Несвятой Валентин (1/1)

Валя торчал в общаге и активно готовился к контрольной точке. Соседи столь же активно готовились к вечеринке в честь Святого Валентина. Естественно, каждый считал своим долгом подколоть ?прилежного? студента и узнать, насколько целомудренно он собирается провести свой день.— В тишине и покое. Соберу учебники и свалю подальше от ваших гнусных сердечек и шоколада. А когда вернусь, вы тут передохнете от убойной дозы алкоголя и сладостей, если вас не убьёт гиперактивный секс.— Оргия — не гиперактивный секс, а духовное возвышение над плотскими потребностями, — заявил Гриня.— А тебя вообще не спрашивали. Ты даже не студент. Что ты забыл в общаге? — огрызнулся Валя.— Я буду почётным приглашённым хранителем, который проследит за здоровьем близких своих, — подмигнул Гриня.— Ну и мудак, раз собираешься пасти вместо того, чтобы напиться и перетрахаться.— Одно другому не мешает, наш несвятой Валя.— Ещё как мешает. Как ты будешь оберегать их...— А вот так и буду. Во-первых, чем больше я выпью и выебу, тем меньший груз падёт на хрупкие студенческие жопы. Во-вторых, как я могу бороться с опасностью, если не представляю, с чем имею дело? Ну и в-третьих...Гриня торжественно замолчал. Валя даже заинтересовался, о чём тот собирается поведать, раз принял такой загадочный вид. Другие студенты тоже бросили свои дела и уставились на пророка.— В-третьих, у хранителей есть прикольная фишка. Как только подписываешь контракт, тебе вкалывают такую фигню, которая следит за состоянием здоровья. И если вдруг жизни что-то угрожает, в кровь выбрасывается такая фигня, которая вставляет круче любой дури.— Ты поэтому и пошёл в хранители? — ехидно спросил Валя.— Именно. Приход на халяву. А ты думал, я за прожиточный минимум работаю?— А как же святые идеалы?— Святые идеалы оставляю тебе, несвятой Валя.— Спасибо за щедрость. Весьма благодарен. Век не забуду, мамой клянусь.— Молодец, цени.На стенах появился еще с десяток красных сердец, и Валю чуть не вырвало. Может быть, бабы на такое и поведутся, но какими же надо быть дурами, чтобы искренне верить — вся возня затеяна ради их удовольствия, когда в центре внимания всегда секс. Любой секс. Много секса. Сердечки на стенах для романтики и обмана, десятки бутылок алкоголя и весёлые порошки — для настоящего дела. Впрочем, бабам тоже нравится секс. А сам Валя ворчит только потому, что у него нет ни бабы, ни мужика.Не прошло и десяти минут, как началась репетиция предстоящей вечеринки. Громкая музыка и ещё более громкий ржач били по ушам и раздражали. Валя не выдержал, собрался и пошёл на выход. Из Сети можно выкачать любую информацию, а Сеть доступна в любой точке города. Даже в очень тихой точке города. В которой нет ни одного бухого идиота, совокупляющегося с не менее бухой идиоткой.?Или это?..?Валя подошёл к трахающейся парочке, задрал голову странной девушки.— Макс, и ты тут. Ну оперный театр. Ты же должен был написать доклад на завтра. А ты ебёшься.— Кудрь, свали, а? О! Укуси меня!Валя очень не любил, когда в разговоре с ним отвлекаются и обращают внимание на дегенератов, которые пристроились сзади и работают автоматическим дилдо.— Мурза, блядь!— Мурза — блядь, — довольно согласился Макс. — Снимай штаны и еби рот. О! Или свали. Доклад будет! Чувак, не останавливайся!Валя покачал головой и поднялся. Бесполезно разговаривать с Максом, который уже успел чем-то закинуться. Можно было бы отомстить и прислать в комнату Влада, чтобы обломать Мурзе весь кайф, но Валя решил быть великодушным.— Парик тебе не идёт. Как подружка подружке говорю.— Учту. СпасибО!