Глава 9: Вместе (1/1)

Больно.Ричи начинает двигаться не сразу, кожу давно уже не пробирает дрожью холод твёрдого пола, он будто ничего под собой не чувствует — словно всё его тело онемело и замерло в до одури нелепой, оттого беспомощной позе. Его мучители давно уже ушли, шум воды и голосов стих, наступила тишина, а Тозиер лежал тут один, свернувшись калачиком, и дрожал, но вовсе не от холода, хотя сырость помещения доводила едва ли не до тошноты.Он не плакал, он не злился, он не жалел себя — Ричи просто пытался найти в себе силы подняться, пытался не думать о том, как паршиво ему было.Вода словно выбила из него все силы, все чувства и мысли, оставив после себя лишь мерзкую мокрую апатию.Тозиер слышит крики, и всё не может взять в толк: это отголоски его собственного голоса, или чужие позывы о помощи? Кажется, это место ещё хуже, чем он себе представлял.***Мисс Гринович пришла забрать провинившегося мальчишку спустя полчаса. Ричи как раз пытался совладать с рубашкой, пытаясь дрожащими пальцами застегнуть пуговицы, хоть и получалось скверно. — Сейчас я отведу Вас в Вашу комнату, — сообщает она. Голос её твёрд, в интонации, кажись, не проскальзывало и малейшего намёка на сожаление, или сочувствие. — Надеюсь, Вы усвоили урок, освежили свою память и вспомнили наши правила. — директриса вздохнула, отведя взгляд от жалкой картины трясущегося и поникшего перед ней воспитанника. — Поверьте, мистер Тозиер, в самую последнюю очередь я прибегаю к наказаниям, но если Вы уже который раз нарушаете дисциплину, не прислушиваетесь к нашим словам и советам, то другого выхода, кроме как применить силу, я не вижу. Жду Вас за дверью. — не дожидаясь ответа и затравленного, побитого взгляда тёмных потухших глаз, мисс Гринович вышла, пытаясь усмирить разрывающие её беспокойную душу когти, которые терзают её всякий раз, когда она так жестока к ученикам.Тозиер кое-как натянул на повисшие безжизненной соплёй плечи свой пиджак, оставляя его почти болтаться на себе, и вышел навстречу тёмной затхлости подвала. Всю дорогу Ричи упрямо смотрел в пол, стараясь удержать свой вес в вертикальном положении и не грохнуться прямо посреди коридора. Он молчал, и с трудом выдыхал спёртый воздух сквозь расширяющиеся ноздри. Ему словно вырвали все голосовые связки, запечатали рот, и накрепко заклеили сверху прочной изолентой. Ричи машинально шёл за мисс Гринович, слегка пошатываясь в разные стороны, и беспомощно придерживая себя за изрядно-ушибленный бок, на котором и живого места не осталось — расцвело многочисленными синяками. Тозиер не понимал, с чего эта мымра решила его провожать, но об этом думать не хотелось, у него было одно желание — поскорее добраться до своей кровати, почувствовать под собой мягкость матраца, и постараться уснуть, чтобы хоть на несколько часов забыться и не чувствовать боли от наливающихся синяков и ушибов, тщательно-спрятанных под несколькими слоями одежды.— Не забывайте, что послезавтра у Вас разговор с психологом. — напоминает мисс Гринович так беззаботно и легко, будто ничего страшного и не случилось. — Сеанс должен был состояться завтра, но мисс Прейер не здоровится. Но в понедельник чтобы обязательно явились к ней! Кажется, к двум часам дня, если ничего не путаю, но я ещё уточню у неё время. — закончив с новостями, и посчитав, что на этом всё, директриса окинула Тозиера странным взглядом, на одну секунду задерживаясь на его руке, прижатой к боку, и поджав губы, спешно развернулась, бодро зацокав каблуками по своим неотложным делам.Почти всю информацию Тозиер пропустил мимо ушей, думая о том, что с его ухудшившимся состоянием рискует и вовсе не дойти до кровати, а прислонившись к двери, сползти прямо на пол, и просидеть там до тех пор, пока его кто-то не поднимет, однако зайдя наконец в комнату, Ричи обнаруживает у своей кровати постороннего, и открывшаяся его взору картина значительно прибавляет сил, и он даже подаёт голос.— Что ты тут делаешь? — Ричи кажется, что он сейчас злобно шипит, а голос его звучит устрашающе, но на самом деле он до жути охрип и ослаб, а твёрдый тон стал похож на слабые мольбы о помощи.