Глава 9 (1/2)

За эти злосчастные минуты, во время которых перед глазами мелькали чёрные пятна, девушка думала: «А почему я? А почему же мне так не везет?». Она почувствовала, что её подняли, и уложили на кушетку. Вскоре, ей что-то вкололи, и жуткая боль исчезла. Только тогда Наки смогла спокойно закрыть свои глаза, перед которыми постоянно появлялись злобные глаза мужа.

Наутро, после ужасной операции, девушка с чудом открыла, вернее, смогла открыть, свои уставшие глаза, под которыми залегли синяки. Рядом, облокотившись на спинку стула, спала Анки, у которой синяки были ещё, так сказать, выразительнее. Влажные дорожки, так и застыли на щеках. Девушка попыталась дотянуться до стакана воды, но рука больно хрустнула, что вконец разбудило сестрёнку. Анки подскочила, взяла стакан, помогла сестре лечь, и глубоко вздохнула.

— Ты что-нибудь помнишь? – она устремила свои зеленые глаза в её такие другие, янтарные и очень уставшие. Огонёк исчез из них – было очень жалко смотреть сейчас на неё. Наки закрыла глаза, и перед ней сразу предстал злобный Учиха, толкающий её вперёд.

— Я споткнулась, нечаянно, так получилось… — девушка хотела заплакать от того, что произошло вчера, но всё же, удержала в себе глубокую обиду и боль, слишком она была гордой.

— Как ты могла быть такой неуклюжей! Говорила же я тебе – нельзя жить с такой опасной и крутой лестницей в доме! А как же ваши маленькие детки будут там летать?

— Уже не будут, — хмыкнула девушка, ощущая жуткую боль в спине.

— С чего ты это берёшь? – Анки пыталась смотреть на это как-то с позитивом. Хотелось обрадовать свою сестру, поддержать её. – Ты ещё такая молодая, такая красивая… почему же не будут?! – сестрёнка убрала небрежно падающую на лицо Наки прядь волос, и посмотрела на открывшуюся дверь. Это был доктор, лечащий девушку.

— Здравствуйте, доктор. Ну, как обследование? – Анки резко вскочила с места, ожидающе подняв брови. Ничего не ответив, мужчина в возрасте позвал за собой, направившись в коридор.

— Мы тщательно проверили процент здоровья вашей сестры, и пришли к ужасу, в свои двадцать три года, он составляет лишь сорок четыре процента. Большая половина костей переломаны, сотрясение мозга… – это же кошмар! Случайно упасть так просто невозможно: её толкнули. Я в этом уверен, но если уж на то пошло дело, то бедняге ещё повезло — сотрясение лёгкое, огромной опасности, как таковой нет, но она – уже обеспеченный инвалид. Бегать она не сможет, не сможет сделать элементарную растяжку. Перелом позвоночника перешёл все границы. Если хотите, мы пройдем в мой кабинет, и Вы взглянете на её сломанные кости. Результат Вас не обрадует, — очень усталый доктор глубоко вздохнул, и, похлопав по плечу, удалился. Анки стояла, онемев, её тело покрылось мурашками, из глаз потекла тонкая струйка соленой воды. Простояв на одном месте минут десять, девушка вошла в палату, и еле как улыбнулась.

— Что он сказал? Я уже – инвалид? Только прошу, не ври мне. Я и так уверенна в этом. Лёгкими ушибами и переломами не отделаюсь.

— Да, Наки. Он сказал, что ты обеспеченный инвалид… — сестрёнка рухнула без чувств на пол, и зрачки сестры широко распахнулись. «Обеспеченный инвалид…». Вскоре, Анки привели в чувства, дав успокоительные, оказав помощь, сделав расслабляющий массаж. Сейчас она была на нервах, но вопрос, кто, же толкнул сестру, удержала в себе. «Я уверенна, что Наки упасть не могла. Она не неуклюжий медведь, всегда смотрит под ноги не только себе, но и другим, и не раз мне так помогла, спасая от переломов. Кто же тебя так? Кто, Наки?», — девушка заснула на мягком диване, укрытая легкой простыней – Гаара уже пришёл, он сел рядом, и теперь сам смотрел за своей женой и подругой-родственницей.