Валя схватил нетбук и ушёл. В городе были более спокойные места, в которых можно успешно подготовиться к занятиям. Иногда он чувствовал себя задротом, но не накануне дня Святого Валентина. Праздник давно стал поводом для беспорядочной ёбли и бессмысленного обмена подарками. Как будто в другие дни нельзя эффективно обменяться жидкостями. Но все усиленно дрочили на Дату, давно забыв, кто такой Валентин и что он сделал. Впрочем, Валя и сам не знал. Да и не хотел знать. В жизни были развлечения и поинтереснее.— Скучаешь?Может быть, он ошибся в выборе спокойного места. Может быть, лучше всего было закрыться в туалете Универа — вот уж где точно никого не будет. Может быть...— Нет, — равнодушно сказал Валя, не отрываясь от очередного скрипта.В городе все словно с ума посходили. Казалось, даже за Периметром случилось массовое безумие. Или сталкеры притащили заразу именно оттуда? Регулярно притаскивают. Каждый год, как по часам. А может, одна из аномалий добралась до города, раскинула свои сети и жадно ловит в них гормональных идиотов, которым надо сбросить эмоции? А может, Святой Валентин и есть аномалия? Лежит, выпускает энергетические тентакли, вставляет в задницу злоебучим нимфоманам и жрёт, жрёт, жиреет...— А по мне — скучаешь.Валя едва не зарычал на назойливого мужика, в жопу которого засунули тентакль. Не дал сформулировать теорию, на которой можно было бы заработать ненависть сотен и тысяч. Испугал слова, которые тут же разбежались. Остались только самые храбрые — жопа и тентакль.— Вы ошиблись. Аллея траха в десяти минутах ходьбы. Здесь отдыхают те, кому хочется побыть в одиночестве, — сдержанно сказал Валя.— То есть, ты злишься, а не скучаешь, — сделал вывод мужик.Вопрос не прозвучал, Валя не стал отвечать, итак много слов потратил на одного идиота.— И на кого злишься?— Слушай, мужик, ну оставь ты меня в покое, — попросил Валя, оторвавшись-таки от нетбука. — Упс. Не ожидал, Геннадий Сергеевич.— К чему такие формальности? Я сейчас без галстука, да и ты с расстёгнутой ширинкой.— Что?Препод кивнул, Валя проследил за его взглядом, покраснел и поспешно застегнул ширинку.— Извините.— Да ничего, я не оскорблён. Даже удивлён, что ты меня ещё помнишь.— Из-за вас я начал ходить на курсы литературы.— Но бросил.— Из-за вас же, — сказал Валя, глядя Чайке в глаза.— Если я скажу, что мне стыдно, ты поверишь?— Это вы извиняетесь?— Нет. Каюсь.— Осознали и поступили бы по-другому?— Нет, — покачал Чайка головой. — Ты знаешь, что я был прав.— ?Я — препод, ты — студент, неподходящее время. Поговорим через два года. Всего хорошего?, — процитировал Валя. — Прошёл год. Аллея быстрого траха всё ещё в десяти минутах ходьбы. В том направлении.— Ты обижен на меня, на праздник или вообще?— Коннект, ты можешь отвалить? — взорвался Валя.— Нет, — коротко ответил Чайка.— Отлично. Просто отличненько.Валя психанул, закрыл нетбук, поднялся и пошёл прочь. День и так был говёным, чтобы выяснять давние обиды, тем более, непонятно, с какого перепуга Чайка всплыл именно сейчас. Ностальгия по годовщинам? Попытка создать ритуал? Раз в год приходить к студенту-долбоёбу и предлагать мир, чтобы долбоёб послал куда подальше? Достойная цель для профессора, который зарабатывает тысячи кредитов. Всем надо развлекаться.Валя шёл по прямой, так и не решив, где ото всех спрятаться. Чайка следовал за ним, как приклеенный. Приятнее всего было бы остановиться, развернуться и впечатать обиду кулаком в наглую морду, чтобы этот мудак отстал и не показывался ближайший год — до следующего ритмичного толчка.Валя остановился. Развернулся. Зло посмотрел на Чайку.— Какого хрена?— Я — сталкер, — улыбнулся тот.— Сталкер ходит за Периметр, а ты какого хрена?— Ты не веришь, что мне жаль. Я хочу доказать, что мне жаль.— Выводя меня из себя?— Это же эмоции, — улыбаясь, сказал Чайка. — Какая разница, чем они вызваны?