Эхопраксия (1/1)

Чужой череп лопнул, точно шар, наполненный водой, и массивная туша мгновенно рухнула на кафель, не успев издать последний визг. Струи багряной жидкости, покидавшей уже бездыханное тело, образовали лужу, каждую секунду пополнявшуюся на несколько унций, и мне казалось, она способна затопить узкий коридор; добраться до моих ног, затянуть с головой в липкую, тягучую красноту, вязкую, как зыбучий песок. Я с трудом подавила рвотный позыв, когда на периферии сознания осела горечь. На дно живота камнем упало отвращение, перемешиваясь с ужасом, ведь на корне языка завертелся спертый дымный аромат, испущенный только что выстрелившим орудием, мастерски попавшим в цель?— и я все ещё не понимала, что происходит. Оно восстало из темени ума, словно давно забытая печаль, проскальзывая между задворок стоящего на страже забвения, пробиваясь сквозь мракобесие из мыслей,?— осмысление. Осмысление произошедшего. Осмысление совершенного. Окоченевшие пальцы наконец зашевелились, подавая сигнал, что они что-то держат, и я в панике убрала один из них с курка.Нечто, я догадалась?— револьвер, выскользнуло с рук, переставая обжигать металлической прохладой, и с громким звоном, сравнимым лишь с недавним выстрелом, оказалось на полу, когда все мышцы в моем теле невольно расслабились. Перед глазами замельтешила свора тёмных точек, а дыхание стало слишком рваным, чтобы снабжать организм достаточным количеством воздуха, из-за чего я не сразу заметила то, что Леон уже давно поднялся на ноги и выставил перед собой обе руки, медленно сокращая между нами дистанцию.—?Нет,?— через силу прошипела я, но не смогла договорить, томно выдохнув, когда мой нос столкнулся с теплым плечом.Я не оставляла попыток разобраться в себе и реконструировать в памяти случившееся, в частности то, как оружие оказалось у меня в руках, ведь фрагмент того, как я вытаскивала его с кобуры, как целилась в почти кромешной темноте, был утерян. Но без сопротивления застыла в чужих объятьях, чувствуя, как бережно тяжелые ладони охватывают мои плечи, всем естеством ощущая напряжение их владельца. Его руки казались слишком тяжелыми, словно каждая мышца внутри них была натянута подобно корабельным канатам. Леон слегка подрагивал, может из-за того, что в ушах все еще стоял несносный звон, ведь мой слух все еще дребезжал, не давая расслышать бормотание последнего. ?А может он просто боялся? Боялся меня. Что я снова выстрелю? В него? А что, если я и вправду на это способна? Я ведь себя не контролирую… Черт! Я схожу с ума!?Даже когда моё сердце стало отстукивать уже привычные сумасшедшие удары, я не смогла пошевелится. Я боялась, что спугну Леона, что снова сделаю что-то не так, кому-то наврежу. Я ведь убила… убила собаку. Для меня, вегетарианки со стажем и, по совместительству, владелице двоих собак, это было непростительной ошибкой и тяжелым ударом. А как она отлетела в сторону, когда её мозг пронзила пуля… Но ведь иначе погиб бы Леон! И что такое Альфа? —?Я отряхнула голову, словно навала мыслей должна была слететь с волос вместе с пылью, позабыв, что таким движением могу разбить полицейскому подбородок. Я и задела его макушкой головы, но тот не издал ни звука, лишь через мгновение продолжил что-то повторять, словно мантру, зарывшись носом в мои волосы.—?Все хорошо. —?Первое, что я расслышала, но не прочувствовала всей заботы, вложенной в эти слова, ведь в ушах, как ужасное знамение, загремели томные вскрики приближавшихся заражённых. —?Нужно уходить.?Нужно уходить??