11:05 дня (1/1)

Взвыл сигнал тревоги при открытии внешнего шлюза Заповедника - еще одних тяжелых металлических ворот, ведущих из рукотворного мирка в настоящий мир. Он был куда более обширным и куда менее идеальным. К тому же, эта часть мира страдала ознобом. Вычищенная от всего лишнего, мумифицированная, с потрескавшимся от времени неизменно каменным и холодным лицом, она была безразлична самой себе, по крайней мере, до первого поворота на автостраду. Щетинилась чахлыми клочками прошлогодней травы и неприветливо сдвигала кустистые тучи в небе, щуря совсем еще холодное солнце. Весна - она была везде разная, но здесь, над этими равнодушными пустошами, она казалась бессмысленной, похороненной заживо, словно ненужные факты, несвоевременной и, на самом деле, пустой.Я бы мог поспорить, что в эти минуты на базе наверняка прозвучало слово "опять" - и даже неважно каким голосом, с какими по большей части попросту равнодушными интонациями. Моим побегам уже давно никто не удивлялся.Ни доктор Холидей со своей вечной усталостью, которую время осторожно закапывало в глаза, оттягивая потяжелевшие веки. Ни доктор Вильямс с замерзшей усмешкой провидца на змеиных губах, сочившихся ядовитой бледностью. Ни доктор Родс и другие ученые и лаборанты, у которых я порою помнил лишь фамилии, голоса и чуть реже лица, часто менявшиеся в зеркальных начищенных поверхностях лабораторных комнат. Им было почти всё равно.Зло всегда возвращалось. Добро тоже. А ещё - всегда возвращался я. И к какой категории меня причисляли - это уже было личное дело каждого.Всё что имело значение сейчас - это ветер в лицо, веселый и южный, простор, зажатый в ладонях вместе с рулем гравицикла, несколько десятков километров до Города и пустынная автострада, еще не проснувшаяся, но уже давно погасившая свои ночные огни. Я был королем этой трассы за отсутствием других кандидатов на этот пост.Иллюзия... да, я и сам знал, что это - всего лишь иллюзия...Оставьте ее мне, а я оставлю вам ваши.Они мне не нужны...Я знал этот пролетающий мимо однообразный пейзаж наизусть. Слегка разнообразив его сегодня, припозднившийся туман всё еще местами лежал на земле нечесаными клочьями, скапливаясь в низинах, огибая хвостом редкие сухие деревья вдалеке. Как белый дворовый кот, некогда любимый, но переживший своих хозяев, - туман знал, что он тоже умрет через пару часов, когда солнце окажется на середине неба. Боялся этого, но ничего не мог изменить.Он терял сейчас свое последнее утро вместе с клочьями шерсти и тоже был королем всех заблуждений, паразитами живущих в его теле. Думал иногда - немного - о том, как они выживут без него. Туман не был добр, просто ему больше не о чем было думать. Как и всем во время слишком долгой дороги по уже насквозь знакомому маршруту.Разве что, вспоминать?Мне обещало тебя каждое лето и грозы, смывавшие ручейки крови с лица, чтобы добавить себе красок. Они рисовали твои портреты на потрескавшихся лобовых стеклах машин и вытачивали строгий профиль на обратной стороне свинцовых от бессонницы век.Я никогда не любил дождь. Наверное, просто потому что до сих пор не могу заснуть, когда тяжелые капли молотками испорченной музыкальной шкатулки отбивают монотонную мелодию на висках и основании черепа - пробивают кости, чтобы проникнуть в мозг, как ссохшиеся, словно у мумии, отрубленные пальцы. Бессонница. Она приходит только во время дождя - стучит в окна ледяными колотушками, как будто ее кто-то захочет впустить. Как будто она не войдет просто так, без стука.Дождь не давал досмотреть ни один сон о тебе, особенно с четверга на пятницу. Они все оборачивались кошмарами и знали тебя намного лучше, чем я сейчас.Мое прошлое.Даже если ты действительно существуешь, я не удивлюсь, если ты тоже забыл меня за десять лет. Даже безо всякой амнезии. И уж, конечно, я не придумаю, что сказать тебе при встрече, на которую, абсолютно случайную, я по-прежнему продолжаю упорно надеяться.Кто ты? Кто я?А помнишь, небо в тот день было красным...Я знал, что Город - точно помнил это, был прост и понятен.