Часть 1 (1/2)

Как-то не к статиК ночи заныло сердце.Может быть, хватит?Глупые игры, герцог…(с) СкадиЧасть 1.Леон скучал. Случившийся не так давно приезд Анри вывел его из этого состояния, но совсем не надолго, точнее, ровно на то время, пока Конар гостил в усадьбе. Остальное время молодой герцог придавался скуке. И делал это вдумчиво и последовательно, с полной отдачей.Начал он с того, что по возможности оградил себя от разного рода встреч, с кем бы то ни было, и взял бессрочный отпуск на службе. Благо, времена ныне были относительно спокойные, и в его постоянном присутствии необходимость отсутствовала. Собственно, даже наличие у него служебных обязанностей, занимающих большую часть дня, положение не сильно изменило бы.

Точнее, только усугубило бы душевное расстройство ставшего вдруг впечатлительным Леона. Дело в том, что во дворце царила беспробудная тоска. И источником этой тоски был Родриго Гарика. Что загнало сиятельного оптимиста с такую глухую печаль, сказать никто не мог. Военный гений, Спаситель, Герой войны и прочая, прочая, прочая в упор отказывался разговаривать. Со всеми, включая слуг и подданных. Слуги и подданные хватались за головы и шептались о проклятьях. Все близкие друзья и дальние знакомые отчаялись в попытках отыскать ответ, а Стедд, походив пару дней под дверью личных покоев, но, так и не увидев их хозяина, отбыл в родовое имение, решив заняться приведением наследства в порядок.Поскольку в течение первой недели его не искали, и писем он не получал, молодой герцог с чистой совестью погрузился в бухгалтерию, математику и финансовый анализ. Данные занятия наводили на него эту самую скуку, но отступать было не в характере Стедда, и он последовательно разбирался с бумагами.Оказалось, что все не так уж плохо и многое можно поправить уже сейчас, а то и не трогать вовсе. Рутина, рутина и ещё раз рутина, которая должна быть сделана, а, следовательно, именно это с ней и произойдет. Но все требует времени.

Талантов полководца и организатора у Леона никто не отнимал, поэтому потребовалась всего 10 дней, и о состоянии дел можно было осведомляться время от времени, проверяя отчеты и оценивая результаты.Вот теперь скуке можно было придаваться с особым наслаждением. Последовательно ознакомившись с творчеством тех авторов, чей посредственный литературный дар не вызывал раньше желания даже дочитать хоть одно произведение, Леон поднялся в своем устремлении на новый уровень и продолжил в одиночестве скучать дальше.Прикинув, что сможет не хуже, временами марал бумагу и даже рифмовал что-то с чем-то, но это тоже было проявлением тоски.Никогда не замеченный в особом пристрастии к музыке (кроме песен в исполнении Гарики) герцог Стедд увлекся обучением игры на духовых инструментах. Слуги и прочие домочадцы прокляли этот день и уверовали, что в их господина Дьявол. Иначе как можно ещё объяснить те странные душераздирающие звуки, которые в его руках издавал любой музыкальный инструмент, будь то деревенская дудочки или флейта тонкой работы. Уроки Леон брать не хотел, решив самостоятельно овладеть азами мастерства.Кстати, о слугах. Их герцог гонял нещадно. На второй день его пребывания дома, этот самый дом блестел как самородок в речной воде, глаза слепило от надраенных поверхностей. Было вычищено все, включая самые дальние кладовые и погреба. Со скуки молодой хозяин умудрился сунуть нос почти везде и всем остался недоволен. Не зная, чего ждать, прислуга при его появлении исчезала из поля видимости почти мгновенно, что герцога сначала развлекало, но потом тоже наскучило.Подобное отношение со стороны своего господина, однако, не породило среди простонародья недовольство, а стало причиной их повышенной старательности в делах и чуткости к желаниям молодого герцога. Дело в том, что своего теперешнего повелителя большинство не знали вообще, а те, кто знали, помнили его маленьким мальчиком или подростком. И за годы его невмешательства в дела хозяйственные, в стране, жизни и лично с ним столько произошло, что слуги решили порадовать последнего герцога, предположив, что его суровый нрав – следствие тяжелых жизненных испытаний.

