когда-то V. Место для кого-то еще (1/1)
Где-то далеко, как будто в соседней комнате, слышится жалобное детское хныканье, грозящее перейти в полномерный вопль: громче, чаще и длиннее с каждым всхлипом. Разлепив непослушные глаза, Вера приподнимает голову над подушкой. В темной и расплывчато-сонной тишине не сразу удается сообразить, что рыдания доносятся справа и совсем рядом. Позвав шепотом ?Мэтт?, она сдвигается на край постели. Ноги автоматически упираются в твердь пола, а рука нашаривает внизу телефон. Заглянув в экран, Вера поднимается. Щелчок – и спальню озаряет мягкий свет ночника, а в трех шагах появляется детская кроватка с тюлевым балдахином. Сморщив лоб – цифры на экране должны что-то значить, – Вера шаркает к источнику плача и берет на руки капризничающего сына. Целует в лоб – горячий. Разворачивается к выходу, попутно охватив взглядом и широкую двуспалку, моргает и недоуменно присматривается. Мэтт исчез: голова под подушкой; на подушке руки, еще и ступни с другой стороны торчат из-под одеяла – все, что от него осталось в суматошную ночь.С бубнением ?ну, конечно?, ?я тоже так хочу? и ни на йоту не действующим шиканием на полуторамесячного младенца Вера семенит вдоль коридора. Точечные огни загораются и сопровождают ее до салатовой ванной, а из двух последних отметок ночного времени выводится промежуток в три часа. Значит, время кормить. Вера подтягивает малого к лицу и принюхивается. Отворачивается и, зажмурив глаза, выдыхает в сторону – только сначала переодеть. С явлением теперь уже восьмифутового комка жизни и дом в прибрежном городке, и лондонская квартира стали неуклонно трансформироваться в филиал портлэндской больницы матери и ребенка. Пеленальный столик, весы для новорожденного, ванночка и подставки для купания – неполный, но самый бросающийся в глаза арсенал молодых родителей в ванной комнате. Переупаковав малого, Вера сворачивает в детскую – кроватка и остальная цыпляче-светлая мебель, цветастые коврики и уйма игрушек-побрякушек здесь. Шатаясь сомнамбулой поперек детской и покачивая нюнящего, если остановиться, ребенка, Вера и сама кратко мотает головой: не хочется верить, что судачившие о несовместимости ухода за новорожденным и катания вокруг света были правы. От электронного писка она сбивает шаг и вытаскивает из-под мышки сына градусник. На табло законные 38 градусов – въехать в новый год с детской простудой не самое жизнерадостное приключение. Напичкав лекарствами и накормив малого, Вера осторожно приподнимается с дивана, натягивая майку поверх спецлифа, как обиженный рев заставляет пуститься в новую сессию укачивания.Потеряв счет пешим кругам и потерпев еще одну крикливую неудачу с укладыванием, она с грудничком на руках просто упирается лбом в стену, на месте поворачиваясь из стороны в сторону. Влево-вправо, растворяясь в баюкающей тишине, пока...МЭТТ: (шепот где-то сбоку) Вера, ты что, спишь? Стоя?ВЕРА: (встрепенувшись) Нет, с чего ты взял? (сонно моргая и кивая) Но я научусь. Скоро.Опустив взгляд, Мэтт головой указывает на малого – настрадавшееся создание спит, приоткрыв рот и выгнув брови жалобным домиком, словно удивляясь наступившему покою.Как два сапера на минном поле, с аккуратностью часовой микромеханики Вера и Мэтт выгружают сына в кроватку своей спальни и зарывают одеялом: одно лишнее движение – и взрыв крика гарантирован. Заглянув в экран мобильного на прикроватной тумбе, Вера облегченно распластывается. Свет меркнет. Одеяло расправляется на ней, и что-то ложится поперек спины и ног.Мелькающие в сознании числа складываются и отнимаются быстрей, чем находится событийный эквивалент смысла их результатов – это время, оставшееся до... Но до чего? На смену монохромным цифровым выдержкам приходят бликами картинки-воспоминания о недавнем австралийском туре: солнечная городская площадь, малый дремлет в люльке под огромным капюшоном-козырьком, мужские ладони на ручке коляски, волосы мужчины пшенично-выбеленные.Когда слепящая яркость дня померкнет в стенах лондонской квартиры, а в правой мужской руке окажется мобильный, прислоненный к уху и в обрамлении таких же обесцвеченных волос с желтоватым подпалом, Дом кивнет и угукнет в трубку. Выйдет из гостиной в коридор и глянет в сторону лестницы, где в самом верху промелькнет движение.ДОМ: Лэнни, спустись сюда, мама с тобой хочет поговорить.Как будто только и ждавший разрешения мальчуган сбежит по ступеням и, проносясь мимо Дома в гостиную, выхватит мобильный.