И ждал меня. Как и я, это место осталось среди сотрудников "Провидения" почти без имени и привыкло к этому. С большой буквы, Город высился старыми колоннами зданий в этой пустынной местности, так что брошенные кем-либо на пол главной базы слова "поехать в Город" могли подразумевать только одно направление.У прочих населенных пунктов имена сохранились гораздо лучше. И они были дальше, намного дальше по длинной автостраде.И всё же... всё же мне по-своему нравилось это место - за тишину, за все мои шаги по потрескавшейся бетонной плитке, за грозди еще нераспустившейся сирени, в которой можно будет - как всегда - найти цветок с пятью лепестками и загадать желание. Оно сбудется. Когда-нибудь.А пока время размазывалось дешевой акварелью по горизонту. Оно вбирало в себя все серые звуки моторов и фиолетовые запахи бензина. Рисовало в небе полоски глубокого цвета индиго, который переходил в желтоватый и дымчато-серый ближе к земле, словно горизонт заразился от тумана, только не насмерть. Выздоровеет к полудню и начнет прясть кучевые облака, чтобы вечером обмакнуть их в чьи-то раны перед бурей.Обыденная, но всегда бурная жизнь Города немногое меняла день ото дня в картинах за оконными стеклами, где миниатюрные корабли отважно покоряли просторы своих тесных бутылок. Сами заключили себя туда и не жаловались. Впустую хлопали веслами по воздуху, аплодировали весьма прозрачным победам и тому, как дымился асфальт в лучах чужого солнца. Слишком привыкнув ко всему, оно смеялось вместе со всеми, первым и последним, было слишком высоко и потому казалось - только казалось - высокомерным.На самом же деле солнцу было вообще всё равно.Паутина дорог ненавязчиво переваривала всех, растворяя в едкой крови и желудочном соке. Вдалеке уже показались окраины и старая проржавевшая рампа, скорее предназначенная теперь для граффити, чем для трюков. Разноцветные неразборчивые шрамы на ее поверхности были уже не столь яркими, равно как и дни, которые их когда-то оставили. Вырванные листки календарей сгнили, заросли травой, как потрескавшийся асфальт, выпуская ломкие побеги мыслей о том, что когда-то здесь было более людно и менее пестро под колесами мотоциклов... или скейтбордов."На этой рампе можно голову расшибить! Я не поеду, сам пробуй"Услышал я их раньше, чем увидел. Обыкновенная компания из четырех студентов. По крайней мере, по возрасту они могли бы быть студентами. Хотя, если взглянуть на часы, то эти студенты или прогуливали институт, или никаких лекций сегодня у них не было.Почему-то первое казалось несколько более вероятным.В них было что-то поверхностное - похожее на блеклые следы аэрозолей на камнях или соленые лучи солнца в складках джинсовых курток: проходящее, временное, пустое... Четыре медных гроша в керамической неулыбчивой копилке - они на удивление громко звенели. Этот звук эхом отражался от каменных стен, раздваивался, рикошетил и настигал сам себя пулей под лопатку.Сердца там не нашлось - у одного из студентов оно, кажется, ушло в пятки."Сказал же - не поеду""Струсил? Договорились же...""А самому - слабо?" Такие похожие голоса. Шум ветра в ушах нарезал их бумажными полосками и складывал по-новому - симметрично, одинаково, без узоров и изысков. Выбросит из памяти, когда найдет подходящую урну.Не скажу, что я так уж не люблю людей... просто иногда мне кажется, что у нас нет и не может быть, ничего общего. На моей покалеченной памяти я никогда не был человеком.Покосившаяся рампа дорожила своими остатками цвета, не любила отпечатки шин, которые от гравицикла ей не грозили. Я не трону эти увядающие краски чужой отчаянной молодости. Просто в своей мне хотелось бы почувствовать что-нибудь, кроме борьбы с дикими эво, с заражением, с начальством. И с собой.Ветер в лицо пах грозой. Странно... может, этот запах, серебристый и звонкий, исходил от нанитов? В конце концов, они были повсюду. Прохладное приветствие Города запуталось в волосах, оставалось только услышать его и резко повернуть в сторону рампы, съехать по практически отвесному склону, а затем устремиться вверх.