Крушина (1/1)

Во время бега Улиссу подкидывало; она колотилась животом о плечо Саблезубого, пока мутант крепко держал ее за пояс джинсов: дернись - и останется с голой задницей. Девушка пыталась вырваться: все норовила лягнуть, лупила кулаками по спине, но у Крида тело было словно каменное - прямо гранитная глыба в модном плащике; Улисса только отбила колени и костяшки пальцев, да еще и зарычавший Виктор, предупреждая, чиркнул когтями ей по спине, несильно, но до крови, сдирая кожу тонкой стружкой. Улисса тогда двинула Криду локтем в ухо, но зашипела, по-кошачьи цепляясь ногтями за его плащ, пока Саблезубый, глухо матерясь, силился оторвать девушку от себя.- Да отцепись ты, с-сука!.. - Виктор сжал ее бока, вгоняя крючковатые когти под кожу, за что Улисса прошлась ногтями ему по затылку. Она сцепила ноги на спине мутанта, для верности сжав челюсти на воротнике; мех во рту отдавал мокрой псиной, дождем и кисловатым душком мужского пота. Девушка услышала треск лопнувшей кожи, ее пальцы пробороздили по спине Крида; Саблезубый, не без труда, но разжимал хватку Улиссы.- Отвали уже, мать твою! - взревел Саблезуб и, намотав на кулак один из ало-рыжих легкомысленных хвостиков, отодрал от себя девушку, словно пиявку. Она успела только коротко протестующе взвизгнуть, но поперхнулась криком, когда Виктор с размаху вмазал ею по кирпичной стене. В голове зазвенело, глаза застлало сверкающей белой пеленой, и горло перехватило безжалостной ладонью; крепкие пальцы сжимали все сильнее, выдавливая и воздух, и жизнь, и Улисса сучила ногами, царапала волосатую ладонь, хрипя и извиваясь червем. Вдруг ее потянуло вперед, в ушах засвистел воздух, и затылок хрястнулся об стену, затрещав яичной скорлупой. Под волосами сделалось мокро, струйки резво побежали вниз по шее за воротник куртки. Обдирая щеку об асфальт, Улисса упала; кровь хлестала из разбитого затылка, из мутного тумана угасающего зрения вперед выступила пара ботинок с заляпанными грязью джинсами над разбитыми квадратными носами и остановились у самого лица девушки. Виктор пихнул ее грязной подошвой в плечо, шумно принюхиваясь, и утомленно выдохнул, сплюнув в сторону.- Ну, успокоилась? - хмуро бросил он, облизываясь на запах крови, яркой, почти равнявшейся цвету волос Улиссы. Бурный поток из разбитого черепа сменился тонким ручейком. Крид пнул девушку в бок, подкидывая ее как тряпичную куклу. - А теперь вставай. Слышишь? - мужчина присел на корточки возле последней забавы Эссекса и поднял ее за воротник. - Что, опять выкаблучиваешься? Вставай, говорю!Мутант как следует встряхнул ее для верности, и голова Улиссы замоталась из стороны в сторону как у китайского болванчика. Глаза закатились, рот приоткрылся; она... не дышала. Саблезуб снова втянул носом воздух, наклоняясь ближе, чувствуя, как покалывает в печени. Она же не сдохла? Синистеру это не понравится... да и Виктору таскаться по городу с трупом не шибко прельщало, однако девка Эссексу, хер знает почему, но дорога, надо хотя бы... такую принести. Пусть новую себе сделает. Смешливо хрюкнув, Крид нехотя поднялся, притягивая к себе безвольное тело. Дохлая, она сделалась еще тяжелее, чем была, волосы облепили лицо словно рыжая паутина, вся девка была мокрая и липкая, будто в сиропе искупалась. Облизнув ладонь, испачканную в красном, Саблезубый потянул Улиссу за руку, собираясь закинуть себе на плечо, как девушка, еще недавно обмякшая мокрой тряпкой, взвилась вверх, вскидывая ноги; Виктор только крякнул, и рифленые каблуки ее ботинок саданули мутанта в висок. Удар толкнул его к стене, мужчина покачнулся, проехавшись плечом по кирпичу, и в ту же секунду его ошпарило болью, словно пару гвоздей вколотили в висок. Улисса, вырвавшись, отскочила к мусорным бакам, выгибая спину; глаза, красные, как у Синистера, как у мисс Клодин, горели парой угольков, верхняя губа приподнялась, обнажив зубы, и Виктор оскалился в ответ: его-то клыки повнушительнее будут. Потирая висок и размазывая рукавом кровь, - сучка все-таки пробила, - мужчина шагнул к Улиссе. Девушка, едва слышно поскуливая, тщетно пыталась привести прическу в порядок.- Урод... ну, посмотри, что ты сделал?! - трагично выпалила она, пальцами расчесывая волосы, спутанные и влажные. - И на кого я теперь похожа?- На щенка, который явно не знает, когда стоит прижать хвост, - Саблезуб тряхнул косматой головой. Кровь окрасила светло-пшеничные волосы на виске в бордовый, запачкала воротник его плаща. Улисса разъяренно зыркнула на него, сверкая глазами, хмурясь так... знакомо, что Виктора прошиб озноб.- Да пошел ты... ублюдок, - она дернула плечом, капризно кривя губы, и наваждение тут же развеялось табачным дымом на ветру. Девушка разъяренно сорвала заколки с волос, и рыжие волосы окутали ее точно плащ. Длинные, доходящие до пояса, они завивались на концах. Кровавые потеки подсыхали на матово-белой коже, разводы синяков, оставленных пальцами Саблезубого, медленно бледнели, сходя; царапины на скуле подсыхали и шелушились коричневой коростой. Регенерация тормозила, но девчонка, злющая, как сто волчат, все норовила попробовать на зуб; это у нее явно не от Эссекса, хладнокровного говнюка, и не от манерной стервы мисс Синистер. Черт... да что в ней вообще понамешано? Крид, прислонившись спиной к стене, щурясь, посматривал на Улиссу; от ярости она разве что не каталась по земле и не пыталась укусить себя за зад.- Ладно, - бросил Виктор снисходительно и зевнул во весь рот. Беготня по городу с брыкающейся девицей на плече чертовски утомляла! - Идем уже.- Ты сдурел? Я никуда не пойду в таком виде! - рыжая проворно увернулась от руки мутанта, загребающий пальцами. - Тем более с тобой... козел. Ты... ты бросил Бладласт!- Ну да. И что? - мужчина безразлично пожал плечами. - Но если она тебе прям так уж дорога, то вперед, можешь за ней вернуться. Только не надейся, что я приду подтирать тебе сопли, когда Лос фуриозо набьют твою тупую головенку свинцом. Или, что, думаешь, папочка Эссекс явится тебя спасать, если вляпаешься? - Саблезубый басовито хохотнул. - Вот уж хер.- Много ты знаешь!- Да уж побольше твоего, малявка. Все, кончай брехать. У меня из-за твоей болтовни голова разболелась, - Крид ухватил девчонку за воротник куртки и поморщился, когда она задергалась, полосуя ногтями его запястье. Упертая... Саблезуб рванул Улиссу на себя, ее ноги проехались по асфальту, и через секунду голова рыжей оказалась в захвате. Девушка вырывалась и хрипела, и Виктор не без удовольствия, размахнувшись, шлепнул ее по заднице. - Тихо, ну! Иначе протащу так до самой эссексовой берлоги.- Пусти, - гнусаво проныла Улисса, мгновенно прижавшая хвост. Она семенила вслед за мутантом, спотыкалась и пыхтела, давясь воздухом. - Сука, отпусти! Я задыхаюсь!..- Не помрешь, - буркнул Саблезубый, и по переулку прокатился его оглушительный хохот, - а будешь паинькой, заведу тебя в какую-нибудь рыгаловку - в сортире умоешься. Или все-таки так пойдешь, а?