санчес.– Нет, – согласился Эль. – Выбора нет. Для начала – когда вернутся твои люди?– Не раньше, чем через полчаса, – задумчиво протянул Диего Санчес. – Некоторое время они будут собираться с духом, чтобы вернуться с новостями о том, что ты сбежал.Сэндз мрачно улыбнулся:– Отрабатываешь пыточные технологии на собственных подчиненных, да? Мне нравится.Эль это проигнорировал, зато слегка качнулся вправо, толкнув Сэндза в левое плечо. Было ли это демонстрацией поддержки или предупреждением, Сэндз не понял. Но был благодарен за этот физический контакт. Когда они прятались в том тесном чулане, в руках Эля он почувствовал себя в безопасности. Когда Эль обнимал его, он едва слышал смех голоса в своей голове. Как и сейчас.– А теперь, – заявил Эль, – мы уберем оружие и поговорим. – Резонное предложение, но звучало оно как угодно, только не резонно.Звучало так, будто Эль ждет не дождется возможности пострелять.И Сэндз не знал насчет других, но сам он расставаться с пистолетом был не намерен.– Думаю, свой я пока придержу, – ответил Диего Санчес. – Хочешь поговорить – можешь делать это с пистолетом, нацеленным тебе в голову.Надеясь, что Санчес этого не видит, Сэндз тайком подкорректировал направление предполагаемого выстрела, ориентируясь на звук его голоса. Чертовы руки тряслись, и он потерял цель.– Как так получилось, – начал Эль, – что ты избежал бойни в гасиенде Эскаланте?Бойня. Невзирая на боль в избитом теле, Сэндз улыбнулся. Ему нравилось слово. Нравились воспоминания, которые оно вызывало. Выстрелы, и кровь, и дым, и крики умирающих. Отличный был день.– В тот день я был в Хуаресе, – сказал Диего Санчес. – Ездил по поручению брата.– Ты имеешь в виду Эскаланте, – уточнил Сэндз, вспомнив, что Эль не в курсе связи между Санчесом и Эскаланте. Сводные братья. Внезапно ему стало интересно, кем были их матери.– Да, – ответил Диего.– Но ты вернулся и увидел, что мы натворили, – догадался Эль.– Я увидел, что вы натворили, – повторил Санчес дрожащим от ярости голосом. И Сэндз вдруг подумал, что этот вояж по волнам памяти не был такой уж хорошей идеей.– Тогда ты понимаешь, – продолжил Эль, – что мы можем сделать с тобой, твоими людьми и твоим жилищем.Сэндз был в курсе, на что был прежде способен Эль, и с трудом удержал улыбку.Наступила долгая, долгая пауза, доказывавшая, что Санчес был умнее своих предшественников.– У вас нет шансов, – сказал он наконец. – Мои люди…– Твои люди умрут, – перебил его Эль. Сэндз никогда не слышал, чтобы тот говорил таким ледяным тоном. – Думаешь, я пришел сюда один? Думаешь, прямо сейчас этот дом не окружен полудюжиной моих друзей?Он продолжал еще некоторое время, закручивая паутину лжи. Сэндз отключился от этого бреда. У него было нехорошее предчувствие, что они так и будут тут стоять и трепаться. Что было совсем хреново. Потому что он не знал, сколько еще продержится на ногах. Колени подкашивались, а каждый вдох был пыткой. Вся правая сторона тела кричала от боли в сломанных ребрах и медленного внутреннего кровотечения – из-за ударов в одно и то же место. Он просто хотел лечь и ни о чем не думать. Может, немножко постонать.Но если он вырубится прямо сейчас, их обоих убьют. Поэтому, превозмогая себя, Сэндз сосредоточил усилия воли на том, чтобы удержаться в сознании и настороже.– Очень хорошо, – сказал Диего Санчес. – Что ты предлагаешь?– Отпусти нас, – ответил Эль.Санчес расхохотался:– Ты же знаешь, что я не могу этого сделать.– Вокруг никого нет, – возразил Эль. – И ни к чему им знать, как мы от тебя сбежали.– Что ты имеешь в виду? – наконец-то Санчес удивился.– Скажи своим людям, что загнал нас под лестницу. Ты ожидал этого, потому и подстерег нас. Когда мы вышли, ты нас прикончил.Сэндз едва не подавился. Это была либо одна из худших когда-либо слышанных им идей – либо одна из гениальнейших.