IV - Глава о том, что знание - сила, а незнание - благо. (1/1)

В среду Билл весь день думал о словах своих родителей. Ребятам он ничего не сказал, но Эдди уловил чужие мысли: за ужином накануне парню объявили о переезде в другой город.Не то что это было удивительно. Неудачники чувствовали – Дэрри умирает, и что скорее рано, чем поздно, они разъедутся, сбегут, как с тонущего корабля. Тем более, Денбро никак не могут оправиться от смерти Джорджи здесь, где всё напоминает о пережитых ужасах. Билл тонул в чувстве вины – не жаловался, но Эдди-то знал – и Зак с Сарой не могли придумать лучшего для психического здоровья старшего сына, как начать всё с чистого листа подальше отсюда. Каспбрак, правда, сомневался, что это решение было продиктовано заботой о собственном ребёнке: недавно он был в гостях у Билла и слышал (мысленно, конечно), как его родители захлёбывались в жалости к себе, не до конца понимая, насколько сын нуждается в их поддержке и внимании. Хоть после смерти Пеннивайза морок и перестал влиять на умы взрослых, чете Денбро ещё предстоит долгий путь, чтобы снова наладить мосты, выстроить доверие заново и преодолеть утрату.Эд понимал, что они смогут это сделать только за пределами Дэрри. Понимал, что уехать – лучшее решение для друга, и искренне пытался радоваться.Но вечер среды он провёл, пуская сопли в подушку.Они дружили с Биллом с детского сада, и вот так отпускать его было… странно и страшно. Да, теперь, когда Майк научился телепортироваться, расстояние не сможет их разлучить, но всё в любом случае изменится. Денбро был рядом всегда – в школе, на прогулках, в битве с Оно. Он был для всех Неудачников старшим братом, и они его обожали. Как же Эдди теперь будет жить без подбадриваний Билла, без его тихой и безусловной уверенности в каждом из друзей? Мальчик уже невыносимо скучал.Каспбрак перевернул промокшую подушку и лёг на спину. Слёзы заструились по вискам, начали заливаться в уши.Да уж, кажется, у него проблемы с выходом из зоны комфорта и переменами. Кажется, он не может ?отпустить птенчика из гнезда?. Совсем как его мать.Мальчика передёрнуло от этой мысли.Последнее, чего бы он хотел – так это стать таким же, как Эта Женщина.Теперь, когда он знал правду и умел читать мысли, жизнь под одной крышей с Соней Каспбрак стала невыносимой. Возможно, будь она как отец Беверли, и Эдди её попросту ненавидел, справиться с предательством было бы легче. Но правда заключалась в том, что он любил маму и раньше никогда даже не ставил её авторитет под сомнение. Какими бы бредовыми не были требования, какими бы обидными не были запреты – Эд слушался беспрекословно, с покорностью и благоговением следовал заученным правилам. Как бы сильно он ни хотел заниматься бегом и играть в бейсбол, он не смел ослушаться. Мальчик настолько сильно доверял своей матери, боясь при этом её расстроить и разочаровать, что отстаивал её правоту перед друзьями, даже когда это шло вразрез с его собственными желаниями. И вот теперь, когда вся его жизнь буквально оказалась ложью, он не мог смотреть на Эту Женщину, не мог слышать её голос без приступа жгучей обиды, клокочущей в горле, вызывающей позорное желание разреветься от злости. И способность слышать её мысли стала проклятием.Ведь, оказалось, что собственный сын не был для неё личностью. Вот так просто. Эдди, судя по всему, был чем-то вроде питомца для Сони. У него не могло быть собственной воли, собственных желаний, отличных от её. Так она, по крайней мере, искренне полагала. Эта Женщина даже не задумывалась о том, что Эдди может интересоваться чем-либо ей непонятным, и то, что она ему навязывает, может ребёнку не нравится. Все возражения сына Соня даже не воспринимала всерьёз, считала их не более, чем детскими капризами. ?