Полшага в неизвестность (1/1)

— Вы нарушаете приказ!—?Чей? Здесь никого нет.?— Но мистер Ве…?— Заткнись и делай свою работу, иначе окажешься на её месте, щенок!Ты слышишь. Наконец-то слышишь, и медленно приходишь в себя со странной мыслью, что до этой секунды тебя не существовало. Весь мир ждал твоего прихода, а теперь застрял в вакууме ожидания вместе с воздухом. Ты слышишь грохот металлической тележки: кажется, будто её припарковали прямо под твоим ухом. Невольно расслабляешься, когда пространство вокруг снова пленяет тишина. Вслушиваешься в неё, опасаясь открыть глаза и издать малейший писк, но чувствуешь, что кто-то с минуты на минуту от тебя этого потребует. Словно от новорожденного. Ты делаешь рваный вдох, и он застревает в глотке вместе с ужасом, ведь запах медикаментов вводит тебя в ступор. Ты знаешь, что будет дальше. Откуда-то знаешь. И сквозь пелену полуспящего сознания невольно вздрагиваешь, ведь в руку вгоняют иглу. Снова? Тебя не тревожит боль. Только то, что за ней последует. Прозрачная трубка с бесцветной жидкостью?— ты не видишь, но помнишь. Откуда-то помнишь. Перед лицом хаотично мелькают незнакомые образы. Кажется, будто у них нет ничего общего. Кажется, будто они слишком разрозненны; перетасованы, как игральные карты. И тут ты снова видишь. Но твои веки опущены. Остатки цельных изображений расщепляются на фрагменты, превращаясь в прах, подобно предыдущим. Но ты видишь глаза, красные и сияющие, словно два граненных рубина. И ты не боишься, потому что знаешь, что они не желают зла. И ты видишь их в последний раз. Ведь тебе предстоит проснуться. Наконец-то. Жжение покидает руку и по кровеносным сосудам распространяется по всему телу, зависая где-то в недрах мозга. Странная боль. Словно в голове что-то мечется. Но эти ощущения только сильнее толкают тебя к пробуждению, и ты с легкостью преодолеваешь непролазные заросли, образуемые собственным разумом и… Пробуждаешься. Скулишь и дрожишь, словно только что вылезла из холодной воды. Твоя голова пуста. Вместо мыслей?— тени. Но ты произносишь это не своим голосом:—?Кто я??—?Вопрос, на который более всего желаешь получить ответ.—?Наше будущее.Ты оказываешься на кровати. Белоснежной, как облако, со слишком жёстким матрасом?— но тебя раздражает в ней отнюдь не это, а как раз цвет. Слишком белая для твоих чёрных мыслей. Мерклый свет падает на сбившееся одеяло у твоих ног. Оно почти свалилось на пол, поэтому ты нервно забрасываешь его обратно, попутно заправляя всю кровать, ведь тебя жутко раздражает, когда любая его часть, включая простынь, прикасается к кафелю. Словно он способен за долю секунды измазать твое место для сна чем-то незримым, хотя ты знаешь, что из-за того, что в твоей комнате убирают каждый день, пристально следя за её стерильностью, это?— невозможно. К слову, они следят и за твоей стерильностью. Почему-то ты каждый день проходишь какие-то исследования у местных врачей, постоянно сдаешь кровь, а еще тебя навещает странная женщина с черными волосами. И почему они называют твою комнату палатой? Камерой? Ты не думаешь об этом. Больше нет.Ты смотришь в окошко в дальнем углу комнаты, ведь рядом с ним виднеется что-то странное, каждые пару секунд подмигивающее красным светом. Может это камера. Ты так не думаешь. Ведь зачем кому-то за тобой следить? Ты не желаешь никому ничего плохого. Ты неопасна. Ныряя в тряпичные тапочки, ты переводишь взгляд на зеркало, занимающее всю стену твоей небольшой комнаты, и, не обращая внимания на то, что оно не проецирует твое отражение, двигаешься к такому же бесцветному, как все вокруг, шкафу с целью переодеться. Ведь тебя кто-то ждет. Но ты не задаешься вопросом, кто именно. Ты просто знаешь. Безразличным взглядом ты осматриваешь свой гардероб. Внутри ящика замечаешь лишь блеклый комбинезон и странное черное платье. И ты смотришь на него недоуменно, точно растерянный ребенок, потому что на полном серьезе веришь, что раньше его здесь не было. Хотя толком не способна понять свои мысли.