сон Тома (1/1)

Макс вернулся в Германию. К прежней жизни – которая была до присутствия в ней Тома. Всё как всегда – работа и близкие, встречи и разговоры. Но из всего этого будто вынули душу. Не было радости, даже злости не было. Всё потеряло вкус. Не было больше рядом синих сияющих глаз, детской улыбки, от которой у Макса расцветала улыбка в ответ, не было звонкого смеха… И не было нежного, тонкого тела, в котором он находил счастье и покой. Всё ушло, осталась пустота. В душе и вокруг.Как назло, им пришлось часто пересекаться. Макс с пересохшим горлом видел, как Шиллинг с кем-то разговаривает, улыбается… Старался поймать его взгляд и боялся этого. Но боялся напрасно. Шиллинг смотрел или мимо, или сквозь него. Однажды они столкнулись, оба были не одни, все стали здороваться и пожимать друг другу руки, и ладошка Тома на секунду оказалась в его ладони… чтобы тут же выскользнуть, оставив большую руку Макса открытой и опустевшей.Очередной месяц отсчитывал пустые дни, все плотнее укутывая сердце Римельта серой ватой. Ничего не хотелось, и никого. Часто в памяти всплывало лицо, искаженное болью, и свои собственные слова, за которые Макс готов был вырвать себе язык, если бы это помогло вернуть все обратно. Отмотать назад тот проклятый вечер, стереть его из памяти, из жизни.***… В этот день вообще все не заладилось. Макс забыл о назначенной встрече, пришлось извиняться, потом едва не пропустил тренировку, а придя в зал - пропустил удар в челюсть. Партнер перепугался, заранее подсчитывая – во что ему обойдется фотогеничный профиль Римельта, но Макс, махнув рукой, полез под канаты. Что за день…Выйдя на улицу, постоял в нерешительности, ковыряя кроссовкой асфальт, и думал – продолжать ли ему собирать в кучу сегодняшние неприятности, или уже купить пива и отправиться домой.В стороне, где располагался небольшой теннисный корт, играли какие-то подростки. Носились с криками и смехом по площадке, криво и косо подавали и отбивали мячи, и страшно веселились при этом.Послышался шелест листвы, в которую улетел теннисный мяч, вслед за этим раздался чей-то торжествующий крик: ?Аут!?, и звонкий возглас в ответ: ?Так нечестно!?Римельт застыл, и жар разлился у него по лицу. Всё. Так больше продолжаться не может. Пусть Шиллинг пошлет его подальше, глядя в глаза, но так мучиться больше невозможно. Но для того чтобы быть посланным, надо было еще постараться. На звонки Том не отвечает, и похоже, давно занес его в черный список. Сообщения слать бесполезно, он их наверняка не читает. Поймать где-нибудь? О да, все будут просто счастливы наблюдать, как Том выворачивается из рук Римельта. Будет о чем рассказать в прессе.Вот если бы встретиться случайно… Но так, чтобы наверняка. И никто не мешал. Но где? Как? И вдруг осенило – попросить Ханно. Тот поможет. Должен помочь.?Ханно! Привет-привет… ты будешь дома в ближайшие час-полтора? Очень надо поговорить… Отлично. Я сейчас. Не уезжай только!?Макс рванул к своей машине, и серая вата в голове наконец-то исчезла.- Ну что у тебя стряслось? Ты бежал, что ли? Красный весь… - Ханно улыбнулся, приветливо окинув Макса взглядом, – Проходи. Только у меня мало времени, учти. Час тебе, даже меньше. Выпьешь что-нибудь? Они расположились в небольшой уютной гостиной, и какое-то время молчали.Макс смотрел на своего старшего друга, чувствуя себя почти дома, как было всегда в его присутствии. От Ханно исходила спокойная уверенность, и если кто и мог помочь, то только он. Аккуратный, ладный, подтянутый – на него всегда было приятно смотреть, особенно когда он улыбался уголками рта, отчего его лицо становилось мягким и каким-то по-особенному привлекательным.?Ну, рассказывай…? - Ханно открыл бутылку с пивом, и приготовился слушать, внимательно наблюдая за неуловимо изменившимся Максом.Опять Римельт что-то натворил… Сидит вот, не знает с чего начать. Мнется, как школьник с невыученным заданием. Ханно любил его. Будучи знакомы с юности, спустя несколько лет они как-то внезапно и крепко подружились, проводя по возможности свободное время вместе, и на съемках, и в перерывах между работой. У них оказалось много общего – начиная со страсти к кикбоксингу, и заканчивая взглядами на жизнь, несмотря на то, что они были разными по характеру и по отношению к некоторым вещам. Макс стал для Ханно другом, младшим братом, родным человеком. Не особенно озвучивая Максу свое отношение к нему, Ханно очень дорожил этой дружбой, чувствуя желание опекать и поддерживать Римельта. Да, скорее – как младшего брата. Они иногда затевали шуточные поединки – оба прекрасно тренированные, сильные, молодые – и, забыв о своих делах и статусах, забавлялись, как мальчишки.