Глава 10 (1/1)

В забытье Тодд вновь обрёл свой дом. Ему виделось, будто никуда он не уходил, а остался в родном замке, и у его семьи всё было хорошо. Сестра пыталась сдержать громкий хохот, рассказывая об очередном приключившемся с ней курьёзе. Отец сидел у весело трещащего камина и улыбался, глядя на раскрасневшуюся от тепла и смеха дочь, а сам Тодд чувствовал безграничное счастье и спокойствие. Словно уютный кокон, атмосфера дома защищала его от внешнего мира и всяческих бед. Но вдруг принц вспомнил о Фаре; имя возлюбленной отозвалось в голове оглушительным громом и болью. В тот миг юноша и очнулся. Тихий говор разъедающего поленья огня никуда не делся, только принц совершенно точно оказался уже не дома. В нос ударил сильный запах дерева, меха и крови, и Тодд почувствовал дрожь в коленях. Ему вдруг стало страшно, а плывущие перед глазами разноцветные круги успокоиться совсем не помогали. — Ой, он очнулся! — как сквозь толщу воды прокрался к нему чей-то голос. Юноша силился ответить ему, но изо рта врывалось лишь глухое сопение. — Подожди-подожди, я сейчас!До него донёсся сильный грохот, который с каждым мгновение нарастал, — к Тодду возвращалась способность чётко слышать звуки. Наконец к нему с пыхтением подошёл человек в ярко-васильковой рубахе, а на перевязанный лоб легла тонкая рука. — Ну вроде спадает уже жар, — заметил Дирк — а это, несомненно, мог быть только он, ведь у кого же ещё может найтись одежда такой безумной расцветки. Откуда-то появилась ещё одна подушка, и бард с кряхтением пихал её под голову никак не приходящего в себя Тодда. Принц пытался собраться с силами и осмотреться, но зрение подводило, и мир вокруг все еще состоял из ярких вспышек и невозможно синей ткани Дирковой рубашки. — Дирк… — с трудом выдавил из себя Тодд. — Да-да? — тут же наклонился к нему парень. — Ох, Тодд, как же хорошо, что ты очнулся, а то я так испугался! Ты всё валяешься и валяешься, валяешься и валяешься, валяешься и валяешься — не особо весело, согласись? Ты нас всех напугал так. Никогда больше так не делай, а то меня хватит удар. У меня тоже, кстати, очень сильно чего-то бок саднит. А мне и пожаловаться некому даже. Этот ходит — я ему стеснялся говорить, если у меня что болит, ты тут просто лежишь, и так у него проблемы из-за нас и заботы новые… Но он вообще прекрасный хозяин, такой добросердечный и радушный — я ужасно рад, что он нам помог. За тобой вот ухаживал. Я тоже ему помогал, конечно…Слушая бесконечную тираду своего спутника, Тодд уже успел пожалеть, что пришёл в сознание. Звонкий говор друга назойливо жужжал в голове, а его махинации и бесконечные попытки устроить занемогшего товарища поудобнее лишь усугубляли навязчивую боль по всему телу. — Пить… хочу, — прошептал он, цепляясь за предплечье Дирка. Тот ойкнул и с размаху бросил подушку прямо на лицо Тодда. — Точно-точно-точно-точно, сейчас принесу! В другом конце дома вновь поднялся шум, а потом скрипнула дверь, и в комнату ворвался порыв ветра, приятно коснувшийся горячих щёк принца. Тодд скинул подушку на пол и тяжело вздохнул. Постепенно приходя в себя, он вспоминал их с Дирком встречу с медведем, их безумные гонки и, наконец, охвативший его страх, пока он сидел на ветке и думал, что медведь вот-вот доберётся до них и съест. А потом он потерял сознание, и вот сейчас находился в совершенно незнакомом доме, в который неизвестно как попал. Выходит, они спаслись от медведя? Но как? Тодд совершенно точно помнил, как лишился чувств — не свалился же он с дерева, а то бы вряд ли он тут сейчас лежал. Значит, Дирк его удержал. Но как же он справился со зверем? Или кто-то им помог? Вскоре в дверях