- Н-нет, - девушка мотнула головой и боднулась макушкой в бок Крида. Виктор довольно осклабился: так-то вот! Щенята должны знать свое место, даже если она из выводка Синистера. Вот он может сколько влезет миндальничать со своей девчонкой, у Саблезуба с мелкотой разговор короткий; подзатыльники мигом вылечат все капризы, если только Вертиго не испортит его сына своим сюсюканьем. Виктор задумчиво пожевал губами, пнул мятую консервную банку, волоча Улиссу за собой. Она уже начинала порыкивать, огненно-алые волосы извивались, словно змеи, побегами плюща обвивали руку мужчины; заколки Улиссы остались валяться где-то в подворотне, но ничего страшного - и так дойдет. В следующий раз будет поменьше вякать. Облезлый бродячий кот, притаившись за углом, хищно следил за жирным голубем, с барским видом прогуливающимся по тротуару, и Виктор сильным пинком послал банку в его сторону. Жестянка, громыхнув, чиркнула по бордовому кирпичу, оставив длинную царапину, заскакала по асфальту; кот с пронзительным мявом кинулся за мусорные баки; голубь, вместо того, чтобы взлететь, потешно заковылял прочь, раскинув крылья. Крид криво усмехнулся, похлопывая пятерней по карманам плаща: хотелось покурить. Да и пожрать было бы не плохо, как раз можно перехватить пару гамбургеров, пока Улисса будет наводить марафет.Он протащил девушку так через всю улицу, под смешки и шепот прохожих и ехидные гудки автомобильных клаксонов. Улисса рычала, от злости срываясь на тонкий скулеж; ее лицо пылало ярче волос. Виктору, по большему счету, было плевать на глазеющих людишек, но глаза угрожающе потемнели, в золотистом янтаре заклубилась чернота, когда какой-то круглолицый тщедушный паренек подскочил к мутантам с телефоном. Он снимал, размахивал зажатым в пальцах айфоном, подпрыгивал и блеял, как козел; золотистые буквы, нашитые на его шапке, бликовали и вспыхивали, пуская солнечных зайчиков. Саблезубый сердито оскалился; он не собирался светить своей рожей и мордашкой Улиссы на весь твиттер. Кулак мутанта почти был почти с голову этого сопливого засранца, но того это, кажется, совсем не пугало. Под гиканье и свист приятелей, таких же тщедушных цыплят в кислотных жилетках, он приплясывал перед Виктором и пытался сунуть айфон в лицо Улиссе; рыжая мотала головой, и волосы извивались, опадая и подпрыгивая вновь, из перекошенного рта вырывался рык; она попыталась задеть парня ногтями, но тот отскочил с неожиданным проворством и пакостно захихикал, скаля желтоватые зубы в скобах брекетов.- Парни, зацените: сейчас будет супер кадр! - он обежал мужчину по кругу и мерзко причмокнул губами: - а видок-то сзади высший класс! Эй, дядя, может, притормозишь? Между прочим, это настоящее искусство... - парень глупо хохотнул и направил объектив на лицо Саблезубого. Он только охнул, когда мужчина вырвал айфон из его пальцев; корпус затрещал в кулаке Крида, экран растрескался, и кусочки пластика посыпались на асфальт. Улисса злорадно запыхтела подмышкой Саблезуба, у мальчишки потешно вытянулось лицо, во взгляде промелькнуло удивление, однако в следующую секунду лицо зло сморщилось, глазки сверкнули как у крысы, загнанной в угол.- Слышь, мужик, ты что творишь?!- Брысь, - Виктор дернул верхней губой и клацнул клыками; парнишка захлопнул рот, растерянно моргая; щеки, еще недавно гневно пунцовые, побелели как снятое молоко, зрачки сузились до размера игольного ушка, и в воздухе поплыл запах, сладковатый, как у парной говядины, полежавшей на солнце. Парень попятился, его нижняя губа прыгала и тряслась, словно он был готов вот-вот разрыдаться, и Саблезубый довольно ощерился. Перехватив Улиссу за воротник куртки, он подволок девушку почти вплотную к парню; рыжая умница все смекнула сразу: растянув губы в улыбке, она сунула мальчонке кулак под нос; когда сквозь прорези перчаток на костяшках резко, точно выстреливая, выскочили короткие крючковатые шипы. Парень тонко, по-девчоночьи взвыл и рванулся в сторону.- Мутанты! - просипел он, заскакивая за облезлый почтовый ящик. - Мутанты, мутанты, это мутанты...- Шевели ногами. Ну, быстрее! - практически держа Улиссу на весу, Крид двинулся к гостеприимно распахнутой двери забегаловки; прохожие начали останавливаться на крики мальчишки, оборачивались; тупое овечье стадо, запах был такой, что ел глаза, голова кружилась, и мужчину начало шатать, как пьяного. Рыжая тоже вела носом, облизывалась, глаза горели красным, и мутант перехватил ее покрепче, сжав в кулаке волосы. Если девчонка сорвется и начнет рвать людишек, Эссексу это не понравится, хотя Виктор не прочь взглянуть на ее охоту. Маленькая еще, глупая, ей лишь бы покусать побольше; оттолкнув плечом какого-то забулдыгу в фланелевой рубашке, Саблезуб втащил девушку в закусочную. Задел головой колокольчик над дверью, и несколько посетителей обернулись на тонкий, раздражающий уши звон; Крид хмуро зыркнул на толстого парня в оранжевом бомбере, жующего картофель фри: тот вылупился на Улиссу, словно на сахарный пончик; парочка дальнобойщиков пялились из-под козырьков бейсболок с плохо скрываемой враждебностью, а девица за стойкой, с выжженными химией белобрысыми космами, выбившимися из-под форменной дурацкой шапки с петушиным гребешком, сглотнула, вся сгорбилась, но сумела выдавить дежурную улыбку, неубедительную и вялую.- Д-добрый день, - пролепетала она. На плечах у нее пенились ярко-желтые рюши, тонкую шейку обвивали крупные зеленые бусы, серьги напоминали огромные горошины, и под левым глазом размазалась тушь. - Что будете заказывать?- Мяса, - Виктор тяжело облокотился о стойку, - да побольше. И где у вас тут сортир? Девочке надо мордашку умыть.- Прямо по коридору и налево, - девушка нервно покосилась на Улиссу, то потирающую алеющую подсохшей кровью шею, то поправляющую лифчик и подтягивающую джинсы. Она с интересом оглядывалась по сторонам, на угрюмые рожи посетителей, на дурацкие картинки с овечками, коровками и цыплятами; меню с красочными картинками бургеров и рожков с мягким мороженым рыжая читала, широко распахнув глаза и прижав палец к приоткрытым губам. Саблезубый глухо выдохнул; вот ведь дерьмо, ее же тоже кормить придется.Нельзя оставлять творение Синистера голодной.- Чего застыла?! - гаркнул он так, что девица-кассир едва не юркнула под стойку; Улисса же лишь скосила глаза, не отнимая пальца от губ. - Тебе же рожу мыть понадобилось? Ну, так вперед!- Не ори на меня, - надула губы рыжая, однако повернулась и послушно поплелась в сторону туалета. Виктора так и подмывало дать ей под зад для ускорения; паршивка явно нарочно выводила его из себя, а пара тумаков непослушным соплякам еще не вредила. Тем более, что синяки сойдут к моменту их возвращения... ну, да ладно. Улисса - забота Эссекса, вот пусть он и занимается ее воспитанием, а у Крида еще есть время перед рождением собственного спиногрыза.- А ты чего застыла? - блондинка вздрогнула, заметалась за стойкой испуганным мышонком, когда Саблезубый повернулся к ней. - Давай, работай, ну!- Вам... говядину или курицу? - пропищала она, хватаясь за пластиковый поднос. От девушки несло кошачьей кислятиной, и Виктор поморщился.