Это было почти то же самое, что взлететь. Развернуться в воздухе, впитывая обратно под кожу черненое серебро и рыжее солнце омега-металла.Из него, наверное, могли ковать звезды. И им же потом эти звезды сковывать, чтобы не срывались со своих мест в небесной коллекции светлячков, не оживали, не взлетали выше. Падать же - никто не запрещал.Солнечные очки одного из наблюдателей, сдвинутые рукой на лоб, последовали за взлетевшими бровями. Второй выронил из пальцев повисшие на черном проводе наушники плеера. Все удивились и почти потеряли качнувшиеся нижние челюсти. Нет, в этом не было ничего особенного на самом деле. И, конечно, на обычном мотоцикле я бы этот трюк не выполнил, но студентам об этом было не обязательно знать."Эво..."- глухо протянул тот, который стоял слева от владельца очков - жилистый, с впалыми щеками и рыжеватыми вихрами, упрямо выбивавшимися из-под банданы, как сорняки из-под забора.Конечно, эво. Это у меня на лице написано, вернее - поперек удлиненных кошачьих зрачков. Если бы тот же трюк провернул человек, реакция была бы иной... наверное. Нет, я, конечно же, не ждал аплодисментов, но... сразу "эво"?Мое лицо давно научилось в такие моменты не выражать ничего, быть пустым, как чистый нелинованный лист бумаги. Я нарисовал на нем смайлик, вырезал - тонкой плотно сжатой линией."В этом есть свои преимущества"... как бы сказал доктор Вильямс.Вот только у смайликов независимо от поворота скобки оставалось одинаковое отстраненное двоеточие в глазах.Я, небрежно сняв перчатку, приложил ладонь к автомату с газировкой, намного более новому, чем эта рампа, и не особенно довольному подобным соседством, неравным по возрасту и статусу. Автомат ни о чем не спрашивали. И даже в этом случае - ему не заплатили.Легкий электрический импульс, рожденный нанитами в крови, - и в лоток выкатилась ничего не понимающая банка."Бесплатная газировка, например" - невозмутимо подытожил я - "Хотите?"Компания студентов переглянулась. Практически риторические вопросы во взглядах повернули их круглые зрачки вокруг своей оси, те в итоге всё равно остались прежними."Чтобы тоже стать мутировавшими уродами?!" - наконец, возмутился один из них. Стекла его очков покрывало закопченное невежество. Он серьезно так думал?! Всего лишь от того что я воздействовал своими способностями на устройство автомата для газировки?! Признаю, тут уж я не сдержался... хотя стоило бы. Но частый недосып не развивает умение избегать конфликтов."Вы вообще-то в курсе, что и так заражено всё живое?!" - почти по-кошачьи прошипел я.... что после катастрофы нанитная чума заполнила весь мир? И разбила его чашу последней каплей. Чтобы остаться здесь. В каждом вдохе. В каждом глотке воздуха, разносящегося по организму вместе с кровью. Тихая, спящая, копящаяся в листьях по весне."Да пошел ты, мутант..."Вы четверо отпускаете ее на выдохе, - возможно, конец вашей привычной человеческой жизни, полной предрассудков. Боитесь - старой рампы, высоты, меня. Боитесь стать такими же, как я. Себя - вы не боитесь, но сами же себя убиваете вернее, чем вас могут убить наниты..."Не обращай внимания. Я знаю этих разгильдяев со второго курса"Неожиданный незнакомый голос с усилием оторвал мой раскаленный взгляд, как репей, от удалявшихся невыразительных затылков и сутулых плеч. Они нарочито пытались не ускорять шага, и даже этот словесный выстрел в спину не стал поводом обернуться. Конечно, для "разгильдяев", но не для меня. У автомата с газировкой, который покорно расстался с никому не нужной алюминиевой банкой, стоял, вольготно прислонившись к нему плечом, мой ровесник. По крайней мере, на вид он был ровесником. Ожидал ли я, поворачиваясь, все-таки увидеть острый блеск неестественной белизны у висков в иссиня-черных волосах? Как в зеркальных осколках того, что еще осталось от моей памяти. Того, что безжалостно резало ладони, но я так и не мог это выбросить, отпустить и смириться с мыслью, что это был просто сон. Бред. Кровь на небесах, на стерильном металле и пластике операционных комнат...