Нервный срыв Макса (1/1)

Римельт проводил взглядом тонкую пошатывающуюся фигуру, развернулся и поехал обратно. Он не видел, как Том, остановившись, обернулся и долго смотрел вслед большой черной машине, которая отвезла его вчера в кошмар, сломавший его прежнюю жизнь.Зайдя домой, он пробормотал: ?Напились, дурачились, всё нормально…? – в ответ на удивленный и испуганный возглас. Закрылся в ванной, скинул одежду. Подошел к раковине, поднял глаза на свое отражение. И едва узнал себя. Лицо, и без того прозрачное, было белее бумаги. Глаза запали и потускнели, и сам он весь будто потускнел и съежился.Открыл кран и заметил на своем запястье проступающую синеватую полосу. Да, его ведь связали… Чертов Римельт. Он потер запястье ладонью и губы задрожали, как у обиженного ребенка. Как ему теперь жить с этим?****Им было по двадцать три года с Робертом, когда у него чуть не случился сексуальный опыт с парнем.Они сидели у Роберта на балконе, вытянув ноги в шортах на перила (у Роберта почти взрослые, у Шиллинга – тонкие и мальчишеские), и потягивали пиво, разморенные июльским солнцем.Лениво перебрасывались фразами, обсуждая последние события и новости.Они встречались не часто, дел и забот хватало, несмотря на молодость, оба были неплохо востребованы.Но когда случалась возможность, рады были поболтать и выпить друг с другом. Разговор незаметно свернул на Роберта и его бисексуальные отношения.?Слушай, а тебе как – нравится спать с парнями? Разница есть?? - спросил Том, зная, что Роберт ответит максимально откровенно – так у них повелось. Если кто о чем спрашивает – отвечать как есть.Роберт отхлебнул пиво и, глядя сквозь решетку балкона, ответил:?Ну как тебе сказать. Нравится, да. И разница есть. Большая разница. С парнями всё как-то… теснее, горячее. Ну и так, тела другие – с ними и ощущения другие. А те, кого имеют, говорят, что тоже классно по-своему?.Том хмыкнул – ?Не представляю…?Роберт помолчал и вдруг повернулся к нему – ?А хочешь представить???Что представить???Ну, попробовать?Том рассмеялся – ?Да ты что. Никогда об этом не думал. Да и… если бы и захотел – ну с кем я мог бы этим заняться? У меня таких и друзей-то нет. Кому доверишься? Потом наплетут непонятно что. Меня и так с девочкой путают всё время, задолбали. А тут вообще в педики запишут…??Как это с кем? А я??Том повернул к нему удивленное лицо – ?Ты? Серьезно, что ли???Ну а почему нет. Мы знакомы не первый год, доверяем друг другу, я бисексуал и у меня на тебя встанет. Идеальный вариант. Соглашайся, Шиллинг. А то так и помрешь анальным девственником?. Роберт смотрел серьезно и Том никак не мог понять – прикалывается он или нет.?Да ну… Шутишь. Я как-то…? - Том замялся. Роберт встал со своего места, подошел к нему, взял за руку и потянул из шезлонга.?Да ты не бойся. Попробуй. Может, и понравится. Ну не понравится, перестанем – добавил он поспешно, увидев протестующий жест Тома, - неужели тебе даже не любопытно??Том молчал, глядя в пол. Роберт принял это молчание за согласие, и повел его с залитого солнцем балкона в комнату, в которой царил полумрак и приятная прохлада.?Ты просто расслабься. Доверься мне, всё будет нормально, вот увидишь?.Взял его за плечи, наклонился и осторожно поцеловал в губы. И снова – уже смелее, настойчивее, дольше.?Какой же ты сладкий, Шиллинг…? - мелькнуло в голове.Том не двигался, не поднимал глаза. Роберт стянул с него футболку, обнажив узкие плечи и белое мальчишеское тело, провел руками по груди, задевая соски большими пальцами, отчего Том вздрогнул.Прижал к себе, одной рукой гладя спину, другой медленно провел по животу, спустился ниже, развязал тесемки на летних шортах. Потянул за руку к кровати, и Том переступил через упавшие шорты и трусы. Покорно сел на постель. Роберт стал гладить его и целовать, а потом, незаметно надавив немного руками, уложил на спину.?Ты только не бойся. Больно я не сделаю? - с этими словами он потянулся к подушке, достал из-под нее презерватив, со стола взял тюбик со смазкой. Том отметил, что всё это под рукой и подумал, что его друг наверное часто этим занимается. Тем лучше – значит, опыта хватит. Но расслабиться всё равно не получалось. С Робертом они дурачились и пили, спорили и смеялись, и в роли сексуального партнера совершенно не получалось его воспринимать. Между тем Роберт уже мягко перевернул его на живот, раздвигая ягодицы и пристраиваясь сверху. Том зажмурил глаза, приготовившись к чему-то странному и страшному. ?