показался запыхавшийся Дирк с ведром в руках. Сперва он хотел дать Тодду попить прямо оттуда, но, видимо, посчитав такую посуду слишком тяжёлой, кинулся, расплёскивая воду, к столу. Там он отыскал стакан, зачерпнул и ринулся к нетерпеливо тянущему руки больному. Прикрыв глаза и оперевшись на локоть, Тодд жадно осушил стакан до дна и со вздохом отнял его от растрескавшихся губ. Всё это время Дирк пристально за ним следил, словно в любой момент готовый ринуться на помощь, дабы спасти от незнамо какой напасти, и теперь осторожно присел на кровать. — Ну как? — Ну так, — честно признался Тодд и сел в кровати, держась рукой за стену. Сильно болела левая нога, особенно лодыжка, саднил правый бок и всё ещё как будто мешала тяжестью налитая голова. Подняв руку и потрогав затылок, принц обнаружил вздувшуюся там шишку. — Сколько я проспал? — Ну, скажем, десять часов, — заверил его бард. — Может, одиннадцать? Думаю, ты помнишь только мишку, упокой господь его душу, — он нам вчера вечером повстречался. — А разглагольствовал так, будто я не меньше недели тут провалялся, — фыркнул Тодд. Его товарищ почему-то широко улыбнулся и с умильным лицом посмотрел на него. — Я так рад, что ты живой и почти здоровый! — Дирк порывисто притянул к себе парня, и тот протестующе застонал. — Прости, но я всё переживал, что ты умрёшь! — Я тоже, — поделился с ним Тодд, вспомнив свои последние мрачные мысли. — Что там случилось? Мне казалось, уже всё, надежды и нет никакой. Набрав полную грудь воздуха — уж что-что, а поговорить Дирк любил, — он принялся рассказывать о выпавших из жизни друга часах: — Когда ты отключился, в тот же момент раздался просто страшный грохот, что у меня самого чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Ну, думаю, это медведь дерево свалил и сейчас нами уже вплотную займётся. Но тут слышу — тявканье, как-то не по-медвежьи, и я глаза открываю — я зажмурился от страха просто — и вижу, что кто-то вдалеке стоит, а рядом с ним, видимо, собачка бегает — это Рапунцель, потом вас познакомлю, она просто замечательная. Я себе всегда хотел завести собаку, чтобы она меня и охраняла, и выступления бы помогала более интересными делать, так сказать, и вообще мы бы с ней дружили… — Не отвлекайся ты, — одёрнул заговорившегося парня Тодд. — Там появился какой-то человек — это тот, что нас спас? — Да-да, он самый, — закивал Дирк. — Оказалось, это охотник какой-то местный. Он уже очень давно хотел этого медведя поймать, но вот никак. Он уже и капканы понарасставил везде — а тому хоть бы хны. Он в один попался, да как-то вырвался. — Вот почему он хромал! — вспомнил Тодд, обрадовавшись тому, что ничего не забыл. Теперь он совершенно ясно вспомнил вчерашний день, и от этого радостного открытия даже боль немного отступила. — Ага. И вот тогда он вообще не на охоту шёл, но случайно наткнулся на нас. Ой, подожди, он не охотник, — вдруг замахал руками бард, — он дровосек! — Ну, тогда это совершенно меняет суть дела! — хмыкнул принц. — Конечно, меняет! — возмущённо упрекнул его Дирк. — Он же нас спас, а значит, он сейчас самый важный в нашей жизни человек. — Ладно-ладно, давай уже дальше рассказывай, — нетерпеливо поторопил его Тодд. Демонстративно неторопливо забравшись повыше, юноша скрестил ноги и подобрал их ближе к себе. С делано-серьёзным вытянувшимся лицом он многозначительно помолчал, словно собираясь с мыслями, а на деле просто-напросто наслаждаясь вниманием своего спутника, но после пущенной в него подушки сразу же рассмеялся и поспешил продолжить. — Ну вот, у него с собой было ружьё — никогда их близко не видел, у солдат только, но я предпочитаю не маячить у них под