Часть 4. (2/2)
— Это она о грядочках наших жалеет, — встревает Лю Мин. — Мы когда работу потеряли, есть совсем нечего было. Вот мы на балконе и разбили небольшой огород. Я земли натаскал, семена выменял, а моя Сяо-Мэн умудрилась их прорастить. Немного выходило, конечно, репка, да морковочка, но очень нам это помогло, очень.
— Молодым людям это неинтересно, ну вот зачем ты, — дёргает мужа за рукав Цзян Мэн. — Не надоедай.
— Да я разве надоедаю? Она скромная у меня очень, стесняется, когда я хвалю, — после этих слов Лю Мин снова оглушительно чихает, не замечая, как краснеет и увлечённо разглядывает пол его жена.— Нам пора, — напоминает Чу Ваньнин, идущий позади всех. — Пока в машину не сядем, будьте потише.Обратный путь по лестнице вниз гораздо приятнее и не отнимает сил вообще. Мо Жань даже успевает порадоваться, как гладко всё идёт – не иначе как награда за всю хуйню в начале. Но тут раздаётся какой-то шорох. Тремя пролётами ниже Мо Жань успевает заметить тёмную фигуру, которая тут же исчезает, громко хлопая дверью.?Наверное, кто-то из местных?, – думает Мо Жань и кивает остальным: ?Двигаемся дальше?. Они продолжают спускаться, но у него на душе почему-то не очень спокойно. Не отпускает какое-то иррациональное и тревожное чувство.
Ещё пара этажей, и он не выдерживает. От того, что он быстро сгоняет посмотреть, что там и как, ничего же не будет?— Я сейчас, — говорит он Чу Ваньнину. — Хочу кое-что проверить. Подождите меня в машине? Я потом объясню.
Чу Ваньнин кивает и пропускает его. Лишних вопросов не задаёт, вот спасибо. Знает, что Мо Жань просто так хернёй страдать не станет.
Мо Жань поднимается на этаж, где заметил фигуру, и заходит в коридор, сам особо не понимая, что хочет найти. Здесь всё ещё знакомый запах сырости, но к нему примешивается ещё один гнилостный, едва уловимый. Так пахнет забытая по жаре на несколько дней сковородка с остатками еды. Или трупы. Вот не зря, не зря ему показалось, что что-то не так. Ну, если здесь и правда зомби, хоть дело полезное сделает.
Он замечает, что впереди одна из дверей неплотно прикрыта. ?Прям как ждут меня?, – усмехается Мо Жань про себя, подходя ближе, и осторожно её толкает. Дверь неприятно скрипит, от резкого звука в тишине Мо Жань невольно вздрагивает. Вместе со скрипом из квартиры вырывается поток воздуха, и не остаётся никаких сомнений, что несёт именно отсюда. Эта вонь, конечно, давно уже стал привычной – блевать от неё уже не хочется, но Мо Жань всё равно морщится. Он достаёт из кобуры пистолет и, направив его перед собой, проходит внутрь.Квартира с виду почти такая же, как та наверху: просторная комната и несколько дверей по обе стороны стены. Здесь всё ещё тихо, очень, ни единого звука, только дыхание Мо Жаня. Мо Жань уже хочет открыть одну из дверей, ту, которая по идее ведёт в спальню, как за его спиной спиной раздаётся тоненькое:— Не подходи!
Мо Жань резко оборачивается. Перед ним стоит ребёнок – за дверью спрятался, надо же. Кажется, лет 7 или 8. Вид у него ну очень грозный: он отчаянно сжимает в своих ручонках какую-то палку.— Не подходи! — повторяет малыш. Голос дрожит, видно, что он боится, но он лишь крепче перехватывает ту палку. Судя по взгляду – глаза нормальные, ясные, чистые – настроен он решительно.— Тише-тише, — Мо Жань опускает пистолет и делает пару шагов вперед. — Я тебя не обижу. — он подходит ещё ближе. — Ты откуда такой здесь взялся, а? Где твои родители?Малыш ничего не отвечает, но бросает взгляд на запертую дверь.
— Они там, да? А ты почему тут один? И чего хочешь меня ударить? Не бей меня, я хороший, — Мо Жань изображает максимально добродушный взгляд, настолько, насколько это вообще можно сделать в этом наморднике. Кажется, выходит достаточно убедительно, палочку малыш опускает ниже.Мо Жань обычно хорошо ладит с детьми, они его любят. Не всегда знает, как с ними правильно обращаться, конечно, особенно с маленькими – чем кормить там, как одевать, вот это всё, но ладит. Особенно с теми, кто постарше.
Мо Жань садится перед ребёнком на корточки. Пожалуй, нужно начать с более простых вопросов:— Меня зовут Мо Жань. А тебя?Малыш хмурит брови, видимо, размышляя, можно ли ему доверять. И наконец отвечает:— Жэнь Чао.— Очень приятно, — Мо Жань не удерживается от улыбки, всё равно под респиратором не видно, и протягивает руку. Да, родители постарались, имя ему определённо подходит, тот еще ?сверхчеловек? **. Сверхчеловечек.
А-Чао – Мо Жань его уже мысленно так про себя называет – вместо того, чтобы пожать руку, нерешительно отбивает по ней ладошкой.
— Так почему ты здесь один и чего хотел на меня напасть? — спрашивает Мо Жань.?А ты бы не напал, если бы в квартиру вломился какой-то незнакомый дядька в чёрном?? – думает он про себя.— Не ходи туда. Мама и папа, они…они... — малыш замолкает, а нижняя губа трясётся, словно он сейчас расплачется. Да и глаза уже вон на мокром месте.— Эй, шшш, всё хорошо, — Мо Жань осторожно гладит А-Чао по плечу. Не нужно быть гением, чтобы понять, что с его мамой и папой, сложив два и два. Но проверить всё-таки стоит. — Ты посиди здесь, хорошо? Я туда схожу, но обещаю не трогать маму и папу. Со мной не ходи, подожди меня тут.Если бы родители превратились в зомби, мальчик бы здесь вот так просто не бегал. Значит, в целом обещание получится сдержать.