Это пройдёт? – часто слышал он в маминых мыслях после очередной ссоры – ?Мальчики в этом возрасте такие непослушные. Всё эта гоп-компания его испортила! Говорила я Эддичке, не ровня он этим ободранцам! Вот попадёт в неприятности – поймёт, что мама-то была права и прибежит обратно?. Но, как бы Эдди ни вслушивался, ни разу не ловил её на мыслях вроде ?Наверное, я перегнула палку?, или ?Ему уже тринадцать, я могу относиться к нему не как к годовалому ребёнку?, или ?Может быть мой сын прав и в бейсболе нет ничего плохого?, или что угодно, хотя бы отдалённо напоминающее уважение его мнения и интересов. Соня не то что бы не любила своё чадо. Любила, даже чрезмерно. Но её забота ограничивалась исключительно кудахтаньем о его физическом благополучии: что Эддичка ест, сколько он спит, не устал ли он, не заболел ли. И никогда она не интересовалась, о чём он думает, что его волнует.Эд завидовал Бэну, который общался со своей матерью на равных. Это проявлялось во всём: от работы по дому, в которую они оба были вовлечены одинаково, до доверия, выражающегося хотя бы в том, как спокойно Арлин отпускает сына на гулянки и ночёвки. Хэнском мог, например, обсуждать с мамой прочитанные книги, а та в свою очередь искренне интересовалась ходом мыслей своего ребёнка. Соня же будто и вовсе не подозревала наличие самостоятельного мышления у своего Медвежоночка. А чего стоило участие Арлин в суде над Элвином Маршем, в то время как Соня только хаяла и “самавиноватила” Беверли. Арлин Хэнском была доказательством, что мать-одиночка, потерявшая мужа, может быть любящей и понимающей. Соня Каспбрак же была сумасшедшей.Теперь Эдди точно был в этом уверен. Он хорошо умел ориентироваться в медицинских справочниках и поставил Этой Женщине диагноз – синдром Мюнхгаузена. То, что она делала, то, как она думала – идеально подходило под описание.Она была больна. А ещё она привила сыну боязнь болезни и больных, чем сама себе вырыла могилу. Эд стал её опасаться. На каком-то интуитивно-подсознательном уровне, с тех пор как мальчик окончательно убедился в её недуге, она вызывала ассоциации с Прокажённым, больничной тревожностью, безнадёжностью неизлечимых. Каспбрак не просто злился на неё за все то, что она натворила – она стала ему противна, она пугала его. Она была больна, что для Эдди, панически боящегося любого пункта в МКБ-9, стало очередной непреодолимой стеной в отношениях с матерью.Каспрак встал с кровати, потому что от плача лёжа заложило нос. Подошёл к окну, открыл его настежь и высунулся по пояс. Холодный ночной воздух мелкими иголочками впился в мокрое рагорячённое лицо. Дышать стало легче. Раньше бы он боялся простудиться. Он и сейчас слышал тревожный голосок, вещающий об ОРЗ на задворках сознания, но старался его игнорировать. Это страхи его сумасшедшей матери, не его.Хватит. Отныне и навсегда Эдвард Каспбрак обещает себе бороться с влиянием Этой Женщины на его жизнь и его суждения, искоренять её токсичные установки из своей головы и не позволять хитрецам, прикрывающимся заботой, им манипулировать. Благо для последнего у него теперь есть инструмент – телепатия. Больше никто не сможет обмануть его доверие.Эдди не допустит, чтобы пророчество Беверли сбылось. Он больше не собирается верить в сказки о своей недееспособности и полнейшей беспомощности. Он не хочет попасть в сети к такой же манипуляторше и закончить жизнь в рабских кандалах.Только бы ему хватило силы характера, или хотя бы злости, не попасться на этот крючок снова. Ему ещё предстоит научиться твёрдо отказывать и защищать свои личные границы. Но он справится, да. И никакой ?помощничек? ему в этом деле не нужен.?