самым носом, а тут я потом рассмотрел всё как следует, только он его мне в руки так и не дал. Ну и правильно, с меня станется ещё себе в живот пульнуть или в кого-нибудь поблизости. Так, ну и он, в общем, стреляет в этого медведя, совсем в упор — и как ему не страшно было? — и медведь покачался-покачался да упал и не шевелился больше. Я наверху сижу ни жив ни мёртв, тебя держу, а ты уже сползать начинаешь. Ну, думаю, не удержу я тебя, и уже хочу крикнуть тому дядьке, как он голову задирает и первый меня зовёт. Поперекрикивались мы с ним, я ему говорю, что ты тут совсем уже того, и он наверх полез, и мы тебя вместе вниз спустили. Только случайно уронили чуть-чуть, прости, под конец я тебя не удержал: сам уже еле стоял от всех этих треволнений. Но там совсем не высоко было. — Вот у меня и левая нога болит, — заметил Тодд, но без всякой обиды. Если Дирку было хотя бы вполовину также страшно, как и самому Тодду, то, наверняка, ему нелегко оказалось протащить на себе — пусть и с помощью другого мужчины — обессиленное тело друга. Принц же даже потерял сознание от ужаса, и за это ему становилось немного стыдно. Никогда ничего он так не боялся, даже когда один-одинёшенек убегал из замка в огромный неизвестный мир. Угроза его жизни в этот раз была самой что ни на есть настоящей, и, видимо, на деле Тодд оказался совсем не таким храбрецом, как ему хотелось думать. Но, надо заметить, и в подобную ситуацию он никогда не попадал; быть может, вышел он из неё далеко не с блеском, но всё же в более-менее целом состоянии, что не могло не радовать. — Ты чего задумался? — ворвался в его мысли бодрый голос Дирка. Подняв взгляд на товарища, принц вздохнул. — Да просто так некрасиво получилось: сознание потерял и всем столько хлопот доставил, — сокрушённо укорил себя он. — Да ты чего, — Дирк легонько толкнул его в плечо, — ты же сам придумал на дерево залезть! Я бы вот так бежал и бежал, коли не ты. И сожрали бы меня быстро. Хотя, думаю, медведь скорее тебя бы выбрал: у тебя мяса побольше, посочнее будешь. — Спасибо огромное за это бесценное замечание, — мрачно поблагодарил Тодд. Цокнув языком, бард вскочил с кровати и закрутился по комнате. — Глупый, ты нам жизнь спас, а придираешься к ерунде какой-то! — Жизнь нам спас дровосек-охотник! — заметил Тодд.— Он, вообще-то, очень был рад нашей компании. Сказал, что устроит замечательный обед! Я вот жду не дождусь, когда он всё приготовит! Есть так хочется — страсть! Хотя я уже съел много чего. Буханку хлеба, полголовки сыра, немного окорока, чуточку сметаны — чуть-чуть, а то она жирная слишком, для здоровья плохо… Вдалеке послышался лай, и Дирк резко перестал кружиться. Чуть пошатываясь, он подплыл к окну и объявил: — Гордон вернулся! — и двинулся к двери. Тодд с кряхтением сел в кровати и свесил ноги на пол. Дирк счастливо ускакал куда-то на улицу, и тявканье стало ещё активнее, смешавшись с восхищёнными воплями барда. Принц с улыбкой покачал головой: всё-таки хорошо, что он путешествует не в одиночестве. Возможно, будь он один, он ни за что не пошёл бы в этот лес, который непонятно где ещё находится, а значит, и медведь бы ему не повстречался. Но тот момент, когда он зашевелился, а Дирк с обеспокоенно-радостным лицом бросился к нему, почему-то вызвал у него умиление. Никогда в жизни у него не было такого товарища, переживающего за любую мелочь и готового всегда прийти на помощь. Может, попадать в передряги с таким другом намного ценнее и важнее, чем сидеть в безопасности, — но в пустом одиноком замке. Спустя мгновение философские размышления Тодда были прерваны. В хижину вошёл приземистый мужчина; на нем была огромная меховая