Откуда в доме столько преданных и усердных слуг Леон не задумывался, принимая это, как должное. Впрочем, он обращал внимание на усердие и старание и был справедлив к своим подданным, что эти самые подданные и оценили более всего.Что интересно, Леон не пил. Пить одному – это не скука, это алкоголизм. А компании не было и не хотелось.

Месяц провинциальной скуки подходил к концу. Леон решил, что этого мало и остался в поместье наслаждаться прелестями мирной жизни дальше.К концу второго месяца стали видны результаты. Стедда и Нокса потихоньку оправлялись от последствий войны, засыпая на зиму. Казна пополнялась, раздавались долги, жизнь простых людей шла своим чередом. Присутствие молодого герцога в поместье стало для них символом мира и перемен к лучшему.

Леон уже вполне сносно извлекал звуки из флейты (игрой эти кошачьи концерты пока никто назвать не решался), цитировал малоизвестных авторов своему дворецкому Максу, писал стихи, и в одиночку выезжал на охоту. Скучал, в общем, по полной программе и от души.***Гарика пил второй месяц подряд. Первый – молча и скорбно, второй громко и с размахом. Причин этому не находил никто. Простонародье грешило на проклятия и евреев, юные романтики уверяли, что герцог влюблен. Ближний круг терялся в догадках. При сопоставлении фактов удалось установить только то, что за пару дней до впадения в это непотребство у Гарики состоялся разговор с Стеддом. О чем они говорили, не знает никто, но пару дней герцог не разговаривал только с начальником своей охраны, а как-то с утра перестал разговаривать со всеми. Большинство видели, как Леон в числе прочих пытался увидеться со своим подопечным, но безрезультатно. После этого взял бессрочный отпуск и отбыл к себе в поместье, где и скучает до сих пор.Пиньяки решили, что в целях продвижения расследования причин Гариковского поведения с Леоном необходимо поговорить по душам. Вызов в столицу он проигнорировал, поэтому придется все же съездить самим. Дружеских отношений с молодым Стэддом почти никто не водил, а те, кого можно было назвать друзьями герцога Стедда, сейчас были вне досягаемости. Точнее, до Моря было ещё дальше, чем до самого Леона, да и уговорить Бешенного на эту авантюру в целях государственной безопасности не было никакой надежды – принципы.

На очередной бутылке ?Слезы? было решено, что едет все же Лионель – ему больше всех надо, да и есть вероятность того, что договорятся.

Итогом пьянки стала мысль, что Леон просто не хочет рассказывать, что произошло. Лионель расстраивался и каялся, что в плане военного шпионажа и сбивания противника с пути истинного Стедд его таки уел, Рауль поддразнивал брата и строил вероятные сценарии развития событий, а Анри строил план по разоблачению Стеддовского коварства. Роберт лишь качал головой, уверяя, что эти двое сами разберутся, и не стоит им мешать, хоть бы от этого и зависела государственная безопасность и спокойствие народа.Наутро в Стедду отправился Конар, взяв бессрочный отпуск у своего шефа и объяснив обоим Пиньякам, что ?дело ясное, что дело темное?, а значит, требует времени, но он постарается как можно скорее все решить.Через три дня столица захандрила основательно уже во главе с Лионелем Пиньяком. Гарику уже не кто не разыскивал и не откуда не вытаскивал. И он, вероятно потеряв интерес к долгим ночным рейдам, оккупировал несколько комнат дворца, а точнее, регентские, то есть свои покои, где и продолжил кутежи, требуя вина и все чаще – девок. Лионель пару раз порывался подраться с ним или просто набить сиятельный герцогский лик, но был остановлен на подходе к покоям Робертом, напомнившим ему, что Гарика и без сознания способен уложить пару десятков вооруженных головорезов. Так что, в пьяном кураже уделает одного Пиньяка между иками. Лионель злился, но уходил. Судя по тому, что Роберт дежурил в коридоре, не у одного Пиньяка чесались руки испортить Гарике лицо.Мирная же жизнь в столице потихоньку налаживалась, горожане занимались повседневными делами. Дебоши Гарики становились не более чем кабацкой байкой.