- И того, и другого, - мутант с хрустом повел плечами, покрутил головой, стреляя взглядом за спину. На него продолжали таращиться, на улице толпа сгустилась у окон забегаловки, и Крид заметил легавого. Плохо дело... если вмешаются копы, без драки не обойтись. Хреново... надо было сразу валить к чертям собачьим! Мужчина мрачно посматривал то на блондинку, складывающую гамбургеры в хрусткой обертке на поднос, то на компанию мужиков за угловым столиком: они цедили пиво из пластиковых стаканов, поглядывали на Виктора откровенно злобно. Ростом они были куда ниже Крида, уже в плечах, зато все трое отличались недобрым огоньком в глазах и угрожающе сжатыми кулаками. Типичные патриоты и борцы за человечество: хмурятся, пыхтят, прямо дикие кабанчики, того и гляди захрюкают и начнут копытом рыть землю. Тупые уроды, они хоть догадываются, на кого пытаются напирать? Виктору добрые лет двадцать не доводилось разминать кости в старой доброй драке в забегаловке; правда, тогда был какой-то задрипанный бар и до драки дело так не дошло, Крид не успел даже сломать стул о хребет тамошнего доходяги, как барменша выхватила из-под стойки ружье и велела ему выметаться; башку обещала Саблезубу снести, темноволосая худышка, серьезная и суровая, с угрюмо сдвинутыми бровками. Крошка даже не догадывалась, что Виктор дуло ее ружьишка может узлом завязать и забить им до смерти половину того убогого городишки. Поначалу Саблезубый так и хотел: выхватить ружье, разнести весь бар, но в итоге все же развернулся и ушел.Чтобы потом подкараулить барменшу в подворотне за баром.Мужчина невольно облизнулся; Крид не помнил ее лица, но помнил, как она отбивалась и царапалась, помнил запах: соленая карамель и дешевый портвейн. Дерзкая девица, сучке явно нужно было указать ее место. Как и этим трем придуркам, которые тяжело топтались за спиной Виктора, пока блондинка выбивала счет. Несло несвежими рубашками и пивом, Саблезуб скривился и поднес к лицу гамбургер, кажется, с курицей; на цветастой обертке темнели пятна острого соуса. В закусочной все резко притихли, пульс защелкал в ушах; крючковатые когти царапнули по столешне стойки, оставив глубокие борозды.- Какие-то проблемы? - буркнул Крид, не поворачивая головы. Пальцы постукивали по белому пластику, мышцы зудели от напряжения. Девица за кассой натужно сглатывала; в побелевших от страха глазах не проносилось ни единой мысли. Славный маленький цыпленок, такую тонкую шейку будет приятно кромсать. Виктор осклабился; не убирая клыков, мужчина лениво обернулся. - Что, со слухом беда, а? Я спрашиваю: какие-то проблемы?- Да, мужик. У тебя, - грузный парень в мятой футболке шмыгнул носом. Толстую шею обвивал крученый шнурок с болтающимся на нем медвежьим клыком. - Видишь ли... нам с ребятами противно есть рядом с таким уродом.- Ага, - с поганым смешком подтвердил долговязый брюнет, сунув руки в карманы потертых джинсов. - Прямо блевать тянет, - он картинно содрогнулся, хитро переглядываясь с толстяком. Третий, - седой и краснолицый, - молча отогнул полу куртки, демонстрируя мутанту рукоять охотничьего ножа. Колокольчик над входом задорно тренькнул, когда сразу несколько человек вывалились на улицу, бросив свои недоеденные чизбургеры.- Стив... Питер, не надо, - жалобно попросила блондиночка, заламывая костлявые руки. - Сэр, расплачивайтесь и уходите, пожалуйста.- Помолчи, Лекси, - рявкнул седой, брызжа слюной на Виктора. В козлином старческом запашке пробивалась табачная горечь и какая-то химическая дрянь. Долговязый согласно закивал, горделиво выпятив хилую грудь.- Вот именно, не вмешивайся. Мы сами разберемся.- Уверен? - с почти ласковой улыбкой осведомился Саблезубый, слегка подавшись вперед, и острие ножа тут же уперлась ему в живот. Мутант довольно заворчал. Старпер, разве что песок не сыплется, а реакция есть. Хорошо. Будет весело.- Не трогай парня, или я тебе брюхо вскрою.- Ой, как страшно, - щелкнул языком Крид, качая головой. Губы сами собой растянулись в хищной улыбке, кровожадная искра в глазах разгорелась ярче лесного пожара. - Ножичек большой. Смотри, как бы сам не порезался.- Смелый, да? - старик хрипло рассмеялся. - Ну, ничего, я это исправлю. И не таких ублюдков нагибал.- Что, любишь пожестче? - Виктор проглотил скопившуюся во рту вязкую слюну, пальцы обхватили запястье седого, и нож дрогнул, пропоров майку. - Так ты только попроси, - мутант дернул на себя и охнул, когда лезвие с сухим треском вошло в тело. Лопнула кожа, мышцы пресса треснули переспевшей сливой и изошли кровью; ткань потемнела, напитываясь кровью, влажно заблестела. Выдохнув, Крид выдернул лезвие, не отпуская руки старика, чье лицо побелело прокисшим молоком и пошло пятнами, и тут же вонзил снова, но уже повыше, под самыми ребрами. Толстяк глухо икнул, багровея мясистой шеей, брюнет попятился, отупело пялясь на костяную полированную рукоять, торчащую из живота Виктора.- Нравится фокус? - первая рана успела срастись, остаться лишь глянцево-розовым стежком на коже, кровавый ручеек второй подсыхал, когда мутант ударил себя чужой рукой вновь. Лезвие прошило печень, и огненная волна прокатилась вдоль позвоночника, шибанула в голову, ослепив на пару ударов сердца. Саблезубый протяжно, с наслаждением вздохнул, стоило боли чуть схлынуть; подступив вплотную к седому, он обхватил ладонью его затылок и склонился к самому лицу. Морщинистый лоб блестел испариной. - Проверим, умеешь ли ты так же, а? Или они, - мужчина кивнул в сторону притихших парней. Сосунки явно успели уже в штаны наложить. - Или она, - Виктор одарил девушку за стойкой скалозубой ухмылкой. - Как думаешь, сколько ударов ей хватит?- Урод, - прошелестел седой, сжимая челюсти, - все вы одинаковы, выродки...- Д-джонс, пошли отсюда, а? - попросил долговязый голоском тоненьким, как у девчонки. Его приятель-жирдяй прятался за спиной старпера, силясь незаметно достать мобильник из кармана. - Пошли, он какой-то совсем чокнутый... псих...- Малыш, ты даже не представляешь, какой, - хмыкнул Саблезуб; глаза мутанта, желтые, как у тигра, остановились на толстяке, все елозящем рукой в кармане. - Что такое, никак подкрепление вызвать собрался? Вот этого не надо, не надо... иначе удавлю вашу подружку ее же кишками. - Обернувшись, Виктор сочувственно скривился в ошеломленно-испуганное лицо блондинки. - Куколка, без обид. Кстати, сколько там с меня?- П-пятьдесят шесть долларов... с-сэр, - пропищала девушка, обнимая себя за подрагивающие плечи. Нижняя губа прыгала, слезы размазали туши еще сильнее, и зеленовато-карие глаза окружило траурными разводами. - Все за счет з-заведения, только у-уходите...- Как любезно, старичок, твои наезды только что выбили мне бесплатный ужин, - мутант швырнул седого прямо в руки его юных подпевал. Пошарив в кармане плаща, Крид вынул смятую купюру и швырнул ее блондинке. Банкнота ударилась об ее грудь и упала на стойку. - Это тебе, милашка. Не обижайся за кишки, хорошо? Уверен, они утебя премиленькие, - подмигнув, Виктор ущипнул девушку за похолодевшую щеку и одной рукой сгреб все бургеры. Раненая печень слегка слабо ныла, но не страшно, пройдет через пару минут; мокрая от крови майка противно липла к животу. Оживления в зальчике поубавилось: практически полная закусочная успела опустеть, и блондинка, боком протиснувшись мимо Саблезуба, кинулась собирать картонные стаканы и коробки из-под бургеров, сквозняк, проскользнувший в приоткрытую дверь, раскачивал колокольчик над входом; старик задыхался, опираясь плечом на толстяка; окровавленный нож в его руке дрожал, на губах заперлась корочка, а глаза, черные, словно пара жучков, жгли Крида ненавистью. Подумаешь, нежный какой... срывая обертку с чизбургера зубами, мужчина покосился в сторону коридора, ведущего к сортирам. Рыженькая все веселье пропустила, если будет и дальше копаться, останется голодной. Да и вообще что-то долго, надо было только мордашку умыть, а она там поди расплескалась. Запихав в рот остатки чизбургера, Виктор лениво направился к туалету. Шумела вода, от запаха хлорки защипало в носу; обтерев о плащ вымазанные кетчупом пальцы, Саблезуб стукнул локтем в дверь.