шуба, которая тут же заполнила собой всю комнату, и юноша удивился, вспомнив, что сейчас лишь начало осени и, наверное, мужчине жарко в таком наряде. Вероятнее всего, это и был их спаситель, дровосек Гордон. Его пепельно-серые волосы уже тронула белоснежная седина, а лицо покрывала густая щетина. Он отличался очень тяжёлой фигурой, казавшейся ещё больше из-за шубы, и некрасивой походкой. Особенно покоробили Тодда его глаза: серые, холодные и очень злые. Под взглядом Гордона он тут же почувствовал себя неуютно, как будто мужчина его тщательно оценивал, словно потенциальную добычу. Дровосек остановился у самого входа и вперил взгляд в Тодда. Принц же замер, не в силах пошевелиться, и как будто загипнотизированный удавом кролик смотрел на Гордона, приоткрыв рот. Молчание уже слишком затянулось, когда в дом ворвался Дирк, а вокруг его ног закрутилась приземистая собачка со смешными короткими лапами и огромными треугольными ушами. — Тодд, познакомься, это Гордон и Рапунцель! — воскликнул бард, и собака, высунув от удовольствия язык, ловко запрыгнула на кровать и начала основательно обнюхивать юношу. Тот с трудом оторвался от созерцания всё ещё тяжело смотревшего на него Гордона и принялся наблюдать за предельно счастливой собакой. — Привет, — поздоровался он с ней, и Рапунцель ответила ему тихим повизгиванием. Тодд повернул голову к Гордону, стараясь не встречаться с ним взглядом. — Спасибо вам большое за то, что вы столь милостиво изволили спасти и приютить нас. Я хочу выразить вам свои искренние благодарность и признание. Рядом охнул Дирк. — Как ты так… внушительно прям сказал! — восхитился он и весело, совершенно без всякого страха посмотрел на мужчину. — Спасибо вам, в общем. По гроб в долгу. Тодд никак не мог понять, почему он чувствует какую-то странную исходящую от Гордона опасность. Тот медленно, неторопливо стянул шубу и кинул её на большой деревянный стул. Внизу обнаружились кожаная куртка, уже стёршаяся почти до дыр в локтях, и широкий пояс с несколькими вместительными сумами. От вида больших ножей, висящих у Гордона на боку, Тодду стало дурно, и он нервно сглотнул. Мельком глянув на Дирка, он не заметил никакой перемены в настроении друга: тот был, как обычно, чрезвычайно восторжен и весел. А вот у Тодда сердце сжималось от необъяснимого страха перед дровосеком. Гордон снял перевязь с ружьём и бережно прислонил его к стене. Дирк очаровано следил за его движениями — видимо, он и правда никогда толком не видел оружия. В замке почти у всех гвардейцев были собственные ружья, и Тодд в детстве даже пару раз бегал к казармам пострелять по мишеням вместе с солдатами, однако быстро потерял интерес и решил ограничиться лишь уроками фехтования. А вот его отец любил громкие хлопки от выстрелов и внушительный вид вооружённых солдат, так что был немного расстроен, когда сын его восхищения не разделил. Очередное разочарование — наследник престола так редко радовал своего отца, что, наверное, он давно на него махнул рукой. Сейчас Тодд всеми силами старался не разочаровать себя самого и не потерять присутствия духа — а это оказалось ох как сложно. Гордон делал всё тщательно и неспешно, по всей вероятности, догадавшись, что спасённый им гость крайне напуган его видом. Он лишний раз оглядывался на Тодда и как-то нехорошо улыбался, и от похожий на оскал гримасы у Тодда в жилах стыла кровь. — Я так рад, что мы теперь в безопасности! — беззаботно щебетал с размаху бухнувшийся на кровать Дирк, играясь с Рапунцель. Собака ластилась к Тодду, и тот бездумно гладил её мягкую шелковистую шёрстку. — Конечно, путешествовать ужасно интересно, но иногда и отдохнуть не помешает. А то сколько приключений! А что у нас на обед будет? Я так есть хочу, умираю! Наверное, какая-нибудь дичь, да? Ой, а что там с медведем, кстати? Это вон там не его мясо? Бедняжка, пусть земля ему будет пухом… Правда, он не в земле, он у нас на столе. Меняет ли это смысл выражения? Или же это отвлечённая от жизни метафора? Конечно, происхождение-то у неё понятное, но потеряла ли она свою связь с непосредственно явлением погребения или пока ещё нет?..