Несмотря на сомнения, ты выбираешь его, и хотя оно кажется тебе слишком длинным, твой небольшой рост помогает тебе свободно передвигать ногами. Без риска споткнуться. Теперь ты за столом, до блеска натертым чьими-то умелыми руками, но ты не думаешь ни о чем, когда смотришь в её глаза. Азиатский тип внешности тебя никогда не завораживал, но в её взгляде был спрятан целый омут, в котором утонула не одна жертва, рискнувшая в него ступить. И ты чувствуешь, как по спине пробегает фантомный холодок, щекоча нервы своими ледяными пальцами, когда она хитро улыбается, уставившись на стопку книг рядом. Ты не рискуешь вырывать незнакомку из раздумий, и только когда на столе с мерзким звоном оказываются две чашки кофе, она вспоминает о твоем существовании.—?Надо же. Он все ещё таскает тебе книги. И где Он только достает столько… —?Её голос тянется словно патока, раздражая тебя своим неспешным темпом. —?О, а это о… Это интересно! —?Она проводит пальцами по выступающим корешкам книг и останавливается на самой нижней. —?Хм, пытается внушить тебе чувство собственного превосходства. Что ж. Этого ему не занимать. —?Ты не можешь понять о чем она, и тебе кажется, словно женщина ведет монолог. —?Ты чего не пьешь кофе? Остынет же. Все, как ты любишь: пять ложек без сахара. —?Она снова прожигает тебя взглядом, и точеные черты её лица при разящем со всех сторон свете кажутся тебе кукольными. И ты все еще молчишь. —?Язык проглотила? Клянусь, если это снова Айзекс, я…—?Вы кто? —?Твой искренне непонимающий взгляд заставляет её итак светлую кожу побледнеть, напоминая фарфор. И о чем она говорит? Какие книги? Я все это читала? Но почему ничего не помню? Совершенно. И кто такой Айзекс? Неужели мне… Мне что стёрли память?—?Эва?Не успев толком очнутся, я быстро распахнула глаза и судорожно схватилась за ногу, когда зону щиколотки охватила резкая режущая боль, словно секундой ранее я угодила в медвежий капкан. Кто-то недалеко встрепенулся и в мгновение ока оказался рядом, пробиваясь сквозь вездесущий мрак. Его уставшие глаза полнились печалью, а руки осторожно обхватили мои, не давая прикоснутся к источнику едва сносной пульсации. Мой взор снова соскользнул к поврежденному месту, и я заметила, едва сфокусировавшись,?— нижняя часть икры была бережно перемотана куском блеклой ткани, сквозь которую уже успела просочится багровая жидкость.—?Лучше не трогай,?— озабоченно приказал полицейский.—?Ты убьешь меня? —?Меня интересовало только хватит ли ему смелости, если придется.—?Что? Даже не смей думать об этом,?— он процедил без упрека, понимая, что я в отчаянии. Хотя мы оба были в кошмарном положении.—?Но это бред. Ты видел, что попыталось отгрызть мне ногу?— глупо надеяться, что будет иначе. Теперь я опасна. Ты даже мог заразится, когда накладывал мне повязку. Почему ты меня не оставил? —?Я затараторила, не в силах сдерживать словесный понос, вырывавшийся из моих уст из-за посттравматического синдрома. Меня без преувеличения охватил шок?— не впервые, но на этот раз он стремительно переливался в истерику. Я хотела знать все и сразу. Хотела все ответы и всю историю и предысторию происходившего в дрянном местечке, в котором оказалась. И меня мало интересовало где Леон устроил убежище на тот раз, хотя изобилие ящиков и мебели, накрытой потрепанными простынями, сразу показалось мне незнакомым.—?Успокойся! —?Леон схватил меня за плечи и, не жалея, сил потряс в разные стороны, приводя в себя. Но это не принесло почти никаких результатов: я просто замолкла, чувствуя как сердце уже начал сжимать животный страх, как мне казалось, приближавшейся кончины. —?