Держись Ричи? – говорила Бэв. Пфф, милая, если бы ты только знала…Да, Ричи был рядом, когда это было нужно. По большому счёту, он всегда был рядом, но когда вскрылась правда о плацебо, он не оставлял Эдди практически ни на минуту. Тозиер терпеливо выслушивал его жалобы на несправедливую жизнь, утирал слёзы друга, даже – к огромному удивлению последнего – не называл его за это ?девчонкой? или ?размазнёй?, и постоянно приговаривал, какой Эдди на самом деле сильный, и храбрый, и крутой, и много чего ещё, и что пошла бы эта горе-мамашка на его, Тозиера, хер, и что он всегда знал – Эдди не нужны никакие таблетки, потому что он и без них самый шустрый, быстрый и классный из Неудачников, и что всё будет хорошо. И Каспбрак верил ему. А как иначе? Это же Ричи, умеющий рассказать распоследнюю небылицу так убедительно, что Эдди всегда покупался. Он был так благодарен другу, за то что тот возится с ним и, что самое главное, почему-то так безоговорочно верит в него. Самому Эдди отчаянно не хватало уверенности в собственных силах, но у Ричи, казалось, в сердце – как раз между источником нескончаемого позитива и генератором тупых шуток – был сосуд с непоколебимой уверенностью в себе, в завтрашнем дне и своих друзьях. И его доброе, щедрое сердце никогда не скупилось делиться всем этим добром с окружающими, а Эдди грелся в лучах этого солнышка. Каспбрак не говорил об этом вслух, но он обожал Ричи Тозиера.А потом он узнал правду.Телепатия и впрямь стала для него проклятием. Эд убеждал себя, что лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Да, сейчас больно, но зато он узнал обо всём не так уж и поздно. Зато теперь никто не сможет им воспользоваться – он знает о всех неискренних мыслях и фальшивых намерениях. Это определённо лучше, чем слепым котёнком доверять гладящей руке, играть по чужим правилам и попасть в капкан. Да, всё только к лучшему.Но пока его способность только и делала, что разбивала Эдди сердце и убивала веру в человечество.Каспбрак совершил уже много неприятных открытий. Например, он выяснил, что люди в большинстве своём считают его дурачком, недотёпой и симулянтом. Будучи лузером во всех сферах своей жизни, Эд и так знал, что сверстники над ним насмехаются, а взрослых он раздражает, но ежедневные подтверждения, выраженные в самой нелестной форме, больно били по уже и так разрушенной самооценке.Некоторые открытия были попросту странными. К примеру, вы знали, что человек мыслит нелинейно? Эдди вот очень удивился, а потом, после наблюдений за другими и самим собой, понял, что и в его голове происходят такие же процессы. Оказалось, что люди думают не целыми связными предложениями, последовательно меняя темы, как при устном разговоре – это лишь киношное клише. На самом деле мысли скачут по черепной коробке довольно хаотично, перебиваются другими, как только человек сменит фокус внимания, и вообще больше похожи на отдельные импульсы перед действием (?Хочу есть?, ?Холодно?, ?Чешется?). Реже они напоминают обрывки фраз (?Какой яркий шкафчик…?, ?Если я поставлю ногу вот так, он на меня посмотрит…?, ?Сиськи у Анджелы - огонь…?), а в совсем уж чёткие предложения и вовсе формулируются перед тем, как быть озвученными или во время максимальной концентрации на одной задаче (во время контрольных, в настолках-стратегиях). Или, например, когда Бэн думал о Беверли – он часто начинал прокручивать в голове одни и те же фразы, пытаясь их срифмовать. Такой уж он был поэтичный, не мог вспоминать о глазах и губах любимой, не сочинив стих о её красоте.Кстати, говоря об этом: ещё одним побочным эффектом способности Каспбрака стало то, что он непреднамеренно выведал все тайны своих друзей и теперь чувствовал себя ужасно неловко. Он не должен был знать о чувствах Бэна, ведь сам Бэн с ним ими не делился, но он знал, и это было чертовски неправильно. Мальчик представил, что было бы, если кто-нибудь из его друзей мог залезать к нему в голову, и понял, что сам он постарался бы оградиться от этого человека, ибо это крайне неприятно. Именно поэтому он старался никак не выдать себя перед друзьями, чтобы они от него не отвернулись, разыгрывая спектакль ?