Кажется, Гордон уже успел привыкнуть к бардовским бесконечным рассуждениям вслух, а может, он просто редко принимал у себя путников и потому не был против абсолютно любой компании. Так или иначе, ничто не могло потревожить его спокойствие, пока он выставлял на стол тарелки с ягодами, пирогами, кусками вяленого мяса, маленькими луковицами в рассоле и какими-то незнакомыми Тодду овощами. От пирогов упоительно пахло сдобой, и оба юноши переглянулись. Дирк непонятно почему активно закивал, а Тодд свёл брови и многозначительно покивал в сторону Гордона. Бард выпятил нижнюю губу, развёл руки в стороны и, спихнув Рапунцель на колени Тодда, поднялся и подошёл к столу. — Может, мы поможем вам как-нибудь с медведем? — предложил он дровосеку, надеясь разузнать, когда же тот его всё-таки приготовит. — Потом поможете, обязательно, — с очередной улыбкой ответил Гордон, расставляя кружки и доставая из шкафа пузатый кувшин с каким-то душистым напитком. — Всё потом успеется, всё потом, а сейчас вам надо хорошенько поесть. — Ну, это мы всегда готовы, да, Тодд? — бросил Дирк и даже не дожидаясь ответа сел на огромный деревянный стул. Принц почёсывал надеющуюся стянуть что-нибудь со стола Рапунцель за ухом и пытался побороть растущий страх. Дирк позвал его к столу, и Тодд на негнущихся ногах поднялся, не в силах отвести взгляда от злобно скалившегося лица Гордона. Мужчина сидел на широком табурете и чему-то мерно кивал, глядя на то, как Дирк за обе щёки уплетает яства. Тодд осторожно сел на самый край стула. Он просто знал, что что-то здесь не так; знал, что Гордон больше, чем их чудесный спаситель, и намного опаснее, чем казалось его другу. Но что было не так — он объяснить не мог. Лишь подсознательно ощущал, что не стоит расслабляться. Тодду страшно хотелось есть, но прищурившиеся глаза, неотрывно следящие за всеми движениями гостей, не дали ему тут же жадно наброситься на еду, как это сделал Дирк. Вместо этого принц важно положил себе немного холодного мяса и оторвал ломоть хлеба. Во рту было сухо, и он хотел было налить себе попить, но, взяв в руки кувшин, почуял какой-то полузнакомый запах. — Что это такое? — недоверчиво спросил он, надеясь, что Гордон не сочтёт его вопрос грубым. — Всего лишь домашнее пиво, — сипло ответил дровосек, всё также подло улыбаясь. — И очень-очень вкусное, я вчера выпил, наверное, ведро, и спал как убитый, — радостно сообщил Дирк, но этим лишь ещё больше растревожил Тодда. Принц налил себе немного пива, едва ли на два пальца, и решил осмотреться вокруг, пытаясь хоть как-то умерить страх. Ничего подозрительного ведь и нет. Обычный дом, деревянный, тёплый. Мебель вся добротная, сделана на века, основательно. В таком доме жить хорошо и спокойно. Огромная кровать — видимо, хозяйская. Её дровосек не поскупился уступить больному гостю — Тодду, то бишь. На лавке расстелено бельё — тут спал Дирк. Вся постель измята, простыня сбилась, а три подушки разбросаны в разные стороны. Рядом с постелями очаг, чтобы спать было теплее. Большой камин, просто огромный, вертел для дичи, тяжёлая железная створка, чтобы закрыть огонь и дать мясу потомиться — Гордон же в лесу живёт, часто охотится на животных. Их