А-Чао кивает, и Мо Жань идёт в сторону тех комнат. Внутри тошнотворный запах гнили становится едва выносимым, а это он ещё в респираторе. Интересно, как малыш тут был всё это время и терпел?
Открывая дверь в спальню, Мо Жань морально готов к тому, что его там ждёт: на кровати лежит женщина, рядом на полу валяется мужчина. Судя по виду и цвету трупов, лежат они тут пару недель как минимум. Но они мертвы – это точно. В смысле, не стали зомби. У женщины умиротворённая поза – руки сложены на груди, глаза закрыты. Как будто готовилась к смерти и ждала её. Мужчина – Мо Жань склоняется над ним – наоборот, умирал явно в агонии: лицо искажено гримасой, глаза, подёрнутые плёнкой, навыкате. И красные, конечно. Мо Жань готов поспорить, что у женщины они тоже окажутся красными. Проверять он это, конечно, не будет.
Сзади раздаётся шум: это А-Чао вбегает в комнату. Он отталкивает Мо Жаня и с рёвом бросается на кровать, к маме, обнимая её, крепко вцепляется в труп ручками. Он громко, отчаянно плачет, просит маму не бросать его, повторяет это раз за разом. Он явно не обращает внимания ни на вид, ни на запах - ему просто нужна его мама. От этого зрелища мурашки бегут по коже, и Мо Жань цепенеет. Не может ни двинуться, ни взгляд отвести, и сердце больно щемит. Он всякую херню видел за эти годы, но вот такое – впервые.Он стоит так с минуту или две, пока наконец не собирается с духом. Подходит к кровати и бережно берет А-Чао на руки, разворачивая к себе, так, что малыш прячет лицо на его плече, продолжая сотрясаться от рыданий. Мо Жань не знает, что сказать, и просто уносит его из этой жуткой комнаты.
В гостиной он усаживает малыша на диван и садится рядом, так, чтобы глаза оказались на одном уровне. Гладит его, пытаясь успокоить. Плач постепенно становится тише, малыш теперь просто всхлипывает.— А-Чао, твои мама и папа… — Мо Жань мнётся, пытаясь понять, как бы так получше начать разговор.— Я знаю, — тихонько отвечает ребёнок себе под нос.
Что ж, это уже что-то. Объяснять ему не придётся.— У тебя ещё кто-то есть? Бабушка? Дедушка? Может быть, дядя или тётя?А-Чао отрицательно качает головой:— Мама отвела меня к тете Ван, сказала, что она теперь будет обо мне заботиться. А тетя однажды ушла и не вернулась. Я её несколько дней ждал.
?И потом, видимо, прибежал сюда?, – думает Мо Жань и тяжело вздыхает. Бедный пацан. Следующие слова приходят на ум быстро, он в них ни секунды не сомневается:— Хочешь поехать со мной? Познакомлю тебя со своими друзьями, они хорошие, тебе понравятся. Ты есть хочешь, наверное? Сейчас поедим. И поедем далеко-далеко. Ты когда-нибудь был на юге? Нет? Ну вот посмотришь. А ещё я покажу тебе свой мотоцикл.Последний аргумент не подводит, А-Чао смотрит на Мо Жаня заинтересованно:— У тебя есть мотоцикл?— А то! Вот такой огромный, — он разводит руки в стороны, показывая, насколько.
Постепенно А-Чао поддаётся уговорам и соглашается ехать. Хрен знает, что здесь произошло, хрен знает, что ему делать с ребёнком, но Мо Жань в одном уверен точно – просто так он его тут бросать не будет. А ведь ещё объяснить все это Ваньнину. А ладно, как-нибудь по ходу разберётся.А-Чао, кажется, Мо Жань нравится – он тянет руки вверх, чтобы тот его поднял. Ну как тут отказать – он подхватывает ребёнка и уходит прочь из этой адской квартиры.
Чу Ваньнин ждёт его у пикапа. Он уже накрыл кузов высоким тентом – заражённые обычно ездят там внутри, не в салоне. Судя по максимально удивлённому, охуевшему, чего уж там, взгляду, увидеть Мо Жаня с ребёнком он ожидал меньше всего.
— Я всё объясню, — ещё на подходе начинает Мо Жань, спуская А-Чао с рук на землю.— Да уж пожалуйста.
Они отходят в сторону. Та еще задача – объяснить, почему ты уходил один и на 5 минут, а вернулся позже и ещё с каким-то ребёнком. Но у Мо Жаня получается. В итоге. Аргументы Ваньнина такие, что не придерёшься, конечно: во-первых, они на задании, во-вторых, вокруг ебаные зомби, в-третьих, ещё и Жуфэн вечно попадается не к месту, в-четвёртых, только ребёнка им сейчас не хватало. Но они все разбиваются о слова Мо Жаня: ?Идея хуевая, я понимаю, но я его тут не оставлю, кому он тут нужен?.— Ну, и с кем он поедет? — сдаётся наконец Чу Ваньнин.— Нуууууу, — тянет Мо Жань делает самое невинное лицо из всех возможных – так, чтобы даже сквозь намордник было заметно.— Будешь должен, — лёд и иголки в его словах ощущаются почти физически. — Как его зовут?— Жэнь Чао. А-Чао! — зовёт Мо Жань малыша. — Это мой друг, Чу Ваньнин. Вы с ним подружитесь! Вы поедете вместе.