— отскочило в ушах. Здравый смысл возвращался кусками, и я слишком медлила, все ещё погруженная в раздумья, поэтому не заметила, как Леон уже исчез из виду, освободив мне обзор на свежий труп слишком громадного добермана. Тошнота вернулась, и, казалось, навлекла на голову сильное головокружение, не дающее вырваться из мутной пелены сознания. Все происходило словно во сне, да и ко всему действительно клонило в сон, будто все чувства на ряду с инстинктом самосохранения залегли в глубинах разума. Ситуация лишь усложнилась, когда в вытекших из черепной коробки мозгах животного мне померещилось какое-то свечение. Словно обезумевшая, я вырвалась из-под плеча Леона и кинулась к бездыханному телу, припадая пред ним на колени со словами: ?Тут что-то есть?, пока здоровая часть моего мозга опиралась подобному предположению.—?Стой! Не прикасайся! Мы не знаем, как передается зараза,?— лишь успел выкрикнуть Леон, забывая, что толпа врагов уже слишком близко, чтобы издавать подобной громкости звуки?— патронов, чтобы отбиться, нам точно не хватит.Призыв полицейского, каким бы здравым и правильным ни был, был проигнорирован, как и вполне возможный риск стать такой же, как подбиравшиеся к нам безумцы с прогнившими лицами. Маленькие ладони с уместно красными ноготками скользя нырнули в кровавое месиво, и я почувствовала всеми порами то обволакивающее тепло ещё не остывшего, недавно умершего организма. Глаза непроизвольно скользнули к почти слетевшему кожаному ошейнику, а потом на то, что за ним следовало: увесистый значок бронзового цвета?— слишком большой для типичного собачьего адресника?— застрял прямо в остатках головы своего четырехлапого владельца, видимо, в результате падения. Но отсутствие отверстия в самом ?адреснике? толкало меня на сумасшедшую мысль о том, что он был врозь от ошейника с самого начала. Я мгновенно задержала дыхание, когда нос обдало железистым ароматом и странной вонью, смешанной с мокрой шерстью. Круглая вещица загрузла в чужой плоти, но, отчаянно кашляя, едва ли не избавляясь от последней жидкости в своем организме, с горем напополам я все же извлекла так приманившую меня вещь.Я спешно повертела в руке нечто, похожее на громадную монету, заметив в ней поразительную схожесть с активированным в холле медальоном. С одной стороны чертился объемный рисунок, похожий на лошадь, передними копытами упершуюся в щит, а с другой?— было выцарапано уже знакомое слово: ?Альфа?. ?Неужели это имя собаки? Но откуда мне его знать?? Между пальцами все мерзко липло, соединяясь полупрозрачными перепонками, состоявшими из внутричерепной жидкости и густой плазмы; пряди волос упали на влажное от выступивших слёз лицо, ноги не слушались, а сердце пропустило очередной удар, грозясь отказать из-за чрезмерной нагрузки. В тот момент я более походила на особо буйную пациентку психиатрической больницы, страдавшей какой-то повышенной кровожадностью. Мои руки были по локоть в крови?— и это не метафора, а позже, в попытках подняться, не осознавая толком свои текущие и предыдущие действия, моё лицо также оказалось из-за неуклюжести измазанным. ?Теперь точно Дейнерис из ?Игры Престолов?, полакомившаяся сырым сердцем жеребца…?Приторный запах крови меня больше не тревожил: слишком сильно меня поразили мои собственные действия. Хотя мне и казалось, что они не мои, я была уверена, что Леон больше никогда не поверит в мои бредни о потере памяти, а может и правильно. Может все с самого начала было правильно. Все мои догадки о том, что я сошла с ума и все вокруг нереально. Но этого просто не может быть. Нет. Может это все чертовы видеоигры, но я уже успела поверить. В этот мир. В Леона. В наше расследование. Ноги все еще не слушались, пульсируя глухой болью из-за недавнего неудачного приземления: что только толкнуло меня так стремительно прильнуть к этой собаке? Я всегда была брезгливой, и весьма параноидально относилась к разному роду грязи и бактериям, таская с собой санитайзеры и антисептики в виде спреев, мгновенно поглощавших все пространство вокруг, стоило оказаться в неизвестной местности или, еще хуже, общественном транспорте. Я чувствовала, виной всему была вещь, которую я до отметин на коже сжимала в руке. ?