Нет у меня никаких способностей и да, Билли, я понятия не имею, что ты только что снова перестал нас слушать и выпал из реальности, в очередной раз коря себя за смерть брата, и я подсел к тебе и пытаюсь отвлечь глупым разговором совсем не поэтому?.Да, теперь Эдди знал о чувствах Бэна, о загонах Билла, о ?всех этих девчачьих штуках? Бэв и даже о страхах Майка. Хотя ему и казалось всегда, что Хэнлон ничего не боится – тот был самым отважным из них – но по всему выходило, что старина Майк, проведя всю свою жизнь в социальной изоляции, страшился потерять друзей. Боялся, будто однажды Неудачники решат, что не хотят тусоваться с чёрным парнем, и он снова останется один. Эдди хотел бы ему высказать, как он неправ, убедить его в силе их дружбы, но ещё не придумал, как сделать это, не вспалившись, ведь Хэнлон, как и все Неудачники, не выносил свои горести и печали на обсуждение.Но больше всего Эда волновал Стэн. С ним происходило что-то странное. И дело было не только в том, о чём он думал – хотя и в этом тоже, ведь вряд можно назвать счастливым человека, чьими мыслями на прогулке с друзьями были ?Быстрее бы оказаться дома? или ?Как же я устал от этого всего?. Каспбрак не понимал, о чём это он, ведь друзей Стэн любил, судя по тому, что он о них думал. Ещё в его голове импульсно возникали мысли о ванной комнате (Эдди связывал это с участившейся привычкой Уриса перемывать руки по несколько раз на дню, и он не мог его за это винить, ведь сам боролся с этой навязчивостью), но почему-то каждая такая мысль сопровождалась нервным одёргиванием неизменно длинных рукавов рубашки, а иногда в такие моменты Каспрак улавливал обрывки фразы ?...лишь бы не увидели…?. Это было странно и подозрительно.И всё же то, как Стэнли Урис думал, было куда более странным. Он делал это не совсем так, как остальные люди. Его мысли имели свойство ?застревать?. Вот, бывало, Стэн думал о чём-то своём, а потом – раз! – и какая-то мысль возьмёт да прилипнет к нему, начнёт кружиться по своей оси, как назойливая муха, раздражая Уриса. Он явно от таких ?мух? старался отмахиваться, судя по тому как нарочито чётко звучали последующие мысли, словно он пытался перебить ими ?зудение? непрошеных идей и побуждений. Но чем дольше он их игнорировал, тем сильнее они досаждали, и тогда уже тревожные, странные мысли заполняли его разум. Стэн начинал хмуриться, потом сжимать-разжимать кулаки, затем расчёсывать запястья под манжетами рубашки – наверное, пытался отвлечься на физические стимулы. Но иногда он сдавался и шёл на поводу у навязчивых мыслей, чтобы насладиться тишиной в своей голове, а затем утонуть в иррациональном чувстве вины за свою слабость.Эдди не знал как ему помочь, ведь тактика ?отвлечь любой ценой? работала на Стэне отнюдь не так эффективно, как на Билле. Каспбрак понимал, что друг мучается, но тот упорно не хотел об этом говорить, как бы мальчик не пытался его расколоть.А потом, как раз когда Эд листал психиатрический справочник, выискивая ?клеймо? для своей матери, он наткнулся на главу сначала об обсессиях, затем и о компульсиях. Сравнив теоретические данные со своими наблюдениями, Каспбрак пришёл к выводу, что это весьма похоже на то, что происходит с его другом.