15-6 глава - Взаимное обещание (2/2)
Я гляжу под ноги Чимину, стиснув поручень до беления кожи рук. Чимин садится на деревянную поверхность пола, вытянув одну ногу и согнув другую, заметно утихомирив сильное дуновение ветра. Он смотрит куда-то вперёд, но в то же время в никуда. Наряду с этим на его лице обнажаются жилки. По всем вероятиям с этого дня фраза – мне страшно, обладает не меньшим авторитетом, чем силы Чимина, но уже с моей стороны. - Рычагом того убийства было не недовольство оттого, что меня потревожили, а то же, что произошло с нами на пирсе. В первый раз, когда я вернулся сюда и увидел Минри, подумал, что угодил в рай. Её дети вызвали во мне смутные эмоции, но не её муж. При виде него я стал раздражаться, не подозревая, что пришёл в мир живых с загробной энергией. Она разошлась и не управлялась, отчего нанесла летальный вред всем, кто находился в квартире… Когда это завершилось я сразу сгинул обратно в цитадель. Вся моя энергия исчерпалась, ей неоткуда было подпитываться. Я был душой без плоти. Я ничего не мог с этим поделать, следственно принял сложившееся таким, какое оно есть. Я ждал встречи с Минри там, но какого бы маршрута не придерживался, где бы её ни искал, её нигде не было. И в один день подвеска оказалась у тебя, и я вновь переместился. Но если в тот раз визит был бесцельным, неожиданным, то в этот раз я стремился остаться на подольше, как-то закрепиться, поэтому и вбил в тебя подвеску. Без претензий, но я понятия не имел, какое воздействие она окажет, я всего лишь должен был найти способ, с помощью которого бы здесь задержался и выявил местоположение подруги.
Не всё, что говорил мне профессор Ким – правда. Но это же нормально? Он ведь не учёный, а обыкновенный преподаватель в университете, который основывается на том, что кто-то выяснил до него.
В истории как в лавке чудес – ведать не ведаешь, какая именно глава трактует истину без приукрашиваний.
Выходит, это из-за подруги Чимин пьёт? Из-за того, что сожалеет? Хотя нет, он же отверг эту форму переживания в мире мёртвых. Значит, выпивает оттого, что поиски не прекращаются и его усилия безуспешны?
Но самое главное то, что получается… История о нём и том мире – не выдумка. Владыка Отражения действительно существует и его цитадель тоже! Аж мороз по коже от таких мыслей. Не приведи меня к нему боже, когда я умру.
Интересно, а цветочный Владыка там есть? - Чимин, а так ли, что когда Ю Минри показала тебе кольцо, ты думал, что дальше чем друзья вы не сдвинетесь и всегда ими будете? - А разве тебе всё подробно не рассказали? – брюнет смягчается во взгляде. - Не обязаны. На учёбе неважно, какая тема проходится, нам выложат её процентов так в тридцать, а остальные семьдесят – мы должны изучить сами. Но что до твоей темы, она не такая глобальная для человечества, вследствие чего и известно о ней столько, сколько на паре нам и выдали. Чимин выдерживает в разговоре паузу, в процессе которой о чём-то поразмыслил и больше её не затягивал. - Нет, я не думал, что мы останемся друзьями навсегда. - У тебя был робкий характер?
