12 (1/1)

—?Извини.Хьюи берет в руки покрывало, которым близнец застилает кровать, вздыхает и отрицательно мотает головой, давая понять, что причин просить прощения нет, он не злится и совершенно не винит его. Это чистая правда, но Дьюи в этот (который уже?) раз настолько сильно уходит в себя, что даже не поднимает на него глаз, кутаясь в большом махровом полотенце и хрипло повторяя синонимичные фразы стыдливого раскаяния.—?Мне жаль,?— он тяжко сглатывает и прикусывает губу.Хьюи вздыхает еще раз, обдумывая варианты успокоения, но не находя ничего дельного.—?В следующий раз я правда постараюсь лучше,?— голос у младшего Дака надламывается, но не от слез.Он вообще в таких ситуациях не плакал, не мог выдавить из себя ничего кроме просьб о прощении и чувствовал лишь отвращение, презрение, стыд и отчаяние. Первые два?— к себе, не к брату, которому он сам это все предложил и с которым оказался неспособным пойти дальше поцелуя или почти что невинных ласк. И Хьюи правда ни секунды его не винил: такое поведение наоборот было нормально и винить себя за то, что оказался… адекватным, он смысла не видел.—?Все хорошо, не волнуйся,?— подросток поворачивается к свернувшемуся в кресле Дьюи. —?В другой раз.Он говорил это, пытаясь скрыть неуверенность, потому что вообще не знал, какая попытка может оказаться последней. Эта? Следующая? Может стоило остановиться еще тогда, неделю назад, когда прямо во время вполне старательной прелюдии он вдруг понял, что близнец вообще не возбужден? Ну, то есть никакой эрекции, повышения температуры или чувствительности. Ничего. Дьюи лежал под ним и смотрел куда угодно, жмурился, не отталкивал и ничего не говорил, но от него шла такая дикая аура, что Хьюи чувствовал себя оглушенным криком: ?Это отвратительно?.—?Когда я с Вебби был… ну, тогда,?— признался Дьюи во время третьего раза,?— тоже ничего приятного не чувствовал.Это было сказано для заверения, что не в нем?— Хьюи?— дело, и, вообще, наверное, было нормальным. Старший близнец в свою очередь все обдумал и выдвинул для себя несколько гипотез, которыми дня два назад поделился с братом.Первая: Дьюи может быть асексуалом.Первая и самая, вроде как, вероятная причина, но воспринятая средним близнецом с неким недоверием.—?Раньше не было такого,?— покачал он головой.—?Раньше ты об этом задумывался? —?уточнил Хьюберт.Не то чтобы ему очень нравилось узнавать интимные подробности жизни своего брата, но в данной ситуации это вроде как касалось и его самого.Дьюи закусывает губу и тихо говорит:—?Отношения меня пугают?— я как-то не углублялся в самокопание.Старший Дак понимающие кивает. Зная брата, он мог предположить, что тот предпочитал откладывать подозрения по поводу своей ориентации, либидо и в принципе всего, связанного с встречаниями и заниматься чем-то более интересным?— даже с той же Джо история влюбленности закончилась тем, что средний отпрыск клана ей даже не планировал признаваться. А может он просто не мог понять самого себя, испытывал неуверенность и внутренне всегда боялся оказаться не таким уж пригодным для здоровой романтики. В любом случае, они разберутся.Вторая: ему не нравится происходящее.На этом моменте мальчик призадумывается серьезнее и неуверенно ведет плечами. Как-то так получается, что весь его опыт скатывается в ланьет для лучшей подруги после того, как любимая девушка той начинает встречаться с каким-то типом, и пять неудачных попыток полноценного полового акта с родным братом. Не удивительно, что и то, и то в нем вызывают отнюдь не бабочки в животе и выбросы серотонина. Да и в принципе с учетом того, что он имеет достаточно высокую мораль, им никогда до этого и не рассматривался вариант нахождения в подобного рода отношениях не с любимым человеком. Второй пункт под вопросом.Третья: Чревоугодие меняет влечение на голод.Дьюи открывает рот чтобы что-то сказать, но затем медленно смыкает челюсть и призадумывается, вспоминая в принципе последний раз, когда он был возбужден. Считает дни, недели, месяцы… Тут большую роль играет его природная тяга к движению и пубертат?