III. For us? (1/1)

?Дончжу выныривает из-под козырька над крыльцом студии. Дождь тут же пропитывает капюшон его толстовки, барабанит по макушке и плечам. Он тёплый, но вымокать до нитки не хочется совершенно, поэтому юноша втягивает голову в плечи и походкой решительного воробья направляется к остановке.?Под слоем прозрачного пластика немного уютнее. Тротуарная плитка ещё не успела потемнеть от обрушивающихся на город потоков воды, но граница между безопасным пространством остановки и ревущей улицей постепенно стирается. Дончжу пятится, уворачиваясь от капель, которые ветер заносит под козырёк, будто это не в его кедах филиал болотца с соответствующим бодрым чваканьем.?Автобуса всё нет и нет, и юноша едва ли не каждую секунду оглядывается на электронное табло. За мутным от стекающей воды пластиком практически ничего не видно. Понятно лишь, что будет какой-то один. Последний, наверное. ?На самом деле сиденье у окна в последнем ряду последнего автобуса – уже почти стиль жизни. В студии Дончжу появляется практически каждый день, но, когда его график совпадает с графиком его любимых хореографов, задерживается до самой ночи. ?В таких ночных поездках определённо есть своеобразная романтика. Это место, музыка в наушниках и проплывающие мимо спальные районы с их островками света под фонарями становятся его спутниками в мире собственных мыслей. Обычно в этих условиях приятно переваривать всё произошедшее за день, чтобы ненароком не вывалить все свои непережёванные впечатления на Донмёна, и так уставшего за день.?Обычно. Не сегодня.?Сегодня Дончжу слишком торопится, чтобы искренне получать удовольствие от таких простых вещей. Для такого нужно много времени и соответствующий настрой. Юноша же нервно смотрит то на часы, то на дорогу, то снова на несчастное табло. Наконец, из-за угла появляется автобус. Даже в такой поздний час он полон примерно наполовину. Дончжу взлетает по ступеням, даже не замечая их, и за всю дорогу даже не вспоминает о наушниках, лежащих в рюкзаке. Только и может, что считать остановки до дома, потому что сегодня его ждут.?Нет, вернее, ждут его всегда, но в этот вечер дома Донмён, который после долгого рабочего дня готовит на завтра стол, и Дончжу попросту стыдно, что он в итоге поехал в студию. Легко забывается, что это именно старший выпихнул его из дома и приказал не загоняться. Может быть, поэтому юноша летит домой на всех порах, а, может, потому, что и сам не может дождаться следующего дня.?Потому что завтра суббота.?Потому что завтра у них полон дом гостей, и полон день планов.?Дома, как всегда, немного слишком тепло. Донмён, взмокший и раскрасневшийся, ставит в духовку противень. Его руки в малиновых прихватках чуть дрожат. Дончжу цокает языком и вздыхает, привлекая к себе внимание.?– Ты мог меня дождаться.?Старший, кажется, готов по этому поводу поспорить, но юноша прикладывает к губам указательный палец и примирительно машет рукой.?– Осталась хоть какая-то работа??– Можешь салатик покрошить, раз тебе так уж неймётся, – отвечает Мён, уже отвлекаясь на что-то, что скворчит в сковородке на плите, и распространяет крайне аппетитные ароматы.?– Не делай вид, что тебе неприятно, – Дончжу, уже разувшись направляется в ванную, чтобы помыть руки. Где-то на кухне старший крайне старательно даёт юноше понять, что, будь у него свободные руки, кто-то получил бы по наглой жопе прямо сейчас. Младший закатывает глаза, но всё равно улыбается от уха до уха, и уверен, что Донмён делает то же самое.?К ним едут самые лучшие гости. Самые важные гости. В составе делегации полные придурки (2 шт.). Они знакомы уже целую вечность, поэтому такое триумфальное воссоединение – дело первостепенной важности. В предвкушении этого крошатся салаты, запекается мясо, тушатся овощи, а на полу под окном появляется новая постель.?А утром, когда братья взволнованно топчутся на обочине крупного шоссе, то и дело посматривая на экраны телефонов на предмет СМСок от Конхи и Хвануна, коварный автобус внезапно подъезжает прямо к остановке. С характерным звуком открываются двери. Дончжу и Донмён успевают только поднять взгляд, прежде чем на них налетает излишне нежное многорукое торнадо. ?