- Эй, ты там скоро? - Крид запустил клыки в мякоть булочки и с рыком сжал челюсти, дернул головой, отрывая сразу половину. Тяжелые капли кетчупа повисли на бакенбардах, и мутант утер рот рукавом. - Малявка, ты, что, там утонула что ли?После нескольких секунд тишины мужчина толкнул плечом дверь. Его бесило ожидание; Вертиго тоже была еще той любительницей покопаться, но плевать, она - его женщина, они спят, так что некоторые уступки бабе полагаются, однако топтаться под дверью из-за рыжей соплячки Виктор не собирался. Он подпер ногой дверь, прислонившись плечом к косяку, и откусил снова.- Прошу прощения, дамы, - гаркнул он насмешливо с полным ртом и захохотал, едва не поперхнувшись сендвичем. - Слушай, мелочь, мать твою, какого хрена ты тут застряла?.. - голос Саблезуба прошил пустоту, нарушаемую лишь журчанием воды, плеском капель, бьющихся о керамическую раковину. В туалете никого не было; небольшое оконце под самым потолком, распахнутое, ехидно поскрипывало, качая выломанной покосившейся ставней на ветру.Аппетит у Виктора резко пропал.- Ну... с-сука! - смяв в кулаке остатки бургера, Крид швырнул его на пол. Засранка мелкая, стерва рыжая! Ну, ничего, когда Саблезубый ее найдет, дело одной разбитой головенкой не ограничится. Будто делать ему больше нехер, как мотаться за ней по всему городу. Мужчина шумно втянул носом воздух; сквозняк разметал запах Улиссы по всей комнате, смешал с вонью хлорки и канализации, сладкой жвачкой пахло пролитое жидкое мыло, но недавнее присутствие девчонки все равно явственно звучало, проходя в воздухе красной нитью. В следующий раз в город ее выведут на поводке и с кляпом, чтобы трепалась поменьше. Виктор швырнул на пол бургеры, - все равно достались ему почти даром, - и почти бегом кинулся в зал закусочной. Старпера там уже не было, девка-блондинка пугливо жалась за своей стойкой, а на улице, за оконным стеклом с веселостью рождественской гирлянды мигала синим и красным патрульная машина.***Город, оглушающе шумный, огромный - взгляда на весь не хватает; полный запахов, и огней, и людей, сражал. Для Улиссы, первые два года своей жизни проведшей в каком-то захолустье под бдительным присмотром мистера Синистера, он казался чем-то нереальным, сродни картинки на мониторе: вроде вот оно, прямо перед тобой, а в то же время как будто и не здесь, и не твое, и не потрогать, не попробовать. Девушка провела ладонью по стене высотного дома; шероховатый камень колол кожу, стекло мерцало платиной, бледным серебром, и по асфальту цокали, шаркали, топали; люди проносились мимо, и от обилия запахов Улиссу слегка мутило. Она с восторгом озиралась по сторонам; угрюмый волосатый здоровяк, который может появиться буквально вот-вот, в любой момент, и за волосы уволочь ее домой, как-то незаметно отошел на второй план, поблек и затерялся за громадами небоскребов и вспышками вывесок.Натаниэль Эссекс говорил, что мир для нее опасен, но Улисса не видела в нем ничего такого жутко страшного; ни в машинах, стремительных, что мустанги, ни в людях, разных и таких одинаковых, словно фруктовые драже, высыпавшиеся из коробки. Столько всего расстилалось перед ней, и еще больше пряталось за стенами, каменными, стеклянными, железными. Девушка крутанулась на пятках, раскинув руки, и волосы завертелись вместе с ней, взметнувшись; наверное, чтобы обойти все улицы и жизни не хватит, но не страшно, у Улиссы полно времени: не сейчас, так потом. Она больше не позволит себя запирать. Мистер Синистер сам разрешил ей пойти на задание с другими мародерами, значит, Улисса уже взрослая, чтобы гулять одной. А дома, в пропахшем сыростью, пылью, формалином и горьким кофе бункере, ее даже на тренировку одну не пускали, рядом всегда кто-то был: Эссекс, суровый, но странно довольный, вечно психующая Клодин, Брейнчайлд - такой забавный человечек. Гарпун, Скальпхантер: непробиваемые занудные дядьки; хохотушка Реган, Блокбастер, заводящийся с пары словечек и ревущий по-бычьи, от которого Улисса удирала с визгом и смехом. Бладласт, тетушка Беата, которая с рычанием и бранью вычесывала колтуны из пламенных волос, и которую бросили в том особняке: раненую, одну среди врагов... улыбка девушки, секунду назад широкая, искрящаяся счастьем, обратилась хищным оскалом, глаза цвета граната, запекшейся крови, вспыхнули, крылья носа раздулись и затрепетали. Взгляд заскакал по домам, похожим на огромные каменные улья, провода тянулись над головой толстой темной паутиной, и десятки дорог расходились в разные стороны, уползая за горизонт. Куда же идти? Улисса плохо помнила, как они добрались до особняка Вильяра, но еще хуже - путь до закусочной, куда ее приволок Саблезуб. И как теперь искать Бладласт? Тупой Виктор... Выпятив нижнюю губу, девушка пнула смятую банку из-под газировки и побрела по улице без прежнего воодушевления. Настроение скисло забытым молоком, съежилось и почернело, точно горящий бумажный ком, и город уже не так манил. Что тут вообще делать? Неизвестно, куда идти, да и зачем... может, повернуть назад? Саблезубый, наверное, еще не ушел. Улисса зябко передернула плечами, запахивая куртку на груди. Стало скучно и грустно, но как вернуться домой, девушка не представляла.Она остановилась на перекрестке, нервно оглядываясь по сторонам. Повернуть все-таки назад? Или нет? В особняке подраться Улиссе так и не дали, а потом вообще швырнули в окно, самое интересное прошло без нее. Если вернуться, то точно не будет ни миссий, ни развлечений, пока Эссекс не сочтет, что она готова, а когда это еще будет?! Но если пойти дальше, то Синистер рассердится и опять заставит раскладывать реактивы по алфавиту. Как же сложно все! Надувшись, Улисса поковыряла асфальт носком ботинка; вечерело, воздух холодел, и улицы вспыхивали фонарями, золотыми квадратами сияли окна, неон резал глаза, и девушка часто заморгала. Мыслей, куда же все-таки пойти, не было, и раздражение крепло, раздуваясь, в груди уже распирало от злости. Нет, ну какого же черта?! Она же не вчера на свет появилась, сумеет выжить в одиночку; чего ей бояться? Люди слабые, крикливые и глупые, как скулил тот дрищеватый придурок, когда Улисса показала ему когти. Самодовольно фыркнув, девушка тряхнула волосами. Синистер все равно рассвирепеет: Саблезуб же напортачил, так что нужно выжать из вечера максимум. Улыбка расцвела ямочками на щеках Улиссы, глаза заискрились, и она едва ли не вприпрыжку направилась дальше по улице, туда, где дома купались в неоновом свете, и на огромных экранах проносились вереницы картинок, быстрых и ярких, словно колибри.