О брезгливости и ее лечении (1/1)

В комнате запахло спиртом. —?Что ты делаешь? —?с легким недоумением спросил Антонио, приподнимаясь на локте и отвлекаясь от мыслей о предстоящем уроке с уже успевшей потерять интерес к музыке Лилит. Ее страсть к музыкальным инструментам вообще угасла, как только она получила первый шлепок указкой по рукам. Антонио не хотел использовать такие методы, но когда понял, что девушка намеренно мучает его слух, беря колючую и резкую малую секунду вместо вполне благозвучной терции… Владыка Эдена молча продолжил протирать руки антисептиком. —?Ужасно пахнет! —?фыркнул Сальери, чуть поморщившись, а после и вовсе зарывшись носом в простыни, пропахшие куда более приятным ароматом: бессонной, страстной ночи. Сегодня маэстро и его господин снова поспорили из-за своих ролей и снова проиграли. Или выиграли, тут с какой стороны посмотреть. В любом случае, в итоге довольны остались оба, что бы они ни говорили и как бы сильно ни хотели спать. Солюс хмыкнул и, щедро выдавив на ладонь гель, нежными, плавными движениями смазал спину ничего не подозревающего, расслабленного любовника. —?Солнцеликий, мать твою! —?мгновенно зашипел музыкант, выгибаясь и бесясь не только из-за неприятного запаха, но и из-за того, что множество мелких царапин, оставленных диктатором, мгновенно защипало и это было очень, очень неприятно. Даже неприятнее прилетевшего удара в затылок?— сильного, почти оглушившего. Точно?— запрещенное ругательство. Солюс не любил брань, но иногда посмеивался?— мол, если жертва матерится, когда ею овладевают, это даже возбуждает, однако безобидные вариации на тему ?твою мать? были строго запрещены и карались в лучшем случае ударом, как сейчас. В прошлый раз Сальери умудрился ляпнуть это, когда просил прекратить прелюдии и вставить, в результате чего Владыка Эдена просто поднялся и ушел, оставив его одного в спальне, и не звал к себе неделю, пока Антонио сам не приполз на коленях?— в прямом смысле?— и без промедления не обслужил так хорошо, как только умел, и потом еще столько же не ругался вообще. —?Не надо мою Мать,?— холодно процедил мужчина, презрительно щурясь. —?Прости, любовь моя, я дурак,?— поспешно покаялся маэстро, спускаясь с кровати на пол и складывая руки за спиной, молча облизывая губы. Золотой владыка предпочитал получать удовольствие стоя, чтобы насиловать рот нижнего, и Сальери прекрасно это знал. А еще Антонио знал, как нужно просить. —?Умоляю, мой господин, трахните свою шлюху,?— нежно проурчал он, призывно распахивая губы. Перед такой просьбой обычно язвительного и далеко не самого покладистого брюнета Солнцеликий устоять не мог.*** Через полчаса, когда дело было сделано, а задача даже слегка перевыполнена?— утренний минет превратился в короткий, но бурный секс,?— абсолютно довольный жизнью музыкант прошелся цепочкой поцелуев по руке, плечу и шее любовника, подобрался к его губам и… наткнулся на ладонь. Нахмурившись, маэстро попробовал перехватить руку господина за запястье и отвести в сторону, но схлопотал мощную, совсем не женскую пощечину. Так Солюс бил только тогда, когда был в хорошем настроении, но оставался непреклонен. —?Что за дела, Светлоокий? Какого хрена? —?недовольно рыкнул Антонио, пристально глядя в лицо совершенно спокойного работодателя. —?Негигиенично,?— коротко отозвался он, невозмутимо глядя в ответ. —?Что, прости? —?угрожающе тихо переспросил Сальери, хрустя костяшками пальцев, как бы ненавязчиво намекая, что очень недоволен ответом. —?Видишь?— ты уже слышишь хуже,?— хмыкнул Владыка. —?А все потому, что не соблюдаешь элементарные правила! —?Лучезарный, тебе сперма в голову ударила? —?ласково поинтересовался музыкант, готовясь в случае отрицательного ответа ударить туда лично. —?Пока не почистишь зубы?— целовать не буду,?— отрезал мужчина, садясь и демонстративно отворачиваясь. Вставать и бежать в ванную комнату маэстро, разумеется, не поспешил. —?Я тебя вылизывал полчаса! —?Именно поэтому тебе следует воспользоваться хотя бы ополаскивателем! —?Вы бы ко мне спиной не поворачивались, Светлейший,?— процедил Антонио, доставая из-под кровати заначку и нарочито громко откупоривая темную бутыль. Услышав характерный звук вытаскиваемой пробки и бульканье, ошарашенный Солюс обернулся. Четверти жидкости в бутылке уже не было. —?Антонио, мы же договорились! Никакого алкоголя, тем более в постели! Какого черта ты делаешь?! —?взвился Солнцеликий, пытаясь отобрать контрабанду. Музыкант со своей прелестью расставаться, разумеется не желал, но дружелюбно ?поделился?, улавливая момент и выплескивая добрую половину в приоткрытый рот разозленного любовника. —?Да тихо, свет очей моих. Дезинфицируюсь я,?— мурлыкнул маэстро, притягивая за подбородок отфыркивающегося от алкоголя партнера и нежно, глубоко целуя его в губы. Возразить обескураженному Солюсу было нечего.