Шредер (1/1)
Этот розовый конверт в пачке серой корреспонденции, положенной секретарём ровной стопкой, — так, как всегда предпочитал Майкрофт, — сразу привлекал внимание. Он сверкал яркой розовой полоской, словно крича: ?Прочитай меня!? Чувствуя себя Алисой, которая вот-вот провалится в кроличью нору, Макрофт потянул его за уголок. Аккуратная стопка разрушилась, письма рассыпались веером на глянцевой поверхности стола. Конверт был весь изрисован сердечками и на ощупь содержал в себе плотную бумагу. Майкрофт на сто десять процентов был уверен, что это фотография. И на сто — кто её прислал.Он не спеша вскрыл конверт и медленно вытащил оттуда снимок. На нём были запечатлены крупным планом заведённые за спину руки в наручниках. Фотоаппарат был профессиональным, поэтому объектив передал все детали: царапины на металле, грязь под ногтями, содранные костяшки пальцев, ожоги от сигарет на коже и стёртые в кровь запястья. Лица человека в наручниках не было видно, но Майкрофт в этом и не нуждался. Он мог бы узнать эти руки с закрытыми глазами — по одному лёгкому касанию пальцев.В нижнем углу фотографии были проставлены дата и время: снимок был сделан три часа назад. В верхнем углу розовым маркером был размашисто написан номер телефона, под которым красовались три крестика-поцелуйчика.Майкрофт никогда не принимал поспешных решений. Он подавил первое стремление схватить телефонную трубку и уставился на снимок, сжав пальцами виски. Пока он скользил взглядом по изображению кистей рук, словно считывая с них информацию был схвачен неожиданно... оказывал сопротивление... не менее, чем троим... наверняка и им досталось... тушили сигареты о кожу — месть за строптивость... — мозг бесстрастно просчитывал алгоритмы решений и их последствий, двигаясь по схеме ?Позвонить — не позвонить?. Слишком многое ставилось на карту. Он мог не думать о своей политической карьере, но дело касалось не только его персоны. Каждый раз ветвь алгоритма упиралась в государственные интересы, рядом с которыми личные становились предательством. Предательство личных интересов на фоне государственных выглядело не так масштабно и... — Майкрофт прикрыл глаза, прислушиваясь к себе, — вследствие этого менее болезненно. Потери всегда делали его только сильнее.Дверь скрипнула. Майкрофт, вздрогнув, открыл глаза и машинально перевернул фотографию изображением вниз.— Простите, мистер Холмс... — заглянул секретарь. — Через пятнадцать минут у вас встреча с представителями Палаты лордов.— Да, разумеется. — Майкрофт аккуратно поправил трубку на телефоне и встал с кресла.Он захватил папку с необходимыми документами, дошёл до двери. Помедлил. Вернувшись к столу, взял снимок, конверт и включил машину для уничтожения бумаг.***— Надо быть полнейшим идиотом, чтобы ждать, что он позвонит. — Лестрейд пошевелил отёкшими руками. Плечи нестерпимо болели. — Но если тебе хочется изображать из себя влюблённую школьницу, то мешать не буду. — Если он не позвонит, то в следующий раз я отправлю ему не письмо, а бандероль. — Мориарти, засунув руки в карманы, со скучающим видом стоял перед Лейстрейдом, прикованному наручниками к трубе в подвале. — С твоим пальцем, например. Вот этим, на котором кольцо. Узнаваемая деталь. Или какой-нибудь другой частью тела. Какая у него самая любимая?— Вот тебе раз! — хмыкнул Лестрейд и поморщился: улыбка вышла болезненной из-за кровавой корки на губах. — Чёрт... Задавать такие дурацкие вопросы! А говорили, у тебя блестящий ум и всё такое...— О... Хочешь заинтриговать меня, Грегори? — Мориарти подошёл вплотную, провёл пальцем по рассечённой брови, коснулся губами заплывающего глаза.— Да вот ещё... — Лестрейд и не думал отстраняться. — Просто хотел сказать, что ты сам мог это у него выяснить. Когда тебя метелили его люди в камере.— Не было подходящего момента, знаешь ли. — Палец Мориарти прочертил дорожку по скуле, размазал каплю крови на треснувшей корке губ, скользнул за ворот помятой рубашки. — Он мне своего брата сдавал с поторохами. Не хотел мешать. — Ладонь прижалась к груди Лестрейда, прямо напротив сердца.— Трепыхается. — Мориарти приложил ухо. — Это я тебя так волную, Грег?— Завёл бы ты себе бойфренда, Джим. — Лестрейд мотнул головой: струйка крови из рассечённой брови затекала в глаз, мир размывался и покрывался багряной пеленой. — А то истомился уже совсем, смотрю. Помню, в IT тебе не особенно везло ни с друзьями, ни с подружками. Чем тебе Молли не угодила? Или ты просто на избитых полицейских западаешь?— Догадливый! — Мориарти ослепительно улыбнулся и выпрямился. — Но для меня ты пока ещё недостаточно избитый.Он размахнулся и ударил Лестрейда наотмашь по лицу. Голова Грегори мотнулась, брызнула кровь.— Дьявол! — Мориарти взглянул на забрызганный манжет своей белоснежной рубашки. — Посмотри, что ты наделал! Сорочка за двести фунтов!Он со всей силы нанёс удар Лестрейду под дых. Затем ещё один. И ещё. Лестрейд хрипел, разрывая лёгкие и плюясь кровью, судорога пронизывала всё тело. В азарте нанося удары, Мориарти не сразу услышал звонок своего мобильника.— Да! — запыхавшись, крикнул он в трубку. Он устал и держал телефон, опираясь на повисшего на наручниках хрипящего Лестрейда. — Что? Что ты сказал?Он оторвался от избитого тела и вышел на середину подвала. Лестрейд, едва дыша, поднял голову.— Повтори. Ещё. Раз, — сжимая пальцы в щепоть, размеренно произнёс Мориарти. — Сколько он думал? Не больше семи минут? Что? Какие обрезки? Что за бред? Машина для уничтожения бумаг?Он отнял трубку от уха и растерянно взглянул на Лестрейда. И тут Грегори не выдержал и захохотал. Смеяться с поломанными рёбрами было чертовски больно, но он ничего не мог с собой поделать: смех так и рвался наружу.— Посмотрел бы ты сейчас на своё лицо... — Непослушные губы упрямились и коверкали слова, но он был не в силах молчать.Мориарти, не отрывая взгляда от заходящегося в приступе смеха Лестрейда, набрал номер.— Себ, принеси мою элитную коллекцию ножей. Да, я внизу. Будем сочинять новое послание мистеру Холмсу-старшему. Бумага его не устроила, попробуем резьбу по коже.— Какой же ты всё-таки идиот, Джим, — еле успокоившись, проговорил Лестрейд, — если даже после этого ничего не понял.Превозмогая боль, он поднял голову, взглянул на кольцо на своём пальце и улыбнулся.