Глава 2 (1/1)
В следующие выходные Джексон не приходил. Да и вообще всю неделю парень держался от Саши на расстоянии. Подобное поведение Вана за полтора года пребывания в его доме Саша увидела впервые. Это не могло не обрадовать девушку, но также не могло и не на сторожить.Как бы Джексон не избегал встреч и каким бы ни был огромным дом, ребята всё же сталкивались. Особенно часто это происходило в холле, на лестничном пролёте. Саша хоть и редко выходила из своей комнаты, но ей приходилось делать это чуть чаще обычного, когда давали знать о себе голод и жажда, ванная комната, к счастью для обоих, в комнате девушки имелась, потому вылазки наружу сократились.При случайных встречах Джексон терялся, но виду не подавал, он держался холодно и равнодушно по отношению к Браун, порой даже не обращал на неё внимания так, словно девушки вовсе нет.Саша не выкидывала из головы мысли, что не к добру всё это, и каждый раз с опаской думала о приближающемся конце недели. И правда, ведь Джексон мог отыграться за недавнюю дерзость девушки в выходные. Возможно, всё это время Ван копил силы и энергию не докучая Саше, держал контроль над своей похотью только ради того, чтобы выплеснуть всё позже? А может, всё же ему стало мерзко? Или Браун попросту надоела ему? Игрушка перестала оправдывать ожидания и стала непривлекательным хламом, который скоро выбросят?Но Джексон и думать не смел ни о чём из того, что предполагала Саша. Она никак не могла ему надоесть. Напротив, парень только о ней и думал. Каждую ночь после слов Саши он просыпался в холодном поту. Ему снилось, как девушка смотрит на него безучастно и мёртво, как слёзы текут по её глазам, когда парень жёстко вдавливает её тело в кровать, делая быстрые толчки. Во сне девушка только и делала, что повторяла: ?Тебе не мерзко? Ебать меня??, и Вану становилось мерзко. Но не от Саши, а от самого себя. Ему противно было смотреть по утрам в зеркало, тошно было каждый раз, когда он ловил на себе холодный взгляд Браун, случайно пересекаясь с ней в коридорах. Впервые за двадцать два года парень почувствовал себя уязвимо и жалко. Его не могло это не злить, но собственные чувства не поддавались ему.—?Ка Йе! Дорогой! —?тонкий писклявый голосок прозвучал на пороге дома Вана ровно в полдень самого плохого дня недели?— понедельника.Горничная в откровенном наряде, больше похожем на костюм из порно фильма, нежели на обычную униформу, немного нервно покусывая губы, зашла в комнату Вана.Увидев её, Ван нахмурился:—?Не сейчас, Ю Рин,?— низким голосом прохрипел он. —?Я ведь говорил, что не в настроении.—?Н-но, господин…—?Ты оглохла?! Убирайся вон! Мне не до тебя! —?срыв произошёл быстрее обычного.—?И с каких это пор мой маленький медвежонок Ка Йе стал таким нервным? —?из-за горничной появилась стройная тень среднего роста.—?М-мама… что ты… —?Джексон выпрямился,?— я ведь просил тебя не называть меня так. —?Парень смущённо опустил глаза, но в следующую секунду снова громко накричал на Ю Рин, веля ей немедленно покинуть комнату, а если дословно: ?Ты что, совсем контуженная?! Шалава тупая! Я сказал, убирайся вон!?Мать молодого Вана смотрела на сцену сына с каким-то ядовитым молчанием. Она в своей лучшей манере поправляла тёмно-каштановые волосы и даже ничего не делая давила своим величием и грациозностью.—?Что случилось, медвежонок? —?голос миссис Ван удивительно сильно отличался от представлений, составленных по её внешнему виду. Казалось, такой статной даме непригоже обладать столь высоким и противным голоском.—?Зачем ты пришла? —?Ван вел себя грубо, что было на него совершенно не похоже. —?Неужели эта тупая никчёмная сука не предупредила, что я никого не принимаю?Миссис Ван удивлённо приподняла брови:—?