ЛЭННИ: Ма, привет! А мы сейчас на собачью выставку поедем! В Бирмир... Бирмиг...ВЕРА: (голос в трубке) Бирмингем. Замечательно, обязательно посмотрите выступление на арене в свободном стиле, это самая яркая часть шоу.ЛЭННИ: Дом сказал, что мы на собачьи танцы едем!ВЕРА: (голос в трубке) Это оно и есть. И, Лэнни, если будете ходить по торговым стендам, то держи Дома за руку. Выставочный центр там огромный, я не хочу, чтобы ты потерялся.ЛЭННИ: Ну, я же не маленький, я и адрес наш наизусть знаю, рассказать?ВЕРА: (смеющийся голос в трубке) Верю, что знаешь. Обязательно потом пришлите нам свои фото.ЛЭННИ: А мы видели ваши, там, где вы с папой со змеями и тритонами. Мам, а когда вы вернетесь?ВЕРА: С ящерицами. Когда поспеют яблоки у нас в саду, а вода будет такой теплой, что мы сможем купаться на пляже. Лэнс, я тоже скучаю, и папа передает привет. Будь паинькой, слушайся Дома, он лучший друг папы.Виртуально поцеловав, мальчишка попрощается и вернет мобильный, а Дом на миг задержит взгляд на ровных бровях, широких скулах, глубоких, как у его отца, но карих, как у матери, глазах. Не успеет мужчина и слова вымолвить, как телефон оживет звонком.ДОМ: (глянув на экран, к Лэнни) Родригез прибыл, ладно, зови второго. (поднесет телефон к уху) Зайди забери их, а я через пять...ЛЭННИ: (крутанувшись на месте к двери и что есть мочи) Бен! Мы уже выходим! Бен!ДОМ: (потрет второе, неприкрытое трубкой ухо) Лэнс, когда я просил позвать, я не имел в виду стоять возле меня и горланить. Марту разбудил, наверное.ЛЭННИ: (укажет на вход) Но он же услышал! Вот.В дверях бесшумно появится второй мальчишка, с виду более спокойный и постарше, и подойдет к двоим в центре комнаты. Светлее и выше, чем Лэнни, с острым подбородком и прозеленью в радужке, доставшимися от матери, а разрезом глаз, напоминающим отцовский, – старший сын Мэтта.БЕН: (сдержанно) Мы уже выходим, дядя Дом?ДОМ: (к обоим, провожая к порогу) Накидывайте куртки, обувайтесь и ждите меня в машине.Передав тандем сводных братьев водителю, Дом зашагает внутрь квартиры. Легонько приоткрыв дверь, почти на цыпочках просочится в спальню – Марта будет спать неспокойно, лоб в испарине, темные волосы спутаны. Опустившись на корточки, Дом поцелует ее в лоб, Марта пошевелится и откроет глаза, а из-под одеяла выглянет черно-белый питомец.МАРТА: (сонно и хрипло) Вы уже вернулись?ДОМ: (улыбаясь с теплотой) Мы только выходим. Точно не против остаться одна?МАРТА: (слабо улыбаясь) Со мной бы вы там не представление смотрели, а караулили женские комнаты. В следующий раз как-нибудь. После трех месяцев, говорят, проще. Езжайте, повеселитесь. К тому же у меня есть компания. (погладит и спрячет бостон-терьера обратно под одеяло) Пусть Лэнни отвлечется.Звонко чмокнув ее на прощание, Дом улыбнется и пообещает привезти море снимков, а вечером приготовить ужин самостоятельно.Два с половиной часа дороги по ранневесенней Англии с пока еще голыми деревьями и пожухлыми зарослями кустарника приведут к огромному комплексу из голубого стекла, красно-черных металлических ферм с опорами и оранжево-алой пластиковой облицовки. Международный выставочный центр в Бирмингеме. VIP-парковка у главного павильонного входа значительно сэкономит пешее время, и четверо прибывших зайдут под вывеску ?Добро пожаловать на Crufts? – крупнейшую в мире ежегодную мартовскую выставку собак.В фойе, пока телохранитель оплатит посещение, Дом с ребятами обойдут буклетные стойки, собирая программки и рекламные раздатки. Присмотревшись к серии листовок, мужчина хмыкнет и подзовет несбалансированный дуэт мелкого шебутного Лэнни и вдумчивого старшего Бена.ДОМ: (показывая листовки) Гляньте, что вы тут видите?БЕН: (тыкая по очереди) Собака, заяц, кот.ЛЭННИ: (взметнув брови) У них есть лица. Дом, ты видишь лица?БЕН: (повернется к брату с поучительным видом) У них морды.С писком ?Не! Вот!? Лэнни проведет пальцем по контуру темного фона вокруг белого силуэта кошки в центре картинки. Дом горделиво кивнет, а Бен откроет рот, всматриваясь. Окажется, что фотограф на самом деле запечатлел профили соприкасающихся головами и держащихся за руки людей так, что в свободном пространстве между ними высветилась форма животного. В нижнем правом углу трех листовок будет стоять приписка ?Всегда есть место для кого-то еще?. Подошедший Родригез тоже быстро разгадает иллюзию.И все четверо зайдут в первый выставочный зал.