Следующие несколько минут им кричат в уши о том, как соскучились (Донмёну – особенно), стискивают в немного слишком крепких объятиях, треплют по волосам и даже умудряются несколько раз чмокнуть в щёки. Ни один из братьев понятия не имеет, кто кого поцеловал, но жизнью они довольны более чем.?Особенно, когда Конхи с Хвануном всё же соизволяют от них отлипнуть, но это уже совсем другая история.?Впереди у них целых два дня совершенно волшебных свершений и абсолютно точно грандиозных планов, но первым делом – снова автобус, на этот раз городской, скучная поездка в котором разбавляется болтовнёй о том и сём. Братья только и успевают слушать, как их друзья, то и дело перебивая друг друга и размахивая руками, рассказывают о последних городских происшествиях. Всё, что для них – огромное потрясение, прижившимся в городе Дончжу и Донмёну кажется таким далёким и таким… Маленьким. Как сам их город, как всё в нём. Маленьким домам – их маленькие переживания, которые можно обсудить, сидя на кухне за чашкой имбирного чая. Что-то, что можно решить в семье.?Братья переглядываются, и понимают друг друга с первого раза.?Может быть, Конхи и Хванун ещё не готовы к большому городу. Ну, а, может, им просто нужно время.?День, тем не менее, проходит быстро и весело. Они бесконечно долго гуляют и умудряются обойти, кажется, весь центр. Конхи на спор съедает ровно пол-рожка мороженого в один укус. Розовая клубничная жижа остаётся у него на губах. Выглядит это ужасно мерзко, но Хванун вместо того, чтобы вытереть эту гадость салфеткой, зачем-то лезет целоваться, как только Ли прожёвывает. Соны тактично делают вид, что на небе, как минимум, десять падающих звёзд посреди дня, а сами краснеют до корней волос. Донмён – скорее из-за неопытности, а Дончжу… Да с ним всё понятно в принципе.?В конце концов, когда Донмён сбивает пальцы на ногах и больше не может идти, они приходят к соглашению, что пора бы поехать домой. ?Квартира встречает их привычным теплом, и оказывается неожиданно маленькой, когда их в ней четверо. Гости отказываются сидеть сложа руки, и, сколько бы Мён ни ворчал, помогают накрыть на стол. Ровно в семь вечера они рассаживаются на подушки вокруг низкого столика. В центре его – бадья салата, щедро залитого заправкой, в тарелках – горячее, в бокалах – игристое.?– За встречу? – спрашивает Хванун, как-то по-особенному хитро улыбаясь.?– За встречу! – нестройным хором голосов. Они поднимают бокалы, чтобы выпить, но на где-то на полпути раздаётся звонок в дверь.?– Я открою! – Дончжу действительно сидит ближе всех к двери, поэтому тут же ставит бокал на стол и поднимается, – Не ждите меня, я ещё успею запьянеть.?Юноша подмигивает и спешит к двери, со стороны которой раздаётся второй звонок. Ему даже не приходит в голову посмотреть в глазок. Щелчок замка, звон цепочки. Всё это время по ту сторону был…?– Гонхак? ?– Я не вовремя? – Ким не переступает порога, но с любопытством окидывает взглядом компанию за столом. Затем опускает взгляд и начинает копаться в сумке. Оттуда довольно быстро появляются две виниловые пластинки в бумажных конвертах. Глаза Дончжу загораются фанатским огоньком.?Не только его, но юноша за своим счастьем этого не замечает.?– Ну ты бери, а я пойду. Надеюсь, понравятся.?– Нет-нет, проходи уж, раз пришёл, – Дончжу хватает старшего за запястье и ведёт за собой, внутрь квартиры, – Ты же с работы, голодный небось. Накормим тебя, заодно и узнаешь, почему я ?такой?.?На последнем слове юноша передразнивает голос Гонхака, и тот смущённо фыркает, а компания за столом смеётся от души – выходит действительно очень похоже. Хванун даже повторяет зачем-то точно тем же самым тоном.?– Вы же не против подсобить человеку? – все дружно мотают головами, – Во-от, как раз нашли того, кто за нас доест салат. Хватай любую подушку и присаживайся!?Когда Гонхак наконец устраивается вместе со всеми за столом, и на него выделяют тарелку и бокал (который Конхи тут же заботливо наполняет, едва не опрокинув при этом ещё два), Дончжу вдруг прочищает горло.?– Ну, теперь точно за встречу!?Слышится дружный звон, и они выпивают. Донмён недовольно фыркает – ему не нравятся пузырьки – но бокал он всё равно осушает с достоинством. Дончжу веселеет на глазах, хотя, казалось бы, куда бы ещё больше. Держит под столом Гонхака за руку, и в упор не замечает того, что что-то изменилось.?Может быть, и к лучшему, иначе он, наверное, никогда бы себя не простил.