Эдди старается не вздрогнуть от неожиданности, однако всё равно невольно дёргается, пойманный с поличным. — Думал, успею. — отстранённо отзывается он, таки разворачиваясь к Тозиеру лицом и буквально заставляет себя посмотреть в его побледневшее лицо, зацепившись взглядом за посиневшие, чуть дрожащие губы.Ричи делает попытку приблизится к непрошенному гостю, но так и не может ничего сделать. Резко оттолкнувшись от двери, его тело прошибает болью, и он сгибается, крепко зажмуриваясь, не замечая, как Эдди в это время делает шаг вперёд, протягивая руку в несмелой попытке помочь хоть как-то, но дальнейших действий предпринять таки не решается, словно знает, что будет отвергнут.Тозиер устало выдыхает и хрипло смеётся со своей же беспомощности, прислоняясь обратно к спасительной двери. — Пришёл поглумиться, да? Посмотреть на то, какой я жалкий? Вперёд! Сейчас у меня нет сил даже оскорбить тебя, так что ты в выигрыше. — Неужели ты настолько плохого обо мне мнения? — невесело отзывается Каспбрак.Ричи кривит губы в ухмылке. Он почти привык, что этот придурок по-нормальному не может, и ему обязательно нужно вопросом на вопрос, никак иначе.— Что ты здесь делаешь? — повторяет Тозиер, решив не отвечать Каспбраку на то, что его интересует, пусть думает, что хочет.— Я принёс тебе мазь.Тозиер понятия не имеет, какой ужас творится в душе у Каспбрака, сколько беспокойных мыслей роится в его голове, но ему почему-то показалось, что в его глазах вдруг отразилось… сожаление?Нет. Ричи закрывает глаза. ?Показалось? — думает он, и взмахнув ресницами, старается на Каспбрака больше не смотреть, боясь, что сможет увидеть то, что потом неправильно истолкует.— Слушай, проваливай, а? — Тозиеру не интересно слушать про мазь, нет сил дальше препираться с этим Каспбраком, пусть уходит и не мешает ему страдать, корчиться от боли, и мысленно молить о том, чтобы всё это прекратилось как можно скорее. — Таблетка ещё есть. Обезболивающая. Если узнают, что я… — Каспбрак обрывает себя на полуслове, поджимает губы, и впервые решает послушаться Тозиера. Нечего ему здесь больше делать.Он уверенно направляется к выходу, а Ричи, тихо хмыкнув про себя, осторожно двигается к стенке, освобождая патлатому проход, и только когда его рука касается дверной ручки, Тозиер решается спросить:— Что, даже извиниться не захочешь? — в жалостном вопросе сквозит так и не утихшая обида вперемешку с отчаянной болью. Ричи смотрит вперёд, куда-то в окно, сквозь прозрачные, скрывающие обзор занавески, пытаясь разглядеть светлые облака и голые деревья с опадающими осенними листьями, и делает вид, что не чувствует, насколько близко сейчас находится от него Каспбрак, и как тяжело тот дышит. Мог бы — отодвинулся подальше, да только вот сил не было, разве что на пол рухнуть, больше не на что.Каспбрак замирает, невольно облизнув пересохшие губы.— Я должен был поторопиться. Тогда бы ты не застал меня, — отвечает он, а Ричи вдруг думает, что более неоднозначного придурка в своей жизни он ещё не встречал. От этого смешно вдруг становится, только вот смеяться тоже больно, и в рёбра неприятными уколами отдаёт.— Думаешь, я бы не догадался, что ты был здесь, Каспбрак? По-твоему, я настолько идиот?Каспбрак прикусывает язык, чтобы ненароком не брякнуть ?Да?, и вместо этого тихо отвечает: — По крайней мере, я бы не выслушивал вопросы.— Отвечать не хочешь, значит. Скрытный такой, да? Так вот забирай свою ебучую мазь вместе с дурацкой таблеточкой, и проваливай.— Нет. Ты должен всё использовать.— А больше я тебе ничего не должен!? — Ричи наконец поворачивает голову в его сторону, видя, как Каспбрак слишком уж прилежно сверлит напряжённым взглядом дверную ручку, которую он так и не осмелился отпустить.— Должен прекратить нарываться. — молебное ?пожалуйста?, которое должно было последовать за его просьбой, застряёт комом в горле, и чтобы ненароком не взболтнуть ничего лишнего, Каспбрак спешит покинуть комнату номер ?66?, оставив Ричи там одного. Скоро обед закончится, и придут его друзья. Они должны помочь.Удивительно, но Ричи даже не хочет злиться на него. Что возьмёшь с придурка? На самом деле, он всё ещё не испытывал ничего отчётливого, кроме физической боли, в эмоциональном же плане всё хреново — апатия переросла в безразличие, словно прогресс, да, но ощущает Тозиер себя до сих пор подавлено.