Улисса кинулась через дорогу на красный свет. Завизжали шины, со всех сторон загудели, и на девушку завопили, но она не слушала, не разбирала слов. Сдавленно хихикая, она петляла зайцем среди машин, пронзаемая светом фар.- Ты что, больная?! Куда под колеса?- Идиотка, совсем с головой плохо?- Ненормальная!..- Да пошли вы на хер, - нараспев выкрикнула Улисса и, подпрыгнув, уцепилась пальцами за фонарный столб и повисла на нем, закружилась, легкая, словно флюгерок. Соскочив, девушка налетела на какого-то типа в очках, болтающего по телефону, куртка распахнулась, и она прижалась к нему полуголой грудью. Парень покачнулся, чуть не выронив мобильник, но деликатно придержал девушку за талию; лицо у него вытянулось, глаза потешно округлились, и Улисса с коротким смешком приподнялась на цыпочки, потираясь об него грудью.- Э-э, мисс?.. Все в порядке, мисс? - проблеял он, отстраняясь, кадык подпрыгнул на сизой от проклевывашейся щетины шее, и девушка отступила, склонив голову на бок; куртка сползла с одного плеча, пальцы поигрывали лямкой лифчика.- О да... все просто замечательно, - послав очкарику воздушный поцелуй, Улисса обошла его, пряча за спиной руку с зажатым в кулаке пухленьким бумажником. Девушка очень надеялась, что там не только фотки очкастого семейства и штрафы за парковку. Вот же лопух! Улисса прибавила шагу, на сей раз удирая куда ловчее, однако ее волосы - все равно, что маячок, горят ярче сигнального костра. Прошмыгнув за телефонную будку под долговязым уличным фонарем, она прижалась спиной к хромированной стенке и воровато огляделась. Очкарика не было видно; карминно-красные глаза азартно шарили по толпе, силясь зацепиться за острый блеск линз, пока руки потрошили бумажник. Кожа отменная, пахла хорошо, а при виде зеленых, приятных на ощупь бумажек, Улисса радостно заплясала на месте. Было около трехсот долларов, но для начала хватит; девушка швырнула ставшим бесполезным бумажник на проезжую часть и вынырнула из своего укрытия под ядовито-голубые вспышки: вывеска так мигала и рябила, что участок улицы перед ней дрожал, а прохожие, точно шарнирные куклы, двигались рвано, замирая в темноте. Улисса подпрыгнула, озаренная неоновым всполохом, она на секунду замерла в воздухе и уже в полутьме коснулась подошвами ботинок асфальта. Чужие взгляды царапали девушку подозрением, настороженностью; Синистер говорил, что так и будет, но Улиссе было как-то наплевать. Подумаешь, смотрят... разве можно, такую, как она, не заметить?Среди визга шин и гула тысячи голосов чуткие девичьи уши уловили музыку; воздух пульсировал жарким боем барабанов, стремительный ритм разогрел кровь, и Улисса потянулась на звук. Улица кипела небольшим оживлением возле здания, закутанного в афиши и плакаты, словно цыганка в свои шали, а двое невзрачного вида парней и одна девушка в цветастых шароварах играли; чурбачки, обмотанные кожей, оживали диким битом под их ладонями. Улисса протолкнулась сквозь толпу вперед; юноши сидели на земле, скрестив ноги, на собственных куртках, постеленных поверх сложенных картонных коробок, а девушка, невысокая и тоненькая, словно фея из книжки, приплясывала, извивалась, запрокидывая голову, и костяные бусы, намотанные на узкие смуглые запястья, потрескивали в такт музыке.Улисса восторженно хлопнула в ладоши: она еще не видела настоящей, живой, музыки. Барабанные перепонки пульсировали, ловя звук, в крови заиграли пузырьки, совсем как в сладкой газировке; сжимая в кулаке ворованные купюры, Улисса выскочила вперед, к музыкантам, и швырнула банкноту в полосатую шапку, куда равнодушные люди лениво кидали мелочь. Дураки! Они что, не понимают, насколько это здорово? Один из парней перестал играть; подняв на девушку глаза темные, как миндаль в шоколаде, он поймал ее руку и невесомо поцеловал ладонь, а девица-музыкантша, сдвинув барабан, висящий у нее на поясе, на бок, накинула на шею Улиссы нитку бус из прозрачного бисера. Рыжая захихикала, смущенно пряча порозовевшее лицо за поднятым воротом куртки; она попятилась, лукаво поглядывая на музыканта; парень белозубо улыбался ей, потряхивая волосами, скрученными в косицы-дреды, и сердечко Улиссы сладко екнуло; в груди сделалось щекотно, будто погладили перышком. С хрустально-звонким смешком девушка выпорхнула из толпы, нежась в призрачном тепле улыбки уличного музыканта. Бусы, дешевые, совсем простенькие, она обмотала несколько раз вокруг шеи, но, подумав, сняла и зашагала дальше, помахивая бисерной ниткой в воздухе. Улисса чуть покачивала бедрами в такт музыки, затухающей постепенно за спиной, и ее взгляд голодно шарил по домам, лицам, проносящимся машинам. Под зазывающими вывесками загадочно мерцало стекло витрин, за которым изгибались манекены; в иных куклах было больше жизни, чем в проходящих мимо людях. Они следили за Улиссой; куда бы она не повернула, немигающие глаза, намалеванные на пластмассовых лицах, смотрели прямо на нее. Туманное отражение девушки в витринах улыбалось и корчило рожицы, она то и дело поправляла волосы и облизывала губы. Мир, еще недавно закрытый для Улиссы, опасный, незнакомый, огромный, что не заметишь сам, как потеряешься, теперь казался ей большой игровой площадкой. Мистер Синистер хорошо учил свое юное творение: если играть достаточно аккуратно и не ломать игрушки, то все будет в порядке. Все будет просто замечательно, Улисса в том не сомневалась.Разве может быть как-то иначе?Она купила себе мороженое в крохотном киоске на колесах. От одного вида золотистого вафельного рожка и пломбирных шариков, вишневого и шоколадного, во рту скопилась вязкая слюна: уже просто смотреть на них было вкусно. Улисса сунула продавцу, забавному старичку в кепке со скрещенными эскимо, деньги не глядя, так же, как уличным музыкантам, и лизнула вишневый шарик, пахнущий зимним морозцем и спелой ягодой.- Постойте, мисс, - продавец забренчал мелочью, - а как же сдача?..- Оставьте себе, - отмахнулась девушка, принимаясь за шоколадный, сладкий, но с едва заметной горчинкой. Разве может быть что-нибудь вкуснее этого?! Когда Эссекс перестанет быть таким зудилой и запирать ее, Улисса будет есть мороженое каждый день. Надо бы и Эссексу принести попробовать, наверное, поэтому он такой унылый, а сладенького поест, может, и повеселеет. А вот Клодин всего мороженого мира будет мало. Надменная сука, хотя мистеру Синистеру не нравилось, когда Улисса так говорила. Якобы неприлично... а разве прилично быть такой мразью?