Мысль, что Стэн может заболеть теми страшными болезнями, к которым приводят навязчивости, не вызвала у Эдди такого отторжения, как это случилось с Соней. Стэн был своим, а ещё не собирался причинять ему, Эду, вред. Каспбрак скорее испугался за друга и намеревался помочь ему во что бы то ни стало. Кто, как не он сможет разобраться в медицинских тонкостях и провести тщательную профилактику? Мальчик даже завёл тетрадочку, с которой наведывался в библиотеку после уроков и куда выписывал психотерапевтические методики по борьбе с обсессиями.Эдди замёрз и закрыл окно. Плюхнулся на кровать со всего размаху, завернулся в одеяло, повернулся выключить ночник и наткнулся взглядом на очередную горстку таблеток. Ставшая уже привычной смесь из злости и обиды заклокотала в горле, и мальчик смахнул разноцветные пилюли и колёсики с тумбочки. Те звонко покатились по полу, теряясь под кроватью, под столом, за шкафом, в углах.Не нужны ему никакие таблетки. А вот Стэну нужны. Одной психотерапией его не вылечить. Надо придумать, как уговорить этого упрямца обратиться за помощью. Да, надо. Это теперь личная ответственность Эдварда, ведь никто больше не знает, как мучается его друг. Точнее, его лучший друг. Да, вот так.Теперь Стэн – его лучший друг.А не какой-то там… предатель.В носу защипало. Мальчик запрокинул голову, стараясь не дать слезам опять покатиться по щекам. Вот поэтому Эдди обычно запрещал себе думать о Ричи. Но сегодня Каспбрак узнал, что Билл уезжает, что очередной столп его мироздания рушится, и совсем расклеился.Нет, Эдди любил Бэна и Майка не меньше остальных ребят и был рад, что они у него есть и останутся с ним в Дэрри. И всё же он долго привыкал к людям – Соня привила ему очередную необоснованную фобию – поэтому его зоной комфорта всю жизнь были мама, Ричи, Билли и Стэн.А сейчас оказалось, что мама – сумасшедшая лгунья, Билли уезжает, Стэн больше не может заботиться об Эдди, потому что сам нуждается в его помощи, а Ричи…Ричи предал их дружбу. Если их дружба вообще хоть что-нибудь для него значила.Ричи с Эдди, кажется, не дружил. У него в голове было полно странных мыслей об острых коленках, веснушках-созвездиях и улыбке своего друга. О том, какие, наверное, нежные его губы и как, наверное, прекрасно было бы их попробовать на вкус. Эти мысли повергали Эда в ужас. Друзья о таком не думают, это он точно выяснил, наблюдая за людьми. О таком думают только парочки.Ричи не дружил с Эдди. Ричи думал о нём грязные вещи. Гадал, понравится ли Каспбраку, если его поцеловать под коленкой. Мечтал лизнуть родинки на его шее. Желал прильнуть щекой к его ладошке.Ричи точно не дружил с Эдди. Ричи, видимо, просто хотел забраться к нему в штаны, поэтому и возился с ним.Каспбрак снова не смог вздохнуть из-за рыданий и накатившей паники, поэтому принял сидячее положение и воспользовался ингалятором. Пластиковый баллончик опять занял важное место в его жизни после того, как он узнал о предательстве самого дорогого друга. А ведь он считал его своей родственной душой, братом-близнецом, потерявшимся в роддоме. Стэн называл их попугаями-неразлучниками. Билл – ?двумя половинками одного идиота?. Бэн – умпалумпами. Бэв в воскресенье удивлённо выспрашивала, почему это они с Ричи – и не вместе. А Эд не знал, что и сказать.?Мой лучший друг хочет меня трахнуть, поэтому мне страшно, а в остальном у нас с ним нет никаких недопониманий, Бэв, не переживай??О, да брось, всё у нас с ним хорошо. Я ему рассказываю, как день прошёл, а он потом на меня дрочит. Идиллия??Знаешь, всё отлично, но человеку, которого я считал другом, нахер не нужна моя дружба. Кажется, ему нужно только моё тело. Наверное, он считает меня таким глупым – я же ему душу раскрыл. Как неловко-то, что ему никогда это было неинтересно?Он не смог сказать ей ничего, только тему перевёл.Каспбрак сидел на разворошённой кровати, пытался успокоить рыдания, от которых голова уже раскалывалась, судорожно сжимал ингалятор. Сколько ночёвок, легальных и не очень, было у них в этой самой кровати. А сколько ещё в Тозиеровской – и не сосчитать. По спине прошла дрожь, больше напоминающая судорогу, от внезапной мысли: ?