- Это ещё с чего ты взяла? - После изложения твоей истории у некоторых студентов возникли такие мысли. - Так ты для них собираешь данные? – отдалённо ухмыляется Чимин. - Я пытаюсь понять тебя. - В таком случае, нет, Кей. Я ни в чём не был робок. Чимин горделиво зачёсывает волосы назад, оголив при этом лоб, на который обратно спадает пару непослушных прядей чёлки. Затем он заводит за спину ладони и опирается ими о пол, продолжив слушать дальнейший поток моего любопытства. - Ты не лез в отношения Ю Минри и её мужа, потому что знал, что она чувствует к нему то же, что и ты к ней? - Нет. - Тогда… – к этому я прихожу сейчас. – Ты знал, что твои чувства и её были взаимны по отношению друг к другу? - Догадывался, но удостоверился в этом только после многолетнего возвращения. Из всех, кто был в квартире, лишь она меня видела, благодаря взаимным любовным узам, связывающих нас, а не теми, что сидят в нас с тобой: донор и его поглотитель. - А если бы во второй раз, когда ты вернулся в наш мир, перед тобой стояла не я, а Ю Минри, ты бы тоже вбил в неё подвеску? Это видение невольно напало на меня, и я не смогла сдержать его в себе. - Нет, никогда бы, – категорично отвечает Чимин. Конечно, с чего его должна заботить жизнь кого-то незнакомого, когда он во всём преследует исключительно свои цели? Как поступишь дальше, Кей..? Давай ты перестанешь попусту лить лишние слёзы и окончательно возьмёшь себя в руки? Давай поборешь эту трудность и заживёшь, как раньше? - Цветок дважды не восстанавливается, – ни с того ни с сего заведённая тема несколько поражает Чимина, но не меня. Я понимаю, к чему говорю об этом. Я кое-что заготовила. – Нельзя допустить, чтобы все лепестки или превалирующее их количество потемнело. Но как быть с их исчезновением? Что на них влияет? - Рассуждай. - ... Обычно я просила тебя о помощи или ты сам помогал мне… - Только потому, что ты этого хотела. Если этого захочу я – не сработает. Тем более, если ты будешь против. - Ты уверен? - А у тебя есть ещё варианты? - Проверять я этого не стану. - Блестяще. Пойдём домой. Чимин встаёт. Это было так диковинно – пригласить меня туда, откуда он неоднократно гнал. С учётом этого, я отвечаю по незадолго сформировавшейся привычке: - Я буду спать на улице. - Кей…
С недавней поры отчего-то Чимину это не нравится. - Если нам ничего не делать по отношению друг к другу, что с нами будет? - Лепестки цветка начнут пропадать сами по себе меньше чем через месяц. А с последним из них пропаду и я. За всё то инфернальное время, с тех пор как на мне прорисовался цветок, я радуюсь информации о нём. Надежда есть, не всё потеряно!
Наверно, я похожу на наивное дитё, перед которым зареклись за железное терпение в будущем угостить чупа-чупсом. Поскольку то, каким взором на меня смотрит Чимин, – это странно. Он будто не разделяет мою радость. Выглядит всё также холодно. - Теперь, когда мы хотя бы в курсе того, как проявляет себя шрамирование, объединяющее нас, я обещаю, что не буду ни о чём просить тебя и бояться. Я просто скроюсь, затеряюсь как воздух. А ты ищи Ю Минри. Ищи, пока не истекло время. А потом исчезни. Исчезни и больше никогда не появляйся. Пообещай. Я вытираю со щеки слезу от выработавшегося серотонина и осознания, что могу продержаться, пока во мне теплится надежда и что скоро все мои беды прекратятся… - А если вдруг мы случайно встретимся?
- Не запугивай меня. Не применяй ко мне свои силы.
- Я освобожу твою квартиру. - Наоборот. Живи там. Живи и питайся моей энергией, пока ничего не закончится, чтобы я знала, что ты там и ни за что туда не возвращалась. - Это то, насколько я довёл тебя? Боясь ответить ?даже больше?, я просто начинаю взволнованно покусывать губу, помимо чего пытаясь состроить выражение несломленной, но полагаю, голос выдаёт меня и брюнет легко распознаёт это. - Я могу только представить, какого тебе было неумышленно погубить любимую. Какого было мириться с таким недоразумением столько времени, носить с собой эту мысль там, в загробном мире и снова среди живых. Потому впредь, я не хочу мешать тебе, отвлекать от поисков. Я желаю тебе быстрее найти Ю Минри и наконец-то улыбнуться. Не той въедчивой улыбкой, а той, которую я ещё не видела на твоём лице. И если Ю Минри единственная, кто способна сделать это, то пусть поскорее починит твоё сломанное сердце, которое ты прячешь за жестокостью, нечуткостью и безразличием. Я проникновенно сияю улыбкой, растопив весь лёд, которым с ног до головы был окутан Пак Чимин. Я ощущаю это по той причине, что привычное напряжение, при присутствии возле него, развеялось, а чернота в глазах Чимина опала, как пепел с его сигарет. И только благодаря солнцу, вновь заглядывающему под козырёк, я в итоге разглядываю эти приемлемо карие радужки, переливающиеся от светлого к едва тёмному цвету. В этот момент, игривый лучик, навестивший мужское лицо, отводит от Чимина частую в нём тень хмурости и как молодой, и красивый бутон раскрывает его приятный и добрый вид. - А ты можешь завести какой-нибудь из этих аттракционов своей силой? Несмотря на то, что парк заброшен, аттракционами он изобилует. ?Свободное падение?, ?Седьмое небо?, ?Пиратский корабль?, ?Колесо обозрения? и ещё множество имеются в наличии, но все неисправны. Собственно, я не обожатель этого места и экстрима, но что-то вот именно сейчас мне очень охота получить такой подарок. Может, чтобы навек проплакаться, покончить со своими страхами и выполнить данное Чимину обязательство. - Не уверен, – осмотрительно выносит свой вердикт Чимин. – Могу попробовать, но это будет небезопасно. - Мне всё равно. Ты же спасёшь. Я не перестаю улыбаться Чимину, у которого от моей точки зрения брови дрогнули. Но я в действительности не сомневаюсь в сказанном, по крайней мере, в связи с тем, что желание Пака отыскать свою возлюбленную сильнее, чем проигнорировать мою просьбу о спасении, в том случае, если во время движения вагонетки ситуация ухудшится, и позволить по лепестку на нас закраситься. - Какой тебе нравится?
