7 (1/1)

Глава седьмаяВыпытав из непрогибаемого русского шутливое признание, Мартен, которому порядком поднадоела их с Шипулиным ?холодная война? прежних лет, радовался оттепели в их отношениях, как ненормальный. В каждой шутке сокрыта правда! - уверял себя он и, заглядывая в будущее, представлял как сам однажды преподнесет Антону признание. Без всяких игр и шуток! На полном серьезе. И настроение его на глазах делалось таким легким и приподнятым, что проходя мимо детской площадки во дворе между домами, он не удержался от шалости. Быстро дыхнул на ладони и, запрыгнув на турник-рукоход, пролетел дистанцию в сорок перекладин с ловкостью Маугли.Антон им невольно завосхищался. На его взгляд, Мартен был идеальным атлетом. Всё, что пошло на его сооружение, имело пробу высшего качества. Кости, суставы, связки, клеточки кожи и все эти мышцы, играющие под слоями одежды, словно бы тщательно отбирались с целью создания спортивного совершенства. И француз хорошо знал обо этом, раз за разом, набивая себе цену. Оказавшись на земле, он начал привычно трещать о себе и своих талантах, а снег, вторя его восклицаниям, поскрипывал под подошвами:- Ты даже не представляешь, как я на самом деле устал! Ведь я работаю не только на себя и на сборную, но и на фанатов, которые от меня без ума! До такой степени, что иной раз своим вниманием портят жизнь! Всем им позарез надо знать последние новости обо мне! Все поголовно пристают с расспросами в своих сообщениях! Что я делаю? Как поживаю? Восстановился ли? Тренируюсь? Потенциальные спонсоры приглашают меня на обед для задушевых бесед. Директор новой спортивной школы просит провести мастер-класс с ребятами. Старый школьный товарищ, которого я не видел лет десять, хочет, чтобы я приехал погостить к нему в Барселону! Фотограф из Штатов жаждет, чтобы я попозировал ему без штанов и в разных других видах в самых злачных местах Парижа. Болельщик-пенсионер ищет адрес моей двоюродной тетушки-проститутки. Мистик из Индии справляется о состоянии моей кармы! А дама, увлекающаяся спиритизмом, интересуется моим мнением о вызове духа Иисуса Христа! Пресвятая Дева! За кого они меня принимают? За справочный сервис, бесплатного философа и потомственную шлюху? Нет! Я свободный человек, как все остальные! И мне нужна моя свобода! Они это прекрасно знают! Так неужели нельзя оставить меня в покое хоть на денёк? Чтобы я потратил своё драгоценное свободное время на то, чтобы отнять его у Шипулина! – тихо усмехнулся Антон.- Моя книга, в которой я хочу рассказать о том, что считаю нужным и действительно важным, никогда не увидит свет, если все эти люди будут продолжать так бестактно лезть в мою жизнь и тратить моё время на пустяки. Чего улыбаешься? Антон просто не мог удержать улыбки. Стоило услышать ?Моя книга?, как губы растянулись сами собой. Это была совершенно фантастическая затея Мартена! Которую из всего их окружения смог оценить лишь один человек - Трифанов. Фуркад мог бесконечно говорить с ним о вершинах мысли и слова, которых хочет достичь в Своей Книге. О том, как он, наконец, даст выход своим эмоциям, которые застынут в словах и запечалятся в поэтических образах, подчас забывая, что не написал пока даже одной главы. Однако у него имелись черновики. Стопки порченой заковыристым почерком белой бумаги, которые он обзывал этим словом. Антон был наслышан о них от Ильи, но понятия не имел, что Мартен относится ко всему так серьезно!