Глава 6. Сейчас я возьму материалы и поднимусь к тебе. (1/1)

Ума не приложу, зачем я с ним поехала. Хотя нет.... Мной просто овладело желание по-человечески потрахаться где-нибудь подальше от этой старпёрской забегаловки.Вёл он большой, красивый Hammer. Цвет в темноте я точно не поняла. Вроде, тёмно-синий. Уже сейчас я вся горела при одной только мысли о художнике. Композиция ноток его тела металась в моём носу, раскрываясь то одними, то другими запахами. Его плоть была так колоритна во всех смыслах: она и сладка, и горчит, и обжигает, и словно айсберг холодит, местами даже чуток пресна и в то же время кисла, терпка. Ловлю я цитрусовые ноты, переходящие в металл, и снова что-то из растений.... принюхиваюсь к одному, а получаю что-то неожиданно другое. И эта кровь меня зовёт попробовать, что ж там такое. Эмоционально он спокоен и предельно уравновешен, но этот притягательный запах желания с сандаловыми нотками.... тёплый сладковатый запах похоти с небольшой кислинкой давно выдавал его истинные намерения. Конечно же он хотел трахнуть меня, как любая задрипанная дрянь этой забегаловки. Но никогда прежде я не знала, что художники так многогранно пахнут. Как тысячи людей. Возможно, его питают его же работы или натуры. Он либо схватывает эти запахи, либо сам может вырабатывать их. Но каждая его эмоция производила гораздо больше энергии, чем эмоции других моих жертв. Даже то, как он нахмурил брови, было особенно горячо....Всю дорогу мы не разговаривали, я только вкушала его запах, а он, судя по тому, что выброс феромонов с его стороны возрастал с каждой минутой, уже представлял меня голой и страстной в своей кровати, а, может, ещё где-нибудь....Подъехали мы к частному двухэтажному домику, который располагался в городе. ?Странно, зачем ему было тусить в какой-то деревне, когда он живёт в городе?, — подумала я и тут же свалила на творческую неадекватность. — Я загоню машину в гараж, а ты можешь выходить.— Т.е. ты меня не отвезёшь домой?— Э-эм. Отвезу. Только утром.— В смысле утром?— А ты что, куда-то торопишься? — он мило улыбнулся.— Хотелось бы сходить завтра в универ.— Именно поэтому ты посещаешь забегаловки и выпиваешь по ночам?— Да. Я так морально готовлюсь к завтрашнему дню. У меня контрольная по истории.— Интере-есно.... Так ты позволишь мне загнать авто? Если что, я отвезу тебя пораньше, не сомневайся.— Ладно.На самом деле мне было совершенно насрать. До дома я и добежать могу. Просто мне интересно было попытать немного его логику.****Первое, что я заметила, входя в дом, тут пахло женщинами. Множеством женщин. Их здесь было не просто много.... их была куча. Грёбанная куча баб! Были как старые запахи, так и новые. Они уже не выветривались! Где-то их было больше, где-то меньше. Но туда, куда он меня вёл, женщин было больше всего. Это было невыносимо. Запахи его шлюх душили меня изнутри. Казалось, что в ночь он трахает как минимум десяток баб, и это только с первого захода. Я остановилась.— У нас сейчас будет секс, не так ли?— А ты хочешь сейчас? Я думал, что мы для начала займёмся живописью.— Живописью? Подожди, ты серьёзно? Живописью?— Да я быстро, пойдём.— Быстро что?— Изображу твою красоту красками на холсте. Ты и глазом не успеешь моргнуть. А потом у нас будет горячая ночь, обещаю.— Так, я буду позировать только при одном условии.— Условии? Интересно.... — протянул он со свойственными ему секси-нотками. — И-и?— Я буду позировать там, где тебе не позировала ни одна женщина. Я же у тебя особенная, не так ли?— Ахах, хорошо. Поднимайся наверх, справа спальня. Там мне не позировала ни одна женщина, — на его лице промелькнула восхитительная улыбка. — Выключатель слева от двери. Сейчас я возьму материалы и поднимусь к тебе.****Странно.... он весь горит, как я, и откладывает секс на потом. Видите ли, ?я сначала тут порисую, я весь из себя такой интеллигент....?. Бабник ты, вот и веди себя как бабник, не придуривайся. Ему секс уже дают, а он рисовать идёт. Тоже мне, художник.Чисто для приличия пришлось включить свет. Я бы не стала делать этого дома, т.к. прекрасно видела в темноте. Хоть и так себе различала цвета.Вскоре я почувствовала плоть Сальвадора, поднимающегося сюда. Надо раздеться, может, это убедит его отложить краски.