Его волосы были соломенного цвета. Приоткрывшееся, словно тоже желая взглянуть, больное солнце сплюнуло красноватые сгустки облаков. Высвободившиеся лучи скользнули по длинноватой челке, падавшей на лоб, покрыв ее пряди сусальным золотом.Он улыбнулся солнцу, чуть сощурив ярко синие глаза и приглашая свет в зрачки сквозь выгоревшие светлые ресницы."Можно?" - не дожидаясь, впрочем, разрешения, незнакомец взял выкатившуюся из автомата банку газировки и, ловко открыв ее, сделал большой глоток. "Ты эво, значит? Знаешь, те, кто живут с ненавистью внутри, всегда найдут, кого ненавидеть. Не будь мутантов - цеплялись бы к темнокожим, или к рыжим, или к тем, кто серьгу в ухе носит... ну, ты знаешь""А к тебе?" - поинтересовался я, мысленно отметив, как просто и непринужденно этот любитель бесплатной газировки и философских рассуждений перешел на "ты" с практически незнакомым эво."Нет, я-то совершенно обычный" - засмеялся он. Отфыркнулся, - видимо, шероховатые пузырьки содовой попали в веселый чуть вздернутый нос."Будь ты обычным, неизлечимым эво жилось бы легче" - веско заметил я, приподняв бровь и сметая пыльные мысли со лба. Потому что немногие из тех людей, кто еще не мутировал, не шарахались от эво, как от прокаженных. Я снова пропустил через автомат с газировкой легкий энергетический импульс из кончиков пальцев. Своеобразная благодарность за это непривычное мне ощущение живого солнечного света выкатилась в лоток с хрустящим плеском газировки об алюминиевые стенки."Да зачем же... мне бы одной хватило. Впрочем, если угощаешь..." - он, не сильно тушуясь, положил вторую банку в объемный карман куртки защитного цвета, пестревшей полосатыми нашивками на рукавах - "Меня зовут Ноа""Рекс" - представился я. Забавно, но было даже трудно припомнить, когда мне в последний раз доводилось называть свое имя... оно было не интересно, не нужно никому, кроме, наверное, меня самого. Всем прочим было достаточно или презрительного "эво" или вычурно-официального "специальный агент Омега-1"За свою жизнь больше привыкший к одинокой темноте без чувств и эмоций, я поймал себя на мысли, что, как бы горько это ни было, мне не верилось в его бескорыстие.Видимо, способность доверять ссохлась, атрофировалась за ненадобностью. Была отброшена когда-то давно, как хвост ящерицы, чтоб не мешала жить. Выживать. И жесткое, безвкусное мясо досталось огню, искрам на перекрестках звериных клыков.Доверие здесь прижимали к груди те, кто гнил в земле, с выеденными наивностью глазами. В пустые глазницы лезла червивая правда, но ее уже не ощущали. Не могли ни признать, ни опровергнуть. Я так давно и тщетно надеялся на то, что хоть какой-то человек отнесется ко мне - эво - как к человеку, которым я, возможно, все-таки был когда-то... ... а когда это произошло, когда я набрел на колодец в мертвой, выжженной пустыне, равнодушной ко всему, ко всем, я просто стоял и думал, что вода отравлена. Как солнце в моих глазах."И часто ты знакомишься на улице с эво?" - поинтересовался я, озвучив ту мысль, которая настолько сильно билась в сознании, что успела отпечатать себя на стенках гудевшего черепа. "Только в тех случаях, когда они угощают бесплатной газировкой" - хмыкнул Ноа тем же саркастическим тоном. Кажется, мои подозрения тоже были написаны на лице. Даже выдавлены - режущими лесками напряженных нервов.Расслабься и досмотри сон наяву до конца, даже если это действительно снится. Но помни, что ты уже не сможешь проснуться, когда небо снова станет красным. И это окажется страшнее, чем когда не получается заснуть от картечи дождя, бьющегося об металлическую крышу...Совсем уж нелепым совпадением стало бы, если бы этот приветливый рубаха-парень знал кого-то "из параллельной группы" с белыми прядями в волосах. Но я, разумеется, не стал задавать таких вопросов. Не хватало еще рассказывать первому встречному свои воспоминания. Не сбудутся...Я всего лишь хочу вспомнить. Разве это так много?