Девушка захрустела вафлей, неспешно прогуливаясь вдоль магазинов; плакаты и вывески голосили о скидках и акциях, демонстрировали всякую всячину от кружевного белья до плазменных телевизоров, огромных, почти на всю стену, но дома были вещички и покруче, особенно в лаборатории Эссекса. А вот ожерелья, изящные побрякушки из золота и блестящих камешков, серьги и кольца, браслеты, обвивающие бархатные руки манекенов то виноградной лозой, то гибкой змейкой, заставили глаза Улиссы алчно вспыхнуть. Она прильнула к витрине, за которой украшения демонстрировались на крутящихся подставках. На фотографиях в тяжелых золоченых рамах, висящих косо, соприкасаясь уголками, модели с размытыми лицами соблазнительно изгибались, и серебро и белый жемчуг мерцало на эбеновой шее, а худощавые руки с кожей белой, словно сметана, были унизаны агатом и черным обсидианом. Улисса оценивающе прищурилась, грызя вафельный уголок; ей нравилось все искрящееся, яркое, оно манило ее, словно сороку. Красиво, но как-то все слишком выпендрежно; вот мисс Эссекс наверняка понравилось бы. Коротко фыркнув, девушка направилась дальше, но уже через десять шагов запнулась и снова замерла. Рубиново-алый взгляд озарило алчностью, губы приоткрылись, и из груди выпорхнул восторженный вздох: на фоне белой стены, изрисованной красными изломанными буквами, переплетающимися друг с другом, на безликом лысом манекене красовалось платье, короткое и обтягивающее. Косой вырез оставлял одно плечо нагим, второе слегка обнажал фигурный вырез, и узкий длинный рукав тесно обтягивал руку. Платье, черное, но расшитое пайетками, все сверкало и переливалось, и внутри точно лесным пожаром полыхнуло. У Улиссы никогда не было подобных вещей! Таких блестящих, открытых, умопомрачительно коротких... мисс Синистер любила наряжаться, но такого платья у нее точно не было.Девушка трепетно вздохнула, кончиком языка собирая притаившуюся в уголке каплю шоколада. Пальцы шуршали оставшейся в кармане наличностью; на платьице, наверное, не хватит, а ведь еще надо туфли, сумочку, такую же блестящую, как платье, на длинном золотистом ремешке. Можно, конечно, попытаться раздобыть еще денег, но Улиссе было жутко лень искать еще одного придурка и изображать из себя наивную дурочку. Ей... просто хотелось это платье! Она еще ни разу не ходила по магазинам, одежду ей приносили, неплохие, в целом, шмотки, но это ведь совсем другое, Улисса его выбрала сама. И не собиралась никому уступать. С коварной усмешкой девушка легко вбежала по ступенькам и дернула дверь, синеватую от неоновой подсветки; в лицо пахнуло запахом ткани и фиалковых духов. Поддев ногтями табличку, Улисса легко подкинула ее в воздух; кувыркнувшись, она ударилась о стекло двери стороной с витиеватой надписью "закрыто".- Добрый день, - приветливо выпалила девица, высокая, словно жердь, в обтягивающем лавандовом платье. Темно-лиловые губы растянулись в механически-вежливой улыбкой, острые скулы, подчеркнутые косметикой, казались запавшими настолько, словно под ними не было зубов. - Ищете что-то конкретное?Улисса неопределенно пожала плечами. Эта кукла девушки не беспокоила, а вот коротышка-охранник, с внушительным пивным животом и руками, словно мясные окорока, вызывал опасения; кроме Улиссы в магазине не было посетителей, однако она приметила камеры видеонаблюдения, примостившиеся в углах торгового зала. Кто знает, кто тут может прятаться в подсобных помещениях. Но с этим позже: сейчас главное разобраться с этой парочкой.- Я могу вам чем-нибудь помочь?- Да нет... просто так хожу, смотрю, - Улисса прошла мимо ряда вешалок с платьями и блузками, развешанными по цветам; от бледно-салатового к темному, цвета мокрого мха. На серебристом манекене с решеткой вместо лица сидело ярко-алое платье с узкой юбкой и рукавами-фонариками, спущенными с плеч. - А то платьице на витрине... оно у вас одно?- Да, это дизайнерская модель, единственный экземпляр, - продавец шла вслед за девушкой, зеркальный потолок отражал ее темно-русую макушку. - Оно вас заинтересовало? Отличный выбор.- Ага, - девушка прошла мимо низкого кожаного диванчика на скрещенных хромированных ножках; рядом в треугольной напольной вазе цвели белые орхидеи. - Можно примерить?- Конечно, - елейная улыбка не смогла скрыть циничного блеска глаз за веерами наращенных ресниц. Дрогнули уголки рта, нос дернулся, как у собаки, почуявшей кость, когда продавец заметила, что под курткой у Улиссы почти ничего нет, но примерно поковыляла к витрине за платьем.- И туфли к нему захвати, будь лапочкой, - крикнула девушке вслед Улисса и подмигнула буравящему ее взглядом охраннику. Тот хмыкнул и отвернулся, и рыжая недовольно сморщила нос: такой хмурый, ну, надо же. Улисса расхлябанной походкой направилась к примерочным, сунув руки в карманы джинсов; пока она слабо представляла, что делать дальше, но уходить без платья она точно не собиралась. Тем более, что "дизайнерская вещь и единственный экземпляр".Рыжая успела скинуть куртку и расшнуровать ботинки, когда продавец принесла платье. Вблизи оно выглядело еще лучше: пайетки наслаивались друг на друга, будто рыбья чешуя, кололи ладонь, но подкладка была мягкой, ласкающей кожу. Продавец услужливо расстегнула молнию и поставила две пары босоножек на небольшой коврик возле табурета, на котором сидела Улисса.- Есть еще несколько моделей, которые подойдут к этому платью. Позовите, если понадобится помощь, - девушка задернула за собой бархатную портьеру цвета кофе с молоком, отгораживающую примерочную кабину от остального мира, и ее каблуки зацокали прочь. Ну и кобыла... споро стянув джинсы, Улисса, дрожа от нетерпения, сорвала с вешалки платье. Только бы размер подошел! Иначе им с их "единственным экземпляром" здесь будет жарче, чем в аду!- Далеко не уходи, - донесся до нее сквозь шорох ткани приглушенный голос продавца. Она мялась у самого входа в примерочные, рыжая чуяла аромат ее духов, отдающих сладостью ванили, карамели и засахаренного жасмина. - Что-то не нравится мне эта девица.- А что такое? - басовито осведомился охранник. Его запах почти терялся рядом с девушкой, но подошвы его ботинок скрипели потертым седлом, когда мужчина переминался с ноги на ногу.- Видел, как она одета? Разгуливает почти голая и тут вдруг явилась за дизайнерским платьем.- Ну, у богатых свои причуды, тебе ли не знать?- И все-таки будь рядом, хорошо?- Не бойся, Вив, я не дам тебя в обиду, - на такое заявление продавец манерно фыркнула, и Улисса закатила глаза. Не даст он, как же; любопытно будет взглянуть, как этот увалень ее остановит.Вывернув руки до ноющей боли в плечах, девушка все же смогла самостоятельно застегнуть молнию. Облегченно выдохнув, она прислонилась плечом к стенке кабины, изрисованной огромными лилиями; от напряжения закружилась голова, но одного только взгляда на собственного отражение хватило, чтобы вернуть рыжей улыбку. Она картинным жестом откинула волосы за спину, огладила бедра, к которым льнула блестящая ткань; было чуть-чуть узковато в груди, но это не страшно. Улисса повернулась спиной, вильнула бедрами, одобрительно прищелкнув языком: шикарный же вид! Они с этим платьем просто созданы друг для друга. А вот туфли... с туфлями посложнее. Улисса оценивающе надула губы, созерцая предложенные пары: босоножки с узким каблуком и волнами расшитых блестками ремешков и бархатные туфли на платформе с открытым носом. Ярко-красные лакированные вставки навевали мысли о пожарной машине, широкие ремни скреплялись крупными золочеными пряжками. С довольным кивком девушка отставила их в сторону; их она примерит позже, ну а пока... чуть отведя портьеру, рыжая выглянула в зал. Сладкой парочки по близости не было, но продавец точно была где-то рядом; ее запах, перекатываясь лениво клубами, плыл по холлу, глухое покашливание охранника еле-еле пробивалась сквозь азиатские мотивы. Они явно... выжидали? Улисса лукаво фыркнула себе под нос: втаком случае нельзя их разочаровывать.