Неужели это то, что мы искали? Второй медальон прямо в черепе собаки? Такое выкинет только сумасшедший ум… Либо этот мир еще безумнее, чем я могла предположить?.Кончик языка подло пощекотал знакомый привкус, напомнив о том, что я оплошала, допустив попадание нескольких капель зараженной крови в ротовую полость. Теперь я стану им?— ходячим трупом, зомбарём из дешевых ужастиков? При чем заразилась, копаясь в мозгах. Иронично. А может, я не умру или все же… ?Это конец?? Меня взаправду пугало то, что я была на грани того, чтобы перестать бороться?— остаться там, ожидая своих будущих ?сородичей?, осознавая, что они разорвут мое тело на части еще до того, как я стану… такой же. Я выплюнула остатки, как мне казалось, инфицированной слюны, судорожно подпрыгивая на месте, сдерживая по-детски нелепое хныканье, заглушая его предплечьем?— почти единственным чистым местом на теле. Но мой единственный спутник был не согласен с моим решением, с моим состоянием: он силой оттащил меня от лужи, заставляя вернутся в стоячее положение, пока безнадега валилась на плечи неподъемным грузом. Леон был не согласен и с этим. Он всегда был не согласен. Может быть, однажды его упорство и упертость магическим образом передадутся мне, если я выживу.Один шаг к вере в лучшее; один шаг к ступеням?— и ситуация превратилась из ужасной в кошмарную. Прямо перед моими глазами застывший в посмертной позе доберман, от чьей головы осталась только приоткрытая в агонии морда, начал видоизменяться. Точнее, его ткани. Они необъяснимым образом зашевелились, и открытые раны устремились друг к другу навстречу, будто движимые чем-то незримым. Подобно тысячам мелких организмов, складывавшим бесконечно сложный пазл из крошечных частиц, мозг существа восстанавливался, постепенно обрастая костной тканью регенерировавшего черепа. Я замерла в ступоре то ли пытаясь проверить не мерещится ли мне всё, то ли угодившая в капкан любопытства?— и даже Леону не удавалось сдвинуть меня с места. Держу пари, не прошло и десяти секунд, как создание, которое уже не удавалось прозвать собакой, снова оказалось на своих четырех, победительно выпрямив спину. Его по-звериному хищный оскал белых клыков пробился сквозь мерклый ночной свет, зловеще предвещая худшее развитие событий. Обстановка накалялась по мере того, как доберман пристально глядел на меня, насквозь прожигая возникающий внутри страх, пока Леон отчаянно пытался навести на цель дуло револьвера, уже недавно поразившего восставшего из мертвых врага, в надежде не навлечь на себя его повторное нападение.—?Альфа??—?снова вырвалось с пересохших уст, когда доберман сделал первый шаг навстречу. Полицейский не на шутку насторожился, и уже без опаски стал целится в животное, мгновенно вернувшее смертоносный вид, готовясь нажать на курок.?Неудачный ход?,?— возникло в голове. И если бы не странные вещи, происходившие со мной, с моей психикой с момента моего пробуждения в кладовой заправки, я бы подумала, эта фраза была невнятно произнесена Леоном. Но она прогудела слишком чётко, слишком громко, и слух мазнул совсем не молодой мальчишеский голос, а весьма хриплый будоражащий говор, напомнивший сюжеты о монстрах, охотившихся на чердаках в дешевых ужастиках, зазывавших своих жертв подобным образом. Проникая в разум. Не колеблясь, я с опаской коснулась ствола револьвера, все еще крепко удерживаемого Леоном, осторожно отводя орудие в сторону, не отрывая от него охватываемых фантомным холодом пальцев.—?Совсем обезумела? —?возразил он с нескрываемым недоумением. Смешно. Наверное, все же, совсем. Ведь верила, что поступаю правильно.