Невесть как он отлепляется от стены. Видимо, этот странный разговор его таки приободрил и придал немного сил для того, чтобы Тозиер смог доковылять до своей кровати. На тумбочке стоит тюбик с мазью, рядом целая пластинка обезболивающих таблеток и — вы посмотрите на него — даже стакан с водой. Пошёл, налил, принёс обратно, и даже не поленился ведь!Ричи прыснул, закатив глаза. Ничего так просто не бывает, наверняка там яд! А что ещё можно от Каспбрака ожидать? Уже не секрет, что Тозиер его подбешивает, и избавиться от раздражителя таким простым и изящным способом было бы вполне в его стиле.?Сдохну, буду всю жизнь его своим бестелым призраком мучить? — думает Ричи, и вкидывает в приоткрытый рот одну таблетку неизвестного происхождения, запивая возникшую на языке горесть несколькими глотками освежающей прохлады. Живот начинает урчать, но это явно не из-за действия успокоительного, он ведь не ел с самого утра. Оно и понятно — не до того было, слишком занят был водными игрищами в противном подвале.Тозиер улыбнулся. К нему вернулась способность глупо шутить — уже лучше. Интересно, всё дело в таблетке, или в том, кто её принёс? Ричи не успевает до конца развить эту мысль, наконец обратив внимание на белую, ровно-сложенную вдвое записку. Тяжело опускаясь на край кровати, он тянется к листку с намерением, не читая, разорвать его. Плевать, что там, это просто нужно выкинуть в мусор. Тозиер так и собирается поступить, и даже чуть надрывает, слыша, как противно скрипит бумага, но вдруг не вытерпев мучительного любопытства, раскрывает эту чёртову записку, будь она неладна, впиваясь в ровно-выведенные буковки внимательным взглядом.?Рекомендую использовать мазь два раза в сутки: утром и вечером. С таблетками та же история. И прости. Я не знал, что за нами наблюдали. Не оправдываюсь, просто не хочу, чтобы ты думал, что всё специально. Мне нравится тебя ненавидеть, но не переходить черту, понимаешь? Рукоприкладство даже для меня слишком. Глупый.?Как всегда — чересчур много слов на письме, а вслух — раз, два и обчёлся, однако это Тозиеру кажется забавным, даже милым слегка. Видимо, таблетка имеет побочные эффекты, засранец не предупредил об этом.?Мне нравится тебя ненавидеть? — эта фраза будто стала осязаемой, и Ричи смог услышать, как Каспбрак произносит её у него над ухом: совсем шёпотом, но уверенно, с придыханием. А в конце ещё это интимное: ?Глупый?. Стало жарко. У Ричи наверняка жар и температура поднялась. Ко всему прочему, от всех этих глупых мыслей тело закололо и закрутило. — Таблетка наверняка действовать начала, — буркнул словно в оправдание Тозиер, пряча записку под подушку, и прикрывая глаза.***— Да не знаю я! Как ушли тогда вдвоём, так никто больше и не появлялся. Чего кипишуешь раньше времени?— Ну не знаю… Может потому, что он бледный, а на тумбочке лежат таблетки обезбола!? — шёпот, на котором старался говорить Стэн, дабы не разбудить спящего Ричи, стал куда громче. — Не надо тут обременять себя надеждами, вы все прекрасно знаете, что он пережил наказание, не первый год тут отсиживаетесь.— Мы просто стараемся сохранять какой-никакой, но позитив, Стэнни. — мягко отвечает Билл, таки поджав губы. Он осмелился обнять Уриса, а тот, удручённо вздохнув, приобнял его в ответ, не смея больше отказывать себе в отчаянных порывах.— Вы оба дебилы, — спокойно отзывается Майк, — Один кипишует, другой позитивом тут хлещет. А ты, Бен, вообще-— А чего сразу я!? — мгновенно ощетинился Хэнском. — Ты, я смотрю, любишь всех будить, — злобным шёпотом прерывает его возмущения Майк.— Ребят, конспираторы из вас хреновые, — хрипло отзывается проснувшийся Ричи, и впервые после пережитого наказания позволяет себе искренне улыбнуться.— Ричкинс, живой! — вскрикивает в сердцах Билл, готовый броситься к Тозиеру в поддерживающие объятия, но уверенная рука на его плече сжимается чуть сильнее, заставляя Денбро нелепо плюхнуться задом на кровать и перевести удивлённый взгляд на Стэна, который вдруг думает о том, в какого дурачка он умудрился влюбиться.