Этого никогда не будет, слышишь? Я обещал защищать невинных и помогать нуждающимся, когда шел служить в полицию. А еще я обещал тебе, что мы выберемся вместе. Даже если для этого придется сначала найти способ тебя… исцелить. Кто знает, может болезнь вообще передается через воздух и мы больны оба. Зато мы пройдем через это вдвоем, а не порознь.Леон затих, наблюдая за моей реакцией, и я впервые возрадовалась вездесущей темени, которая мешала дышать полной грудью, ведь та спрятала мои слезы, наконец хлынувшие по горячим щекам, высвобождая вместе с соленой жидкостью накопившееся в сосудах напряжение. Единожды шмыгнув носом, я попыталась проглотить дробившее на мелкие куски тело отчаяние вместе с подкатившим к горлу комом, но звон в ушах и глухой стук в стенках черепа никуда не исчез, и я так и не смогла произнести ни слова. И вырывавшиеся наружу эмоции воплотились в захвате собеседника в объятия, если их можно было назвать таковыми. Я врезалась головой в грудную клетку сидевшего на полу парня и зарылась носом в синюю рубаху последнего, боясь прикоснутся к ней мокрыми глазами, дабы не оставить на форме следы потекшей туши. Но из-за того, что полицейский мгновенно ответил взаимностью, обхватив меня обеими руками, мне пришлось полностью зарыться в неё лицом, томно выдыхая, ощущая тепло чужого тела. Я удивилась тому, насколько быстро успокоилась, ведь мгновением ранее была уверена, что после случившегося, больше не смогу испытывать положительных эмоций, и в последующие несколько минут не решалась нарушать наступившую между нами идиллию, вслушиваясь в постепенно восстанавливавшийся темп сердцебиения Кеннеди, приводившего в порядок и моё.—?Спасибо,?— произнесла я почти кончиками губ, но Леон меня расслышал, одобрительно кивнув в ответ. И мне казалось, он понимал, что я была благодарна ему не только за спасение, а и за то, что я переживала это не одна. За то, что была не одинока. С самого начала. Я никогда не верила в совпадения, поэтому, так крепко прижимаясь к чужому натруженному телу, и вправду начинала верить в то, что мы выберемся также вместе. В то же время, другая часть меня понимала, что свет, проникнувший в мои мысли, был не более чем??розовыми? мечтами, рисковавшими разбиться о колючую, холодную, прогнивавшую реальность. —?Леон? —?чуть громче воззвала я к парню, и немного отпрянула, чтобы убедится, что он меня услышал. Он устремил на меня заинтересованный взгляд, всем видом давая знать, что внимательно слушает. —?Что там произошло? После того, как я отключилась… —?намного тише добавила я.Он разочарованно выдохнул, не желая возвращаться в недавние события и портить рассказами о них слишком уютный момент, который мы создали для себя между запыленных ящиков. Но все же, не убирая рук с моих плеч, заговорил мне почти в волосы:—?Оно ушло. Я смог прострелить твари язык, и она сбежала. Куда-то на первый этаж.—?Может, отращивать новый? —?Я издала вялый смешок, отдавший в груди тупой болью. Леон улыбнулся тому, что я подхватила его волну неисчерпаемого позитива хотя бы на мгновение. Хотя мы оба понимали, что безобидная шутка вполне может оказаться правдой.—?И все же тварь наделала много шума. Я и вправду думал, что мне придется рискнуть нами обоими, чтобы отбиться от навалившихся со всех сторон зомбарей, когда бежал с тобой на руках по лестнице наверх, перепрыгивая по две ступени, потому что они поперли по коридору, с той стороны, откуда тварь прилезла. Даже несколько ухитрилось выползти с первого этажа. Благо дверь сюда была открыта, да и, что странно, здесь никого не было, когда я вломился. Это, кстати, насколько я понял, бывший склад. Здесь почти все ненужное, что осталось от музея. —?