Глава 2 (1/1)

?Вы должны помнить, что когда человек или государь силен и тверд, он может сделать мир таким, каким захочет; но когда он слаб – тот, что сильнее придет к нему и сделает с ним все, что пожелает?.Влад Цепеш (12), 10 сентября 1456 (13)Монастырь и его благочестивое спокойствие давно остались позади. Князь Влад Басараб Дракула, Лер, Строе, Марку, Михня и юный Тудор еще до рассвета отправились в путь к горам и перевалам Трансильвании. В лесу у подножия Бучеджи шестеро мужчин устроили привал, прислонившись к широким, прямым стволам сосен, разбросанных среди вековых дубов и буков. Солнечный свет, длинными полосами просачивавшийся между стволов, казалось, наполнял покоем все вокруг, как в мирном сне перед рассветом, обещающем тихое, радостное утро. По дороге рыцари узнали о долгих годах страданий, которые самоотверженно вытерпел Михня ради того, чтобы добраться до принца и помочь ему бежать. Вначале ему позволили быть мелким слугой, одним из людей паши (14) Омера Адрианопольского. Потом, постоянно смиренный и униженный, Михня все же добился того, что сам паша начал вызывать его в качестве переводчика посланий, приходивших неизвестно откуда. Со временем знания и покорность, а особенно мешки с золотом, сделали Михню одним из приближенных паши. Он даже получил от Омера разрешение поговорить с пленным принцем и попытаться обратить его в ислам. В темнице Влад с презреньем плюнул ему в лицо и, обругав последними словами, поклялся, что освободившись от цепей, он первым делом отрежет голову предателю. Затем в присутствии стражников, которые ни слова не понимали по-румынски, Михня прочел Владу письмо покойного воеводы. Именно так он убедил княжича выходить на ежедневную военную подготовку, выучить турецкий, чтобы понимать речь своих врагов и узнать их слабые и сильные стороны. Однажды утром, спустя четыре года, Михня вручил охране приказ, подписанный Омером, в котором требовалось, чтобы молодой валах, излечившийся от бешенства, до недавних пор приводившего всех в ужас, явился во дворец в сопровождении лишь одного Ахмеда (турецкое имя ?предателя? Михни). К вечеру Омер был найден мертвым в своей комнате. С тех пор никто в Адрианополе не видел ни валашского принца, ни доверенного паши.Теперь они собирались перебраться через горы к великому Янку Корвину, бывшему кастеляну Хунедоары, ныне регенту Венгрии и воеводе Трансильвании.– Его высочество Янку не может повернуться к нам спиной, – воскликнул Влад, и глаза его загорелись от нетерпения. – Он теперь – Атлет Христианства, как назвал его сам Папа Римский. Янку даст мне войско, а потом, когда я захвачу трон Валахии, мы вместе двинемся на Адрианополь и сокрушим язычников!– Твое Высочество, – вмешался Лер, – есть еще кое-что, чего Михня не может знать и ты тоже. Возможно, мы должны были сказать об этом раньше...– Говори, дядя Лер, и не называй меня Высочеством: мы здесь одни. – Войска, с которыми Дан пришел убить воеводу Влада и твоего брата Мирчу, были не только его и Албу из Крайова. Это Янку Корвин послал солдат и приказал избавиться от твоего отца. Пораженный, словно от жестокого удара, Влад упал на спину, и молча вытянувшись на траве, устремил глаза к верхушкам елей, безжалостно царапавших безоблачное голубое небо. Все его планы, все, о чем он так мечтал, внезапно было разрушено обманом и неведомым предательством. На мгновение ему страстно захотелось, чтобы пыль, кружащая в полосках света, собралась тяжким слоем, как за сотню лет, и заживо засыпала его. Умереть и снова оказаться в покоях матери, слушать истории о прекрасных принцессах и волшебных гномах!.. Пускай они, как прежде, прячутся в конюшне, притворно изображая страх. Или просто умереть… Влад почувствовал себя опустошенным, постаревшим и усталым, ужасно усталым. Затем, через