— Не время для дружеских объятий, Билли, можешь покалечить. — Стэн молча кивает на Ричи, как бы намекая на то, что он сейчас не в лучшем физическом, быть может, и моральном состоянии для каких-либо тесных контактов.Тозиер благодарно кивает и старается сесть. Крепкий сон и таблетка творят чудеса — он чувствует себя значительно лучше.— Чувак! Что у вас там произошло? Мы с ребятами, кажется, все варианты перебрали — один страшнее другого! — обеспокоенный Бен, как и все остальные, жаждал ответов.Вспоминать о страшных моментах не хотелось, поэтому Ричи пересказал всё в общих чертах, но парни всё поняли прекрасно, даже слишком хорошо.— У всех нас такое было, — подаёт тихий голос Майк, закончив слушать. — Бен называет это ?водным обстрелом?, а Билл шутит о том, что это здесь такой обряд посвящения.— В какой-то степени, так оно и есть. — поддерживает Стэн, упорно не желая замечать того факта, что его рука всё ещё удобно покоится на широком плече Денбро, а Билл, в свою очередь, старается не шевелиться, и почти не дышать, чтобы ненароком не спугнуть. Даже говорить опасается, мало ли, поэтому просто осторожно кивает, подтверждая, мол, да, шутил про обряд.— Ребят, скажите, а будет хуже? — осторожно интересуется Ричи.— Если быть осторожным, то нет. К остальному привыкаешь. — отвечает Майк, а Тозиер понимает, что не нарываться будет тяжело. Не потому что он весь такой из себя гордый, до последнего идёт наперекор всему, а потому что просто может попасться или спалиться. Будто он так хотел бить мистера-мне-нравится-тебя-ненавидеть-Каспбрака при свидетелях, а после огребать по полной программе.***К утру следующего дня благодаря мази, которой Тозиер таки решил воспользоваться, синяки стали менее яркими и при давлении болели не так сильно, как вчера, однако проблема была в ином: несмотря на то, что сегодня воскресенье, как-бы мнимый выходной из-за отсутствия уроков и каких-либо кружков, подъём по расписанию и последующую физическую нагрузку никто не отменял. И если зарядку Ричи сможет перенести хоть как-то, скрепя до боли зубами и закинувшись двойной порцией таблеток, то долгий изнуряющий бег его просто убьёт.Парни были такого же мнения, поэтому активно отговаривали Тозиера от его дурацкой затеи отправиться на растерзание к мистеру Фарреллу вместе с ними.— А за прогул что тут бывает? Правильно — наказание! — напирал Ричи, заметно поморщившись после последнего слова. Он сидел на кровати в странной позе и пытался завязать на кроссовках шнурки максимально безболезненно для себя.— Ричи, это глупо! — не унимался Майк.— Хорошо, а вы что делали? Прогуливали?— Отпрашивали друг друга, — подаёт голос Бен, — Плели физруку слезливую историю о том, как кого-то из нас хуёвит, и он нехотя, но отпускал.— Почему я лично не могу отпроситься? — Нахер тебе это нужно? Лежал бы, да не высовывался. — снова встревает Майк, искренне не понимая тозиеровских заскоков.Ричи прикусывает язык. Стыдно было признаваться о истинной причине своего такого явного желания явиться на зарядку лично. Там наверняка будет Каспбрак. Что с того? А то, что Ричи хотел показаться ему на глаза. Банальное, детское желание выпендриться, заявить о том, что не слабак — уровень класса эдак шестого, но Тозиер ничего поделать с собой не мог. Он вообще планировал продержаться до зарядки, а после пожаловаться на плохое самочувствие, но сейчас подумал, что придурок удивится и его появлению, на этом достаточно.Тозиер так и не ответил на поставленный вопрос, никто из парней докапываться не стал. — Ладно, делай, как хочешь. Главное — не вздумай с нами заниматься, — дождавшись утвердительного кивка от Тозиера, Майк хмыкнул, и их ?великолепная пятёрка? наконец направилась к выходу.Едва мистер Фаррелл завидел в своём строю бравых спортсменов Ричарда Тозиера, его глаза подозрительно сощурились, и он удивлённо буркнул:— Тозиер!? Какого Вы здесь делаете?Ричи подвис на секунду, а потом чуть испуганно выдал.— Э, отпроситься хотел! — выпаливает он, заметно выпрямившись под испытывающим взором местного физрука. — Так Вас уже отпросил Каспбрак.Ричи машинально кивает, готовый подтвердить всё, что только скажет мистер Фаррелл, а когда до него наконец доходит суть сказанного, его рот удивлённо приоткрывается, а глаза расширяются.