- Ты должен как-нибудь взглянуть на мои черновые наброски. Мне необходимо мнение простого рядового читателя. Ведь моя книга будет ориентирована на широкие массы обычных людей. Я пишу её вовсе не для критиков и публицистов! В этот момент обсуждения будущего шедевра, Шипулин был близок к тому, чтобы почувствовать себя дурочкой. Вроде тех простушек, которых французы золотого века литературы заманивали в апартаменты и охмуряли своими стихами. Он разулыбался пуще и даже придумал, чем ответит современному автору на его приглашение-замануху, но тут в его кармане ожил телефон. И, судя по грозной вибрации, звонил Шипулину тренер.Отвечать или нет? – замешкался он.- Ответь, я подожду! – позволил Фуркад, хотя Антон в его разрешении не нуждался. - Алло? - в момент сделав деловое лицо, принял звонок он и сразу же отдалил телефон от уха, поскольку звонивший орал так, что громкая связь отдыхала.- Мне тебя французам продать или лучше Фуркада купить?? Личный спарринг у вас?? Ты вообще куда смотришь, когда на рубежах стреляешь?? Косогласие, быстро адаптирующееся к местоположению Фуркада, так это называется, да?? Может, мне перед тобой с фоткой его на веревочке бегать, типа стимул дополнительный создавая?? Выслушивая нескончаемый поток брани, Антон стремительно менялся в лице – краснел, бледнел, а в итоге посерел от бешенства. Мартен же, не понимая, ровным счетом, ничего, кроме его дважды упомянутой фамилии, держался тихо и скромно.- Это всё, что вы хотели сказать? – подвел черту первый номер России, когда вместо одного голоса из динамиков послышался полифонический ржач.- Прости, Тох! Нам стало скучно! Вот мы и свистнули телефончик у Каспера! – на фоне всеобщей радости Малышко не раскаивался в содеянном, вместе с остальными наслаждаясь своим оригинальным розыгрышем, - Скоро вернешься? Где вы вообще?- Уже на пути в нашу общагу.- А где были?- Пиво с Мартеном пили, - ответил Антон, не подумав о том, что дурной пример, как правило, становится заразительным.- Понял. Кстати, инструктажа так и не было, - сообщил Дима, - Гросс на нас забил! Фуркаду ?привет?.- Просто класс! – сбросив вызов, резюмировал разговор с товарищем по команде Шипулин.- Что случилось? – по-спринтерски быстро оценив ситуацию, узнал Мартен.- Ничего особенного. - решил не вдаваться в подробности русских развлечений Антон.- А что за нездоровый ажиотаж твоих приятелей вокруг моей фамилии?- Просто переживают, – объяснился Антон, сразу разыскав причину звонка ребят, - Мы ведь ушли вместе. Они просто хотели узнать, всё ли у меня хорошо.- Думают, что я сотворю с тобой нечто настолько ужасное, что ты сиганёшь вниз с Собора Парижской Богоматери? - А что им еще думать? Ведь понять, что у тебя на уме невозможно! То изображаешь из себя душевного приятеля, то.... - Антон не смог подобрать аналогов сплетенным в голове кружевным оборотам, и договорил на русском, - Делаешь морду тяпкой и смотришь на меня, как будто я чирей на твоей заднице!- Что чем я делаю, извини? – затупил француз, будучи ни бум-бум в славянских языках.- Не важно! - отмахнулся Антон и протяжно выдохнул в морозный воздух, пытаясь остыть.Однако суть его предъяв Мартен в общих чертах уяснил. Ему действительно приходилось сменять стратегии своего поведения с активной навязчивости на пассивное отстранение без всякой логики. Лишь для того, чтобы русские не замечали того, что он не замечает никого, кроме Антона. И делал это Мартен только ради Шипулина! Ведь ни его соотечественники, ни сам Антон совершенно точно не хотели слышать ничего личного о его чувствах и их отношениях. Так что, задуманное признание всё еще имело смысл отложить до лучших времён.- Как же бурно они за тебя переживают! - поразился Фуркад уже у отеля.