– Ты сохранишь лицо, – продолжал меж тем Эль. – По сути, твой престиж только возрастет, потому что ты вроде как убил Эля Мариачи и американского шпиона. А оставив нас в живых, ты тем самым сохранишь свой картель и свою жизнь. Мы больше не побеспокоим тебя. Мы попросту исчезнем.Сэндз снова подкорректировал цель. Он очень надеялся, что Эль не имел в виду то, что сказал. Потому что он ни за какие коврижки не собирался оставлять Санчеса в живых. Не после всего, что тот с ним сделал. Более того, он вовсе не собирался скрываться. Его дом в Кульякане, и он не намерен его бросать.Невероятно, но, по-видимому, Диего Санчес решил, что цель оправдывает средства.– А что, если я отпущу вас сейчас, и через месяц расставлю силки, изловлю вас и убью обоих?– Этого не произойдет, – ответил Эль. – Ты сам попадешься в свою ловушку, и тогда уже мы начнем убивать.Сэндзу понравилось, как это прозвучало.– Похоже, ты чертовски самонадеян, – заметил Санчес.– Приходится. Я десять лет водил за нос людей вроде тебя.– Понятно. Что ж. А что, если я соглашусь отпустить тебя, но не агента Сэндза?Последовавшее за этим вопросом молчание было коротким, но в душе Сэндз за это время умер несколько раз. ?Надеюсь, он ответит ?да?!? – кричал голос в его голове.– Это неприемлемо, – ответил Эль, и Сэндза слегка отпустило. Голос в голове презрительно завопил и расхохотался.– Я выложил за агента Сэндза кругленькую сумму, – заметил Диего Санчес, – и не могу просто так отпустить его.– Мудила, – огрызнулся Сэндз. – Я – не твоя собственность.– Позволю себе не согласиться, – парировал Санчес.– Ты получишь обратно свои деньги, – заверил его Эль.– Что? – Сэндз в ужасе повернулся к Элю с твердым намерением оспорить это утверждение. Скверная идея. Мир опрокинулся. Голоса стали отдаленными и гулкими. Сейчас он упадет в обморок, в этом нет сомнений.В отчаянии Сэндз сделал единственное, о чем успел подумать – ударил пистолетом по левой руке.Боль была невероятной – и отрезвляющей. У Сэндза перехватило дыхание, но крик он сумел удержать. Руки ходили ходуном, но он снова был настороже и стоял ровно.Эль и Санчес обговаривали детали оплаты. Сэндз автоматически воспользовался голосом Санчеса, чтобы скорректировать цель. Он не верил собственным ушам. Какого хрена тут творится? Они что, должны поверить, будто Диего Санчес вот так запросто их отпустит? Они вот так запросто уйдут отсюда?У них даже не было сотни тысяч песо – если только у Эля не завалялся где-нибудь тайный счет в банке, о котором Сэндз ничего не знал. И его бесило, что Эль торгуется за него с Санчесом, как будто он какая-то… вещь, а не человек из плоти и крови. И вот, они говорят о нем, как будто его тут нет, как будто он их не слышит. Сэндз практически не обращал внимания на аукцион в казино, но теперь он был весь внимание и тщательно вслушивался – и каждое сказанное слово заставляло его душу съеживаться еще сильнее.Голосу в голове это нравилось. Оно по-прежнему было безмолвно – ни единого слова – но ему и не требовалось ничего говорить. Сэндз и так знал, что бы оно сказало. ?Ты только посмотри на это. Пожалуй, я ошибался все это время. Ты все же действительно чего-то стоишь. Около ста тысяч песо. И как тебе это??– Идите вы все нахуй, – тихо пробормотал Сэндз и снова скорректировал цель. На миг им даже овладело нестерпимое искушение направить пистолет на Эля, но затем он вспомнил, что тот – его счастливый билет на выход отсюда, и сдержался.– Очень хорошо, – наконец сказал Санчес. – Полагаю, мы договорились.– Договорились, – повторил Эль.Диего Санчес хихикнул:– Должен признать, ты меня удивил. Ты не таков, каким я тебя представлял.– Это потому, что ты представлял киллера, – ответил Эль. – Но я всего лишь мариачи. Я убивал, когда приходилось, но мне это никогда не нравилось.