вот от медведя уберёг — если бы не он, где бы они с Дирком сейчас были? Вон как раз туша медвежья лежит, скоро они её приготовят. Топорики всякие висят, ножи — для мяса, для птицы, для овощей. На стене красуются огромные ветвистые рога — видимо, лосиные. Небольшой трофей с охоты — наверное, сложно поймать животное, которое больше тебя раза в два… И тут Тодд понял, что всё пропало. Он даже не успел справиться с собой, и, наверное, на лице у него отразился неподдельный ужас, потому что Гордон тоже помрачнел и обернулся в поисках того, что его всё-таки выдало. И тогда принц решительно взял себя в руки, прогнав всякий страх, отпихнул чуть взвизгнувшую Рапунцель и схватил лежащий рядом с тарелкой массивный охотничий нож, которым они нарезали окорок. С силой толкнув стол, Тодд понадеялся, что тот, может, перевернётся и придавит Гордона, но сил у него не хватило, только Дирк рядом тоненько взвизгнул, испугавшись. ?Ну и ладно?, — подумал Тодд и крикнул, отчаянно надеясь, что бард поверит ему и, не теряя не секунды, поможет: — Дирк, он нас съест! — и с размаху вонзил нож в ногу дровосеку. От неожиданности Гордон взвыл и, неловко качнувшись, упал с табурета. Чуть выше его правого колена торчала резная ручка ножа — лезвие вошло почти до упора. Дирк от изумления вскочил на ноги и уцепился за плечо Тодда. — Тодд?! — то ли воскликнул, то ли непонятно что спросил он и потянул друга за рукав. — Что ты делаешь?! — Спасаю нас! — пропыхтел тот и кинул в Гордона его же табуреткой. Страшно хотелось просто взять и выскочить на улицу, но не получалось: вещи-то все были здесь. Тодд так себя и оправдывал, но глубоко в душе испытывал то же чувство, что и в тот момент, когда решился бежать. Нет, вовсе не радость, а злость. Тогда он, конечно, злился в большей степени из-за того, что всё идёт не так, как хочется ему. Тут же он отчаянно жаждал чего-то незнакомого, вроде справедливости или отмщения, но чего именно — пока никак не понять. Главное сейчас — прекратить веь этот ужас и спасти не столько себя, сколько других. Дирк топтался на месте, всё ещё ошарашено глядя то на повалившегося на спину, но уже пытавшегося подняться мужчину, то на разъярённого Тодда. Вокруг его ног бегала поскуливавшая Рапунцель, явно разделявшая его растерянность. — Мои вещи, живо! — скомандовал юноша барду, и тот боком проскочил мимо пытавшегося вытащить из ноги нож Гордона к их сваленным в углу мешкам. Голова Тодда неожиданно прояснилась, и даже боль куда-то ушла. Наступать на левую ногу всё ещё было немного неприятно, но в целом таким собранным и напряжённым, готовым к чему угодно, он еще никогда себя не чувствовал. Им никто не придет на помощь, только они одни смогут за себя постоят. Пожалуй, убежать было бы много легче, но Тодд твёрдо знал: нельзя. Нельзя оставить Гордона жить здесь и продолжать свои зверства. Они обязаны прекратить это раз и навсегда. Во всяком случае, Тодд совершенно точно должен — он всё-таки знатных кровей; он будет отвечать за целую страну. — Именем своего отца, Максимилиана Лэндиса Первого, правителя королевства Имеакар, я, наследный принц Тодд Броцман Лэндис, осуждаю тебя на смерть за преступления против человечества, — чётко и громко проговорил Тодд. Трясущимися руками Дирк пихнул ему сумку, и принц выудил оттуда небольшой кортик, который он спрятал на самом дне — рядом с полным золота кошелём — и выставил острием вперёд, по обычаю своей страны сначала направив на сердце преступника, а потом перечеркнув его в воздухе крестом. Бард испуганно икнул и попятился назад. — Дирк, мне будет нужна твоя помощь, — спокойно попросил его Тодд, но тот ничего не ответил. Наверное, он