Кулаки словно жили сами по себе и не подчинялись Вале. Если бы он сохранил контроль, то уже избивал бы мудака. Размазывал бы его по асфальту с диким воплем. Сам истекал бы кровью, лишь бы неожиданная душевная боль стала чуть слабее. Но Валя потерял контроль, кулаки сжимались все крепче и бездействовали.?Агрессивная импотенция. Импотенция агрессии. Хрен его знает, как правильно, в любом случае — бессилие?.— Это если тебе нужны эмоции, а не прощение, — выдавил Валя.— Мне интересны оба явления. Доведу тебя, ты доведёшься, экспрессивно и агрессивно выразишь своё возмущение, возможно, даже на физическом уровне, доведёшь себя до катарсиса, очистишься и простишь меня. И тебе хорошо, и мне счастье.Валя с удовольствием добрался бы до стадии физической агрессии, но ему мешали моральные запреты. Он не мог поднять руку на человека старше. Профессора. Ещё и очкарика. Ударить его значило предать собственные принципы и упасть, а не возвыситься.— Нахуй, — сказал Валя, выдохнул и пошёл в общагу. Там в любом случае будет легче. Больше шума, полно людей и всё же — спокойно. Без Геннадиев Сергеевичей и душевных драм.Валя давно не питал романтических иллюзий. Год назад его регулярно будоражили порнографические картинки с обнажённым Чайкой в главной роли, сейчас же осталась только обида. Вполне обоснованная. Валя ничем не заслужил равнодушного отказа, который ударил сильнее, чем если бы его эмоционально послали в пешее эротическое путешествие.— Слушайте, вам не за что извиняться. Мы уже давно всё выяснили. Вы — препод, я — студент, мы не совпадаем по биоритмам и размерам.— Не в этом...— В этом, Геннадий Сергеевич. В этом. Всё просто, как теорема Пифагора. Я предложил вам встречаться. Не как мужчина мужчине, мне просто было интересно больше узнать о литературе. От вас, надо признать, другие профы на меня так не действовали. Как будто к вам другие не подкатывали, отвесив челюсть и расстегнув ширинку.— Именно поэтому...— Вот именно поэтому до аллеи траха вам теперь идти двадцать минут. Туда, — указал Валя и отправился к лифтам.Он даже жалел, что убрался в парк на поверхности. Конечно, на минус пятом уровне не было даже голографического неба и полно трахающихся парочек, бурно отмечающих канун праздника, но зато вероятность натолкнуться на препода — минимальна. Впрочем, пару часов назад Валя искренне заблуждался и верил, что в канунную ночь все заняты делом и не шляются по тёмным аллеям под открытым небом — многие подземельщики отвыкли от звёзд и боялись их.Чайка молча шёл следом. Раздражал. Валя дышал и игнорировал назойливого препода. Он не хотел играть по чужому сценарию, итак слишком часто прогибался подо всех подряд, лишь бы сэкономить силы. А взорваться и сорвать злость значило повестись на провокации.— Ну уж нет, — проворчал Валя себе под нос.Он надеялся, что Чайка отвалится хотя бы у лифтов: какой препод в своём уме попрётся в студенческую общагу. А на минус пятом можно будет и потеряться, выбрать местечко потише и поуютнее, обняться с нетбуком и повисеть над знаниями. Правда, Валя сомневался, что у него получится сосредоточиться на науке, потому что в голове было слишком много мужского тела. Было бы проще, будь это обычная порнография, без лиц участников и со сплошными хуями. Увы, главный актёр был вполне узнаваем, и вызывал не только возбуждение, но и досаду, а от этой комбинации избавиться не в пример сложнее.Чайка не отвалился. Зашёл в лифт следом за Валей. Утешало, что молча. Напрягало, что он занял всё пространство, и просторная кабина стала слишком тесной. Валя забился в угол, включил нетбук и уткнулся в монитор. Всё, что угодно, лишь бы избежать заметной неловкости и не знать, куда спрятать взгляд. С нетбуком — и руки, и глаза при деле, неважно, что творится в голове.