— Кто меня отпросил? — спешно переспрашивает Ричи. Быть может, среди побочных эффектов таблеток есть ещё и слуховые галлюцинации там?.. Уж слишком много патлатого придурка за последние дни. — Ну как же… — теперь и сам мистер Фаррелл сомневается в своих словах, его глаза сощуриваются ещё сильнее, а в насупленных бровях залегло недоверие. — Минут пятнадцать назад ко мне подошёл Каспбрак, сказал, так, мол и так, я и Тозиер будем помогать мисс Прейер с… — физрук напрягся также сильно, как и его мозг, пытаясь вспомнить тот сложный замудрённый термин, который выдал ему Каспбрак, явно психологический, но его разум так и не смог выдать что-то путное, поэтому он под конец буркнул, словно это могло объяснить всё на свете. — В общем, вы ей помогать будете, вот!Ричи в недоумении хлопает глазами и осмеливается взглянуть на Билла, который стоит ближе всех. Он будто видит отражение себя, потому что лицо Денбро тоже выражает крайнюю степень изумления. Тозиер спешно прокашливается, и не находит выхода лучше, чем просто кивнуть, подтверждая сказанное.— Я просто хотел ещё лично отпроситься, а то как-то невежливо, — врёт Ричи, и зарабатывает своими словами одобрительный кивок физрука, которому явно польстил такой уважительный жест. — Ну так я могу идти?— Не смею задерживать, — отвечает мистер Фаррелл, и как только Тозиер покидает строй, громко свистит своим бессменным, до ужаса громким свистком, призывая остальных к тишине и дисциплине.Ричи кидает прощальный взгляд на парней, которые так же, как и он, ничего не понимают, и машет им, мысленно желая удачи на грядущей пробежке, и наконец возвращается обратно в пансион.Конечно, он мог бы прямо сейчас пойти в свою комнату, спокойно полежать и отдохнуть, всё ещё отходя от вчерашнего дня, но грёбаное чувство любопытства не дало ему даже выбрать верное направление, а ноги сразу же понесли к комнате Каспбрака, наверняка он там ошивается, раз и для себя выбил выходной от зарядки и пробежки, засранец.Ричи мысленно ругал себя за то, что не мог удержаться от соблазна пойти и выяснить, во что его на этот раз втянули. Думал о том, что наверняка совершает ошибку, и намеренно идёт портить себе настроение и наверняка нарываться на очередной конфликт, но душа отчаянно требует ответов, и всё тут!Стук в дверь. Протяжное молчание, толика ожидания, и вот он Каспбрак — стоит перед ним, молчит, и взгляд у него такой… странный.— Ну!? — не выдерживает Ричи, нападая на него прямо с порога.— Так и знал, что ты пойдёшь на зарядку. — хмыкает недовольно Каспбрак, после добавляя чуть нежнее, — Упрямый.— Мы не настолько хорошо знакомы. — бурчит Ричи, не понимая, почему после этого ?Упрямый? дышать так тяжко стало.— Поверь, недели мне хватило с головой. Будто год прошёл, настолько ты утомительный.— Ха-ха, очень смешно. — и тут же противореча своему саркастичному тону, улыбается. Видимо, двойная доза обезбола таки даёт о себе знать, не иначе как скорым действием таблеток Тозиер своё поведение объяснить не может.Каспбрак же на это никак не реагирует, продолжая удерживать Ричи в плену своих карих глаз со стремительно-темнеющим расширяющимся зрачком.— Слушай, если хочешь поболтать, то пустой коридор — не лучшее для этого место.— Что, снова натравишь на меня директрису? — ехидничает Ричи, а Каспбрак закатывает глаза, тем не менее отходя чуть вбок, пошире открывая двери, чтобы впустить Ричи в свою комнату.Тозиер не противится молчаливому приглашению, смело делает шаг вперёд, и мимолётно думает о том, что день сегодня до ужаса странный и Каспбрак не такой бесячий, как обычно. Ричи, не стесняясь, опускается на стул у письменного стола. Обезболивающее действует хорошо, однако долго стоять и напрягать мышцы не хотелось.— Зачем пришёл, Мальвина?— За ответами. — Ричи решает пропустить мимо ушей приевшееся прозвище, и не акцентировать на нём внимание. Может, на Каспбраке таки сработает один из психологических приёмов а-ля: ?Не обращайте внимания на оскорбления. Не видя ответной реакции, обидчику самому будет неинтересно донимать вас, и он отстанет?.