И разве так сложно было допустить, что через закостеневший однообразный серый бетон пробивается упрямая, как весенний росток, жизнь? Тянется сквозь мое существование в роли оружия, которое умеет дышать. Минует битые стекла, матовый, уже ничего не отражающий оранжевый металл, покрывающий кости, начавший подбираться к сердцу, чтобы никогда больше не впускать в него чувства. И не выпускать.Задушенная синица в руке? Зачем...Я тихо вздохнул, глядя в направлении солнца. Ноа всё равно не услышал. Был обычным - хотя бы в этом."То есть, ты можешь управлять механизмами, когда к ним прикасаешься?" - сделал он напрашивающийся вывод, не спеша потягивая газировку из банки. Затем отошел от автомата, осуждающе мерцавшего цветными лампочками, и растекся темным контуром - против света."Не только. Я управляю механизмами, электроникой, металлами... много чем. Даже самими нанитами в определенных пределах. Могу исцелять некоторые мутации, выводя наниты из организма. Поэтому работаю на "Провидение" - пояснил я."Ничего себе..." - Ноа присвистнул.В какой-то момент мне показалось, что я почувствовал чей-то взгляд, неподвижный и тяжелый, как дуло ружья, прижатое к затылку. В череп ввинчивались свинцовые зрачки. Один выстрел - и они окунутся в месиво мыслей, которые уже станет невозможно прочесть на асфальте.Я развернулся. Возможно, слишком резко, чем стоило бы это делать из-за какого-то смутного предчувствия, странной мелодии дергавшихся медных нервов. Все равно увидел лишь забор из плетеной проволоки. Погасшие битые окна старого здания, выгоревшего когда-то изнутри, да так и брошенного - спичкой в мусор, скопившийся вокруг. Оно было готово для сноса, но, по всей видимости, забыто и приговорено стоять, глядя на солнце. Мечтало еще раз сгореть - и уже дотла.Там жили бродяги? Может, какие-то неизлечимые эво, которым повезло намного меньше, чем мне - живому оружию, у которого, по крайней мере, были деньги и крыша над головой.Ощущение чужого взгляда из обугленного остова здания пропало так же внезапно, как и возникло. Словно неведомые наблюдатели просто решили закрыть глаза, и свинец ударился об веки."Может, пройдемся?" - предложил я Ноа, стараясь, чтобы это прозвучало непринужденно. Привык доверять своему чутью...Увы, меня почуяли раньше.Движение воздуха, еще сонного здесь, разбуженного резко и грубо. Скрежет вспоротой колючей проволоки на заборе, которая испуганно шарахнулась от этих когтей. Металлические, но странно естественно вырастающие из пятнистых лап они больше напоминали тесаки. Существо промелькнуло опасно близко - я ушел в сторону от возможного удара, но оно, кажется, и не пыталось его нанести. Просто... спрыгнуло вниз. Глаза на узкой вытянутой морде, похожей на волчью, были красными.Совсем как небо, когда заканчивается свет. Когда его остается совсем немного. Недостаточно даже для того, чтобы поздравить кого-то с наступлением апокалипсиса. И жуткие тлеющие угли вместо зрачков начинают дышать, запахи попадают в тиски чуть приоткрытой пасти, застревают между кривых клыков.Я успел заметить еще какие-то металлические импланты по бокам морды волка и на переносице. Было сложно понять, являлось ли это следствием мутации или хирургии. Грязная белая грива свисала космами на закрытую подобием кирасы грудь. Тело существа, облаченное в броню, выглядело почти человеческим, если не считать строение ног, больше походивших на звериные лапы.Клинок из омега-металла плавно, замедлено, но все-таки вырос из моего предплечья."Мы не враги" - хриплый булькающий голос донесся откуда-то справа, не от прямоходящего волка, который лишь оскалился в не по-звериному циничной усмешке. Я бросил резкий взгляд в сторону и не понял, как мог не услышать шагов такой... туши.Массивный ящер, гротескный, с плотной, как у крокодила, покрытой каменными наростами кожей, выглядел неповоротливым. И, похоже, лгал об этом всем своим видом. Из его левой руки - передней лапы? - плотно росли мутные, землистого оттенка кристаллы, расширяясь книзу и превращая предплечье в подобие тяжелой палицы. Взгляд рептилии был неподвижным, немигающим, как будто переваренные отражения в глазах накрыли выгнутыми бутылочными стеклами.