Том, да расслабься ты. Ну не порву же я тебя. Ты так зажался, я в тебя и войти не смогу. Ну?..?Том добросовестно попробовал так и сделать, почувствовал как ему в попу проникает член, и вдруг закричал – ?Нет, стой! Я передумал!?Вывернулся из-под Роберта и вскочил с кровати, натягивая трусы.?Ты извини, но я реально не могу, ну никак. Да и не надо мне этого. Ну, я верю, что это наверное классно, но… не для меня?.Роберт сидел на кровати, обалдело уставившись на него.?Мы ведь даже не начали! Ну чего ты испугался? Иди сюда…? - попытался поймать его за руку и притянуть обратно, но Том уже натягивал футболку.?Не, не надо. Извини?Роберт насупился, опустил глаза и посмотрел на свой стоящий член.?Ну а мне-то что теперь с этим делать??Том посмотрел на несчастного Роберта, и расхохотался:?Дрочи!..??Вот ты сволочь, Шиллинг… Ну я тебе это припомню… - Роберт вскочил с кровати и стал обиженно одеваться, - Надо же так обломать…??Ну ты же сам сказал – не понравится, перестанем. Так что без обид??Роберт молча вышел на балкон и жадно выпил остатки пива. Плюхнулся на свое место и замолк, обиженный. Том скоро собрался домой, они немного натянуто попрощались, но потом этот эпизод забылся, и дружба продолжилась, словно ничего и не было.Тогда после этого случая Том вздохнул с облегчением – наверное это и правда не по его части, такая любовь. Даже пробовать не захотелось – что еще тут понимать.И больше он к этой теме не возвращался. У него были знакомые геи, но подробностями их жизни он не интересовался. Неприлично, да и не интересно. Для себя он эту тему закрыл. И кто бы знал, что это настигнет его уже не в любопытствующей и жадной до экспериментов юности, а в возрасте, когда все опыты уже позади. Да еще и так – через насилие… Изнасилование.***Он набрал ванну, снял с себя все вещи и бросил комком в угол. ?Выброшу потом всё, чтобы не напоминало?Перед тем как залезть в теплую воду, глянул мельком в зеркало. Так и есть. На руках, на груди, (извернулся) на спине уже проступают синеватые пятна. Что там было ниже пояса, даже не хотелось думать.Залез в воду по шею, закрыл глаза и заплакал. Лежа в душистой пене, он чувствовал, что слезы льются потоком по щекам, заливаясь в уши, и не хотелось открывать глаза.Все страхи, все комплексы нахлынули разом. Его девочковая внешность, насмешки, приставания… Как долго и старательно он противостоял этому. Карьера, деньги, семья, дети… Каждым своим действием он утверждал себя – мужчиной. Чем сложнее была задача, тем яростнее он за нее брался. Имя в актерской среде, любимое хобби, сыновья – если и было что-то ещё, что помогло бы одолеть свою внешность, детский голос и хрупкую фигуру – он бы сделал это. Со временем он привык, притерпелся к своему вечному подростку. Необходимость смотреть на людей снизу вверх уже не угнетала. С возрастом со многим можно примириться. Так ему казалось. До вчерашнего дня. Сейчас он за одну ночь превратился в того 16-летнего мальчика, которого никто всерьез не принимал. Снова услышал злорадные и сочувствующие голоса. Все кошмары прошлого навалились разом.Он набрал воздуха и погрузился с головой.Уже вытираясь, подумал – ведь даже особенно больно не было, тошно и противно - это да. Передернулся от воспоминаний. Да еще нашептывал черт-те что, ублюдок…Что он там говорил??С ума по тебе схожу… Столько лет ждал этого… Ты самое лучшее, что я видел в жизни… Какой ты красивый… Какое у тебя тело… Умираю по тебе, Том…?Вот же паскуда. Будто девку трахал да еще и приговаривал. И так убедительно врал. Или не врал? При всей жгучей ненависти почему-то верилось, что Макс говорил правду. И рисковал же. А если бы Том обратился в полицию? Ну да – лучше сразу застрелиться, такого позора он бы точно не выдержал. А Макс? Какой срок бы он получил? Удержание против воли, неоднократное изнасилование (в извращенной форме), легкие телесные повреждения, морально-психологическая травма и наверняка еще что-то. Сел бы лет на двадцать, как миленький. Не говоря уж о карьере, и прочей жизни. Да еще и дочка же у него маленькая. Неужели ему не страшно было? Он что – действительно в него влюбился? Вот придурок. Несчастный, больной придурок.Выходя из ванной, подумал: ?Ничего, я справлюсь. Я сильный. Нужно только не пересекаться с ним. Но я постараюсь?.