А псина и вправду успокоилась: взъерошившаяся шерсть мгновенно разгладилась, а полные красных разводов глаза словно потеряли нас из виду. Он зашевелился, расслабив мышцы, ведь до этого, точно скульптура больного художника, висел в полупрыжке, не пряча длинных заостренных клыков, словно придумывая как искусней разодрать нашу плоть. Отдаленно, в беспросветной мгле, видимо, из-за феномена своих глаз и размеров откормленного волкодава, он напоминал мне историю о двоих волках, охотившихся в скандинавских лесах на заблудшие души, услышанную в далеком детстве. Предполагаю, их прототипами послужили Хати и Сколль, охотящиеся на Солнце и Луну (или же Мани и Соль) в древней скандинавской мифологии. Но два волка из моей сказки не ходили порознь, и более всего любили мучить жертв, вырывая тем позвоночники, чтобы последние, уже парализованные, ощущали, как их едят. В данном случае, они почти ничем не отличались от местных ходячих мертвецов. Но хотя доберман и напоминал мне большого черного волка, почему-то за ним не ощущалось намерений причинить кому-то из нас подобный вред. Он наконец зашевелился, и, в последний раз шмыгнув носом, устремился на второй этаж, откуда и явился ранее, останавливаясь на полпути.—?Охренеть…?Не-ет,?— вскочил Леон, преграждая мне путь,?— только не говори, что ты собираешься пойти за ним. Это верх идиотизма! Я не позволю. —?Его голос обрел капитанский тон, а на искаженном яростью лице читалось почти непреодолимое желание накрыть меня потоком нравоучений, не без применения вербального насилия, полагаю.Я выглянула из-за широкой спины полицейского, бегло ловля на себе молящий взгляд усевшейся на ступенях собаки. От враждебного поведения не осталось ни следа. По моим сосудам разлилась разгоряченная кровь, она кипела, заставляя меня непрерывно перебирать ногами?— это был даже не столько адреналин, нет,?— азарт, ударивший в голову откуда-то взявшейся энергией. Рука Леона сдавила моё плечо крепче прежнего, но в этом действии не было злобы, и я даже не пошевелилась, лишь резко повернула голову, уставившись на новобранца. Наши взгляды в очередной раз сцепились, точно оголенные провода. ?Кажется, скоро закоротит?. Где-то, слишком близко для безопасного расстояния, снова послышались знакомые всхлипы, шипение, хрипы и нечеткий топот.—?У нас нет выбора.Леон осмотрелся, и заметил, что свора мертвецов уже выбила дверь, удерживавшую одну часть из них в восточном офисе. Самый толстый из вырвавшихся неуклюже навалился на кофейный автомат в пяти метрах от нас, а потом, едва от него отлипнув, чуть ли не намеренно прошелся по разбитому стеклу у окна, и стремительно направился к нам. Из-за стихшего ливня в плане звуков мы были как на ладони. Так ради чего же я жертвовала? Конечно же ради Леона, но собака жива, а нас теперь поджидает перспектива стать ужином для десятка каннибалов, если не всего полицейского участка. Мы разворошили осиное гнездо. ?Неужели кроме нас выживших нет? И что стало с Клэр?? Исполненный сомнений, Леон через силу кивнул мне в знак согласия, и снова устремил взор на лестницу. Размышлять о здравости такого решения времени не было, и я рванула вперед, вслушиваясь в шаги спутника, опасливо подбиравшегося сзади.—?Не спеши,?— шепнул он мне почти в спину.—?Ты серьезно? —?я бросила недоуменный взгляд через плечо.Полицейский украдкой подобрался к лестничной площадке, облокотившись обеими руками на лакированные перила?— не смотря на происходившее, они казались протертыми до блеска. От черно-белого кафеля, как и всюду в участке, осталась только черная часть. Остальное было залито кровью, но она не была свежей, поэтому не впервые стало понятно, что эпидемия началась не тогда, когда я сбежала с заправки?