На протяжении уже нескольких лет наблюдались случаи, когда нанитное заражение, перестраивая нервную систему, наделяло бывших животных человеческим интеллектом. Это, конечно, давало доктору Вильямсу лишний повод порассуждать об эволюции и о том, что мутации - во благо. Впрочем, он рассуждал об этом и без повода...Но лично я еще не встречал на боевых вылазках таких эво - бывших животных, способных к человеческому мышлению и речи. "Не враги" они сказали... "Тогда что вам нужно?" - недоверчиво уточнил я, не спеша убирать клинок под кожу. Этот волк-оборотень тоже не торопился втягивать когти, если даже и умел это делать "благодаря мутации", в отличие от обычных волков."Мы прибыли с посланием из Бездны. Это убежище для всех эво. Наш дом" - гортанно прорычал волк, словно откусывая каждое слово щелкающей пастью."Тебя было непросто выследить. Вожак желает встретиться, Рекс Салазар"Похоже, у Провидения случилась утечка информации, раз обо мне, секретном оружии, стало известно какой-то группировке...... секунду, он сказал Вожак? Так это, значит, и есть та самая Стая? Община разумных неизлечимых эво, обитающих на территории вокруг руин исследовательского центра, можно сказать, в самой воронке нанитного взрыва, где уровень заражения до сих пор так высок, что обычные люди вообще не могут находиться там без средств защиты. Не могут дышать этим воздухом, не могут принять его в свою сворачивающуюся кровь.Провидение часто отзывалось о Стае настороженно, враждебно. Считало их чуть ли не экстремистами, планирующими террористические атаки, хотя эти эво еще ничего не совершили, просто, насколько мне известно, держались подальше от людей.Иногда было сложно винить их за это желание..."Ну, я здесь" - спокойная констатация факта, такого очевидного, что я даже слегка пожал плечами, не понимая..."... почему ваш Вожак не пришел лично?"Волк и ящер переглянулись с таким видом, как будто раздумывали - продолжать уговаривать меня пойти добровольно или просто притащить в Бездну мой труп. А вот этого я не советую...Клинок из омега-металла чуть повернулся в раненом воздухе. Ветер взвыл, запутался, убегая, в проржавевших рампах."Вожак не может надолго покидать Бездну" - волк принял единственное разумное решение, отрывисто прорычав объяснения. Сухие, как песок, они хрустели у него на клыках - "Он - сердце Бездны, ее неотъемлемая часть. Ты пойдешь с нами, или нам сообщить Вожаку об отказе?"О, так я еще, значит, могу отказаться? Правда, что ли?Я криво усмехнулся. "Рекс, это наверняка ловушка"Ноа. На протяжении всего разговора с эво он держался за моим плечом, как тень, собранный комок нервов. Его замечание было по-военному твердым и лаконичным. Озвучило вслух мои собственные предположения."Мы говорим не с тобой, человек!" - оскалился волк. Челюсти сомкнулись, перекусывая остатки терпения. Да его и было-то - на один зуб..."Ты пойдешь или нет, оружие людей?!" - он снова резко обернулся ко мне.Я собирался вскинуть меч и сказать что-нибудь убийственно вежливое в ответ на столь любезное приглашение, когда внезапно воздух за спиной волка и ящера... просто распахнулся. Как будто занавес, разрезанный надвое, тяжелый и бархатный. Красный, как открытая рана.Я, опять же, слышал, что среди Стаи есть эво, способный открывать некие порталы обратно в Бездну из любой точки мира. Но увидеть это своими глазами...... увидеть то, как из воздуха, сверкающего всеми пятнами разбитого стекла, первыми вырвались далекие и тягучие запахи леса. Прохладные, ищущие, как змеи, свое место под солнцем, они коснулись кожи так, будто никуда и не уходили. Всегда были здесь, как звезды, которых просто не видно днем.Навстречу, в стеклянный грот бреши, мутной волной потекла городская духота, столкнувшись с окровавленной свежестью. Два вздоха не прозвучавших вопросов, непродуманных ответов. И можно было все еще видеть, как медленно, мучительно продолжает растягиваться на дыбе пространство, похожее на тонкую пленку, готовую порваться в любой момент, выплеснув в лицо эту бурю в стакане.