Он был потрясен друзьями Шипулина до такой степени, что аж начал приплясывать. А ошеломленный Антон, задрав голову, таращился на распахнутые настежь окна своего номера. Странная музыка в них гремела так сильно, что Мартен без труда попадал своими незамысловатыми танцевальными па в её ритм. Антон же помимо инструментальных звуков уловил витающую в номере нецензурщину, как минимум, пяти языков мира. - Они охренели там?! - ощупав глазами портьеры, за которыми бесновались тени отрывающихся товарищей, скорее утвердил, чем усомнился Шипулин.Тошины сотоварищи проявили меганевежество, закатив столь бурную вечеринку без его ведома. Но больше самого организованного беспредела Антона интересовало, ведал ли о нем тренерский штаб.- Я разберусь! – избавляя Мартена от необходимости себя сопровождать, рванул к эпицентру несанкционированной тусовки он. Но Мартен всё равно пошёл с ним.В номере Шипулина, ставшем комнатой для приема гостей, было шумно, тесно и очень весело. Им с Мартеном приглашений организаторы не прислали, но зато не поленились пригласить на халявное шампанское с устрицами всех, кто мог боле-менее связно изъясняться на инглише.- Антон! Неужели ты? – приветственно хватая его в охапку, обрадовался Симон Шемпп.- А вот и курточка моя! Давай-ка её сюда! – его соотечественник Бенедикт Долль, возникший рядом, поспешил снять с русского богатыря предмет родной командной экипировки, расторопно взял свою тряпичную красавицу ?под руки? и начал вальсировать, не отходя от кассы. - Какого хера вы тут устроили!? – наехал с претензиями на всех бухающих без меры Шипулин, лишь только ему позволили открыть рот, - Завтра же эстафета! Нас всех порвут, если узнают!Однако его грозный вид не возымел у подвыпившей компании большого успеха, и интереса к развлечениям никто из приглашенных гостей не потерял.- Лично для нашей команды эстафета под шафе не проблема! - развеял страхи Жан-Гийом Беатрикс, - У нас есть Мартен! - Наш умный и талантливый мальчик! Вы знаете, что он ведет свою колонку в большом спортивном издании у нас на родине? А еще работает над своей собственной книгой! – отрекомендовал главную достопримечательность французского биатлона Дестьё.Другой же Симон, из Фуркадов, тем временем, инициативно нашел Шипулину свободное место, втиснув его между другим французом и бородатым разливным неопределенной национальности. Северяне тоже нагрянули в гости к русским. Полным составом, как французы и немецкие парни. Но если эти гости пили, танцевали или болтали в сторонке, то хозяева во весь голос распевали матерные частушки, аккомпанировал которым итальяшка с фамилией Хоффер. Он носил татуировку на всю спину и играл на аккордеоне. Неотразимое сочетание! Особенно, если учесть, что Хоффер неплохой биатлонист! – с порога подумал Мартен, приветливо улыбаясь всем и отдельно талантливому аккордеонисту. Теплые улыбки ребят, полученные в ответ, стали его пропускным билетом в обитель русских. Фуркад пересёк комнату, перебравшись через членов креативного кружка, и протиснулся к свободному креслу у батареи. Во втором, через кофейный столик, вольготно развалившись в подушках, восседал Свендсен. - Что это ты там смотришь? – вместо приветствия, бросил Мартен.- Старые гонки. Антон сохранил себе кучу прошлогодних кубковых трансляций. Явно, чтобы дрочить вечерами на ваше непорочное прошлое! - Сомневаюсь. Он не такой конченый извращенец, как ты! - с некоторым сожаленьем вздохнул Мартен, - И что это за гонка? - Эстафета, Антхольц. - Эмиль снял ноут Антона с коленей и развернул к Мартену.Русский комментатор бурно трещал за кадром, явно сообщая зрителям не процентовку удачных выстрелов, как сделало бы большинство его зарубежных коллег, по приходу спортсменов на стрельбище. Губер был мастер подать информацию! Сухую статистику он размачивал потоками своих неуправляемых эмоций и безудержным креативом.