— Ты так и будешь меня игнорировать? — спросил Чайка, встав рядом.Валя прикинул, сколько идёт лифт: до минус пятого около десяти минут. Хотя на каждую остановку уходит меньше времени, значит, есть шанс уложиться в семь, а то и вовсе в пять. Не самая долгая пытка, можно выдержать. Особенно, если стиснуть зубы и втыкать в монитор.— Я же тебя достану, — вкрадчиво пообещал Чайка.Но он не распускал рук. Это и радовало, и раздражало. Он занял чудесную позицию, когда в любой момент можно округлить глаза и сказать, что ничего _такого_ не имелось в виду и _такое_ — всего лишь бурное воображение студента-долбоёба. Из-за этого у Вали чесались кулаки. Но Чайка создавал иллюзию контроля ситуации. ?Дорогая, я остановлюсь, как только ты попросишь?. Смех и бурные овации.Валя молчал. Он не знал, что ответить, и считал игнор лучшей тактикой. Рано или поздно поездка закончится, как и чёртов праздник, все разойдутся по своим уютным кроваткам, одни — дрочить о соседа, другие — спокойно спать, экономя семенную жидкость.?В этот момент мне должно стать стыдно, но мне не! Интересно, если стянуть с него рубашку, то как он отреагирует? Даже не стянуть, просто за пуговицу подержаться, проникновенно глядя в глаза и вздыхая? Коннект, я обязан проверить! Нападение — лучшая защита!?Валя обрадовался пришедшей на ум идее, поднял голову и широко улыбнулся. Чайка, видимо, испугался, потому что отступил на шаг и нахмурился. Вале становилось лучше с каждым ударом сердца. Он сумел взять ситуацию под контроль и загнать охотника на дерево.?Каждый суровый самец рано или поздно оказывается трепетной самочкой?, — подумал Валя и поднял руку. Он почти дотянулся до пуговицы, но лифт тряхнуло, свет погас и пол ударил по лицу.— Пичалька, — пробормотал Валя и потряс головой. — Ты там жив?Беспокоило, что Чайка лежал неподвижно и не отвечал. Валя плохо представлял, что делать, если тот совсем умер, и понятия не имел — если всего лишь пострадал.?Аптечка. Аптечка. Где-то... Да! А дальше??— Я ведь так и умереть могу, — сказал Чайка и приподнялся на локте.Валя с трудом сдержался и не звезданул ему аптечкой по голове. Было бы неплохо и, возможно, смертельно, но совершенно не хотелось отправляться за Периметр из-за идиотской шуточки. Валя медленно закрыл чемоданчик и выдохнул.— Хороший вариант, если честно, — равнодушно сказал он и прислонился лбом к стене.— Это жестоко, — пожаловался Чайка. — Мог бы проявить сочувствие, уважение, любовь, сострадание, в конце концов. Если не к человеку, то к педагогу.— А ты бывший. Ты меня уже никак не интересуешь. Вот если бы мне с тебя зачёт был нужен, ооо, как я бы постарался. А так — усилия в воздух, никакой выгоды. Подыхай, я посмотрю. Может быть, запомню и напишу рассказ. Ещё на город в суд подам, что был вынужден сидеть в лифте рядом с трупом. А они и не торопились... Кстати, где тут чудо-кнопка?Кнопка вызова оператора была на панели. И совершенно бесполезна — связь сдохла. Вместе с Сетью. Валя заподозрил бы прорыв из-за Периметра, но несколько минут назад на поверхности царила благостная тишина, если не учитывать назойливых преподов. Значит, дело было в чём-то другом.— Электростанция вырубилась, — сказал Чайка.— С чего такая уверенность?— Просто других вариантов нет.— А как же свет?— Дитя, это аварийное освещение.— За дитя можно и по носу словить, — буркнул Валя.— Спасибо за предупреждение. Я это учту, дитя.Валя ощерился, но ему было нечем крыть. Он сам признался Чайке, какое обращение его раздражает, диалог записан на страницах истории и правке не подлежит.— А если просто лифт сломался?— Просто? Сломался лифт? Коннект, чему учат современную молодежь?