— Что тебя интересует? Когда следующее собрание книжного клуба? Не скажу, ибо ты не приглашён. — Каспбрак явно заговаривает зубы, и прекрасно знает, чем может отвлечь внимание, а Ричи этого не замечает будто.— В субботу. — отвечает с такой гордостью и уверенностью, будто был посвящён благодаря Бену в великую тайну вселенских масштабов, не иначе. — И я обязательно приду, не переживай, — заверяет Тозиер, гаденько ухмыльнувшись.— Ещё не до конца опозорился? — лениво осведомляется Каспбрак, откровенно потешаясь с того, как резко меняется лицо Тозиера.Ричи фыркает, гордо вздёрнув подбородок.— На следующем собрании будем разбирать ?Гордость и предубеждение? — чуть погодя продолжает Каспбрак, а Ричи кидает на него удивлённый взгляд.— Так я всё-таки принят в ваш клуб книжных червей?— У меня нет выбора, — отвечает Каспбрак, думая о том, что отмазка выходит крайне слабенькая.Они молчат. Тозиер чувствует себя неуютно и ёрзает на стуле, пытаясь отыскать для своего зада расположение поудобнее. Ричи предполагал, что Каспбрак первый нарушит их коллективное молчание, но тот упрямо молчал, только удосужился присесть на кровать и собирался начать читать, а внимание на Тозиера не обращал будто.— Я прочитал твою записку. — не выдерживает Ричи, и напряжённо смотрит на Каспбрака, нервно кусая внутреннюю сторону щеки.Патлатик вскидывает на Тозиера свой пронзительный взгляд.— И?— И не заставляй меня благодарить тебя! Ты провинился.— Ну конечно.— Не дождёшься ты извинений, так и знай. — гнёт свою линию Ричи. Он вообще-то должен был сейчас таить на Каспбрака злость и обиду, вынашивая план мести, а вместо этого что?..— И не собирался. Ты таблетки принимаешь?— Сейчас же! Ничего мне от тебя не нужно. — Ричи врёт и не краснеет. Почему-то показаться перед Каспбраком таким из себя сильным и непоколебимым было куда важнее, чем признать свою слабость.— Ладно. — легко отвечает Каспбрак, считая разговор исчерпанным, а Ричи наконец вспоминает, что та ки не получил ответ на свой вопрос.— Ты на кой хрен меня отпросил вообще?Каспбрак вздыхает с таким усталым видом, будто спрашивая: ?Разве это не очевидно??, тем не менее, отвечает:— Завтра, если ты не забыл, мы должны сдавать проект, который не готов. Так вот есть отличный шанс его закончить.Ричи закатывает глаза и чуть ли притворно не хнычет.— Ещё не поздно сбежать?Каспбрак не должен был этого делать, но он улыбается. Не скалится, не кривится, не издевается, а именно что искренне улыбается. Глупо, но он и правда не смог сдержаться. Почему рядом с Тозиером он теряет свой образ? Почему этот идиот так на него действует?Вопросы, которые отчаянно требуют ответов, отметаются на второй план, ведь оба таки приступают к работе над проектом. Кажется, им стоит немного подкорректировать свои записи касательно друг друга.***Когда оба заканчивают написание завтрашней итоговой речи для проекта от мисс Прейер, за окном уже тёмные сумерки и глубокая ночь. Эдди кидает взгляд на часы, и ужасается: большая стрелка давно уже перевалила за десять. Сейчас отбой. Все должны спать.Ричи тоже видит эту пугающую отметку и спешит собираться, сгребая несколько листочков своих записей и неровно складывая их вдвое. Он и не понял, как время смогло пролететь так быстро, хотя по всем законам жанра должно было тянуться медленнее улитки, ведь всё соблюдено для этого — и неинтересное задание, и ненавистный рядом человек, и даже стул неудобный, вот! Но что-то, видимо, дало сбой, и Тозиер провёл в компании своего врага едва ли не весь день, притом не чувствуя какого-либо дискомфорта. Слишком много странных событий на сегодня. Перебор.— Эм, мне пора. — неловко начинает Ричи, после добавляя чуть неуверенно, — Кажется.После отбоя опасно. После отбоя могут засечь. Но Каспбрак в ответ лишь кивает и запрещает себе думать о том, чтобы предложить Тозиеру остаться здесь. — Тогда… до завтра? — Ричи не понимает, какого хрена он вообще это сказал, какого хрена он всё ещё здесь, и чего-то отчаянно ждёт, в то время как где-то в глубоко внутри теплится надежда. Такая до ужаса странная, и нереальная оттого.Каспбрак снова кивает, до боли прикусывая язык, чтобы не брякнуть: ?Будь осторожен? Тозиер уходит, а у Эдди в комнате словно понизили яркость на одно деление. Видимо, потемнело просто ещё сильнее, да...