несколько минут, он вдруг расхохотался отрывистым негромким смехом, не имевшим ничего общего с весельем. Влад медленно поднялся и, чмокнув губами, подозвал своего коня. Быстро вскочил в седло и обратился к рыцарям:– Господа, через год я стану воеводой Валахии, как мне и суждено. Сейчас я отправляюсь к Корвину, в Трансильванию! Прежде, чем вы поедете со мной, я хочу вам кое-что сказать. Я знаю, что мой отец полагался на вас и доверял вам любую тайну. Знаю, что вы никогда не просили платы и считали, что своим оружием и помыслами служите Валахии, а не ее правителю. С сегодняшнего дня будет иначе. Я люблю вас и ценю, как старших братьев. Но со мной пойдут лишь те, кто готов исполнять мои приказы в точности и без колебаний. Через пять лет Валахия будет свободна от турок, нищеты, унижений, воровства и предательства. С вашей стороны я опасаюсь только одного. У каждого из вас чересчур большое сердце. За последние четыре дня я успел оценить вашу честность, мудрые слова и доброту. С этим покончено, господа! Началась война! Сегодня я, Влад Басараб из Валахии, объявляю войну всем своим врагам! В этой борьбе не будет снисхождения к мерзавцам; я буду лгать и убивать их ночью, во сне, если придется, пока не настанет час великой битвы. Пока боль в моем сердце не утихнет! Если вы сейчас уйдете, я буду чтить воспоминания о вас, как о людях добрых и отважных. Если останетесь со мной – будете подчиняться моим приказам до последнего вздоха, какими бы суровыми они ни были. Никаких вопросов, никаких сомнений. У вас есть время на размышления, пока мы доберемся до Пьятра Крайулуй (15). Оттуда я направлюсь в Трансильванию – один или же с вами.* ...Все более редея, дубы и буки, постепенно остались позади. Шестеро всадников продолжали путь среди высоких темных сосен в сторону вершины, разделявшей две румынские земли. Вскоре перед ними открылись широкие безлесные участки в окружении высоких скал. Гребень Пьятра-Крайулуй находился в получасе езды. Рыцари, по прежнему ехавшие вслед за принцем, молча наблюдали за величественной, статной фигурой Влада, впереди которой теперь виднелась граница с Трансильванией.?Получается, теперь будет еще трудней, чем раньше? – думал Строе. Как будто за все время службы в гвардии его отца, мы проводили время на балах и пиршествах?! Правда, нам никогда не приказывали, а просили. Но разве это имело для нас значение? Воевода Влад был честным человеком, и его желания словно исходили из наших собственных сердец. Что имел в виду юный Влад? Какие еще более серьезные задания, чем раньше, он может поручить нам? Я бы не согласился стать наемником-убийцей, и как мы можем подчиняться человеку, который лжет и заключает договор лишь для того, чтобы нарушить его через пару дней? Чтобы избавить страну от всего зла, потребуется целых две жизни, а не пять лет, как он сказал, но я бы очень хотел попробовать!?.– Слышишь, Строе? – промолвил Влад, не оборачиваясь, словно разговаривая сам с собой. – Как-то через Эдирне проходил цыганский табор из этих мест. Они украли медвежонка, которого ставили лапами на горячую плиту и утверждали, что он танцует. Они кричали, как дикари, и весело выпрашивали звонкие монеты, которые бросали турки. Медведь был худой… Ребра торчали сквозь его мех, так он изголодался. Но знаешь, Строе? Он не сдавался! Танцевал… Он постоянно танцевал, как в страшном сне, который всегда начинается и никогда не заканчивается. Я был не в силах больше наблюдать издевательства над бедным зверем и одним ударом палаша разрубил его цепи. Избавленный от пытки, он рухнул наземь и казался мертвым. Только глухие стоны вырывались из его тела, истощенного мученьями и голодом. Затем, внезапно он начал подниматься. Дрожа, посмотрел мне в глаза, прямо как человек, и… начал танцевать! После этого он упал – на