Он обвел пространство вокруг синим лучом фонарика. Выглядело действительно жутко: измазанные грязью белые простыни окутывали каждый находившийся в комнате предмет, и казалось, будто из любого из них в любую секунду покажется пасть прогнившего ходячего трупа. —?А там, кстати,?— он кивнул на заваленную коробками дверь,?— проход в библиотеку. Один из двух. Я успел осмотреть план эвакуации. Второй, как раз тот, который закрыт еще с основания участка. Со стороны холла. Но, возможно, если найдется способ попасть в библиотеку с этой стороны, то удастся и как-то попасть в холл оттуда. —?Он застыл в раздумьях, уставившись вдаль помещения. Только сейчас я заметила, что в его конце блестят решетки, а за ними виднеются черты какой-то статуи.—?Дева?— последняя.—?Что? —?Он отвлекся, пытаясь проследить за моим взглядом.—?Смотри. —?Я ткнула указательным пальцем к месту, которое меня заинтересовало, удивляясь, что Леон не заметил его раньше. Хотя, если он все это время возился с моей кровоточившей ногой, то в этом не было ничего необычного. —?Там что-то есть, за решетками. Сначала я подумала, что это очередные отголоски бывшего музея, но оно как-то слишком сильно напоминает статую из блокнота.—?Сиди, я посмотрю. Тебе лучше беречь силы. Все равно нам уже некуда спешить. Мы ведь даже не знаем где теперь то лысое создание. Надеюсь, подальше от Клэр. И что она не пополнила ряды зараженных… —?Полицейский оставил меня, поднимаясь на ноги, бормоча себе под нос.—?Да, Клэр… Последний раз, когда ты говорил, что нам некуда спешить, в нас врезался грузовик и мы решили, что она погибла. Поэтому как-то не горю желанием оставаться тут в темноте полулежа.—?Но мы же в одной комнате,?— он констатировал, заставляя меня почувствовать себя глупой.—?А тогда были в одной машине. Хватит спорить. —?Я оттолкнулась руками от деревянного пола, ощущая, как неприятно липнет к ладоням грязь. —?Все-таки фотки блокнота у меня.—?Уверена, что уже можешь ходить? —?Полицейский помог мне подняться, не сводя глаз с перевязанной собственноручно ноги.—?Да, здесь всего пару шагов. —?Я отмахнулась, растягивая губы в слабой улыбке. Все хорошо.Тихим шагом приблизившись к нужному месту, мы оба выругались себе под нос, подметив, что решетка, напоминавшая тюремные ворота, была плотно заперта, и устранит её только взрывчатка, по словам Леона. Но у меня в голове родилось иное решение ситуации: расстояние между металлическими прутьями было слишком широким, чтобы не предположить, что между ними может пролезть мелких размеров девчонка. Статуя, между прочим, оказалась именно той статуей, которую мы надеялись увидеть. Потертая, побитая временем и отсутствием должного ухода, громадная каменная дева зловеще выглядывала из тени, застыв в полуобороте, отчего не удавалось рассмотреть её полностью.—?Мы даже не знаем есть ли с той стороны статуи механизм, о котором твердилось в записках. —?Он нервничал, когда я отчаянно протискалась между прутьев, благодаря природу за свой нулевой размер, и постоянно болтал, отчего мне тоже захотелось ему кое-что рассказать. То, что тревожило меня не меньше, чем раненая нога.—?Слушай… —?Я начала, но ступив в темноту, поняла, что так с моего подвига не будет толку. Нырнув рукой в единственный на платье карман, я вытащила оттуда мобильник, недолго порадовавшись тому, что он сумел выжить вместе со мной, включила на нем фонарик, освещая себе путь к внутренней стороне скульптуры. Пол снова содрогнулся, но толчок показался отдаленным, словно на этажах ниже вновь что-то рухнуло. Леон насторожился, вслушиваясь в тишину, но спустя несколько минут её ничего не нарушило, и он решил оставить догадки о том, что это было, на потом, продолжая наблюдать за мной с противоположной стороны решетки.—?Что? —?Его голос стал тише прежнего.—?Что? —?Я остановилась, светя на него фонариком.—?Ты что-то говорила.—?А, да. В общем,?