Кхм-кхм, Ка Йе, медвежонок, что за манеры? Ты можешь хотя бы при мне так не выражаться? Я твоя мать, в конце-то концов!—?Я… —?Ван устало потёр переносицу и плюхнулся в своё кресло,?— …прости, мам… я просто устал,?— парень тяжело выдохнул, словно воздух в его лёгких был не легче свинца, и ему требовались особые усилия, чтоб вытолкать его наружу.—?Ах, устал?! —?женщина пафосно смахнула воображаемую прядь волос с лица. —?Ну и кто она? —?сузив глаза, пробормотала миссис Ван, не отводя взгляда от сына.Джексона буквально передёрнуло от слов матери. Но, стараясь не выдавать своего встревоженного состояния, Ван включил дурочка:—?Что? О чём ты?—?Ох, вот только не нужно пытаться меня обмануть, я твоя мать! Ка Йе, даже не пытайся что-либо скрыть от меня, кто, по-твоему, научил тебя врать? Так кто она? Что за девушка вскружила голову моему бедному сыну?Ван молчал. Он чувствовал, как на его лбу выступает холодный пот и как кончики его пальцев немеют. В его голове никак не укладывалось, почему мама так яро уверена, что он влюблён, ведь это не так. Да что там! Это глупое предположение и близко не стоит с настоящими причинами приступа злости и беспокойного сна. Ван лишь ?слегка сбит столку?, как он частенько говорит себе. И всё же он не спешил перечить матери.—?Всё так плохо? —?женщина нахмурила брови. Тишина. —?Боже, милый, насколько же она хороша? Что, твоя хвалёная ?Сашенька?, будь она трижды проклята, уже не может отвлечь тебя от всех забот, от жизни за пределами щели меду её ног? —?уже как-то злобно шипела миссис Ван.—?Мам, сколько раз говорить…—?Да-да, ?сколько раз говорить, что она лишь шлюха и никак не может повлиять на мою личную жизнь?. Но тем не менее она влияет! Я совершенно не удивлюсь, если проблемы с девушкой, что тебе нравится, возникли именно из-за этой паршивой русской шлюхи! Она одурачит тебя! Ну пойми же! Я ведь забочусь о тебе! Давно пора избав…Следующие слова матери Ван молча пропускал мимо ушей. Он думал о своём, он думал о Саше. Джексон, как бы он это ни отрицал, что-то испытывал к этой ?русской шлюхе?, но признаваться не хотел не то, что матери, он даже себе. Словно боялся правды, которая отражалась в его эмоциях.Ван, всё же выпроводив мать из дому к обеду, обрёл мнимую иллюзию тишины и покоя до самого вечера этого ужасного дня. Но на деле мысль о Саше ни на минуту не покидала его. И только когда солнце давно закатилось за горизонт, опустошая очередной бокал дорогущего виски, Джексон всё же пришёл к трезвому решению своей проблемы, по крайней мере, он так думал. Ведь трезвыми его мысли и идеи не были ни в каком из понятий.О своём поступке парень пожалел ещё не раз и жалел долго, но тогда за него всё решал алкоголь.В тот вечер, ведомый дурманящим напитком и гневом, Ван ворвался к Саше. Девушка, не ожидавшая столь резкого визита, спокойно читала, лёжа на кровати, но, когда в комнату влетел пьяный Джексон, книга была последним, о чём девушка думала.—?Раздевайся! —?почти рычал Джексон.Шатаясь, он закинул голову, заливая в рот очередную порцию алкоголя прямо с горла бутылки, которую парень, как ни странно, не забыл прихватить с собой.Девушка, конечно, команду не выполняла, её сковывал страх. Впервые за долгое время Саша чувствовала что-то подобное, словно пойманный врасплох зверёк, она сама, не понимая зачем и куда, побежала. Куда угодно, лишь бы скрыться. Но Джексон кинулся за ней. Выход из комнаты был только один, и тот был перекрыт, потому девушка рванула в сторону двери в ванную комнату. Добежать не удалось, её без всяких усилий, несмотря на состояние, нагнал и схватил за руку Джексон. Он ухватился за хрупкую девичью руку чуть выше локтя и сжал так сильно, что аж костяшки пальцев у него побелели, а Саша заныла от неприятных ощущений.