Сэндз услышал достаточно. Они постоянно пытали его. Они раздербанили его руку так, что он теперь на всю жизнь останется калекой. И наконец это – последнее унижение – быть купленным и проданным. Снова. Это было уже слишком.Нахуй это все.И потому Сэндз усмехнулся:– Правда? Что ж, я из ЦРУ и у меня никогда не было проблем с убийством.И спустил курок.В тишине погреба звук, с которым пуля вошла в череп Диего Санчеса, был слышен невероятно отчетливо. Глава картеля тоже выстрелил, но это был всего лишь рефлекс – его тело пронзил спазм, и палец судорожно дернулся. Пуля бессмысленно ушла в стену.Тело Санчеса рухнуло на пол, и наступила долгая тишина. Затем Эль заговорил:– Чтоб ты знал, он промахнулся мимо меня всего лишь на шаг.– Ага, но все же не попал, – хмыкнул Сэндз. Колени подломились, и он упал.Эль умудрился поймать его до встречи с полом, но это обернулось не особо хорошо. Когда Эль подхватил его, тело резко скрутило от неожиданной встряски, а из его груди вырвался невольный вскрик. Правую сторону словно обожгло, и он сжался в руках Эля. Тот опустил его на пол, где Сэндз свернулся в клубок и застонал.– В чем дело? – спросил Эль странным голосом. – Где болит?– Бок, – выдохнул Сэндз, гадая, как скоро сюда на звук выстрела сбегутся люди Санчеса. Пистолет Эля был с глушителем, его – нет.Пальцы Эля вцепились в ткань его рубашки и задрали ее, открывая ушиб. Сэндз напрягся и тяжело задышал. Наверняка там все было расцвечено, как хренов рассвет. Санчес и его ребята были великолепны в том, чтобы снова и снова бить по тому же месту, попадая в одну точку. Что там? Почка, печень, возможно, аппендикс? Смешать, но не взбалтывать. Наверняка он так сдохнет от внутреннего кровотечения и даже не заметит.– Тебе нужно в больницу, – сказал Эль, опуская его рубашку.– Нет, – выдавил Сэндз. – Просто… – Он выпустил из руки пистолет Эля. – Сними наручники. И забери кинжал.– Что? – с неподдельным недоумением спросил Эль.– Твой кинжал. Со скорпионом. Он у Санчеса. Казино отдало ему кинжал, когда он купил меня. – Сэндз не смог скрыть горечь и гнев. – Полагаю, это было нечто вроде ?купите один и получите второй в подарок?.– Как ты узнал?Господи, иногда Эль был таким тугодумом.– А как ты думаешь? – ядовито поинтересовался Сэндз.– Боже, – пробормотал Эль. Он отодвинулся, и Сэндз услышал, как он обыскивает карманы Санчеса. Сэндз повернул голову и уткнулся лбом в каменный пол. Его прохлада просачивалась под кожу и немного успокаивала боль.Эль вернулся. Наручники были разомкнуты, и Сэндз подавил стон, когда запястья оказались на свободе. Затем Эль провел рукой вниз по его ноге, к ступне. Ножны с кинжалом скользнули ему в ботинок.– Теперь он снова твой, – прошептал Эль.– Вообще-то он принадлежит тебе, – заметил Сэндз. – И всегда принадлежал.– Он твой, – настоял Эль. Его голос вновь стал холоден. – Можешь сесть? Нам нельзя тут оставаться.– Ага, – солгал Сэндз. – Но сперва ответь на один вопрос. Кто снаружи?– В каком смысле? – не понял Эль.– Ты сказал, что снаружи твои люди, наблюдают за домом. Я не знал, что у тебя остались еще друзья.Эль помолчал секунду. Затем ответил:– Не остались.Сэндз обдумал это. Он все еще был зол на Эля за попытку выкупить его, но одиночество, сквозившее в голосе Эля заставило его почувствовать себя чуть лучше. Сэндз кивнул:– Ладно. Помоги мне подняться.После этого мир рехнулся. Это было дикое и странное безумие, но не сумасшествие. Спасибо, господи, за малые радости твои, верно?Сознание включалось и выключалось. Несколько раз Сэндз приходил в себя на земле, еще несколько – в руках Эля. Один раз он кричал – когда его левая рука ударилась обо что-то твердое и жесткое, а когда очнулся, то никак не мог перестать ругаться: с его губ просто срывался неконтролируемый поток проклятий.