— я посветила на позолоченную пластину, образовывавшую три подвижных элемента, вмонтированную в статую,?— пока я была без сознания, мне приснился странный сон. Там была женщина, азиатка, вроде. В какой-то невзрачной одежде. Типа пальто. Мы с ней… мило беседовали. А я была в таком же платье, как сейчас. И кажется, она назвала меня Евой или Эвой, не помню. И теперь меня мучает вопрос: может, я вспомнила свое имя? —?Воспользовавшись галереей фотографий в смартфоне, я быстро переключилась на решение головоломки, которую таковой можно было назвать только в видеоиграх. Мне нужно было всего-то ввести по порядку указанную в записке комбинацию. Но последний элемент оказался затертым. ?Придется угадывать?,?— возникло в уме.—?Хм, Эва?— звучит неплохо. Я бы не удивился. Оно тебе подходит. Но при чем тут азиатка??—?Сразу после того, как Леон договорил, землю под ногами снова что-то нещадно колыхнуло. Толчки стали цикличными, и, казалось, становились громче. —?Оставайся на месте! —?Он скомандовал, в прямом смысле заставляя меня замереть в ступоре от неожиданности.—?Леон? —?Я направила на него луч света, исходивший от телефона, но тот окинул меня недовольным взглядом, морщась от обжегшего глаза свечения. —?Выключи. —?Добавил он, оборачиваясь, вскидывая перед собой оружие.Тем временем, толчки стали отдаленно напоминать топот, а потом и вовсе сменились на бег, так ужасающе копировавший бег языкатой твари к счету убитых которой, уже, возможно, можно было приписать мою жизнь, учитывая, что укус никуда не делся. Но я все еще дышала, и все еще была собой, насколько у меня это получалось, насколько позволяла память, и все еще была способна чувствовать страх, и он снова душил меня невидимой цепью, сковывая движения и держа на коротком поводке все эмоции. Была бы я одна?— давно бы забилась в угол и не высовывалась, пока не прекратился бы тот невыносимый грохот, напоминавший стук огромной кувалды, одаряя уши болезненной вибрацией. Но я была не одна, и Леон все еще оставался по ту сторону ограждения, представляясь мне в тот момент самым незащищенным человеком на Земле. И когда боязнь сделать шаг к нему навстречу была преодолена, он остановил меня, неразборчиво повторяя то, что я должна спрятаться. Но как бросить того, кто никогда бы не бросил тебя?Я прильнула к решетке, словно заключенная, и схватилась за железные прутья, моля протягивая к полицейскому руки, когда двери с треском распахнулись, а замок оказался вырванный с корнем, и в проеме появился кто-то, отбросивший тень нечеловеческих размеров. Мне даже показалось, он был многим больше и крупнее чем ?ликер?, поэтому мои ноги стали тяжелее прежнего, словно на них оказались невидимые гири, а рот приоткрылся в немом крике, когда Оно без промедления устремилось в конец кладовой прямо к нам. Черты тела у существа были явно человеческие, но безжизненная почти голубая кожа без единой прожилки, точно броня, и пустой взор выглянувших из-под странной, как и все сотканное из черной кожи одеяние, шляпы сразу выстроило о некоем чудовище впечатление врага гораздо опаснее, чем скользивший по потолкам когтистый мутант. Я рванула с места, оказываясь у подножия статуи, тормозя итак разбитыми коленями, которые мгновенно поджала к себе, точно собака хвост. Раскачиваясь со стороны в сторону в полной темноте, я слушала как глушилась топотня, издаваемая носившимся по всему помещению Леоном, устрашающе громкими и интенсивными шагами неизвестного, которые, я была уверена, сопровождались сердобольным треском ломавшегося деревянного пола. ?Пусть ломает все что хочет, только не трогает Леона?. —?Я повторяла это снова и снова, словно мантру. Но когда нежданно наступила тишина, я не оказалась готовой остаться с ней наедине. ?Оно ушло? Чёртов Мистер Х! Местный инквизитор…?—?Леон? Где ты?