— что кто-то был здесь до нас, что кто-то стрелял здесь до нас. По причине того, что местные зомби передвигались действительно как зомби, пребывая в каком-то подвешенном состоянии, мне думалось, Леон не сильно о них беспокоился, слишком сосредоточившись на собаке в метре от него. Доберман, конечно, тоже меня волновал, этот или эта Альфа. Даже почему её так прозвали?— может не одна в своем ?мутирующем? роде? Но моё психическое здоровье было настолько повреждено за несколько часов, что разум, казалось, становился настолько гибким, что даже воскрешение пса обретало какой-то смысл. Смысл в медальоне. Выбраться отсюда?— важнее всего. Выжить?— важнее всего. Что бы не происходило вокруг. То, что мертвецы ходят?— это уже феномен.Я покинула засаду слишком резко, по мнению Леона, поймав на себе его недовольный взгляд?— нам некогда было медлить, а страх, почему-то перестал болезненно стягивать тело незримыми колючими терниями. Будто рядом с Альфой я была под защитой?— очередное безумие. Мне думалось, Леон уже не воспринимает меня как прежде, после того, как я, словно в каком-то трансе покопалась голыми руками в мертвом, размозженном теле; словно на его плечи упала обязанность за мной присматривать. Опекать какую-то сумасшедшую, дабы она себя не угробила, как какой-то надсмотрщик. Он уже не так охотно вступал со мной в диалоги, только посматривая исподлобья, да и некогда было болтать. Он вдумчиво осмотрел окрестность, анализируя в уме каждый возможный шаг, и лишь когда его взгляд остановился на потрепанной карте с планом эвакуации, покосившейся на грязной стене, сдвинулся с места, вскидывая перед собой оружие, направленное в сторону собаки. Его паранойя была оправдана, но ей это явно не нравилось:—?Это лишн… —?Я не успела договорить, ведь голову, точно пылающая стрела, пронизала нестерпимая боль. Она прокралась внутрь мозга, казалось, вместе с синим светом единственной в очередном коридоре лампы, и точно так же бесконечно вспыхивала и гасла, как пульсировал каждый сосуд в моем превращавшемся в свинец теле. Потеряв возможность двигаться, я ощутила как моя оболочка вдруг потеряла значение, стала воздушной и безжизненной. Я не могла управлять мыслями, не могла управлять собой. Паралич?— громкое название, но я переживала нечто страшнее, что-то на грани падения, потери себя. А может, я и вправду упала. Да, это имело смысл. Падение на керамическую плитку?— не лучшее зрелище. Но я видела лишь как мир вокруг меня рушился, расщеплялся на атомы, а я не могла ничего сделать, ведь гибла вместе с ним. Единственное, что оставалось со мной на протяжении всего падения?— животный страх, от которого всё внутри переворачивалось, сжималось в ком, и снова возрождалось новыми вспышками боли. Обжигающе холодный предмет, тонкий и острый, вонзился в мою кожу в районе сгиба руки. Это… Это… игла? —??Чёрт! Это лишнее! Это определенно?— лишнее. Вы нарушаете приказ…??— выдал трепещущий в непонимании разум. Зрение не возвращалось, ведь веки всё еще, точно металлические ставни, не поддавались моему приказу распахнутся, но почему-то оболочку глаз каким-то образом обжег мерзкий луч света, словно кто-то намеренно пододвинул его источник слишком близко к моему лицу. ?Где я? Кто я??Меня привел в себя громкий лай, болезненно отбившийся от стенок головы гулким эхо. Я с трудом распахнула глаза?— почему-то веки уже успели слипнутся, возможно, виной потекшая из-за дождя тушь, а может я плакала во сне? ?А спала ли я? Что происходит?? Зрение болезненно атаковал противный белый свет, но стоило мне к нему привыкнуть, как прямо перед собой я рассмотрела уже знакомое смазливое лицо, из-за которого голова вдруг опустела. Снова?—?Что происходит? —?