Он трогал меня, когда я спал??Эдди не имел ни малейшего понятия и даже не знал, как проверить, делал ли Ричи с ним что-нибудь, когда он был в отключке. Он и подумать не мог, что ему может грозить какая-то опасность в тёплых объятиях друга, ведь доверял ему больше, чем себе. Но теперь Эд не мог выкинуть из головы картины, как Тозиер реализует свои неприличные желания на практике, пока Каспбрак спит. А ведь и правда – что могло ему помешать?Раздался ещё один пшик ингалятора.Нет, пожалуйста, Ричи не мог так с ним поступить! Не мог же? Но тогда зачем же он думает все эти вещи об Эдди?Он что, действительно из ?этих??Из каких ?этих? Эдди понимал слабо, но, раз Каспбрака самого прессуют все хулиганы Дэрри, обзывая ?женоподобным? и ?педиком?, значит это что-то плохое. Верно же? Сексуальное образование в 1989-м году оставляло желать лучшего, а в такой глуши как Дэрри и вовсе отсутствовало. Усугублялось всё лично для Эда тем, что Соня привила ему сильнейший страх к любым видам физических контактов. Не то чтобы сейчас Эта Женщина была для него авторитетом, но он только начал выкорчёвывать её установки из своей головы – а это дело не одного дня – поэтому да, он всё ещё боялся самой идеи близости. А ещё она всегда говорила, что ?эти? – грешники и больные люди. Эта информация разнилась с той, что находилась в медицинских справочниках – его верных товарищах последних дней – где говорилось, что гомосексуальность давно исключили из списка болезней. Но знание истины не спасает от фобий, которые бережно взращивали всю жизнь, поэтому легче Эдди не было.Возможно, если бы ?это? всё же было болезнью, Каспбрак попытался бы помочь Ричи, как и Стэну. Но Стэн – жертва психологической травмы и страдает по-настоящему. А с Тозиером, если верить специализированной литературе, всё было нормально. Этот парень просто был как Соня: у него свои, корыстные планы на Эдди.И Эдди не желал прощать предательства ни матери, ни бывшему другу.Забавно, как сильно помешанная на контроле манипуляторша и балбес-раздолбай оказались похожи, несмотря на то, как кардинально эти двое друг от друга отличались. Одна подавляла Эда, убеждая его в ущербности и беспомощности, другой заряжал уверенностью и подначивал на безумства. Одна привязывала к себе чувством вины, другой подкупал легкостью общения и позитивом.А на деле, оба лишь хотели использовать Эдди. Они оба хотели им обладать.Мама не любила Эдди. Он был её драгоценной собственностью, породистой собачкой. Потерять свою собственность она не хотела, поэтому боялась болезней сына и уже ненавидела свою будущую невестку.Ричи не дружил с Эдди. Каспбрак был для него куском мяса, телом, на которое он дрочил, точкой приложения его извращённой фантазии.Стэна нужно было спасать от самого себя, и Эдди за него боялся. Но разве он один сможет помочь человеку? Ведь он ничтожество. Теперь-то Каспбрак понимал, что слова Тозиера о его храбрости ничего не стоят, и он просто бесполезный дебил. К тому же и легковерный.Билли уедет и больше не поможет Эдди. Навалившиеся проблемы он должен решать самостоятельно, без поддержки их лидера. Но как? Как такой жалкий придурок может справиться со всем этим кошмаром, в который превратилась его жизнь?Четыре столпа, на которых стоял его привычный и относительно безопасный мир, разрушились. Каспбрак думал, что после смерти Оно всё начнёт налаживаться. Но вот, он стоял на руинах своей прошлой жизни и не знал, что ему делать дальше.Истерические всхлипы прервал очередной впрыск лекарства. Мальчик в отчаянии схватился за голову, больно оттянул волосы и тихо, жалобно и надломлено заскулил.