- Шипулин мог и должен был лидировать в прошлой гонке! - надрывался Губерниев, - Но! Снова был сам не свой из-за зацикленности на принципиальной необходимости буквальной погони за лидером! После последнего рубежа француз дал ему аж двадцать пять секунд форы! Дескать, шуруй к финишной прямой, пока я иду на штрафной. Но! Антон смысла в такой последовательности движения не усмотрел! Подарил мне промах? Возвращаю тебе то же самое! А дальше, как в детстве, наперегонки! Максимум эмоций и адреналина! Ух! Такой уж азартный нрав у нашего чемпиона! Но! Хочется верить, что сегодня ситуация пасьюта не повторится! Сейчас Шипулину в первую очередь надо думать не о французе, а о своей команде! Надеюсь, он меня сейчас слышит!Естественно, Антон тогда ничего не слышал. Однако и без того злился. На Мартена, на себя самого, и на Матвея, который позволил Гигоне растопить секунды своего преимущества. Францию и Россию разделяли считанные метры. И разрешить спор за победу в очередной мужской эстафете должны были финишеры команд, на которых были направлены в этот момент все камеры. Риск адреналинил, подгоняя поскорей броситься в гонку, и, в то же время, страшил, связывая по рукам и ногам, отчего Фуркад беспокойно дергался на месте, будто не знал, как встать на лыжи и куда сунуть палки. Антон делал вид, что не замечает дерганного француза, который находился в зоне ожидания выхода на трассу прямо за ним. Мартен одним своим видом выводил его из себя, и это не на шутку бесило Шипулина, потому как внутреннее состояние его духа в первую очередь влияло на результаты соревнований. Формула была совершенно проста: пока он не научится индифферентно реагировать на Фуркада - медалей ему не видать!Едва человек из судейского корпуса велел выходить на лыжню, Антон откатился к правой стороне трассы и взглянул на Мартена, чтобы оценить степень своего спокойствия и настроя. Фуркад был на изготовке, в позе предвещающей мощный рывок. Его очки смотрели на лыжню прямо перед собой, но глаза косили на зад Шипулина. И без слов было понятно, что Фуркад беспрерывно мечтал, чтобы русский оказался мягкой подстилкой. Ковриком для стрельбы, который через несколько минут он прижмет своим твердым прессом. Но Антон ничегошеньки не понимал! Он ненарочно шевельнул бедром, будто раскатывая левую лыжу, а француз сразу же потерял собранность. Закрутил головой, затыкал снег палками и начал вытирать перчаткой потекший нос. Шипулин понаблюдал за ним и раздраженно сплюнул на снег. Хотя подмывало, на ботинок Фуркада.На лыжню оба вступили не в духе, но с передачей эстафеты, всё сразу же встало на свои места. Обоих охватила соревновательная лихорадка и ветер биатлона выдул из головы все посторонние мысли, заставляя сконцентрироваться на главной цели. До первой отсечки они шли лыжа в лыжу, и на стрельбище прикатили вместе, и отстрелялись синхронно. Складывалось впечатление, что и финишную черту француз и русский пересекут, взявшись за руки. Мартен предвкушал это, поскольку гонка выглядела очень игривой. Они с Антоном подначивали друг друга и эпизодично менялись лидерством, успевая перекидываться комментариями относительно хода лыж, удачной стрельбы и формы. И вдруг стойка у Фуркада не задалась. Совсем. В итоге, Шипулин с напарниками выиграл, а Мартен облажался и подвел сокомандников, не заехав на пьедестал. Отчего Губер орал, употребляя его фамилию в каждом восклицательном предложении. - Что этот тип про меня говорит? - полюбопытствовал он теперь.