- Этот, – указываю я на тот, за которым сижу. – От него больше адреналина. По протяжённости он длиннее всех. Стало быть, я в лёгкую выплесну кучу остатков печальных эмоций, затаившихся внутри меня. - Тогда пристегни ремень. Ремень старый, почти изживший своё, чтобы считаться безопасным. Но как я себя ранее и убеждала, Чимин приложит всевозможные усилия на то, чтобы сохранить цветок в том состоянии, в каком он очертился на наших телах. - Готова? – уточняет он, накапливая в руке приблизительно необходимый разряд молний. Этот разряд так ярок, в виде зигзагов обвивает всю конечность Чимина от плеча до кистей, при этом образовывается звук, как у угря, обороняющегося от врагов. - Да. Чимин с одного попадания разрядом молний в пульт управления активирует весь состав вагонеток, и они трогаются. Он смотрит мне вслед, показывая нечто противоестественное – в области левой груди навесу вырисовывает пальцем четырёхконечную звезду. - Что это значит? – спеша спрашиваю я, пока не доехала до спуска вниз. - Перед тем, как предводители уходят на задание в ад, они рисуют на сердце знак звезды. Обязательно четырёхконечной. Не пяти, потому что мы ещё даже не полуправители и не имеем на это право. Мы ещё несовершенны, а если несовершенны, то изображаем звезду лишь с четырьмя концами. Ей мы даём Владыке своё обещание – вернуться не запачканными.
- Но я не твой Владыка, – смущённо прикрикиваю я, так как достаточно далеко отъехала. - Да, ты хуже. Ты мой донор,– едко, но не противно, при таком безобидном взгляде с каким Чимин сейчас смотрит на меня. – Но мне понравилось твоё обещание, поэтому я отдал тебе своё.
- Спасибо…
И за этот подарок тоже. Край аттракциона такой крутой, что я едва успеваю повернуться, когда моя вагонетка до него доезжает. Спуск предстаёт таким, как я и ожидала – несокрушимо очумевшим, чтобы немо скатиться вниз. Я кричу, плачу и смеюсь. Я хоть и до чёртиков напугана, но мне весело: катиться с сумасшедшей скоростью, навстречу поднимающемуся солнцу, орать как потерпевшая на всю безлюдную округу, заросшую высокими деревьями и кустарниками, а уже на самом верху железнодорожной конструкции на мгновение полюбоваться отблеском чистого, светло-синего моря.
Весь аттракцион я проезжаю как на новом. Без единого недочёта: звука, вселяющего ужас, раскола или схода с рельс. Со старта и до финиша трёхминутное катание воспринялось мной как секунда, в течение которой я сбросила с себя набившийся клок нравственных страданий.
Кто бы подумал, что это мини-путешествие, прежде не носящее для меня значение развлечения, введёт в состояние релакса скорее, чем посещение хамама*?
Правда и того, с кем бы я поделилась этим новоявленным открытием, рядом со мной не было. Когда я подъехала к месту конца и начала аттракциона, Чимина там уже не оказалось. Хамам* – название общественных бань в Турции, Азербайджане, арабских странах, Иране, Афганистане, Средней Азии и других странах Востока.