— Дьюи легковозбудимый, но совершенно не испорченный подросток. Ему интересно развиваться, самовыражаться и самосовершенствоваться намного больше, чем строить романтические отношения, поэтому абсолютное большинство всех тех раз, когда у него происходила эрекция, это было результатом физических нагрузок или каких-либо ярких впечатлений и быстро проходило само. Ему все эти подростковые рукоблудствования вообще были как-то безразличны, поэтому и воспринималось им возбуждение как нечто естественное, но ненужное, от пропажи которого ему ни горячо, ни холодно, но вот сейчас он вдруг понимает: все это исчезло еще летом.—?Возможно,?— неуверенно кивает он.Так же, как раньше его всюду сопровождали различные возбудители (не обязательно сексуальные), последние полгода никуда не уходит голод. У него больше нет невероятного запаса энергии, он больше не гиперактивен, он сидит на одном месте без желания сию же секунду пойти куда-то сделать что-то, но у него есть чудовищный аппетит и жажда еды.Хьюи вздыхает. После того разговора сегодня они попытались снова и снова он не увидел в чужих глазах ничего кроме пустого смирения. Средний близнец сам не мог это объяснить, но каждый раз, когда брат нависал над ним, он не чувствовал ничего хоть немного будоражащего. Если бы Хьюи погладил его руку в другой ситуации, то было бы приятно, но сейчас единственной мыслью, возникающей в ту же секунду как холодные пальцы касались его живота под футболкой было: ?Пусть все это поскорее прекратится?.Да, он сам предложил, но сделал это отнюдь не потому что Хьюи его хоть немного привлекает?— он хочет помочь, но без хоть какой-то реакции его тела все выглядит еще более нездорово. Хотя, что уж хуже: по собственной воле терпеть секс с братом или то же самое, но с получением удовольствия?Видимо, установка ?подобное только с тем, в кого влюблен? настолько прочно засела в его сознании, что от любых подобных поползновений в свой адрес кого-то другого ему становилось головокружительно и тошнотворно мерзко.—?Извини,?— еще раз говорит он.Хьюи еще раз вздыхает. Ему вспоминается Джо. Она вспоминается ему каждый раз, когда он касается брата и, наверное, только это слабое тусклое воспоминание о ее испуганном мокром от слез лице дает ему силы чтобы сдержаться и не начать давить и применять силы. Ему страшно от себя же потому что он точно знает, что Дьюи в таком случае отпор не даст, а если и даст, то ничтожно слабый?— он готов помочь даже во вред себе, но старший близнец на такое не согласен поэтому они не двигаются с места и пытаются все сделать как можно более нормально, без ужасных психологических травм, от которых никогда не смогут оправиться и которые невозможно будет обсудить даже друг с другом.Он одной мысли о том, как на него посмотрят Луи и Вебби, если он сделает такое, становится тошнотворно. Они все в таком случае точно будут знать как у старших детей получилось дойти до конца, и осознание это будет грызть их до конца дней жгучим презрением и ненавистью к первому Даку. Вслух никто об этом не скажет, его никто не обвинит, но они больше не захотят его знать, а поэтому, даже имея чудовищное желание пойти легким путем насилия чтобы наконец удовлетворить монстра внутри себя, Хьюи все равно каждый раз останавливается чтобы не сделать все еще хуже, чем оно есть.Уже спустя несколько минут Дьюи неспокойно спал в своей постели?— огромной и мягкой, в которой он тонул и которой боялся как океана, из которого мог не выплыть в один день. Его било нехорошим жаром, как било каждый раз после таких сомнительных сессий, но сделать с этим нельзя было ничего?— лекарства оказывали на мальчика эффект отравления потому что в отличии от Похоти Чревоугодие было тупым и инфантильным звероподобным отродьем, а потому все невкусное воспринимало отравой, не давая есть то, что не утоляло бы вкусовые рецепторы.Хьюи смотрит на него, а затем, решив не ложиться рядом, тихо выскальзывает за дверь и идет по темному коридору в свою спальню. Луи сегодня нет?— он ночует у Вебби потому что старший брат сказал, что идет к Дьюи, а один спать мальчик не мог. Наверное, думается юному сурку, он обо всем догадывается и именно поэтому провожает таким взглядом, от которого хочется умереть?— колким и внимательным. Им потому нужно будет обо всем поговорить, но они все очень боятся этого разговора, а потому откладывают его на потом в надежде, что это самое потом не превратится в слишком поздно.