— Тому, что невозможное возмножно, — огрызнулся Валя, и Чайка расхохотался. Впрочем, смех резко оборвался.— Мне страшно. У меня клаустрофобия.— С чем я тебя и поздравляю.— Это правда.Валя вслушался в дыхание Чайки — прерывистое и напряжённое, словно после быстрого подъёма пешком на шестой этаж — и поверил. Только он всё равно не знал, что делать и как помочь. Ситуация не входила в список обыденных. Вот если бы у Чайки комп сломался, Валя бы ему быстро помог. Но он не знал, как восстановить слетевшие настройки психики. Если те на самом деле слетели — слишком уж гладко и быстро дыхание стало правильно паническим.— Пиздишь, как дышишь, — сказал Валя, — а дышишь ты часто.— То есть, не прокатит? И я не добьюсь сочувствия? Досадно.— Это подло. Я ведь повёлся. Как дурак. Тебе так нравится выставлять меня дураком?— И в мыслях не было. Если ты чувствуешь себя дураком, сам дурак.— Обидно же.— Зато у нас есть шанс поговорить. И тебе некуда бежать.Валя поморщился — лучше бы он остался в парке. Если Чайка прав, электростанция накрылась и неизвестно сколько времени займёт ремонт. Даже Сеть не знает. Потому что в отрубе. Глубоком и надёжном. По крайней мере, в этой части города. Валя посмотрел на панель и вздохнул: уровень не отображался и не было спасительной надписи ?помощь идёт?, а в рюкзаке не завалялось ни жидкости, ни закуски. К тому же, рядом сидел Чайка и капал словами на мозг. Будто больше нечем заняться в замкнутом помещении и без Сети.— Ну не молчи же, ответь, а то я сяду рядом и распущу руки.— Ну а чем ещё заниматься в праздник ёбли за шоколадку?— Это приглашение?— Нет, это риторика. Ты всё ещё препод. Я всё ещё студент. Не твой, но всё ещё.— Как тебя заело, — сказал Чайка и вздохнул.— Качественно. Я с первого пинка понимаю.— Я тебя не пинал.— Конечно же, нет, — улыбнулся Валя. — Это был вежливый отказ, прошу прощения, каюсь, обещаю с трепетом подбирать слова.— Сейчас умру от яда, — пообещал Чайка.— И будет мне еда.— Хочешь шоколадку?— Коннект, ты с собой шоколад носишь?— Праздник же.— Следующим пунктом тактильные ощущения? — насмешливо спросил Валя.— Нет, оральные. Обещаю, орать мы будем громко. По крайней мере, я.— Может, просто поспим? Пока нас не спасут.— В такое время спать? — возмутился Чайка. — Вот прямо сейчас — и спать? А как же болтовня? Интимные ласки прямо в... куда ласкают в мозге?— В мозг?— Он же большой.— Смотря у кого, — пожал плечами Валя.— Я не хотел тебя обижать.— Зачем так резко менять тему? Я аж забыл, на что обижен.— Потому что глупости это.— Согласен. Твой ответ был очень глупым. Как будто я тебе руку и жопу предложил, а не разговоры о книгах.— Между разговорами и жопой очень короткая дистанция.— Какая сложная философия.— Примитивная, — с сожалением сказал Чайка. — Доморощенная. Не выдержанная годами, а потому не достойная особого доверия. Даже если она насквозь пропитана житейской мудростью.— Часто до жопы договаривался?— Случалось.Чайка ответил с такой горечью, что пропало желание ехидничать. Наверное, он был прав, что не связывался со студентами. Чем более распущенным и свободным становилось общество, тем сильнее оно запутывалось в правилах, сносках и поправках. Студент, которого оттрахал препод, получал на руки джокера, которого невозможно перебить ни одной картой.— Но я был на факультативе!— Это не играет роли.— Почему? Ну вот почему ты сейчас пришёл? Мы же всё выяснили? Определили рамки? А сейчас незатейливо перешли на ты. Зачем?— Почему бы и нет? — невозмутимо сказал Чайка.— Потому что я не понимаю причин.— Может быть, я раскаиваюсь.— И потребовался целый год, чтобы взять себя за яйца и извиниться?