***Парни очень удивились, когда не обнаружили Ричи спящего на своей кровати, но поднимать кипишь не стали, логично предположив, что он ?отбывает срок? у Каспбрака, и тот изверг действительно напряг его какой-то дополнительной работой. Когда время с каждым прошедшим часом всё быстрее и стремительнее приближалось к десяти — ребята забеспокоились, но панику поднимать не стали, однако когда до отбоя оставалось меньше часа — таки забили тревогу.— Может, сходить за ним? — спрашивает Бен, то и дело кидая наполненные надеждой взгляды на их закрытую дверь, будто та вот-вот откроется.— Ричи не маленький и не полный тупица, чтобы после вчерашнего отхватить себе ещё одно наказание. Искать его будет бессмысленно. Так и себя, и его под угрозу подставим. Просто… подождём, ладно? — Майк, как и всегда, старался проявлять разум и логику, не опираясь на эмоции. Успокаивал ребят, хотя и сам, сказать честно, беспокоился. Несмотря на сказанное, Хэнлон таки считал Тозиера малым, неопытным дитём, которому недели в пансионе слишком мало для того, чтобы адаптироваться, и до конца смекнуть, что тут и к чему, чтобы по глупости в лютое дерьмо не вляпываться.Время близилось к одиннадцати. Бен и Билл завалились спать, попросив разбудить, если Ричи вдруг объявится. Стэн ещё копошился в душе, а Майк отчаянно боролся с сонливостью, с каждым разом закрывая глаза на подольше, и, в конце-концов, битву проиграл, крепко уснув, когда до одиннадцати оставалось десять минут.***Ричи чувствовал себя настоящим ниндзя, который бесшумной тенью пробирается сквозь тихие пустующие коридоры, представляя, будто те напичканы огромным количеством ловушек. Из-за того, что нужно быть максимально аккуратным — Тозиер значительно замедлился в своих передвижениях, тратя огромное количество времени, и концентрируя всё своё внимание на слухе и зрении, мысленно прикидывая, куда бы можно спрятаться, если что пойдёт не так.Он почти дошёл и уже поднялся к нужному коридору, где и располагалась их с парнями комната под номером ?66?. Оставалось только бесшумно дойти до нужной двери, и дело в шляпе. ***Стэн сплёвывает вспенившуюся зубную пасту в раковину и тщательно промывает рот. Он с блаженством проводит языком по зубам, наконец не ощущая на них противного налёта и закрывает кран, погружаясь в успокаивающую тишину. Пижамные штаны и футболка приятно холодят кожу, в пижаме комфортно.Урису остаётся лишь высушить мокрые волосы полотенцем, чтобы наконец отправиться спать. Что-то он сегодня долго задержался, а всё потому, что думает слишком много, и всё не о том. Вернее, о том, но как-то неправильно. Стэн совершенно не знает, как подступиться к Биллу, с чего начать, как намекнуть. Уриса не устраивает прямота — слишком страшно потому что, а ещё всегда свидетелей много, оттого ещё более неловко становится.Иногда идея совершить тот самый ?первый шаг? навстречу любви кажется Стэну бредовой, и он готов ещё год выслушивать подкаты от Билла, потому что, видимо, не осмелится признаться вплоть до того, когда его срок в этом пансионе не подойдёт к концу. Урис тщательнее протирает кудри полотенцем, и думает о том, что теперь из-за этого не уснёт вовсе, как вдруг дверь в ванную открывается, отвлекая его от бурного мыслительного процесса. Стэн не пугается и не вздрагивает, потому что думает — Ричи — наконец пришёл, но вместо Тозиера на пороге оказывается Билли, который от неожиданности ойкает и неловко улыбается.— Я это… — он почему-то теряется, при виде такого уютного Стэнли в пижамке, которого хочется обнять. Вот прям вот сейчас, и очень срочно. Но вместо потаённых желаний выдаёт: — В туалет хотел, а тут ты! — мысленно крепкая ладонь Денбро хлёстко встречается с его твердым лобешником, потому что такую лютую бредятину от волнения мог ляпнуть только он.Стэн замер весь, и глупо хлопает ресницами, не зная, что и отвечать на такое заявление, а Билл под этим взглядом тушуется, и спешит ретироваться.— Я лучше позже… — мямлит он, и разворачивается, чтобы уйти, но тут его окликивают.