Было много стрельбы, он это запомнил. Он убил кучу народу. Эль убил еще больше. И каким-то образом сами они остались целехоньки. Что-то – или кто-то – явно их хранило. Возможно, судьба. Возможно, Каролина.Что бы это ни было, но когда они выбрались за ограду, и Сэндз ощутил на щеке свежесть ночного ветра и понял, что все наконец-то закончилось, то не обнаружил на себе ни царапины – помимо тех ран, что уже были. Пули пролетали в дюймах от его лица, ударялись в стены прямо рядом с ним, но ни одна его не задела. Хотя бы однажды жизнь, вместо того чтобы, как обычно, подложить свинью, решила смилостивиться над ним. Это было единственное объяснение. На самом деле это был первый раз, когда он участвовал в перестрелке и не был ранен – как и его товарищ.– А теперь, – сказал Эль, – улыбаемся и машем.– Что? – опустив голову, Сэндз тяжело навалился на правое плечо Эля. – Зачем?– Потому что неподалеку кое-кто смотрит на тебя прямо сейчас и очень за тебя волнуется.Что? Кто-то неподалеку? Волнуется за него? Кто? О ком Эль, мать его, толкует?Сэндз едва не задал эти вопросы вслух, когда осознал, что уже знает ответы.– О господи, Эль, ты не мог, – простонал он.– Он хотел пойти, – ответил Эль. – Я не сумел его остановить.– Блядь, он же всего лишь ребенок! – рявкнул Сэндз; гнев придал ему сил оттолкнуться от поддерживающего его Эля и встать прямо. – Ты ждешь, что я поверю, будто ты не смог заставить его сидеть дома?– Не смог, – мягко проговорил Эль. – И ты знаешь почему.Да, он знал почему.– Черт, – выдохнул он. – Тебе ведь действительно нравится опасная жизнь?– Я рисковал, – согласился Эль. – Но, похоже, оно того стоило.– Чего стоило? – прошипел Сэндз. – Заставить Чиклета убивать?– Какие секреты, по-твоему, я скрываю от тебя? – вдруг спросил Эль.Сэндз на миг растерялся от смены темы разговора. Потом покачал головой:– Нет. Не сейчас. Я просто хочу убраться отсюда.– Тогда позже, – согласился Эль.Рука мариачи снова обняла его за плечи. Они двинулся вперед. Сэндз сконцентрировался на том, чтобы сохранять вертикальное положение. Каждый шаг казался агонией, но он заставлял себя идти дальше. Он не мог упасть и позволить Чиклету увидеть себя в таком виде. Может, от его гордости и остались одни ошметки, но Сэндз не вынес бы, если бы мальчик увидел, как Эль несет его на руках, как хренова младенца.– Сэндз.– Что?– Ты в курсе, где мы находимся?– В доме Диего Санчеса, – ответил он с усталым сарказмом.– Да. И ты уже бывал тут.– Правда? Когда? – Сейчас его жизнь четко делилась на две эпохи. С. Г. и Б. Г. С Глазами и Без Глаз. Иногда дни С. Г. казались античной историей – события, люди и важные даты превратились в пыльные артефакты чужой жизни. Пустая черная дыра Б. Г. была куда чище.– Мы приходили сюда, когда охотились на Эскаланте. Это дом Ахедрес.Сэндз коротко хохотнул:– Чудеса да и только.– Пришли, – объявил Эль. Они остановились. У Сэндза начали подламываться колени, и он с рычанием выпрямился. – Это начало дороги. Чиклет подъедет сюда, чтобы забрать нас.– Ты дал ему вести машину? Твою же мать, Эль. – В голове Сэндза нарисовался яркий образ того, как мальчик срывается с обрыва.– Почему нет? – удивился мариачи. – Тебе же я давал водить.– Очень смешно, – выпалил Сэндз. Боже, как тут холодно.– Погоди. – Рука Эля убралась с его плеча – достаточно для того, чтобы он понял, что Эль потянулся вбок, чтобы взять что-то. Сэндз услышал шорох. Листья? Затем приятный вес руки Эля вернулся на прежнее место. – Помнишь первый раз, когда мы сюда пришли?– Да, – ответил Сэндз, чувствуя, что вырубится с минуты на минуту.Эль убрал волосы с его лица. Что-то очутилось у него за ухом.– В ту ночь у тебя был цветок в волосах.Цветок. Он тут стоит и умирает, а Эль взял и заткнул ему в волосы хренов цветок. Сэндз хотел рассмеяться, но не хватило сил.