Мальчик ложится на верхний ярус и, глубоко вдохнув, чувствует сладковатый запах марихуаны. Он кривится, но не от обонятельного раздражителя, а из-за мысли о том, что Луи, видимо, плотно подсел раз его вещи настолько пропахли. Впрочем, раз это помогает ему не волноваться, то почему бы и нет. Хьюи и сам замечал, что, когда в комнате так пахнет, ему и спится лучше. В Калисоте травка декриминализована была еще лет пять назад, но мальчик, как в принципе и большая часть населения штата все еще относились к подобным практикам с настороженностью и скепсисом. Нет, серьезно, разве цивилизованные люди не могут найти другой способ расслабиться? В голове всплыл образ дерганного и заплаканного младшего брата, которому не помогали ни обезболивающие, ни успокоительные. Хьюберт скривился и себе же признался?— у Луи нет альтернатив. Ни у кого из них нет по большому счету.Неожиданная мысль, резвой птицей пронесшаяся в сознании, привлекла и обратила на себя внимание мигом проснувшегося ребенка. Хьюи перевернулся на спину и уставился в потолок. Из окна луна светила голубоватым и мальчик нервно прокручивал в голове свой план, сейчас казавшийся ему столько же гениальным, сколько и отвратительным.—??Стоит обсудить это с ними,??— думает он.***Зима в принципе в этом году была аномально снежной и холодной. Пришедший со стороны Канады арктический циклон почти полностью покрыл льдом территорию Техаса, до этого летом и так изрядно потрепанного смерчами и торнадо. В озере Мичигана начала дохнуть рыба, сделав воду там непригодной для переработки в питьевые продукты. В десяти южных штатах на два дня отключилось отопление и свет из-за аномальных морозов. Побережье Калифорнии заполнилось невесть откуда прибитым волнами мусором.—?Думаю, если бы правительство не относилось к изменениям климата и экологии как халатно, то подобного можно было бы избежать,?— сказала Дейзи. —?Если закрывать глаза на проблему, то она не решится.Дональд согласно кивнул. Он лежал на своей койке?— на день его отстранили от трудовой терапии за конфликт с Донованом. Мужчина и сам от себя этого не ожидал, но, видимо, его рефлекс защитника не давал спокойно смотреть на то, как другой пациент так открыто агрессирует на мисс Дак. это было даже иронично потому что он и Донован на самом деле были удивительно похожи. Это проскальзывало в самых мелких вещах?— они одинаково скалились, одинаково прихрамывали, одинаково сутулились, имели схожие фигуры, их волосы были одинаково белыми, морщины схоже покрывали их лица в моменты припадков гнева. Они оба были страшными воплощениями ярости человеческого существа. Пожалуй единственным их неявным отличием служило то, что к Доновану никто не приходил. Дональд пытался все это отрицать, но в глубине души знал?— если бы у него не было никого на его стороне, то он бы тоже кидался на медперсонал и калечил ни в чем неповинных людей. Когда он однажды говорил плохо о втором мужчине, Дейзи его перебила.—?Мир не такой, как тебе кажется, и справедливость?— не то, что ты думаешь,?— сказала она серьезно. —?Этот человек болен. Он провел здесь большую часть жизни и знает, что никогда не выйдет наружу. Он обречен страдать до конца, так что не суди его.—?Все здесь страдают,?— парировал Дональд.—?Всем здесь нужна помощь,?— женщина на секунду нахмурилась. —?Не веди себя так, будто твой жизненный путь и твои чувства единственно важные. Вспомни как сам здесь оказался.Она холодно на него глянула и Дак замолчал. Как бы ужасно это ни звучало, убийство Глэдстоуна временами пропадало из его памяти, словно это и не он проломил череп собственного кузена. Дональд переставал понимать почему находится здесь, зачем ему принимать лекарства и на каком основании его не выпускают по первому требованию. Осознание собственной опасности и равности положений с тем же Донованом повершала его в страшный шок и мысль о том, что в конце концов он может стать таким же его убивала, но именно тогда он понимал: Дональд был несчастен из-за своего гнева. Донован был зол из-за своего несчастья.Жизни людей складываются из множества мельчайших деталей, которые в сумме создают уникальные пути. Дональд стал носителем Гнева по воле случая, Донован был рожден со склонностью к агрессии. С какой вероятностью все могло быть иначе? Имеет ли право хоть кто-то винить их?Дак не знал ответов на эти вопросы и не мог выбрать сторону, а потому просто перестал думать о недуге другого человека. Дейзи все для себя решила, поэтому пыталась хоть немного облегчить ношу каждого пациента.—?