***А потом была работа в студии, и, находясь там, среди ребят, Том отдыхал душой от всего – в том числе от своих мучительных воспоминаний. Синяки сошли, тело почти забыло о чужом вторжении, и только душа никак не могла понять и принять то, что с ним случилось.Римельта он с тех пор не видел, усилием воли заставил себя никак не реагировать на его фото в прессе или при упоминании кем-то в разговорах. Нет его больше. Для Тома – его больше нет. Как назло, из головы не выходили слова, которые Макс шептал ему. Почему-то это казалось самым горьким и обидным. Может быть, потому что Том боялся признаться себе, что поверил в это? Тогда вообще невозможно уложить в себе произошедшее.Проще было бы знать, что Римельт сексуально озабоченная скотина, которой захотелось трахнуть именно его, просто из прихоти. Знал же, что Том будет молчать.Но думать о том, что он действительно сошел с ума от любви к нему, от этого буквально крыша ехала.А еще через месяц были гастроли, было весело и шумно, маленькие залы были наполнены дружелюбием и какой-то необыкновенной, почти интимной атмосферой. Том отрывался на всю катушку. Это было свое, близкое сердцу. Не было режиссеров, не было бесконечных дублей. Здесь он был сам себе режиссер и постановщик. Гастроли завершались в родном Берлине, и Том в этот вечер был в ударе, танцевал и шутил, и улыбался искренне и счастливо на аплодисменты и одобрительные крики из зала. …Закончились аккорды последней песни, маленький зал зашумел от восторга, послышались крики, свист, все на сцене засмеялись, кто-то из ребят приобнял Тома, шепнув на ухо - ?Ну вот и закончили, всё супер было?. И Том поклонился, волосы свесились ему на лицо, и резко выпрямившись, он запустил в них руку, чтобы откинуть прядь назад. И замер с улыбкой на лице и рукой в волосах, встретившись взглядом с Максом, который стоял возле зрительских кресел, скромно прислонившись к стене. Чувствуя, что ему сейчас станет дурно, Том шепнул своим – Я выйду, вы тут сами, ладно?И вышел через боковую дверь. Возле комнаты, где стояли коробки и чехлы от инструментов, Том столкнулся с Максом, который видимо торопился уйти. Они остановились в двух шагах друг от друга. Макс глянул и опустил глаза.?Какого черта ты здесь делаешь, Римельт?? - раздувая ноздри, прошипел Том, - Специально приперся, чтобы мне вечер изгадить своим видом???Том, я видел афиши. Я завтра улетаю. Я не хотел, чтобы ты меня заметил. Прости. Я уже ухожу?, - он развернулся, но потом, замешкавшись, полез в карман, - вот. Я нашел это после…? Не договорил, сунул в руку Тома маленький бумажный пакетик и быстрым шагом пошел к выходу.Том развернул дрожащими руками пакетик, слабо соображая от нахлынувших чувств. Долго смотрел на содержимое, пока не понял – это его медальон на цепочке, который он носил уже много лет, почти не снимая. Он-то думал, что потерял его, или выкинул нечаянно с охапкой вещей, сваленных в ванной после той ночи (подруге сказал, что испачкал одежду в каком-то машинном масле, и проще выкинуть, чем привести всё в порядок). То, что среди этих вещей были даже трусы, умолчал.Значит, медальон был всё это время у Макса. Завалился наверное куда-то. Том стиснул зубы – перед глазами снова встала та ночь, и он сам, распластанный на кровати, со связанными руками, уткнувшийся в подушку, и давящийся отчаянными слезами…Тряхнул головой, сунул пакетик в карман и отправился к своим ребятам, которые галдя выходили из зала.?Ну что, теперь можно и напиться, герр Шиллинг?? – обступили его, здоровяки, хлопали по плечу, притискивали к себе, наперебой поздравляя и нахваливая. Они его любили, и с ними было как ни с кем – хорошо и комфортно.Том разулыбался, собрав всю волю в кулак, отвечая на поздравления и благодаря их всех, а потом они пошли в кафе, и Том набрался так, что его пришлось вести к машине и везти домой. Он только помнил, как рухнул на кровать, и успел подумать: ?Ненавижу тебя, Макс?. Может быть, он даже пробормотал это вслух.Утром поднялся с дико болевшей головой, в телефоне увидел сообщение ?Прости?.Голова трещала так, что даже буквы расплывались, и получилось прочесть только со второго раза.А еще через месяц он услышал, что у Римельта был нервный срыв, и на чью-то безобидную реплику во время съемок фотосета дружелюбный и покладистый Макс пришел в неописуемую ярость, схватил стул и разбил сначала зеркало, потом гримерный столик, а потом окно. И сел у стены, уткнув голову в колени.