Сердце стучало пульсом в виски, как будто забытые где-то снаружи мысли рвались обратно в сознание. Их не пускали, считали лишними, потому что они никогда не закрывали за собой двери, стоя на пороге и пропуская сквозь свое рыхлое тело все сквозняки и предчувствия.Это было что-то давно потерянное, забытое, словно давний детский сон под подушкой. Как мечта, которая опоздала сбыться на много лет, перевернула песочные часы, выпустила кукушку из ладоней. Стрелки пробили полночь, и осколки хрустальных башмачков осыпались на лестницы в красные лужи ковровых дорожек...... но ты все-таки пришел.Этот мир ждал тебя, как рассвета, цветения васильков и лаванды в глазах, запахов фиалок поутру, листвы, улетающей в небо. Я ждал тебя... глядя на закрытую дверь в собственное сердце, я даже не догадывался о том, как сильно... "Я ждал тебя, Рекс... "Голос донесся внезапно с ароматом леса, листвы, ронявшей слезы дождевых капель, нескошенной травы и цветов, сиявших росой. Легкий воздух, тяжелые воспоминания. Что-то острое и знакомое было в пейзаже, дрожащем за багровой дымкой бреши в пространстве, похожей на растекшееся пятно крови в холодной воде...... и в этом голосе, пропитанном насквозь такой близкой болью одиночества. Оно тоже было отраженным, но не кривым зеркалом, а озерной ключевой водой, покрывшейся рябью от северного ветра, мешавшего разглядеть лицаНаверное...Легкие касания теплым медиатором натянутых струн на костяной арфе. Мелодия - такая родная, такая болезненная, безвозвратно ушедшая, как материнская колыбельная или детская считалка во дворе под сенью пушистых тополей.Наверное, я... Простое чистое счастье, о котором даже не задумываешься в том беззаботном возрасте, делая глоток колодезной воды с пьянящими капельками солнца.Свежий ветер и бесценные фантики, закопанные под разноцветным битым стеклом.Я помню... Легкий трепет крыльев севшей на лицо бабочки на щеках - как чьи-то родные ресницы. Так близко, что на таком расстоянии слезы на них можно было только почувствовать....я ...помню ...тебяВставьте частицу "не" куда угодно - все равно будет больно. Она разорвет кожу сизыми с переливом жвалами и медленно проползет внутрь раны, раздвигая края и выталкивая мешавшие ей струйки крови. Пусть несут тепло прочь - было глупо искать тех, на кого не показала считалка.Да и кого из них можно найти после взрыва?Мертвые не играют в игры.Чей-то смех, так непохожий на свой собственный, такой искренний, такой свободный. Такой... как у ребенка, победившего в игре в войну, и разумеется, не знавшего, что такое война на самом деле. И что такое победа - тоже, потому что порой победителям следует смеяться меньше всех.Посчитаем еще раз?Один шаг, второй...Этот пряный вишневый запах, как будто алая брешь в пространстве сочилась раздавленной мякотью свежих ягод и немного дымом от костра.... третий, четвертый...Оглушающая тишина казалась нереальной. Невольно сжался кулак, только чтобы ладонь почувствовала, что это не очередной сон, что пальцы не набиты ватой. Оказалась вспотевшей на самом деле.Пятый и..."Специальный агент Омега-1!"Шесть! Агент Шесть... как же я все-таки ненавидел эту цифру!!Резко, инстинктивно я отскочил от магнитного лезвия пробившего асфальт прямо у меня под ногами. Вожак Стаи, пригласивший меня, это был он, тот самый эво с белыми прядями! Я знал, я чувствовал, что это он! Призрак прошлого из моих снов, первая любовь, вырезанная из памяти скальпелем... проклятье...Почему мы по разные стороны?! Почему?!"Даже не думай"Голос Агента Шесть был настолько холодным и острым, что приложенный к горлу он бы смог остановить, срезать дикое биение пульса. И ненависть хлестнула бы фонтаном, смывая темные очки с каменного лица.Как всегда, Агент появился в сопровождении оперативной группы, вымуштровано взявшей на прицел скалящихся волка и ящера. Выражения их морд были похожи на какие-то неуместные усмешки.Они, похоже, прекрасно знали, как я поступлю...