Завтра запланированы посещения,?— вдруг сказала она.Вообще медсестра пришла чтобы поделиться с ним последними новостями из мира, но все они были какие-то неутешительные и тревожные, словно сама планета готовила человечество к чему-то ужасному. Даже если не брать в расчет изменения климата, то серьезно накалились и международные отношения, и политическая ситуация внутри самой Америки. CNN то и дело передавали об очередных митингах и стычках конфедератов с представителями либеральной партии, но по неясной даже для самой женщине причине она не хотела рассказывать об этом Дональду.—?Мистер МакДак уже договорился о встрече,?— ответила она не его неозвученный вопрос.Фаунтлерой неожиданно для себя не обрадовался. В больнице не было зеркал, но он почему-то был уверен, что стал еще страшнее, чем был ранее. Весь его мир, наполнившийся до отказа лекарствами, безумными и пустыми взглядами и белым цветом, не оставлял места для светлых воспоминаний. Весь кругозор и все внимание привлекло единственное мягкое и теплое существо и прямо сейчас он уже не мог точно сказать, что помнит как выглядел его родной дядя. Все лица постепенно стали размываться, превращаясь в мыльное месиво разных цветовых пятен, и мужчина на самом деле различал только глаза, но в этом месте они почти у всех были одинаковы. Иногда ему удавалось увидеть рты?— осклабившиеся, безгубые и страшные с желтыми острыми зубами и отвратительно красными или розовыми деснами. Гнев в его голове туманил рассудок и не давал увидеть истинные эмоции?— все люди вокруг должны были восприниматься врагами и естественными противниками.В какие-то дни мужчина едва сдерживался, потому что отвратительные чудища скалились и сверкали глазами, двигались ломано и угрожающе и Дональд ловил себя на мысли, что ему надо напасть первым. Наверное, если бы не Дейзи, то он бы уже это сделал.На самом деле то, что они?— воплощения Ярости и Милосердия?— встретились, было удивительнейшим совпадением, которого, наверное, не ожидало и само Мироздание. Их жизни, столь разные и не совпадающие ни в чем, неожиданно и плотно переплелись, порождая гибрид фундаментальных понятий хорошего и плохого, подменяя их и стирая грань их различий так, словно все всемя существования мира только и ждали того, чтобы встретиться так же, как одинокая мисс Дак жала жаждущего подарить любовь и заботу Дональда, и так же, как чувствующий отверженность всеми Фаунтлерой ждал добрую и понимающую Дейзи. Для них, таких разных и непохожих, встретить друг друга было огромным счастьем, но никак не судьбой, а потому то, что они нашлись здесь, в страшном пристанище душевных болезней, не могло не сыграть роли.Дейзи не зря постоянно крутила в голове словно заевшую пластинку мысль о том, что все должно быть иначе, что все неправильно. Они вдвоем словно были в клетке больницы, будто Адам и Ева, запертые в саду Эдема без возможности как осознать свое предназначение, так и найти пути решения этой проблемы без изгнания из безопасности гущи ветвей Рая. И, очевидно, в таком случае то, что они чувствовали друг к другу и было их запретным плодом, чье существование они ни за что не смогли бы скрыть.***—?Че? —?изгибает бровь Луи.Хьюи вздыхает, Дьюи отводит взгляд так, будто происходящее его вообще не касается. Вебби, которую оставить в неведении было бы нечестно, пялилась на старшего Дака как на умалишенного.—?Хьюи, какого черта? —?еще суровей процедил младший мальчик. —?Разве не ты сам был против всего такого?Да, был. Юный сурок и сейчас-то, если быть честным, предпочел бы избежать напичкивания младшего брата травой, но, наверное, в их обстоятельствах подобное было менее рискованно чем, например, алкоголь. Хуже все делало еще и то, что Дьюи при одном упоминании об их странном сотрудничестве становился тихим и подавленным, словно вообще не имел никаких мыслей на этот счет. Не то чтобы Луи в принципе был всегда настроен на споры с красным Даком, но то, что он всегда больше слушался Дьюи было очевидно для абсолютно каждого. Хьюи думал, что, наверное, подобная система взаимоотношений в их трио была выдвинута, одобрена и приведена в действие именно им?— это он хотел быть старшим, это он выступал в роли заменяющего взрослых сиблинга, это были исключительно его амбиции, с которыми братья смирились, принимая свои роли и положения, при которых младшие близнецы получают свою тайную связь, где они оба относятся друг к другу мягче, чем любой из них относится к Хьюи. В принципе, это никогда им и не мешало, но вот сейчас?