– В ту ночь ты сказал мне свое имя, – добавил Эль. Издалека донесся нарастающий рев двигателя. Чиклет, также известный как хренова кавалерия, спешил на помощь.– Самая большая моя ошибка, – вздохнул Сэндз.– Нет, – очень серьезно сказал Эль. – Твоей самой большой ошибкой было думать, будто ты ничего для меня не значишь, и сдаться Санчесу по доброй воле.Это было приятно. Сэндз знал, что должен что-то сказать в ответ – что-то теплое и неопределенное, – но внезапно не смог выдавить ни слова. Уши наполнил грохочущий шум, а потом все исчезло.Очнувшись, Сэндз обнаружил, что лежит на заднем сидении автомобиля. Под его головой было что-то мягкое, напоминающее подушку. Оно пахло Элем, и ему в щеку упирался край пуговицы, так что он решил, что это одна из рубашек Эля. Еще один кусок ткани туго обвивал его правое запястье, уменьшая боль.С переднего сидения не доносилось ни звука. Сэндз представил себе Чиклета, развернувшегося на кресле, чтобы наблюдать за ним, тщательно отслеживая любой признак страдания. Эль, скорее всего, поминутно проверяет зеркало заднего вида. Губы Сэндза сами собой сложились в подобие ухмылки.Ему стало любопытно, держится ли до сих пор цветок в волосах? И какого он цвета?– Знаешь, – начал он – и удивился тому, как невнятно говорит, – нам правда пора с этим завязывать.– Se?or, – голос Чиклета звучал тревожно. Интересно, к кому из них он обращается?– Завязать с чем? – бросил Эль через плечо.– С этим, – уточнил Сэндз. – Ты увозишь нас прочь от очередной неприятности, а я сижу тут и дерьмово себя чувствую. В следующий раз я поведу, а ты можешь занять мое место и постонать.Эль усмехнулся:– Ладно. Договорились.Однако Чиклету было не до веселья.– В следующий раз? Следующего раза не будет!На мгновение в машине воцарилась тишина, а потом Эль Мариачи и Сэндз расхохотались.Чиклет что-то смущенно пробормотал и затих.Сэндз оборвал смех – было чертовски больно. Эль тоже перестал смеяться.– Через несколько минут будем в больнице.– Нет, – заявил Сэндз. – Никаких больниц. Там мы станем легкой добычей. Просто найди доктора, который работает допоздна, и заплати ему наличными.– Нет, друг мой, – возразил Эль. – На сей раз это не сработает.– Ну, тогда тебе лучше найти способ, чтобы это сработало, – огрызнулся Сэндз. – Потому что если попробуешь отвезти меня в больницу, я нахрен тебе кишки выпущу. – Он не намерен был вверять себя на попечение всех этих врачей в белых халатах, окутанных запахом антисептика, – с их фальшивым участием. Ни за что. Ни за какие коврижки.Он помнил, как в семь лет нерешительно подошел к матери. Он едва знал ее, эту странную женщину, которой часто не было дома и которая все время дрожала, будто мерзнет. ?Мама, думаю, мне нужно к доктору. У меня сильно болит живот?. Руки на его животе. Отчаянная надежда. Когда доктор Петерсон спросил его, в чем дело, он смог сказать, и потом доктор Петерсон мог бы позвонить копам, и они забрали бы дядю Томми, они забрали бы и его тоже – и отдали бы в другую семью, в семью, где родители заботятся о тебе, и никто не заставляет делать то, чего не хочется.Мать велела ему пойти во двор и поиграть.Нет, никаких больше врачей. Не для него. Доктор Геварра был просто вишенкой на торте, последним предупреждением. ?Врачам нельзя доверять, придурок. Неужели до сих пор не понял??– К утру мы будем дома, – тихо сказал Элю Чиклет.– Не думаю, что он протянет так долго, – шепнул в ответ Эль.– О, он еще может удивить вас, – вклинился Сэндз. Боже, как он ненавидел, когда они говорили о нем, будто его здесь нет. Он слепой, а не глухой.– В Синалоа де Лейва есть врачи, – заверил Эль. – Мы найдем кого-нибудь. – Автомобиль притормозил и повернул налево. Эль повысил голос: – Никаких больниц.– В яблочко, – вздохнул Сэндз. Он снова начал отрубаться. Беспамятство окружало его.Что за черт? Почему бы нет? Сэндз уступил ему и провалился.