кивнул, с надеждой решил юноша, но обернуться не решился: Гордон, с мокрым чавканьем выдернув из плоти нож и покрепче перехватив его за рукоять, уже поднялся и с перекошенным лицом засучивал рукава своей куртки. Жалко, подумал Тодд, что у него нет шпаги, он с ней обращается много лучше, чем с кортиком. Со здоровым мужиком им вдвоём совладать невозможно, наверное. Дирк стоит где-то позади и теперь вместо Тодда обливается холодным потом от ужаса и даже молчит — значит, душа в пятки ушла, не иначе, — у Тодда из оружия — ножичек да собственная решимость. Расклад явно не в их пользу, конечно, но вдруг судьба к ним будет милостива и поможет им справиться. Принц даже и мысли не допускал о побеге — он был готов к бою. На мгновение он даже задался вопросом — а что если ему суждено умереть вот здесь, на полу какой-то глухой избушки в непонятной стране Анкаде, и после смерти от него даже ничего не останется… Об этом сейчас Тодд запретил себе даже думать. Напротив него стоит опасный убийца, и только он один может его остановить. Гордон бросился на него вовсе не так быстро, как учитель фехтования в замке, и юноша легко отступил назад, лишь наотмашь мазнув кортиком. Ему не хотелось делать решительных выпадов, потому как он мог потерять своё единственное оружие, а такую небрежность он пока что позволить себе не мог. Тодд лишь боялся, что Гордон заденет Дирка ножом, или же просто как-то его ранит. Он был уверен, что бард никогда так и не научился обороняться, и по этой причине чувствовал страшное напряжение. Ни на секунду не выпуская Гордона из поля зрения, Тодд принялся медленно обходить мужчину по левой стороне. Он хотел было добраться до кухонного стола, чтобы взять ещё какой-нибудь нож и метнуть его — особой меткостью он не отличался, но попасть в огромную мишень в небольшом пространстве хижины всё-таки легче, чем в далёкий размалёванный круг в поле. А ещё он смутно помнил о собаке, которая, вроде бы, должна была броситься помогать хозяину, однако почему-то спряталась под лавкой, откуда теперь торчал лишь тревожно подрагивающий хвостик. Тодд уже и не надеялся, что Дирк станет ему помогать. Он наверняка забился куда-нибудь в угол и ждал подходящего момента, чтобы улизнуть. Ну и ладно, пусть хотя бы он спасётся. Может, потом даже расскажет его отцу, как всё дело было. Правда, он ведь и не знает, кто такой Тодд на самом деле — ах, нет, теперь-то узнал, мысленно чертыхнулся принц. Вся конспирация теперь насмарку! Гордон снова ринулся в атаку, Тодд отпрыгнул в сторону — очень удачно, почти к самому столу с огромной, дико пахнущей кровью и свежим мясом тушей медведя, — и ударил его кортиком в бок. Нож дровосека прошёлся в нескольких дюймах от его лица, и юноша почувствовал, как по виску течёт горячая капля. От этого Тодд брезгливо дёрнулся, на минуту вновь поддавшись волне чёрного страха, больно схватившего его за ушибленный бок, до разноцветных кругов перед глазами. Когда принц пришёл в себя, то понял, что всего-навсего ударился раненой стороной о грубо сколоченный шкаф, а вот Гордона задел сильнее, чем он его. Мужчина прижимал почему-то алую ладонь к боку, и с удивлением Тодд догадался, что кожа его стала такого странного цвета от хлещущей из раны крови. Со стороны двери что-то чиркнуло, послышалось торопливое бормотание — видимо, Дирк всё-таки пытается выбраться, с облегчением отметил Тодд.