— в самый неподходящий момент Луи, шестым чувством ощутив смутное, едва уловимое непринятие со стороны второго брата, сразу стал искать несостыковки и подводные камни, коих оказалось немало.—?Послушай, думаю, это действительно может помочь,?— говорит парень, растирая переносицу.—?Помочь в чем? —?подтолкнул его злой близнец. —?Дьюи не агрессивный, а голод вполне утоляется той бурдой из мышиных мозгов и страданий земных.—?Помочь стать более расслабленным, отключиться,?— еле выдавил Хьюи.Еще одна проблема?— он не умел врать. Вообще. Поэтому Луи, долго пытающийся его научить, так легко видел все эти тщетные потуги хотя бы недоговаривать.—?Хью,?— сказал он,?— я могу купить у Бразильца травы. Сколько скажешь могу. Дело вообще не в ней, понимаешь?Мальчик поднял на него взгляд.—?Вы оба осознаете как это выглядит со стороны? —?продолжил младший Дак. —?Дьюи съезжает из комнаты потому что боится приступов голода, потом ты ночуешь с Джо, которой не оказывается утром в поместье, и после вообще ее не упоминаешь и практически каждую ночь теперь висишь над нашим братом. Теперь ты просишь достать траву чтобы усмирить его. Что я должен думать?На несколько секунд повисла тишина.—?Об этом сложно рассказать,?— неожиданно тихо сказал Дьюи. —?Это… ужасно.Луи повернулся к нему. Средний близнец забился в угол дивана и поджал ноги. Его лицо было белее обычного, а взгляд гулял по узорам на ковре, словно мальчик вообще оказался в малой гостиной случайно, но не знал под каким предлогом уйти.—?Все ужасно,?— пожал плечами Луи,?— но если уж мы в этом вместе, то не так страшно.Вебби мягко опустилась рядом с лучшим другом и ласково потрепала его по плечу.—?Все будет хорошо,?— заверила она,?— что бы не случилось.—?В конце концов, самым ужасным сценарием был бы тот, в котором ты бы съел Джоконду и Хьюи пришлось бы каждую ночь усыплять тебя лошадиной долей транквилизатора,?— усмехнулся Ллуэллин, в следующую секунду посерьезнев:?— Но это же что-то другое? Прошу, пусть это будет другое.—?Это другое,?— покачал головой юный сурок,?— но все равно ты будешь в шоке.Луи закатил глаза и чинно кивнул, словно давая добро на попытку удивить. Хьюи, в принципе, понимал, что несмотря на этот напыщенный вид, им крупно повезет если никто после посвящения в суть дела не грохнется в обморок и не назовет его ненормальным, но от души немного отлегло. Он начал не поднимая взгляда и не видя как сильно по мере его рассказа меняется лицо брата и сестры.Идея уже не кажется ему действенной и имеющей шансы на успех, но он все равно говорит. Если подумать, то как Дьюи, выслушав его часом ранее, не дал ему по лицу за одну мысль о таком? Насколько же сильно он любил брата, раз оказался не против даже такого только ради того чтобы Хьюи стало легче?Под конец своего монолога, подводя к самой сути он на секунду запнулся, словно только сейчас осознавая что конкретно он собирается попросить. ?Лу, достань траву чтобы я мог накачать ей нашего брата, ведь так он расслабится и не будет сопротивляться?, так, да? Мальчик замолчал, понимая, что это не он, не его мысли, не его желания и не его ощущения. Он же не такой человек, он приходит в ужас от одной мысли о насилии над кем-то, а подобное могло показаться нормальным только ЕЙ.Подросток весь холодеет и бледнеет, страшное предположение жжет затылок и заставляет расползаться вниз по позвоночнику маленькие болевые импульсы.Словно в ответ на его догадку откуда-то справа раздался разочарованный скулеж. Похоть, похожая на бесформенное скопление деформированных конечностей и половых органов, торчащих их кожаного набитого тухлым фаршем мешка, переваливалась и качалась, мерзко всхлипывая. Это зрелище превосходило по отвратительности все, что когда бы то ни было видел Хьюи и если бы его в этот момент не сковало холодным ужасом, то содержимое желудка уже бы вылилось обратно.—?Жалко, красивый мальчик… —?разобрал он, едва не с криком замечая, что изуродованные венерическими болезнями влагалища, которыми была покрыта эта гадость, внутри зубаты как акулы и, клацая челюстями, они неосознанно рвут сами себя, заставляя собственное тело кровоточить и мокро хлюпать кровавыми пузырями. —?