этот раз мертвый. Понимаешь, Строе? Вот чего ждал от нас медведь, похищенный из наших краев! Вот ради чего он терпел. Он танцевал, когда сам того хотел, и умер свободным! Свободным!!! Интересно, друзья, когда же бояре этой земли уразумеют, что либо мы живыми свободными либо умираем? Что у нас нет иного выбора… Если они сами не поймут, я их научу! Строе не нашелся, что ответить. Слишком свирепо прозвучали слова Влада – с яростью раненого зверя, загнанного в угол, который не отступит даже перед лицом жестокой смерти. Рыцари ощутили жар, неведомый им до сих пор. Это была исполненная гнева, неистовая жажда абсолютной справедливости. В этот самый миг рыцарям стало ясно, что юноша, стоящий перед ними, увековечит свое имя в истории Валахии и окружающих ее народов, а его судьба будет суровой и глубокой, и от нее будут зависеть падения и взлеты всех иных, роящихся вокруг. На плато Бучеджи всадники спешились. Солнце, клонясь к закату, озаряло горные вершины, тянувшиеся острыми изломами вплоть до Дуная и Великого моря. С гордой, необычайно прямой осанкой принц Влад остановился, и, словно позабыв об остальных, стремился взглядом достичь далекой крепости Тырговиште. Строе достал свой знаменитый ятаган и шагнул к холму, на котором, неподвижный, словно скалы вокруг, стоял молодой человек. Пришло время пяти рыцарям принять решение.– Твое Высочество, мой меч и моя жизнь принадлежат тебе! Приказывай!– Жизнь и мой палаш, – воскликнул Марко, повторяя жест своего товарища. Затем настала очередь Михни и Тудора. Лер молча подошел, опустился на одно колено и положил свой меч поверх остальных к ногам принца Валахии.– Благодарю вас, господа! Теперь пути обратно нет. Завтра к вечеру мы будем у Корвина. Мне нужно выяснить у него кое-что. А после вернемся в Валахию!Первыми нести ночную стражу назначили Строе и Михню. Остальные нашли себе убежище в расщелине между трех утесов, словно случайно выросших на такой высоте. Как обычно, молчание нарушил Строе:– Сначала я решил, что он немного не в себе. Так, самую малость…– Если бы ты знал, Строе, как много выстрадал этот ребенок, ты бы ужаснулся! Иногда, когда я думаю о том, что творится у него в душе, меня охватывает страх. Не знаю, как он выжил до сих пор. Теперь, уже мужчина, с сердцем, твердым, точно камень, он сокрушит немало зла, но я боюсь, что люди не поймут его. Когда Влад-вода был в Эдирне, у султана, со своими двумя сыновьями, Влэдуцем и маленьким Раду, я хотел бы, чтоб и ты оказался там, рядом со мной. Вместе, возможно, мы нашли бы способ вызволить оттуда их всех троих и возвратить домой. Еще тогда, среди турок, я в первый раз подумал, что Влад однажды станет величайшим из наших правителей. – Нам не следовало доверять словам султана...– Сначала нас встречали так красиво, с мелодичной музыкой, с палатками и тюрбанами всех цветов радуги, со сладостями и фруктами, которых мне еще не приходилось видеть, и воинами, выстроившимися, словно на параде. Едва лишь воевода Влад успел преподнести дары, султан сделал знак, и к ним подошел слуга, держа в руках подушку, затканную золотыми нитями, но на ней были цепи – не дары, как подобало бы правителю. Уже со скованными руками, воевода быстро отыскал глазами сыновей, стоявших чуть поодаль, вместе с другими детьми. Раду тихонько захныкал, и тогда Влэдуц поспешно закрыл ему ладонью рот. На несколько мгновений взгляд маленького Влада встретился со взглядом его отца, и воцарилась тишина. Помрачневший, с огромными, словно от изумления глазами, мальчик медленно, томительно медленно подошел к отцу. Никто не смел остановить его. Он был так мал, но его зеленые глаза метали молнии, что делало его страшнее сотни янычар. Все, что он прошептал воеводе, было: ?Никогда власть турок не станет сильнее нашей!?.