Она двинула ногой табуретку, саданув ею по зеркалу - то отозвалось густым лязгом; задрожав, затрещали портьеры, когда девушка рухнула, цепляясь за них. Локоть пробороздил по стенке, бедром она приложилась об угол, едва не завыв от боли; прикусила щеку изнутри до крови, чтобы промолчать. Улисса слегка подвинулась, чтобы сильно не наваливаться на ушибленное бедро, и замерла, опустив веки. Долго валяться ей не пришлось; дробно застучали торопливые шаги, и девица влетела в примерочные со скоростью торпеды, опасно покачиваясь на своих каблуках. Чертыхнувшись, она кинулась к распростертой на полу Улиссе; позади грузно топал охранник.- Черт, что за грохот?- Ну, что я тебе говорила? - визгливо выпалила продавец, тыча в рыжую длинным пальцем с розовато-лиловым маникюром. - Я так и знала, что какое-нибудь дерьмо случится. Вот черт... она не под кайфом, надеюсь?- Может, ей просто поплохело? Обморок там или упадок сил...- Придется вызывать парамедиков. И полицию, на всякий случай, - вздохнула девушка и склонилась над Улиссой. - Эй, мисс? Мисс, вы меня слышите? Гарольд, переверни ее... только аккуратно!- Ага, - мужская ладонь легла на ее плечо и медленно потянула. Улисса клонилась вслед за ней, обмякшая растаявшим желе, но стоило ее спине коснуться пола, как руки взметнулись вверх, хватая охранника за воротник рубашки, а долговязую девицу - за ажурный отворот воротника платья. Продавец качнулась, едва не повалившись на рыжую, мужчина, напротив, напрягся, подавшись спиной назад. Улисса резко дернула на себя, сталкивая их лбами; звук был такой, словно треснула сухая деревяшка. Глаза девки сошлись на переносице, ноги разъехались в стороны, и она завалилась на бок. Узкая юбка лопнула прямо по шву, подол задрался, безобразно сморщившись; приоткрывшийся рот перекосило, сквозь щелки между веками виднелись белки; мужик оказался покрепче: удар его оглушил, но не вырубил, он сопел и тряс головой, шея побагровела, и скрученный воротник врезался в нее, утонув в складках кожи. Он рвался, как бешеный мастиф, ногти девушки пропороли ткань рубашки; охранник пытался перехватить руки Улиссы, упрямый олух; крепкие шишковатые коготки, выскочившие из костяшек, раскровили ему лоб, но понадобилась почти дюжина ударов, прежде чем он, наконец, угомонился. Улисса села на полу, шумно отдуваясь; костяшки ныли, и все из-за этого урода! Девушка пихнула охранника в плечо и неловко поднялась; парочка пусть отдыхает, а вот ей, пожалуй, пора; нужно только прибрать за собой. В идеале живых свидетелей оставаться не должно, - по крайней мере, так учила Бладласт, - но и трупы ей ни к чему; разве можно пачкать кровью новое платье?!

Рыжая собрала в охапку свое старое тряпье, сунула подмышку ботинки, и после секундного размышления подхватила туфли на платформе с ядовито-алыми вставками. Продавец что-то сипло пробормотала, когда Улисса перескакивала через нее: чертова шпала заняла собой почти весь проход! Девушка бежала через торговый зал босиком, бесшумно, как кошка, мягко пружиня; обулась она, только оказавшись на крыльце. Туфли обтянули ногу тесно, как перчатка, платформа оказалась устойчивой, а ремешки обняли щиколотку с нежностью любовника. Свои старые джинсы и ботинки Улисса запихала в урну: ей они больше не нужны, по крайней мере сейчас, а потом... потом у нее будет еще.Ходить по магазинам оказалось куда легче, чем она думала. И чего Призм тогда скулил?..Идти приходилось медленно: каблуки не позволяли прибавить скорости, хотя так и тянуло сорваться на бег. Быстрее, чтобы везде и всюду успеть! Улисса отвела с лица кроваво-рыжие пряди, томно улыбаясь самой себе в стеклянной глади витрин. Разве она не красотка? Жаль, Эссекс не видит ее такой, иначе сразу бы понял, что его девочка уже взрослая, способна сама разобраться со своими делами; пусть даже с такой мелочью, как платье, но ведь это только начало. Правда, камеры, - эти маленькие механические засранцы, - могут все испортить, однако кто знает, может, это лишь пустышки? Да и что там можно разглядеть? Разве что отпечатки; Улисса немного, но наследила... но разве будут легавые возиться с воровством одного, пусть и дизайнерского, платья, если в этот же день женушка Вильяра склеила ласты?Тупоголовая баба! Если бы тихо и без лишнего шума отдала ребенка, то не испачкала бы кровью свои ковры. Вот мамаша Улиссы избавилась бы от нее без малейших угрызений совести, если бы не Эссекс, а Адель Вильяр не побоялась напороться грудью на когти Бладласт, лишь бы защитить свою дочь. Девушка наморщила лоб, кусая губы. Наверное, так и должны вести себя родители... любящие, чего никак нельзя сказать о ее собственной матери, а отца рыжая даже не видела. У нее был только мистер Синистер, ее создатель, босс, большой папочка Мародеров. Стал бы он рисковать своей жизнью ради Улиссы? Едва ли. Однако Натаниэль Эссекс научил ее защищать себя, нападать, не дожидаясь удара. Когда девушка родилась, слабая и беспомощная, как котенок, первое, что она увидела, было лицо мистера Синистера, склонившееся над ней, первым услышала его голос, а не слова матери. Отношения в семье Эссексов были... сложными, но другой семьи Улисса не знала и не хотела знать. Как будто мало ей головной боли с Клодин.- Напыщенная дура, напыщенная дура, напыщенная дура, - пропела девушка себе под нос, останавливаясь возле светофора. Тянуло еще поиграть в пятнашки с машинами, но не в новых туфлях же. Рыжая привалилась плечом к столбику дорожного указателя, накручивая пряди на пальцы; ей сигналили, какие-то типы высовывались из машин, размахивали руками, как собаки хвостом при виде хозяина; их уловки только смешили: вот что творит короткая юбка и высокие каблуки. Улисса манерно встряхнула волосами и шагнула на проезжую часть, когда светофор вспыхнул зеленым, но что-то с силой стиснуло ее обнаженный локоть и потянуло назад. Девушка круто обернулась, сжимая кулаки; когти выскочили, прорезав кожу, однако тут же спрятались, стоило ей увидеть знакомое лицо.- Широ! - выпалила рыжая удивленно и радостно, и ее щеки нежно порозовели. Санфайр сухо улыбнулся, хотя темные глаза японца смотрели с угрюмым прищуром. Улисса обвила руками его шею, вскинула ступни, сгибая ноги в коленях, практически повиснув на японце, и мужчина крякнул, хватая ее за талию. Рыжая задорно рассмеялась. - А ты как здесь оказался?- Чудом, - проворчал он, отступая от бордюра, - найти тебя оказалось... не такой уж легкой задачей.- Ну, прости, что не раскидывала по своему следу крошки, - Улисса уперлась каблуками в землю, не спеша размыкать объятий. С Санфайром она была... ближе, чем с остальными; ускоренный рост спровоцировал резкий всплеск гормонов, и в силу молодости девушка отличалась любопытством, а Широ Яшида был славным и симпатичным, самым симпатичных из всех азиатов, которых ей доводилось видеть. Правда, азиатов-то было всего двое - он и Шифратор, но тем не менее, Улисса и Широ неплохо проводили вместе время. Эссекса ее развлечения как будто не волновали, и так даже лучше; кошмар же, если предки будут соваться в личную жизнь.