без упрека процедил он. Только сейчас я заметила, что кобура, стягивавшая мои ребра, исчезла, а её место сменил бронежилет. Чужая куртка уже не обволакивала мое тело, а лежала поверх, укрывая, словно одеяло. Ко всему платье, которое я порвала еще зацепившись за гвоздь на ступенях, оказалось надежно замотанным в узел. Я что о него споткнулась?—?Хотела бы я знать,?— устремив ладони к лицу, устало протянула я, но тут же встрепенулась, завидев на них ярко красные пятна, а также вспомнив, кому они принадлежали.—?Где собака? —?слишком твердо спросила я, не сразу замечая, что собеседник уже успел переодеться в полицейскую форму.—?Чего? Собака? —?он положил ладонь на мой лоб, кажись, пытаясь таким образом измерить температуру. —?Видимо, хорошечно ты ударилась, падая со ступень. —?Моё сердце пропустило удар. Я даже задержала дыхание, словно оно могло помешать мне расслышать полицейского.—?Каких ступень? Я потеряла сознание на лестничной площадке?— это последнее, что я помню. Ни с каких ступень я не падала, разве если уже после этого кто-то отпустил меня в вольное падение,?— я хитро посмотрела на собеседника.—?А кровь на твоих руках, думаешь, чья? —?он вопросительно заглянул мне в глаза, но в этот момент более напоминая маньяка, чем Леона, к которому я успела привыкнуть.—?Что? Что за тупые вопросы, Леон? Конечно, собаки! Добермана, которого я прикончила, а потом его тело начало заживать, и…—?Все хуже, чем я предполагал. Возможно у тебя сотрясение, возможно шок, но тебе нужно отдохнуть,?— констатировал он, не давая мне закончить рассказ. ?Да и к чему мне его заканчивать? Он видел все своими глазами! Неужели всего этого и вправду не было? Все?— дурной сон, долгое видение, родившееся в травмированном уме? Но куда тогда делись настоящие воспоминания, если все, где присутствовал доберман, лишь?— мираж? Я все это время была в отключке? Это ж с какого этажа надо было упасть…??— Успокойся, Матильда, а то у тебя сейчас глаза из орбит вылезут от напряжения,?— как-то слишком вальяжно заговорил новобранец, и я, подозревая неладное, пододвинулась к нему ближе, отталкиваясь ладонями о влажный кафель. Мы все-таки в душевой, это?— раз. А два?— это…—?Кеннеди, ты что набухался? —?я с отвращением отпрянула от уводящего взгляд парня, когда тот обдал меня резким заспиртованным дыханием. ?Запах, как из кунсткамеры… И он что только что сделал отсылку к фильму ?Леон???Поразительное умение притворятся трезвым, браво, Кеннеди!? Он слегка пошатнулся, и, не вставая с пола, вытащил из-за спины начатую бутылку какого-то виски. Судя по черной обертке?— ?Джека?. Видимо, кто-то прятал на черный день, но зачем в участке? А может спер со стола под шумок. Должна же была быть вечеринка в честь принятия новобранца. Леона. ?Все верно. Он как раз и празднует?. С другой стороны, я понимала парня. Все творившееся вокруг сжимало голову и разум тисками, и без разрядки можно было сойти с ума, но заниматься подобным на тот момент было верхом эгоизма. Я еще раз бегло осмотрела бутылку: выпил немного, ходить сможет?— и остановила пьяницу, выхватив её из рук, не дав тому совершить очередной глоток. Он попытался отнять у меня емкость, снова пряча её куда-то за спину, дразнясь со мной, как с глупым котенком, но я ловко вырвала вещь из рук недотепы, окидывая последнего озлобленным взглядом.—?Альфа-самка… —?Он что-то промямлил, и в следующую секунду в другой части душевой, там, где располагались сами кабинки, что-то громыхнуло, а сразу после послышался чей-то четкий топот, разбавляемый странным пугающим цокотом, будто… ногтей? В панике из кармана брюк полицейского я выхватила небольшой пистолет, показавшийся мне намного удобнее револьвера, и направила его на источник звука. На расстоянии вытянутой руки вырисовался некто, о чьем существовании я бы и вправду сочла забыть. Мне стало жаль, что идиотская шутка Кеннеди о моем падении с лестницы оказалась шуткой. —?