- А тебе не насрать? - Эмиль беззаботно пожал плечами. Ему, в отличие от Мартена, было глубоко безразлично, что говорили о нём телевизионщики. Он никогда не искал безупречной репутации для себя и беззастенчиво поганил её другим, - Хочешь знать, что бы на его месте сказал про тебя я? Что ты рукожоп и жопафил! Это ж надо было так грубо намазать, лишь бы оказаться сзади Шипулина!Мартен закатил глаза. Не дай, Бог, Эмилю попасть на телевидение, после завершения биатлонной карьеры! - взмолился он. Что в причине вечной погони биатлонных лидеров друг за другом кроется нечто большее, чем спортивная злость, многим людям казалось уже сегодня. Но, если завтра вещать народу об этом станет глас Свендсена, их спорт превратится в платный взрослый канал! Антон, тем временем, фигел от градуса мероприятия в другом углу комнаты. Брат Фуркада деятельно отыскал для него чистый стакан, в который опоздавшему к началу пьянки спешно налили штрафную. Впрочем, Шипулин бескомпромиссно отворотил от неё нос.- Хей, Антон! Чего хмуришься? Ты ведь не Мартен и умеешь развлекаться с друзьями!Симон поспешно опрокинул стакан за него, поморщился и зажевал моллюском, пристроив его раковинку на вершину горы мусора, подножьем которой являлась пепельница.- Вот именно! Я не Мартен. Никто из нашей сборной не Мартен, знаешь ли! Так что бухать перед командным стартом, лично для нас, не вариант! – Антон обреченно уронил подбородок на грудь.- Понял тебя, дружище. Дай мне час-полтора, и я сверну этот балаган! – с готовностью пообещал старший Фуркад, сообразив, что в таком настроении Шипулин ему все равно не собутыльник.- Верю на слово, - без особого доверия положился на француза Антон.- Что ж ты друг наш так не весел? Что ты голову повесил? - подал глас от всех россиян Цветков, нависая над ним со спины, - Из-за нечистой стрельбы грузишься? - Да нет, - добавлять честное ?из-за вас?, Антоха не стал, за что тут же и поплатился. - ?Да-нет? - педика ответ! Типа, по Фрейду! - прикрывая улыбку рукой, хохотнул над ним Макс.- Пойду я! - Антон решительно поднялся, ибо ответных подковырок в карманах его голубой олимпийки сегодня не оказалось.- Иккуда ты собрался? – икнул Максим, - Это же твой номер!- К Мартену! – не кривя душой, выдал Антон.Странно дело, но к его компании он был сейчас расположен больше, чем сабантую старых друзей.- К Мартену? Под бочок? Вот значит, чем ты его подкупаешь себя вперед пропускать! – легко рассмеялся Цветков, явно считая свою шутку нормальной, - Надеюсь, на завтра с ним всё улажено? Мартен будет мазать, и мы сегодня можем не спать спокойно?- Делайте, что хотите! - сдержавшись, чтобы не нагрубить товарищу, Шипулин вернул нетронутый стакан в общую кучу и нашёл Фуркада глазами. Точнее, наткнулся на его внимательный взгляд, ибо Мартен уже приметил из своего угла раздор трезвинника с бухариками и во все глаза следил за Антоном. Только не смотри ему в глаза! - дал установку внутренний контроль безопасности, и несколько последующих мгновений Шипулин занимал себя активной работой глаз, которые отводил, опускал, прятал, лишь бы не встретиться ими с французом. И в какой миг избежать этого не удалось, не сообразил сам. Пара тягучих секунд глаза в глаза и охватившая внутренности при этом нервная тряска, заставили Антона психически ненормально задергать веками, что, наверняка, выдало французу все его эмоции и переживания. А Фуркад решил его состояние еще и усугубить! Он легко улыбнулся, а затем непринужденно, даже играючи, приложил два пальца к губам и отправил ошалевшему русскому воздушный ?привет?. Этот подарок был равноценен ведру наколотого льда, опрокинутого на самое интимное место. На обожженном холодком теле пробило испарину, а в глазах на мгновение потемнело. Сия оказия лишила Шипулина последней возможности сохранять лицо. Антон скривился и рванул прочь.