Глава 41. Коралловое дерево (1/1)
Цилин был прав. Лицо у Нин совершенно ничего не выражало, а взгляд оставался пустым. Они молчала и не сопротивлялась, словно не осознавала, что мы рядом.— Ты прав, — согласился Толстяк. — А то б она надрала мне зад, услышь от меня такое.— Ты ей нагрубил, когда поймал? — спросил я. — Поэтому она и притворяется трупом?— Да разве я мог так поступить с дамой? — возмутился Толстяк. — Сяо У, давай ты поменьше языком молоть будешь. Не веришь мне, спроси Цилина. Я при нем ее к стенке прижал.— Замолчите оба, — вмешался Цилин. — Она в порядке, просто в шоке. Что-то сильно ее напугало.Он помахал рукой у нее перед глазами, пощелкал пальцами, но она даже не моргнула.— Да чего она вообще могла так перепугаться? — покачал головой Толстяк.— Нам прекрасно известно, что она ничего не боится, — согласился я. — Не глупи, она просто прикидывается.— Поддерживаю, — с готовностью согласился Толстяк. — Съездим ей по физиономии и посмотрим, очухается или нет. Пара оплеух заставят ее бросить свои игры. Всем спокуха, сейчас я ею займусь.— Толстяк, черт возьми, а ну-ка прекращай, — возмутился я. — Ты гангстерского кино пересмотрел. Ты себя Чоу Юньфатом* возомнил? Посмотри, в каком она состоянии — а ты еще думаешь, что можешь ее ударить?Толстяк поднял руку, похлопал ее по лицу и полным раскаяния взглядом уставился на меня.— Ты прав. Не могу ей врезать. Ну и что нам с ней делать?Я понятия не имел, притворяется Нин или она правда в шоке.— Прямо сейчас мы ничего сделать не можем — давайте свяжем ее и заберем с собой. Как выберемся на сушу, сдадим в полицию.— А теперь рехнулся ты, — хмыкнул Толстяк. — Ты правда такой тупой? Не забыл, мы расхитители гробниц? И пойдем к копам? Вот уж дудки.Похоже, я и правда спятил — ведь больше я не был законопослушным владельцем букинистического магазинчика. Я поспешил заверить Толстяка:— Просто забыл, что больше не примерный гражданин, который может обратиться в полицию, если что-то пошло не так. Забудь, что я сказал, — считай, что я пернул, и не обращай внимания.— Может, прекратите? — Цилин посветил Нин в глаза. — Смотрите, зрачки расширены, реакция вялая. Все серьезно — она не притворяется.— Не знаешь, что с ней? — спросил я.— Понятия не имею. Ей нужна квалифицированная медицинская помощь.От воспоминаний о том, какой радостной и очаровательной была Нин, когда мы только встретились примерно неделю назад, мне стало грустно. Толстяк вздрогнул.— Ну и жуткое местечко. Глянем быстро, нет ли тут чего важного, и уберемся ко всем чертям.Лично мне хотелось уйти прямо сейчас, но сказать так не хватало духа — мы же оказались здесь из-за меня, так что я кивнул. Толстяк направил фонарик в самую темную часть туннеля, и я увидел, что мы стоим примерно в десятке шагов от того места, где он обрывается, но больше ничего видно не было. Толстяк прищурился, словно ему тьма не так уж и мешала, а затем выдохнул:— Ребята, там дерево, что ли?Я присмотрелся внимательнее и с трудом различил очертания ствола с ветками. Но как дерево могло оказаться в подводной гробнице?— Света нет, никто его не поливает — это не может быть дерево, — тихо проговорил я.— Да это точно оно, — продолжал настаивать Толстяк. — Ты глянь, оно как-то странно светится. Похоже на золото. Пошли, глянем поближе.— Толстяк, чтоб тебя. Я прекрасно вижу, чего ты добиваешься. Даже если оно из чистого золота, каким образом мы сумеем забрать его с собой?— Может, получится веток наломать. Пошли, окажись там чего опасное, мы бы уже знали. Да не ссы ты.Но не успел я возразить, Цилин прошептал:— Тихо. Идите за мной и не задерживайтесь.В тот же миг он исчез в темноте туннеля. Толстяк подхватил Нин, вскинул ее на плечо и последовал за ним. Я, прихрамывая, двинулся следом.Цилин шел весьма быстро, и вскоре мы добрались до конца туннеля. Он поднял фонарик, и мы наконец смогли разглядеть то, что заметил Толстяк.Перед нами высился огромный кусок белого коралла, вырезанный в форме дерева с дюжиной ветвей и засунутый в здоровенный горшок. С веток свисали многочисленные колокольчики — это от них исходило сияние, привлекшее Толстяка. Но в трещины на позолоте проглядывала патина. Скорее всего, эти колокольчики были отлиты из ничего не стоящей меди, а потом покрыты золотом.Впрочем, Толстяк не был готов расстаться с надеждой.— Может, коралл чего стоит. Как считаешь, Сяо У?— Даже не рассчитывай, — ответил я, радуясь возможности отплатить за недавнюю грубость. Цилин кивнул, соглашаясь с моей оценкой.— Твою ж налево. А я уже собрался разбогатеть.Я рассмеялся.— Веселее, Толстяк. Пусть коралл ничего не стоит, колокольчики на нем не из дешевых.— Вижу я твою грязную ухмылку. Снова выделываешься? Я таких поломанных колокольчиков до хрена повидал. Да за них дадут не больше тысячи за штуку. Про какую ценность ты болтаешь?— Просто твой склад ума не позволяет тебе это увидеть, — ответил я. — По правде говоря, назвать конкретную цену я не могу, но она точно будет выше, чем за кусок золота того же веса. Видишь эти узоры? Они относятся к еще более давней эпохе, чем период династии Мин. Эти колокольчики уже тогда считались антиквариатом. Понял, что я имею в виду?Толстяк ненадолго задумался, но так мне и не поверил. Он уже собирался сорвать один из колокольчиков, чтобы хорошенько его рассмотреть, как Цилин поймал его руку.— Не двигайся.— А что такое?Проигнорировав его вопрос, Цилин обернулся ко мне и спросил:— Ты разве не помнишь, где уже видел эти колокольчики?*Прим. пер.: Чоу Юньфат – китайский актер, один из наиболее известных в Азии. В данном случае У Се обыгрывает английский вариант прозвища Ван Панцзы — Fat (Толстяк)