Коснувшись слегка холодной мягкой кожи и притянув жертву к себе, Ван свободной рукой схватил тёмно-синие волосы под самый корень и потянул их от себя, открывая ещё более нежную фарфоровую кожу шеи. Крышу парню сорвало окончательно, когда он втянул носом аромат Саши так, словно ему необходим был этот запах, как сильный наркотик, как кислород после долгого удушья. Ни секунды не колеблясь и не раздумывая, парень крепко прижался к шее губами. Жадно целуя и кусая кожу до уродливых синяков и крови, освободившей девушку от мёртвой хватки рукой тут же схватился за горлышко серой просторной футболки, в которой Саша обычно спала, и резким движением с треском разорвал достаточно плотную ткань, оголяя упругую грудь без бюстгальтера.—?Стой! —?попыталась оттолкнуть от себя парня Саша, впиваясь ногтями в его плечи, чувствуя, что вот-вот порвёт рубашку.Она встретилась глазами с Джексоном, и сердце у неё замерло. В них играли огни безумия, а широкая улыбка на лице парня пугала до дрожи в коленях. Впервые девушка почувствовала непреодолимый страх, она даже не представляла, что можно ожидать от своего рабовладельца, ведь раньше ничего подобного не случалось. Но сейчас……сейчас стоило готовиться к худшему, Джексон был неуправляем. И вдруг он остановился:—?Раздевайся,?— снова приказал он, но на этот раз тихо, дыша прямо в шею девушки. —?Иначе я сдеру с тебя остатки этих тряпок сам,?— шептал Ван, касаясь губами покрасневшего от прилившей к нему крови уха.Саша вздрогнула, но снова ослушалась, она последними силами цеплялась за надежду, что до Джексона ещё можно достучаться. Ван был не самым хорошим человеком, но до такого он ещё ни разу не доходил. Как бы груб он ни был, Саша никогда не видела его столь… столь безумным… Злым? Да. В ярости? Ещё как! Но безумным…Трясущимися руками Саша коснулась руки парня, которая всё так же тянула её за волосы.—?Прошу… —?девушка почувствовала, как в носу начало щипать и слёзы стали накатывать на глаза, мешая чётко видеть что-либо.Ван отстранился от её шеи и посмотрел прямо в голубые, краснеющие от наступивших слёз глаза.—?Прошу, остановись,?— дрожащим голосом прошептала Саша и словно перестала дышать, ожидая дальнейших действий парня.Ван тоже замер, но ступор его продлился не больше пары секунд, потом он снова нагнулся к уху девушки и ледяным голосом прошептал:—?Ты меня злишь, придётся по-плохому.Сашу передёрнуло, она моргнула, и слёзы полились градом. Стоило первой солёной капле сорваться с длинных влажных ресниц, и всё перевернулось. Ван совершенно потерял контроль. Словно та тонкая цепь, которая его хоть как-то сдерживала, лопнула и осыпалась пылью.Его руки сжимали хрупкое девичье тело Саши сильнее обычного, а зубы, казалось, стали ещё острее и пронзали фарфоровую кожу и плоть в сто раз больнее, чем прежде. Девушка не могла остановить слёз, которых никогда не проливала перед парнем. Ей было больно и страшно, а губы не переставали шептать беззвучные мольбы о пощаде и просьбы о помощи. Но никто не помог ей, её никто не услышал.Саша думала, что той ночью она умерла, она надеялась на это, но всё равно открыла глаза следующим утром.В голове шумело, а тело не слушалось, и каждая попытка им управлять отзывалась острой болью. Глаза Саша не могла открыть минут пять, если не больше. Веки опухли и напрочь склеились друг с другом, во рту было сухо, ужасно сухо, словно девушка не пила уже много дней, губы потрескались и покрылись глубокими ранками от укусов. На груди лежало что-то тяжёлое и не давало дышать, когда глаза девушки всё же открылись, не без труда и боли, она опустила размытый взгляд на свою грудь. Ещё некоторое время ушло на фокусировку, а когда всё, наконец, прояснилось, девушке захотелось выколоть себе глаза, лишь бы не видеть этого лица.