Думаешь, воскреснет во второй раз? —?парень рядом глупо икнул, довольный своим сарказмом. —?Правда думала, что я серьезно? Хотел бы я сейчас проснутся дома и узнать, что упал с лестницы и мне все это померещилось,?— его слова прозвучали трезвее прежнего, и я стала надеяться на то, что он отойдет от своей совершенно неуместной ?шалости? раньше, чем мертвецы засекут наше убежище. —?Прости,?— он добавил, когда я разочарованно выдохнула, возвращая разговору доверительный тон. —?Так может… все-таки расскажешь, что с тобой происходит?Все это время я бережно сжимала в руках бутылку с жидкостью медового цвета, и только после этого вопроса во мне проснулось непреодолимое желание отхлебнуть из нее пару унций. И я не медля ему поддалась. Горло обожгло крепким напитком почти мгновенно, да так, что я с трудом прочистила легкие, будто это был первый глоток алкоголя в моей жизни. Вкуса у напитка, к слову, как такового, не оказалось?— отвратительнейшая вещь. ?Такое только в апокалипсис пить, чтобы немного успокоить сердце…? ?Хотела бы я знать?,?— повторяла я в уме. ?Как же я хотела бы знать, что происходит. Что со мной происходит???— я не заметила, как уставилась на собаку, не моргая.—?Она… —?начал Леон, разрезая застывшую в воздухе тишину. Но в ней не было ни капли неловкости. —?Или он… Я слышал, как ты называла её Альфа. Я не стану спрашивать, откуда такая кличка. Я устал спрашивать. Я просто хочу знать, можно ли тебе верить. Я хочу тебе верить. Ты спасла мне жизнь, убив собаку, чуть не разорвавшую мне глотку, и я благодарен тебе. Но потом эта собака оживает?— буквально, восстает из мертвых, и ты делаешь вид, что ей доверяешь. И теперь, она, кажется, даже нас охраняет, либо ждет своих дружков чтобы поделить с ними трапезу, я не знаю. Я не знаю почему час назад ты почти замертво упала на пол, хотя, учитывая увиденное, наверное, потерять сознание?— это естественно; не знаю, почему в твоем взгляде постоянно что-то меняется?— от неловкости до опасной дерзости. В тебе будто живет два человека. И я не знаю, почему второй медальон оказался у нас в руках только в результате твоего точного попадания псине в голову. Но я лишь хочу знать, что ты не знаешь всего этого точно так же, как и я,?— он остановился, пристально всматриваясь в мои глаза, ожидая ответа. Градус от недавно выпитого напитка поднялся с ног и ударил в голову, даря приятное, хоть и временное умиротворение.—?Не знаю. Я не знаю ничего. Ты можешь мне верить,?— не колеблясь, ответила я, отводя взгляд в сторону вернувшейся ко второй двери душевой комнаты, ведшей, предположительно, во вторую часть длинного коридора, собаки. Она не сводила с неё взгляда. Может, по ту сторону неспешно бродил мертвяк. От этого предположения, даже сквозь легкое опьянение, пробила дрожь.—?Хорошо,?— он устало выдохнул, упершись спиной о раковину, невольно скользнув по мне неясным взглядом, от чего мне даже стало неловко. ?Не лучшее время оценивать мою внешность. Принять бы душ…?В конце помещения снова что-то приглушенно громыхнуло, но на этот раз собака не была тому виновницей. В следующий миг земля ужасающе задребезжала, да так, что даже уныло свисавшие с потолка лампы заскрежетали и задвигались, будто снаружи комнаты где-то в коридоре упала бетонная плита. Мы с Леоном беспокойно переглянулись и вскочили на ноги. Я рефлекторно освободила руки от бутылки, оставляя ту на краю умывальника, когда доберман отчаянно залаял.—?Тихо! Фу! Заткнись уже! —?почти плюясь зашипел Леон, приблизившись к животному, держа указательный палец на губах. Названная Альфа вскочила на передних лапах, не поддаваясь командам, сморщила морду и оскалила передние зубы, взъерошив шерсть на загривке, устремившись вытянутой шеей в дверь. За громким лаем последовало агрессивное рычание, и сквозь него удалось расслышать весьма странный звук, похожий на рокотание, словно кто-то очень громко ?