Красивый мальчик, жалко…Как и тогда, в ту ночь, когда он напал на Джо, она появилась перед ним кошмаром, но сейчас, после того как он почти выполнил ее условие, он вдруг осознал, что она никогда не уточняла кто конкретно исчезнет после того, как она получит свое. Нет никаких гарантий, что после всего она просто не подавит его сознание, раз уже сейчас она запросто может подменять его мысли своими так, чтобы он выполнял то, что она хочет.единственное, что он точно знает?— чем сильнее он ей поддается, тем отвратительнее ее формы.—?Она там? —?вдруг спросила Вебби.Ее глаза сверлили угол комнаты и внутри неясной тревогой забурлила кровь. Наверное, виной был ее собственный грех, ядовито завидующий столь большому влиянию на кого-то, но она всем естеством ощущала?— как ощущала практически все время с того момента, как увидела Хьюи и Джо вместе?— что рядом со старшим мальчиком словно находится кто-то, кого он сам боится настолько сильно, что не может даже связно говорить о нем.Хьюберт тихо кивнул, пытаясь собраться с мыслями. Сейчас, придя в себя, он наконец понял чего хочет от него добиться голос в голове, а потому в самые короткие сроки попытался переосмыслить все и придумать новый план.—?Наркотики усиливают выработку гормонов,?— сказал он, поднимая на Луи взгляд. —?Думаю, если правильно рассчитать дозу, то и мне, и Дьюи можно попробовать обмануть мозги и подменить ощущения удовлетворенности хотя бы на время.Только сказав это он неожиданно понял, что младший брат смотрит не на него, а на Дьюи. Тот не отвечал на столь явное внимание, старательно пялясь на свои же колени, но его лицо, пойманное чужим взглядом, то холодело, то горело. Ему уже ничего не хотелось кроме того чтобы запереться в своей комнате и не выходить, не видеть и не слышать никого вокруг. Сидящее внутри Чревоугодие обожало людей и их эмоции, а потому что бы сиблинги сейчас не говорили для среднего близнеца не было бы секретом то, сколько на самом деле они сейчас испытывают отвращения об одной мысли о том, что он предложил брату лишь бы усмирить чужой порок.—?Вы… —?хрипло начал злой близнец,?— ночевали вместе потому что…Он не смог договорить?— в его голове даже нельзя было бы правильно сформулировать подобное. Дьюи глянул на него, а затем сразу отвел взгляд; его щеки и лоб запылали малиновыми пятнами. Его зависимость от одобрения нередко играла с ним злые шутки, но в данной конкретной ситуации это было видно наиболее отчетливо?— мальчик даже не понял, что все негативным мысли братьев и сестры были направлены исключительно на сложившуюся ситуацию и невидимого монстра в углу комнаты?— фактически, на что угодно, но не на него. Наверное, если бы события не происходили так стремительно, то он бы успевал их переваривать и обдумывать. И, наверное, хорошо, что Луи так хорошо его знал и так быстро уловил все изменения в его поведении, потому что его рука?— сухая и горячая после кармана толстовки?— сделала именно то, что сработало действеннее, чем сработали бы все долгие беседы и душевные фразы?— легла на чужое запястье и ненавязчиво погладила. Ллуэллин уже не смотрел, но через это маленькое и теплое прикосновение он дал понять, что останется на стороне брата и никогда не подумает о том, что тот поступил неправильно.—?С тобой все хорошо? —?тихо подсела Вебби, заглядывая лучшему другу в лицо. —?Хочешь чего-нибудь?Старший и младший близнецы переглянулись, без слов решая, что детали вполне можно обсудить, оставив этих двоих наедине?— все равно полностью открывается Дьютерономий именно перед ней. Пока Хьюи говорил Луи все больше чувствовал себя подражателем какого-нибудь великого фокусника, которого связывали, засовывали в ящик и кидали в реку. Загвоздка была лишь в том, что мальчик понятия не имел как выбраться. Он смотрел в глаза брата и все никак не мог понять как же ему теперь определять какие идеи говорит он, а какие?— живущий в нем паразит, для которого вполне нормально насиловать влюбленных девочек и пользоваться обкуренными братьями.—?Хорошо,?— наконец сказал третий Дак,?— но все будет на моих условиях.И в этом маленьком предложении так явно читается ?Я не оставлю тебя с ним наедине?, что Хьюи даже не спорит.На следующий день сразу после поездки к дяде Дональду, притворившись ужасно занятым Луи пропустил обед, ланч и ужин, вместо этого направившись прямиком в дом дилера.