— Нет, постой! — Урис и сам немного в шоке от того, что только что вырвалось из его рта, и он даже прикрывает его рукой, во все глаза таращась на удивлённого Билла, который нелепо замер в странной позе, да так и двинуться с места боится. Повисла пауза. Оба молчат, и чего-то друг от друга ждут, а у Стэна паника внутри и почему-то страх, что Билл сейчас уйдёт, и потом не захочет его слушать больше никогда. С чего это в его голове появились такие дурацкие мысли — Стэн не знал, но прежде, чем сумел тщательно обдумать свой ответ, после того, как остановил Билли, его рот вдруг ляпнул: — Поцелуй меня.Билл думает, что ему показалось. Билл думает, что он спит, и это один из его снов сейчас прокручивается, словно киноплёнка. Билл боится переспрашивать, потому что опасается, что Стэн такого больше не повторит, вместо этого он делает шаг. Ещё шаг, да так и замирает, пытливо заглядывая в раскрывшиеся от шока глаза, а после невольно опускает взгляд на приоткрытые влажные губы, и судорожно сглатывает.— Точно можно? — спрашивает, и внутренне сжимается, ведь ответ ?Нет? будет словно колотая в сердце рана.Стэн думает… Нет. Слишком много мыслей для такого ответственного момента. Долой сомнения и страх, Урис решается — в первый и последний раз. Пусть это случится, а потом… а потом и умереть не страшно. Он делает шаг — один единственный — навстречу своей желанной запретной любви и накрывает его губы осторожным поцелуем и глаза зажмуривает, потому что страшно, непонятно и ново. Билл от неожиданности вздрагивает, но больше не робеет — смело запускает свои пальцы в любимые кудряшки, и вжимает Стэна в себя — так прочно и крепко, словно оба стоят на краю обрыва, вот-вот сорвутся вниз и упадут.И они действительно падают, но вовсе не на встречу тёмной устрашающей бездне, а в пучину острых ощущений, неловких ласк, и сплетённых мокрых языков, что так рьяно исследуют чужой рот. Стэном овладевает некий дурман, он словно не здесь совсем, а где-то за пределами вселенной, потому что перед зажмуренными глазами в рябой темноте пляшут яркие искры, а под ногами будто ничего и нет — пустота одна. Оттого Урис вздрагивает, невольно разрывая свой первый в жизни поцелуй. Отчаянно цепляется за плечи Билла, так и не раскрывая глаз, и слепо, словно маленький котёнок, тычется куда-то, силясь снова отыскать тот самый опаляющий губы жар и вновь ощутить, как бабочки в животе порхают. Он мажет по подбородку, проходится высунутым кончиком языка по правой щеке, а после по ямочке над губой, и только потом наконец находит то самое до ломоты в рёбрах желанное — губы своего Билли, целуя куда смелее и напористее, потому что чувства неописуемые, и так сильно хочется ещё, и чтобы подольше, а ещё лучше — не останавливаться никогда.Билл счастливо смеётся в поцелуй, и не может поверить, что всё это происходит с ним. Он доверчиво отвечает, улавливает каждый судорожный вздох, и незаметно старается себя ущипнуть за бедро, потому что всё ещё не верит в реальность поцелуя. Щипок. Не больно совсем, потому что все чувства отданы Стэнли и его торопливым жадным поцелуям. Билл слизывает с уголков его губ остатки зубной пасты, а у Стэна розовеют уши, когда он это понимает, но Биллу хорошо. Всё так, как он мечтал. Нет. Лучше.Ричи вот уже несколько минут не может перестать смотреть на двух целующихся парней, которые наконец-то добрались до друг друга. Он сразу вздрагивает, торопливо опускает взгляд и приходит, как только слышит всхлип и жалобный стон Уриса. Сам же от неловкости краснеет, ругая себя, что посмел, хоть и случайно, но подслушать такой интимный, и очень личный момент, предназначенный только для ушей Билла. Тозиер пытается как можно незаметнее улизнуть. Кажется, водные процедуры стоит перенести на завтра, потому что ванна, видимо, будет занята ещё долго.Утром он постарается сделать вид, что ничего не видел и не знает.Дверь за ним аккуратно закрывается, а Билл и Стэн не слышат и не видят абсолютно ничего вокруг, у них мир — лишь они одни. И губы к губам, и кожа к коже и опаляющий жар, и медленно-тянущееся время, которое обязательно подождёт и притормозит восходящее солнце, чтобы эти двое смогли хоть немного насытиться друг другом. Годы рядом, столько же отрицаний и неосуществлённых желаний, и наконец они вместе.