клацал? языком. ?Подождите… Рокотание?? Мы успели отбежать, когда странные рваные шаги сменились топотней, напоминавшей бег двоих увесистых людей либо, чего меньше всего хотелось, чего-то на четырёх лапах.Собаке повезло меньше всего, когда огромное нечто, владевшее, очевидно, колоссальной силой, выбило запертую дверь вместе с куском стены, да так, что даже электричество вмиг исчезло, заставляя итак громадное тело существа утонуть во мраке, и от этого дорисоваться фантазией в еще больших размерах. Больше двух метров в длину и столько же в ширину, оно походило на кусок лишенной эпителия плоти с видневшимися снаружи мышцами, венами, артериями?— даже мозгу недоставало защиты в виде черепа, располагаясь прямо на верхушке головы. К прочему, у существа не было глаз. Даже глазниц. Их место занимала громадная челюсть, казавшаяся шире даже того же мозга, которую обрамляло, точно как у акулы, несколько рядов недавно окунувшихся в кровь добермана зубов. Оно придавило его не менее громадными лапами с длинными толстыми когтями такими же ассиметричными, как и все его тело, и я была точно уверена, что услышала, как сломались чужие ребра и, не выдержав давления, лопнул череп. Почему-то мне стало жаль того… Альфу. Но в тот момент я более пеклась за себя. Я высматривала план отхода, но сердце ударило по легким будто в последний раз, когда существо оказалось в двух шагах от нас, а из его зловонной пасти полезло нечто длинное?— язык, превышавший длину его тела, взмахнувший прямо перед моим лицом.Мы прибились к стене, застряв в узком пространстве между раковинами, и нам обоим казалось, что кафель, подпиравший наши спины, скоро треснет, и мы провалимся в другую комнату. Точнее, мы этого очень хотели, ведь не получалось сделать ни шагу, потому что существо устремилось прямо на нас. Вместо того, чтобы прощаться с жизнью, я жестом приказала Леону не издавать лишних звуков, но парень и сам заметил, что Нечто?— слепое. Это нечто, к слову, ?ликер?, было моим самым любимым и нелюбимым мутантом в видеоигре, и я меньше всего желала встретить его здесь. ?Мечты сбываются?. Я почувствовала, как теряю сознание, и на этот раз это был шок. В мой мозг, очевидно, не поступало достаточно кислорода, и я ощущала это по настигавшему безразличию?— на мгновение мне даже показалось, что я и вправду уже дома, и это всё не наяву, а на экране монитора, но быстро пришла в себя, когда Леон рядом слишком активно задвигался, да так, что бутылка, предусмотрительно оставленная мною прямо на краешке раковины, с самым громким звоном в моей жизни разлетелась вдребезги, навлекая на нас обоих мучительную погибель.Леон не растерялся, целясь прямо в мозг мутанта, подметив, как ни странно, что это?— его слабое место, но не успел ничего предпринять, когда крепкий, как лиана, язык закрутился вокруг моей ноги, опрокидывая меня на бетонный пол так, что в результате мощного шлепка я потеряла способность дышать, забившись в судорогах, точно рыба, вышвырнутая в песок. Но падение не выбило из меня здравого ума, поэтому я все еще пыталась спастись, отчаянно цепляясь ногтями за любую выступавшую поверхность на кафеле. Я слышала, как над головой свистели выстрелы,?— наверное, Леон пытался попасть чудищу в язык, но в следующий миг в районе икры, немного выше ботинка, я почувствовала невыносимую боль, от неожиданного прихода которой я снова задышала, наполняя легкие и тело утраченными силами. Ощущения были схожи с ножевым порезом. Но нож был тупым, а порез глубоким. Боль мгновенно стихла, словно под кожу пустили дозу анестетика. Вместе с ней стихли все звуки. ?Оно ушло? Или ушла я… теперь уже окончательно??