Девушка брезгливо содрогнулась и отступила на шаг, скользнув ладонями по плечам Санфайра. Широ отошел на шаг, продолжая удерживать ее за талию; лоб японца избороздило хмурыми складками, глаза казались оранжевыми из-за огня, пляшущего где-то в глубине; лицо казалось выточенной маской, за которой билось пламя, и Улисса насупилась: Широ всегда делал такую физиономию, когда собирался поскандалить.- Что это на тебе надето? - отчеканил он, проходясь взглядом по ногам рыжей.- Платье, - откликнулась девушка не менее сварливо, - а что? Тебе не нравится?- Отвратительно, Улисса, - заявил Широ, чопорно поджимая узкие губы. Рыжая поперхнулась от подобного хамства. - Ты ведь не гулящая женщина, чтобы носить подобное.- Много ты понимаешь! - выкрикнула девушка, отталкивая Санфайра, но тот жестко удержал ее за запястья.- Мне тревожно представить, что скажет достопочтенный мистер Синистер, когда увидит тебя в этом наряде. Думаешь, ему понравится, что ты демонстрируешь голые ноги всему Нью-Йорку?- А он-то тут причем? Ноги ведь мои, а не его, - японец настолько высокомерно вскинул черные, жесткие, как щетка, брови, которые Улиссе нравилось приглаживать, - они так забавно топорщились, - что рыжей захотелось приложить его головой о ближайший угол. Она своевольно дернула рукой; костяшки пекло, когти, точно ощутив ее настроение, сами рвались наружу. - Обязательно быть такой задницей, а?- Обязательно вести себя столь... вульгарно? - Широ, нервно оглядевшись по сторонам, легонько встряхнул девушку. - Эссекс не позволял тебе уходить одной.- И что? Я не должна вечно сидеть у него под боком!- Ты должна делать то, что тебе скажут. Ты понимаешь, Улисса? - парень навис над ней, зло выдвинув нижнюю челюсть. - Синистер отправил мародеров на твои поиски. По-твоему, побег и прогулки по городу в таком виде - это достойное поведение? Не удивлюсь, если провал миссии и потеря Бладласт произошли по твоей вине.- Что?!.. - от возмущения у рыжей заломило в ушах, дыхание перехватило; Широ словно шибанул ей кулаком прямо поддых, и стоял, смотрел, ублюдок, как ее колотило от обиды и гнева. - Тебе-то откуда знать? Тебя ведь там не было.- Там была ты. Этого достаточно, - Широ выдохнул, протяжно, со стоном, и приподнял лицо Улиссы за подбородок. Она дернула головой, и пальцы японца сжали сильнее; веки Санфайра утомленно опустились, подрагивая ресницами, и вдоль переносицы легла морщинка. - Хорошо, я был слишком резок... но и твое поведение неподобающе. Думаешь, у Мародеров нет больше никаких дел, только как гоняться за тобой по всему городу? Улисса? - мужчина поймал ее разъяренный взгляд; рубиново-алый блеск прятался за черной пеленой, рыжая молчала, втянув нижнюю губу в рот, и Широ вздохнул с заметным раздражением. - Прошу, не веди себя как ребенок. На сегодня явно достаточно твоих чудачеств.- Да что ты, - прошипела девушка, насмешливо кривя рот. Санфайр сжал зубы, глаза полыхнули адским пламенем, и в лицо Улиссе ударил поток горячего воздуха. Пальцы Широ раскалялись, тело Улиссы под ними жгло, прикосновение отпечатывалось алыми оттисками на коже, и рыжая оскалилась, обнажив клыки. - Обидно, наверное, когда одни потрошат мафиози, тебя отправляют вернуть меня с прогулки?- Эссекс надеялся, что меня ты послушаешь. Очевидно, он ошибался, - японец развернулся на каблуках и дернул Улиссу за собой, - я могу понять твое рвение, но так ты ничего не добьешься.- Отвали! - Улисса уперлась подошвами туфель в землю. - Я никуда с тобой не пойду.- Как будто я тебя спрашиваю.- Да мне... плевать! - девушка вырывалась и билась; запястье уже вспухало волдырями, ладонь Санфайра раскалилась до красна, словно медь в огне. - Приходишь, ведешь себя как последний урод, и еще хочешь, чтобы я куда-то с тобой пошла? Да черта с два!- Улисса, хватит.- Ага, хватит. С меня твоих припадков хватит, понял? - из-под кожи на глотке Широ пробивалось золотистое сияние, щеки раздулись, виски вздулись венами, огонь в глазах взметнулся, едва не вырываясь из век, когда Улисса с размаху саданула ему кулаком в грудь, выбивая воздух. Санфайр зашатался, но не разжал пальцев, и девушка выпустила когти; хлесткая, наотмашь, оплеуха рассекла ему щеку от виска до подбородка, царапины наполнились кровью, темной до черноты, но внезапно заалели полосами раскаленной стали. Мужчина попытался схватить Улиссу, и рыжая нырнула ему под руку, добавив апперкот в живот; она била зло, яростно, как грушу в тренировочном зале, потому что заслужил. Если раньше Широ цеплялся к ней по мелочи, то теперь обнаглел. Из-за того, что видел Улиссу голой? Бред! Она толкнула его к светофору и отскочила, балансируя на каблуках, когда Яшида выбросил вперед ладонь, загребая пальцами. Внутреннее сияние выплеснулось из-под кожи огнем, острыми золотистыми языками, обвившими руку; гибкие и тонкие, они потянулись вслед за Улиссой, но опали, рассыпаясь искрами под гнетущей тишиной, опустившейся на минуту назад оживленный перекресток.- Chi?... - прошипел Яшида, сжимая кулак; пламя вскинулось в последний раз и погасло. Девушка тихонько отступала, не в силах сдержать ехидную улыбку; уголки рта дрожали, смех толкался в горло, когда пронзительно завизжала какая-то женщина. Вот дура ведь, орать до того, как волки высунули нос из леса; но Улиссе это только на руку. Она нырнула в толпу за секунду до того, как за ее спиной грянула буря.- О Господи! Помогите!..- Кто-нибудь, вызовите полицию!- Мутант! Это мутант, здесь мутант!- Это кара божья, кара за наши грехи. Это пламя преисподней, и нам суждено в нем гореть...Улисса проталкивалась сквозь беснующуюся паникой толпу, и разогревшийся воздух жег ей спину. Она знала, что Широ не бросится за ней: самому бы ноги унести, но этот безумный табун мог легко ее перемолоть, затоптать, захлестнуть с головой. У Санфайра вполне хватило бы сил превратить их всех в обугленные головешки, но девушка знала, что он не будет, не рискнет, хотя наверняка ему хотелось выпустить огонь и пройтись им по улицам, выжигая Нью-Йорк и всю его американскую заразу. Бедняга, Широ не хило зациклился на этом, ее самурай без катаны был полон комплексов, но так отчаянно прятал их, стремился запихнуть поглубже, что они лезли, просачивались черной тенью и следовали за ним по пятам. Они не волновали Улиссу, пока Санфайр не начинал включать режим редкого козла, с ним было мило и весело, но... рыжая чуть сбавила шаг и обернулась, отводя волосы за ухо. Она ожидала увидеть перекресток в огне, алое зарево и Широ, объятого огненным плащом, воспарившим над людишками, словно ангел смерти, - перед таким Санфайром сложно было устоять, на такого Широ Яшиду Улисса и запала, и, возможно, простила бы его скотские словечки, но вокруг бегали и толкались, кричали десятки глоток, кто-то плакал, кто-то молился, но перекресток не горел, не превратился в костер инквизиции. Среди испуганно вытаращенных глаз, раззявленных в вопле ртов не мелькнуло лицо острое с темными, хищно раскосыми глазами и жесткой тонкой линией губ. Улисса пренебрежительно фыркнула, дергая нагим плечиком, и отвернулась без малейшего сожаления: черт с ним, сам виноват. Если уж так хочет вернуть ее, то пусть побегает.А уж Улисса позаботится о том, чтобы гоняться Санфайру пришлось долго и мучительно.