— Ну, сегодня очень даже подходящий праздник. Конечно, можно было бы дождаться Дня Всепрощения, прийти и умолять простить дуру грешную, но в этом году он совпадает с днём дурака, вряд ли бы ты оценил.Валя против воли улыбнулся. Несмотря на то, что Чайка раздражал. Его даже стоило простить. Ради эксперимента, конечно. Посмотреть, что из этого выйдет. К чему это приведёт. Валя не верил, что извинения — конечный пункт. Чайка определённо преследовал какую-то цель, но она оставалась за гранью видимого.— Твоя правда, не оценил бы. Хороший, разумный ход. Достойный всяческой похвалы.— Так ты простишь?— Я великодушен. И сегодня канун праздника, — улыбнулся Валя. — Конечно, прощу.— Правда? — с удивлением спросил Чайка.— Да. Живи с миром.— Вот так просто? Ещё полчаса назад был пугливой девственницей, и вдруг?..— Ну, женщины такие непостоянные. Как погода на нуле.— А поцеловать? — Чайка возмутительно быстро пришёл в себя.— Нет, — быстро ответил Валя. — Это испортит мою репутацию, — торопливо добавил он.Щёки обожгло жаром. Валя даже не подозревал, что подобное предложение может оказаться столь эффектным. Круче удара под дых и крепче косяка из порубежной травы. Сразу потянуло оправдаться, заявить, что никогда и не думал покуситься на преподские губы, да и кому такие тонкие нужны. Да и препод никому не нужен. И этот никто никогда не представлял себе, как оказаться снизу или даже — да славится коннект! — сверху.— Обещаю никому не рассказывать.Валя молчал. Не мог говорить. Щёки и уши горели, горло перехватило, в голове крутилось бесплатное порно, кровь бежала всё быстрее и стекала к заднице. Валя резко поднялся и принялся мерить лифт шагами: десять в одну сторону, десять в другую и четырнадцать по диагонали. Только не заходить на половину Чайки, не приближаться, не представлять себе его запах и вкус...?Да чтоб Периметр рухнул!? — выругался Валя и прислонился лбом к холодному металлу.— Ты чего тараканом носишься? — спросил Чайка.Голос раздался слишком быстро. Стоило дёрнуться — и упрёшься в гада, который мог бы и дальше оставаться в стороне, в своём прекрасном преподском мире, и не сбивать долбоёба с толку. Почему людей так и тянет без приглашения ворваться в личное пространство? Они игнорируют, когда раскрываешь объятия, и прут напролом, когда им не рады.— Отвали, — огрызнулся Валя.— Э... Мне казалось, что мы достигли понимания, — осторожно сказал Чайка.— Когда кажется, надо спускаться на минус тринадцатый, к церкви, попы раскажут, что делать дальше.— Что на тебя нашло?— На меня нашёл ты, мегахуй тебе в жопу!Прикосновение окончательно вывело из себя. Валя резко развернулся и не глядя ударил. Чайка подло увернулся и оставил вместо себя пустоту. Дал упасть и поцеловаться с полом. Валя зарычал от досады и обиды. Унижения сыпались на него одно за другим, и самое отвратительное — он поддавался на каждую провокацию. Словно был послушной марионеткой. Или плохим актёром с дурацкой ролью.— Ты в?..— Да не трогай ты меня! — ?Это больно!?Стыдно объяснять, что любые прикосновения неприятны и вызывают отвращение независимо от того, кто находится рядом — человек, которого хочешь или на которого зол. А если смешать одно с другим и щедро приправить романтическими чувствами, то зашкаливает желание убить и сожрать. Но такое поведение асоциально и недопустимо, эмоции надо подавить, закопать поглубже, сыграть невозмутимость и даже извиниться. Чтобы все сохранили лицо.— И так хреново, — попытался оправдаться Валя. — А тут ты ещё лезешь. И света нет. И Сети. А я наркоман, мне надо тыкать на кнопочки и видеть обновления. А тут целый ты, и я понятия не имею, что с тобой делать и о чём с тобой говорить. Поговорим о новинках книжного мира? — с каждым словом он всё больше успокаивался.— А о том, что произошло? — предложил Чайка.