Конечно, этот инцидент постарались замять, к тому же Макс быстро пришел в себя, объяснил, что устал от предыдущих съемок и напряженного графика, никому не хотел нанести вред, всё оплатил, и перед всеми извинился. Хорошо, что никто не пострадал, но напугались все сильно. Никто не думал, что красивый улыбчивый Макс может быть таким страшным.В народ это не просочилось, но между своих новость распространилась быстро. Кто-то удивлялся и почти не верил, кто-то сочувствовал – заработался Римельт. В общем-то, отнеслись с пониманием – Макс был всеобщим любимцем.Сидя в ресторане по случаю Рождества в кругу нескольких семейных пар, Том рассеянно глазел по сторонам и прихлебывал вино. Он немного отодвинулся от общего стола, чтобы дым его сигареты не мешал соседям. Вдруг услышал, что через два столика между сидящими к нему спиной, разговор зашел о происшествии с Римельтом.Напрягся, но не заткнешь же уши. Пришлось слушать.Там в очередной раз удивлялись, как мог прийти Макс в ярость от одной фразы. ?А что за фраза? О чем речь шла?? - кто-то спросил прямо за спиной Тома.?Да про Шиллинга… Римельт с ним в молодости в одном фильме играл. Ассистент фотографа сказал, что лучше бы он играл женские роли – к его внешности, мол, любое платье подойдет. Макс ведь стулом на него сначала замахнулся, чудом сдержался. Разбил там все в комнате, правда. Сила-то у него какая… Ассистент этот блевал потом в туалете. Так напугался, бедняга?. ?Я выйду, на улице покурю, окей? Скоро вернусь? - Том улыбнулся компании, и поспешил на воздух.Чёрт, да что это с Максом происходит? В глубине души ему было приятно, что за него заступились, да еще и так. Он ведь знал, что много чего болтают за его спиной. Актерская среда – еще тот серпентарий. Обнимаются, улыбаются, а стоит отвернуться…?Он что, и в самом деле ко мне что-то чувствует? Столько лет держался, и вдруг сорвался? Дикость какая-то?.Том вдруг стал вспоминать разные моменты из прошлого – встречи на премьерах и фестивалях, и то, как Макс смотрел на него, и Том никак не мог понять, что означает этот взгляд. Какие-то фразы, которые он считал вежливостью и комплиментами. Необъяснимое смущение Макса, когда их просили встать рядом для фото.И конечно, вспомнил тот поцелуй многолетней давности. Он тогда отмахнулся от этого эпизода – мало ли что в молодости было. Главное – чтобы съемки закончились, и Римельт от него отстал. Ну засела парню блажь в голову – возраст такой наверное. Том его тогда старательно, хорошо так поцеловал, чтобы Римельт успокоился, получив желаемое.Да, есть о чем подумать.?Да на чёрта мне всё это нужно, чтобы я еще над этим думал! – мысленно закричал Том и растоптал несчастный окурок, - Больше не о чем мне думать, как над поступками чокнутого Макса Римельта?. Вернулся к столу, но настроение было уже не то. Хотелось побыть одному. Залезть в ванную. Заплакать. И погрузиться с головой.***Потом наступил январь, и Макса шумно поздравляли в прессе, а потом и сам Том отметил очередной день рождения, и пил скорее от грусти, чем от радости. Время, время.Сидя на следующий день у окна, Том задумчиво смотрел на мягкий падающий снег – такой необычный и редкий в Берлине в это время. Будто из детской сказки – хлопья кружились, зависая в воздухе, и если бы не белый ровный тротуар, можно было бы подумать, что снег остается в воздухе, не касаясь земли.На столе коротко провибрировал телефон. Сообщение. Том протянул руку, жалея, что его оторвали от приятной сосредоточенности, открыл текст. Прочел. Еще раз прочел. И уставился в окно, уже не видя снежных хлопьев. В сообщении было написано:?Мне очень нужно с тобой увидеться. Когда и где тебе удобно. Это ненадолго. Макс?Пока Шиллинг приходил в себя, следом пришло второе:?Пожалуйста? - большими буквами.Он долго смотрел на текст, и мысли кружились, как снег за окном.?Он там совсем рехнулся, что ли? О чем он просит? Как он вообще может меня о чем-то просить? После всего что сделал…? Захотелось послать его во все места сразу.Он подумал несколько секунд, сжал губы, набрал короткий текст, отправил и пошел в ванную.***Макс увидел сообщение от Шиллинга. Ожидая прочесть там всё что угодно в свой адрес, прикусил губу, открыл текст.?Завтра в восемь вечера. В кафе на углу?