– И я не забыл, что сказал тогда, Михня! – раздался сзади голос Влада.– Ты не спишь, Твое Высочество? Вероятно, тебе стоит поискать других помощников! – с огорчением отозвался Строе. – До сих пор мимо меня никто не мог прокрасться так, чтобы я не заметил этого. Когда же ты поднялся со своего ложа?– Не расстраивайся, Строе! – рассмеялся Михня. – Пока он был у турок, Его Высочество Влад стал одним из самых ловких воинов, которых я когда-либо видел. Он превзошел даже своих учителей: китайских мастеров рукопашной схватки, приехавших с другого края света, у горделивых франков – искусных фехтовальщиков, у диких турок и у немцев величиною с дверь. Он разбил их всех в пух и прах, и отчитал, точно детей, за то, что им хватило наглости бороться с великим воеводой. – Время решающей битвы настало. Битвы, что означает… – прошептал негромко Влад, словно обращаясь к самому себе. – И больше я не совершу ошибки. Тогда это была только моя вина. Бог дал мне знак, чтоб мы не ехали туда, но я не послушался его. Влад с минуту молчал, вспоминая о прошлом, которого уже не вернуть. Затем продолжил прерванную мысль:– Мне так нравилось в Тырговиште, когда розы распускались от летней жары; я сжимал в ладони горсть красных лепестков и подбрасывал их к солнцу… А затем плыл по воздуху вместе с ними – легко, без крыльев… Мне казалось, будто я лечу так, невесомый, часами гоняясь за цветочными бабочками, не касаясь земли. Но за день до отъезда в Эдирне лепестки вдруг превратились в острые каменные глыбы и градом обрушились на меня. Оставшиеся бабочки пронзительно кричали, точно ястребы, и яростно клевали меня в лицо. Пытаясь защититься, я вытянул перед собою руки, но валуны все продолжали падать. Когда же я проснулся, то лежал в своей постели, и мама плакала, склонившись надо мной. Я так и не сказал ей, что случилось. Возможно, она не поверила бы, а может, еще больше испугалась. Мама была нежной и доброй. Она страдала, даже глядя на щенков, оставшихся без матери; ласково заботилась обо всех созданиях неба и земли. Отцу я тоже ничего не рассказал. И жестоко ошибся! Родители бы поняли, что нам не следовало ехать. Я знаю, что отец и мать иногда разговаривали с Богом… они были скромными, трудолюбивыми, добрыми и храбрыми. Последними настоящими королем и королевой. Вместе с ними закончилась эпоха сказок, господа! Сейчас мы живем в эпоху Зверя! И он не понимает по-хорошему! – И завтра, с Янку Корвином, нам тоже придется нелегко, – сменил тему разговора Строе, пытаясь побороть охватившее его волнение. – Что ты намерен делать, Твое Высочество? Ты же не можешь его убить, это, пожалуй, будет нехорошо… – Пока он бьется с турками, я ничего ему не сделаю. Хочу только услышать, что он скажет. Понять, были ли войска, посланные против моего отца, войсками Янку. И почему? А теперь идите спать, я хочу побыть один.На высоком плато Бучеджи звезды сияли так низко над землей, словно стремились искупаться в горных родниках, наполнявших тишину ночи своим журчанием. Несколько более ленивых звездочек мирно дремали в белесых логовищах, согретых небесной пылью. Казалось, будто из любви к горному пейзажу Небесный Мастер осенил еловые леса и высокие хребты вокруг лунным серебром.Лер, притворяясь спящим в своем убежище, на мгновенье испугался, что серебристый отблеск в волосах молодого принца больше не исчезнет после этой ночи. ?Слишком много испытаний для одного человека. А ведь это лишь начало...?.ПРИМЕЧАНИЯ:12. Цепеш – прозвище ?Цепеш? происходит от румынского ??eap??, то есть ?кол?, и буквально означает ?Колосажатель?.13. Отрывок из письма, адресованного Владом Цепешем жителям Брашова 10 сентября 1456 г.14. Паша – высокий ранг в политической системе Османской империи, обычно присваиваемый губернаторам или генералам. 15. Пятра Крайулуй – буквально ?Краеугольный камень?.