— Нахуй. Это нас не касается. Это касается прошлого. Если хочешь поговорить, то о нейтральном. Хочешь, расскажу о принципе причинности? Или об эффекте бабочки? Я часто Сеть читаю, до конца так и не дочитал.— Не хочу. Давай молчать.— Ну почему нет? Вот почему тебе важно насрать мне в душу, а не поддержать нейтральную беседу.— Потому что я не сру тебе в душу.— Срёшь. Ещё как срёшь. Даже если не хочешь этого признавать.— Ты же не признаёшь, что тебя так и не отпустило?— Я? Не признаю? Мужик, я тебе тысячу раз сказал, что меня заело. И я об этом знаю. Именно поэтому, мужик, ты и срёшь мне в душу. Иначе я бы тебя и не заметил.— Ты неожиданно откровенен.Чайка сказал так недовольно, что Валя рассмеялся. Может, и правда не стоит сдерживаться и прятаться за лица с достоинством и нормами? Стать доступной и открытой книгой, которая ничего не скрывает и крупными буквами кричит, что все кругом мудаки?— Но ты опять перевёл разговор на меня. И на мои обиды. А я не хочу обсуждать их с тобой.Чайка молчал, и Валя улыбнулся. Разговор можно было считать законченным, победа присуждается долбоёбу, кулак летит повыше в звёздное небо, свист и аплодисменты раздирают уши и ласкают обнажённое потное тело.Валя растянулся на полу и закрыл глаза.— На самом деле, я не так уж на тебя и обижен, — сказал он спустя несколько минут. — Больше на себя, за свою глупость. Но именно это я и не хочу обсуждать.Чайка ответил посапыванием, и Валя фыркнул. Классику ничем не уничтожить — распахнёшься, никто и не заметит. Насупишься... Валя зевнул и выбросил мысли из головы. Они мешали спать — смотреть бесплатное сюжетное порно.Лифт дёрнулся и плавно поехал. Движение разбудило обоих. Первым делом Валя включил нетбук и проверил Сеть.— Уже утро, — сказал он. — Авария на электростанции.— Я же говорил, — пробубнил Чайка. — Я слишком стар, чтобы спать на полу.— Но у тебя хорошо получается. С праздничком.— Спасибо.Лифт остановился, и двери открылись. Валя посмотрел на табло и чуть не расхохотался: он серьёзно ошибался, раз думал, что Чайка поедет на студенческий уровень. Преподу — преподское.— Мой, — сказал Чайка. — Приехали. Проехали? — предложил он.— Проехали, — согласился Валя.— Кофе?— Спасибо, я себя до своей койки дотанцую.— Я не предлагал...— Не морщись, тебя это не красит. Я тебя понял. Но хочу в свою уютную кроватку, которая изменяет мне с каким-нибудь бухариком. Или с двумя сразу, гулящая женщина, — с улыбкой сказал Валя.— Я...Чайка не договорил. Покачал головой и пошёл на выход. Валя с удовольствием разглядывал его спину и задницу и игнорировал утренний стояк. Вопросы надо решать постепенно: сначала эстетическое удовольствие, а потом возвышенная дрочка — лишь бы до дома донести, а не кинуться следом за Чайкой.Двери закрылись, и Валя облегчённо выдохнул: ему нравилось, когда мир брал на себя ответственность за будущее и подсказывал правильный путь.На минус пятом царила мёртвая тишина. Валя был готов поспорить, что ещё час назад орали музыка и люди, но в шесть утра живые становились трупами. Многие — чтобы к восьми превратиться в зомби.?И мне пора, — зевнул Валя, — хотя я уже сожрал приличный кусок сна?.Кровать изменяла с Мурзой, который должен был дрыхнуть под кем угодно, но не в одиночку под одеялом Вали. Это было столь же невозможно, как и вырубившаяся электростанция с застрявшим лифтом. Как Чайка, решивший поговорить. Как...Валя зевнул и потёр глаза.— Зато ты не неведомая хуйня, — пробормотал он, сбрасывая одежду. — Ещё и грелка, — прошептал он, нырнув под одеяло и прижавшись к горячему Мурзе.До побудки оставалось ещё три часа — первую пару можно и пропустить.До встречи с Чайкой была целая неопределённость. Конечно, если Валя вдруг решит с ним встретиться.