Гордон был неповоротлив и медлителен, тогда как принц двигался легко, хоть и с небольшими затруднениями из-за недавно полученных травм, — но дровосек был настолько крупнее Тодда, что тот с трудом представлял, как сможет одолеть его подручными средствами. Он схватил со столешницы первый попавшийся нож — тонкий, но острый, как бритва. Он уже подбросил нож и собирался резко метнуть его в упрямо наступающего Гордона, как вдруг оглох. Не выдержав, Тодд заорал изо всех сил и выронил нож и кортик. Из глаз брызнули слёзы — комната наполнилась едким дымом. Голова гудела, как пчелиный улей, и, не удержавшись, юноша привалился к столу. Сначала ему показалось, что он оглох, но потом он понял, что кричит вовсе не он, а кто-то другой. Сам же Тодд просто стоял, открыв рот. В лёгкие тут же просочилась едкая гарь, и он надсадно закашлялся. Светлый дым рассеялся, и вместо разъярённой гримасы Гордона принц вдруг увидел перед собой бледное, бескровное лицо Дирка. ?Как же хорошо, что он жив?, — с облегчением подумал Тодд и чуть не разревелся по-настоящему, когда вдруг со стороны очага повалил густой чёрный чад. Всё ещё слыша призрачный звон, заглушаемый теперь чужими истошными воплями и лаем выскочившей из своего укрытия Рапунцель, принц обернулся и увидел огромный ком, барахтающийся в глубоком огненном чреве очага. Что-то с бряцаньем упало на пол — из рук Дирка выскользнуло ружьё Гордона. Произошедшее медленно обретало смысл, и Тодд устало оттёр со лба лоб. — Скорее, закрывай его дверцей! — сипло бросил он, и Дирк уцепился за железные ручки. Тодд подхватил тяжеленную дверь с другой стороны, и они вместе потащили её по полу. За ними увязалась Рапунцель, но почему-то она не старалась помешать, а наоборот, как будто торопила. С противным скрежетом они налегли на воющего мужчину. На Тодда дохнуло жаром, и ему показалось, что сейчас Гордон утащит их обоих за собой, в огонь, и откуда-то появились новые силы, хотя Тодд был уже готов свалиться на дощатый пол и больше никогда с него не подниматься. Дирк с трудом приставил дверь со своей стороны и устало привалился к ней спиной. Его губы мелко подрагивали, ладони были усеяны царапинами. Тодд опустошённо присел на табурет, вздрагивая от того, как по железу страшно скребут ногти. Теперь крики были почти не слышны, а весь дым уходил в каменную трубу, и в доме было почти тихо и спокойно. Только за окном слышалось пение птиц да шум листвы. О ногу потёрлась мордочкой Рапунцель, и Тодд машинально опустил руку и потрепал собаку по холке. Первым пришёл в себя принц. Кажется, чувств у него уже не осталось, даже усталости толком не было, только хотелось поскорее отсюда уйти — куда угодно, хоть в лес, только бы прочь. — У него рядом с рогами висят черепа, — сказал он Дирку и показал на страшные трофеи у того за спиной, но бард даже не обернулся, только внимательно смотрел ему в глаза, как будто что-то спрашивал. — Человеческие, — непонятно зачем пояснил принц, и его передёрнуло. Уложив все вещи, Тодд попросил Дирка собрать в дорогу какой-нибудь еды. ?Только не мяса?, — хотел было добавить он, но понял, что не стоит — к мясу они теперь даже прикоснуться, кажется, ещё долго не решатся. Рапунцель металась и мешалась под ногами, протяжно-просяще скулила, и Тодд ничего не возразил, когда Дирк усадил её в свой необъятный мешок, устраивая поудобнее. Нагрузившись в дорогу, юноши, так и не проронив ни слова, вышли из дома, даже не глянув на печь. В дороге тишину нарушало лишь сипение и тяжёлое дыхание Рапунцель, которая была очень рада путешествию и даже попросилась спуститься вниз. Иногда убегая в сторону, она непременно возвращалась обратно и, высунув язык, с весёлой мордочкой неслась вперёд. Уже когда совсем стемнело, они вышли к какому-то городу, и Тодд почти неслышно спросил: — Может, заночуем в гостинице? — и повернулся к Дирку. Юноша потёр глаза и коротко кивнул. — Как Вашему Высочеству будет угодно, — угрюмо ответил он.