Парень мирно и безмятежно посапывал, поднимаясь и опускаясь в такт груди дышащей Саши, на которой он лежал. Стеклись бы обстоятельства иначе и свела бы их в постель не жестокая похоть Вана, Саша, возможно, сочла бы его самым милым парнем на планете. Но по-другому быть не может: Джексон жестокий садист и её хозяин, а теперь ещё и один из самых ненавистных ей людей, и Саша никогда его не простит.Ван, словно чувствуя на себе долгий презрительный взгляд, медленно открыл глаза, смотря прямо перед собой, пару раз моргнул, затем так же медленно и как бы неуверенно поднял их на Сашу.Их взгляды встретились всего на считанные секунды. Такие разные: один полный ненависти и злости, другой?— смятения и страха. Каждый думал о своём, и в то же время оба они думали об одном и том же.—?Саша… —?наконец одними губами прошептал Ван. —?Я… —?попытался он продолжить, но слова застряли в горле, стоило вспомнить, что произошло прошлой ночью. И как бы Джексон ни старался, он так и не смог произнести ни слова более.Лишь молча поспешил покинуть комнату, ни разу не оглянувшись на девушку.—?Что же я натворил?! Что же я натворил?! Что же я натворил?! —?только и повторял Ван, мечась из угла в угол, снося всё со стола и опрокидывая шкафы с книгами.Парень разбил всё, что только мог, вплоть до своих рук. Ему было ещё более мерзко, чем прежде. Было мерзко от самого себя. Хотелось расшибиться об стенку, лишь бы не вспоминать её мягкой кожи и острых ногтей, которыми она раздирала ему кожу от боли, не вспоминать нежного запаха и душераздирающих криков, которыми пыталась звать на помощь, сладких губ и солёных до горечи слёз, которые никак не могла остановить. На душе от одной лишь мысли о том, как больно ей было, становилось паршиво.Наконец, перевернув всю комнату и не оставив ни единой целой вещи в своём кабинете, Джексон забился в угол, прижавшись к нему спиной и бессильно запрокинув голову, безучастно уставился в потолок. Слёзы скопились в уголках его глаз, а спустя долю секунды бесшумно сорвались вниз по вискам, теряясь в коротких тёмных волосах.Воздух стал холодным и колким, и вдруг минутное спокойствие нарушилось. Ван сквозь зубы вдохнул побольше воздуха и закричал так сильно, как только мог. Немногие из уцелевших полок затряслись, оставшиеся на них книги падали одна за другой, а единственная оставшаяся ваза на подоконнике сначала неприятно треснула, но, треснув ещё пару раз, разлетелась в дребезги. Следом за вазой затряслись окна, гул, стоящий в комнате и рвавший всё и вся в клочья, силился вырваться наружу, но пуленепробиваемое стекло давало о себе знать и лишь еле слышно потрескивало, хотя на фоне стоящего шума, трещи оно хоть как поплохевшая дрель, их никто бы не услышал. Крик усиливался и не думал стихать, Ван кричал, пока в его голове снова и снова прокручивались сцены вчерашнего вечера, окна, не выдержав более, лопнули одно за другим, и волны нечеловеческого истошного крика вырвались в зелёный засаженный декоративными кустами и деревьями сад, заставляя весь дом и землю под ним содрогнуться словно от взрыва, на который позже всё спишут.Обессилев, Джексон вновь тихо запрокинул голову и так же мёртво и холодно уставился в уже потрескавшийся потолок своего кабинета. Он был похож на мальчишку, на того, кем являлся на самом деле. Потерянного и запутавшегося мальчишку, сошедшего сума из-за девушки, которая теперь его ненавидит. И пусть все суетятся, служанки одна за другой вместе с остальным персоналом выбегают из дому во двор, а ?преданные? охранники бегут на ?взрыв?, надеясь, что работодатель жив, ведь зарплата, которую они получают от Вана, неприлично высока, чтобы лишаться её, ему было плевать. Тогда его мысли занимала лишь она?— Саша.