***Герцог Гарика был неприлично трезв. В своих покоях он пел, но песни его больше походили на вой. Девицы, которых ему периодически приводили, весь вечер сидели в углу спальни и слушали. Иногда они плакали, иногда пытались разговаривать. Первых герцог терпел дольше, вторых выгонял сразу.Попойки же проходили в кабинете. Молодежь, имен которой он даже не помнил, пила за его здоровье во главе с Вилсом. Иногда выходя к ?гостям?, Родриго отмечал некоторую смену лиц, но долго он не задерживался на людях. Виконт взялся поддерживать его имидж и справлялся с этим великолепно.Гарика умел признавать свои поражения, хоть это и давалось ему с немалым трудом. И сейчас он пытался осознать, что проиграл, проиграл себе самому одного сероглазого выскочку. И что с этим делать, он не знал. Они оба не знали. Однако отказываться от своей идеи он не сбирался.***И тут из столицы принесло Анри. Именно принесло. Потому что иначе это внезапное явление назвать нельзя. Он с порога заявил, что не уедет отсюда, пока Леон не выгонит, ибо столица у него уже в печенках. На что Леон предложил гостю располагаться, а вечером спуститься выпить, сейчас же ему, Леону, некогда, он идет в деревню на свадьбу послушать хор, чтобы хоть как-то развеяться от скуки.

Вообще-то у Анри было письмо от Рауля Пиньяка, в котором Леона вызывали на службу, но вручить данный пакет предписывалось только в том случае, если молодой герцог прибывает в непотребном виде и ведет недопустимый образ жизни. Разведка, конечно, доносила, что все благополучно, но Раулю этого было мало.Леон вышел, а подошедший слуга проводил слегка опешившего Анри в гостевые покои, посоветовав не сильно докучать герцогу. От этого совета Конар впал в задумчивость и отправился на кухню за обедом.В это день Леон гулял особенно долго. Он действительно отправился в деревню, послушать, как поют на свадьбе деревенские девушки. Потом крестьяне напоили его местной брагой и травяным отваром. Еще вчера он подарил молодым ящик южного вина, и сегодня сам же открыл первую его бутылку. Но много он не выпил.В тот вечер тоска отпустила его. Он раз за разом обдумывал, зачем приезжал Конар. Если он прав в своих догадках, у него в гостях скоро перебывает почти все столичное дворянство, а этого он не выдержит, сбежит в зимний особняк в лесу, и будет жить отшельником.Если честно, Леон вообще не хотел возвращаться в столицу, равно как и встречаться с кем-то из прежних знакомцев. Третий месяц он лелеял мысль, что он отдохнет и начнет новую жизнь, но это была всего лишь мечта.

Но возвращаться в столицу.… Нет, пожалуй, лучше не стоит. И первый человек, которого не хотел видеть Леон, был герцог Родриго Гарика.?Собственно, а на что ты надеялся, герцог? — спрашивал он себя раз за разом. — На то, что поймут и отпустят, не задавая вопросов. Не иначе. Глупо, герцог, глу-по! Нельзя понять того, о чем ничего не знаешь. А объяснять ты никому ничего не намерен. Гарика тогда все сказал, и ты с ним согласился?.Уже давно стемнело. Леон брел в поместье, развлекая себя этим и подобными разговорами и гадая, отчего всполошились Конар, а следовательно и Пиньяки и кого ещё ждать в гости.Вероятно, он действительно загулялся, а к ночи ещё началась метель, но так или иначе, но на пороге усадьбы его встречал дворецкий, укутанный по самые уши и уже напоминающий сугроб, но с фонарем в руках. На стенах и башнях тоже горели факелы. Обычное дело в метель, но не стоять же на крыльце. Макс сделал вид, что это всего лишь его работа, а ни в коей мере не волнение за своего хозяина, однако Леон заметил, как вслед за ним во двор прошмыгнул паренек и тут же исчез на конюшне. Значит, посылали искать, волновались.?И когда это вам, герцог, стало дело до волнения слуг?? – мысленно усмехнулся Леон, но в дом зашел быстро, не спрашивая Макса, каких кошек он тут ищет.И только очутившись в тепле, Стедд понял, что замерз. В холле поместья было тепло, чисто и уютно. Оглядевшись, Леон отметил, что каждая вещь теперь занимает свое место, то есть то, которое он ей предназначил, что-то убрали, что-то отремонтировали.