Совместный фильм еще больше сблизил их. Макс, лицо которого периодически заливала краска, вскоре расслабился и доверился рукам, так ласково обнимавшим его, и, чувствуя спокойный настрой Ханно, смог отыграть самые непростые сцены.Коффлер знал, что о них с Римельтом много говорят именно как о паре, и только посмеивался. Иногда, забавляясь, в интервью подкидывал журналистам новую пищу для обсуждений. Его нисколько не задевал этот неугасающий к ним интерес, потому что он был уверен – телесная близость, если бы она и произошла, ничего не добавила бы к их отношениям. Они были близки на другом, более сильном уровне.Римельт, не зная, с чего начать, наконец, решился:- Ханно, мне нужна твоя помощь.- Интересно. И в чем же?- Понимаешь… Мне нужно встретиться с одним человеком, но так, чтобы… нам никто не помешал.- Еще интереснее. Ну, так и встреться с ним, в чем проблема?- Он не хочет. Не станет.- Макс, зачем он тебе нужен? Почему такие сложности? Что это за человек?Римельт помолчал, вздохнул…- Это Том Шиллинг. Я его сильно обидел. Очень сильно… Просто смертельно, если честно…Ханно распахнул глаза от изумления:- Тома? Ты шутишь? Да я не встречал существа более безобидного и дружелюбного… - Да, это так. Но я его оскорбил, и должен это исправить.- Ну, позвони ему, попроси о встрече.- Он не отвечает на звонки.- Напиши сообщение, письмо на почту, в конце концов…- Он не читает их.- Ну, попробуй встретиться с ним где-нибудь случа…- Он не хочет меня видеть.Ханно со стуком поставил бутылку на стол, и лицо его затвердело.- Римельт, что ты ему сказал? И вообще - на какую тему? Что такого можно умудриться сказать почти незнакомому (Макс опустил голову) человеку – чтобы он тебя даже видеть после этого не хотел? - Ханно… Не спрашивай меня. Я не могу сказать. Во всяком случае, пока не могу. Прошу тебя… помоги мне. Мне больше не на кого рассчитывать.Какое-то время Ханно, склонив голову к плечу, вглядывался в Макса. Похоже, действительно что-то серьезное… Вспомнил Шиллинга – маленький, хотя и ненамного ниже Коффлера, при этом какой-то худенький, как подросток. Тихий голос, сама вежливость. Даже фантазии не хватало представить – что такого можно сказать ему. Или сделать.- И чего ты от меня хочешь?- Ну… пригласи его к себе. Только чтобы больше никого не было. А я приеду, и тогда попробую как-то с ним объясниться.- Вот ты молодец, Макс. Просто гений. Как я его приглашу, по-твоему? Мы еще даже работать вместе не начали. Не дружим, не общаемся. Подойти и сказать – Дорогой Том, можно вас пригласить к себе этим вечером на чашечку чая? Так, что ли?- Ханно, ну ты же умный… Придумай что-нибудь! - Макс умоляюще поднял брови, - Ну очень надо.Коффлер задумчиво посмотрел куда-то вбок, где темнела панель телевизора, помолчал.- Хорошо, я попробую. Не уверен, что получится, но… Завтра у нас как раз намечается совещание – всем составом съемочной группы. Шиллинг там точно будет – главная роль все-таки*. После встречи попытаюсь заманить его сюда. Всё это конечно выглядит более чем странно, и я тебе голову откручу, Макс, если ты снова что-то накосячишь. Обещаю.***Том проснулся среди ночи от звука собственного голоса. Стон, хоть и едва слышный, отозвался в ушах и царапнул горло.Ему снился Макс. И хотя Том не видел его, точно знал, что это он. Его большое и сильное тело, его руки, обхватившие спину, его грудь, прижимающая Тома к постели. Знакомая заполненность внутри, дающая странные ощущения. Глубинные, едва ощутимые во сне колебания.Не помня обиды во сне, Том обхватил его за шею, прижался щекой к едва отросшей щетинке. Колебания внутри отдавались какой-то странной щекоткой, от нее горячо сводило низ живота, и наконец, будто маленькие легкие электрические разряды побежали от паха к бедрам. В этот момент Макс прошептал на ухо: ?Я люблю тебя…?, и Том, чувствуя, как рваная истома расползается внутри, потянулся к этому голосу, простонав в ответ. И проснулся. И сейчас он лежал, слушая свое колотящееся сердце и глядя в темноту. На лбу выступила испарина, он провел рукой по лицу и, на секунду замерев, сунул руку под одеяло. Трусы были мокрыми, и липкая влага еще была теплой.Том, в растерянности от случившегося, осторожно поднялся с постели.Прошел в ванную, стянул испачканное белье, ополоснул лицо под краном.Накинул халат и отправился за сигаретами на кухню. Ледяная корка никак не хотела нарастать на безнадежно отогретом сердце, и все, что можно было теперь сделать – держать себя в равновесии, ни в коем случае не вспоминая ни Макса, ни его слова, ни всего того, что было между ними. Только так можно было жить дальше.Сидя перед открытым окном и выдыхая дым в летнюю тихую ночь, Том все еще слышал ласковое ?Я люблю тебя?, и от этих слов все сильнее саднило в груди. Наверное, потому что он тоже любил этого дурака.