Наутро, подруги уже были в больнице, и дежа вю началось опять – слёзы, умоляющие просьбы, тяжелые вопросы… приехала мать Наки и Анки, которая пришла в ужас, узнав, что дочки уже выскочили замуж, не оповестив об этом. Конечно, больше шокировала Наки, которая стала инвалидом. Теперь её не волновала младшая дочь, теперь, наблюдая, как страдает Наки, ей становилось всё понятнее, почему она так ненавидела её и своего отца, который бил за чистую правду, но несправедливо. Слова доктора о болезнях Наки с детства, поставили её в окончательный тупик, совершенно заведя в неловкое положение.

*дальнее прошлое, разговор двух родителей*— Слышишь, зачем ты так тяжело с ней обошёлся? – женщина с алыми губами и белоснежной кожей, протянула чашку с чаем своему мужу.

— Это ужасающее поведение, и манера разговора этой дряни вывели меня из себя. Сколько же можно терпеть?!

— Это ведь, первый раз. Впервые она что-то сказала нам, и ты очень разозлился. Я не узнаю тебя. Твоё поведение вызвано проблемами нашего клана? Знай, это не повод срываться на дочери.

— ХВАТИТ! – мужчина перешёл на крик. – ЭТО ПРОСТО УЖАСНО! Я В БЕШЕНСТВЕ, Я ЗОЛ! СО МНОЙ НИКТО ТАК НЕ РАЗГОВАРИВАЛ!

— А отец? А он так с тобой в детстве не разговаривал?

— Только он смел, говорить и делать мне такие замечания! Даже ты не смеешь! Твоё поведение, моя дорогая, тоже, не вызывает восхищения. Вся моя семья, абсолютно все, на людях совсем другие! Все демонстрируют своё идеальное поведение на людях, все всегда просто куклы, которых натренировали!

— Точно так же, кактебя! Их тренером являешься ты, твоим – покойный Хитирами-сама. Пусть будет земля ему пухом… Я не забываю, как твоя мать ужасно обращалась со мной, и не хотела принимать в семью! Я не забываю, как она ударила меня ни за что! Я была тоже в бешенстве! Я не из какого-нибудь подвала! Я истинная японка, из знатного клана, прекрасная хозяйка, пыталась понравиться этой стервозной натуре! Но я не смела ей сказать и слова, потому что она тоже умеет чувствовать, и она ранима, как ребенок. Так и ты будь добр общаться со своими дочерьми помягче! Я знаю, что ты любишь наших сыновей больше, но даже сейчас, ты действительно перегнул палку с обожанием Анки! Она уже совсем здорова, ей ничего не грозит! Прекрати останавливать своё внимание на ней, прекрати, или же ты сам об этом пожалеешь, когда состаришься, и уйдешь на тот свет. Я уверенна, что к добру это не приведет, будет ещё прекрасно, если её сестры примут её! Тебе ясно?! Перестань холить и лелеять эту малышку! Пере… — он не дал договорить ей, и очень сильно ударил по лицу.

— КАК ТЫ СМЕЕШЬ СО МНОЙ ТАК ГОВОРИТЬ?! ТЫ ВСЕГО ЛИШЬ ЖЕНЩИНА, И НЕ УМЕЕШЬ ВЫСКАЗЫВАТЬ СВОЁ МНЕНИЕ! Я ЕГО ВСЕ РАВНО НЕ ПРИМУ!

В слезах, она осталась на полу гостиной, перебирая свои мысли…*конец прошлого*«Теперь ты, наконец, поймешь то, о чём я толковала тебе столько лет. Прости меня доченька, прости за то, что я ударила тебя. Я до сих пор помню тот момент, и мне так стыдно», — женщина прикусила губу, и взяла руку старшей дочки.

Наки чуть привстала с кушетки, и, словно маленькое дитя, наблюдая за своими шажками, немного обрадовалась. Она подошла к окну, и увидела букет красных роз, а затем своего мужа, который стоял, и пинал бордюрчик, окончательно портив свои туфли. «Ещё и заявился…», — Наки перевела взгляд на девушку, которая бежала трусцой, с наушниками в ушах. Через минут десять, Учиха зашёл в палату, и виновато протянул жене розы. Она лишь перевернулась на другой бок, и, сглотнув засевший в горле комок, стала сжимать ни в чем не повинную простыню. В палате никого не было – мать и Анки пошли перекусить во время сна девушки.

— Зачем ты пришел? Опять столкнуть меня, но уже с кушетки? – Наки смогла выдавить из себя слово.

— Нет, я пришел извиниться.