- 3.9 - (1/2)

За нами в комнату тут же заходит хмурый Матвей, который видел, как я провожу парня в рабочую зону, куда посетителям, в общем-то, нельзя..— Что это за на фиг? – спрашивает он с порога, окидывая взглядом сначала меня, а потом первака, пытающегося в ладонях спрятать лицо. Хоть прячь, хоть не прячь, а результат и так всем понятен. Еще бы, с таким видом только бомжи по улице шастают.— Это кто? – спрашивает у меня бармен.— Жертва «развлекательной программы», — отвечаю я, и, помня просьбу парня, а заодно и испытывая огромное желание свалить эту проблему на чужие плечи, тут же добавляю:— Приведи, пожалуйста, Илью.— Илью? Зачем? Зачем ты его вообще сюда притащила? Кто он, на хрен, такой?От грозного окрика Матвея, парень весь сжимается, и я вижу, как его плечи снова начинают дрожать. Что? Очередной приступ рева? Только этого тут не хватало!— Матвей! Приведи Илью!Мой тон не терпит возражений. Ну да, иногда я еще могу быть и такой. Волей-неволей научишься, когда живешь в одном доме с двумя младшими, для которых ты либо авторитет, либо пустое место.Матвей исчезает за дверью.— Так, ладно, — я глубоко вздыхаю и пытаюсь заставить себя думать здраво. Получается не очень. В том, что особо ничего страшного не произошло, я убеждена, иначе он вел бы себя по-другому. Мне так кажется… Все же уточнить не помешает:— А теперь, расскажи уже, что случилось? – говорю я.— Ничего, — повторяет он свой первоначальный ответ на этот вопрос.— Что он сделал? – продолжаю я наседать на парня, стараясь не обращать внимания на то, что он ревет и явно не хочет вдаваться в подробности. – Вы… Вы только подрались или… или все страшнее?— Подрались… Я… Я убежал. Он начал приставать в туалете… А потом, как с цепи сорвался…— Понятно…Хотя мне ни черта не понятно! Нет, ну правда, а чего он ожидал от тридцатилетнего мужика? Конфет и цветов? Игрушек мягких? Походов в кино???В комнату входит Илья, и его размеренное и спокойное «Что случи…» обрывается, когда в поле его зрения попадает парень.— Костя!— Иль!Уже в следующую секунду Костя налетает на охранника и замирает в его объятиях. Парень утыкается Илье в грудь, и с новой силой начинает реветь. Илья же ошарашено смотрит на него, потом на меня ни черта не понимая и, видимо, в ожидании пояснений. Я же пожимаю плечами, говоря, что ничего не знаю.— Костя, — Илья делает попытку оторвать от себя парня, наверняка, чтобы разглядеть получше и задать вопросы. Однако тот, проявляя недюжие способности, цепляется за его футболку и снова утыкается в его грудь, бормоча:— Иль, я не хотел. Он… сам привязался. Я… я говорил, что не хочу, а он…— Что???— Он… Он сказал… говорил такие вещи… И-и-иль…— Кто он? – говорит он грубым басом, и я вижу, как, в тот момент, когда до Ильи начинает доходить общая картина произошедшего, его лицо начинает краснеть, и явно не от страсти. Глаза наливаются бешенством, и он, уже не церемонясь, отдирает первака от себя и рычит на него:— Кто он? Я же велел тебе быть наверху!

— Я был на верху, — парень начинает сбивчиво объяснять. – Он сам подсел. Я не хотел…Ага… И пиво с вином в него, конечно же, насильно заливали, привязав к дивану.— Какого черта ты его сразу не послал???Илья в бешенстве. Лицо красное, глаза, словно блюдца налитые кровью, а кулаки сжаты так, что, наверное, даже можно услышать хруст суставов, если прислушаться. Да уж, не завидую тому, кто попадался под его горячую руку.— Я хотел… хотел же… да скажи ты ему! – парень срывается на истеричные нотки.Опа… Это он ко мне обращается? Ну нифига себе стрелочник! Я-то тут при чем?— Ты там была? Все видела и ничего не сделала?Илья начинает на меня надвигаться. Видимо, жертву для спуска паров он себе уже нашел.— Ты рехнулся что ли? – выкрикиваю я, понимая, что дело «пахнет жареным». Илья сейчас не в том состоянии, что бы слушать меня. Сейчас перед его глазами разбитое в кровь лицо «друга», разодранная на нем рубашка, и нехилая порция злости, которая, каким-то Макаром вдруг оказалась направленной на меня. Вот и делай после этого людям добро!

– Это ты его сюда пустил! – ну да, я тоже умею переводить стрелки. — Головой надо было думать, а не членом! Я ему, блять, не мать и даже не сестра, что бы следить за ним!— Членом? – ревет Илья! – Да ты совсем оху***?— Это ты оху***! На нем же не весит таблички «руками не трогать, частная собственность»! И откуда я могла знать, что он из касты неприкосновенных?— Да ты бл***…— Что тут происходит?Грозный окрик со стороны двери, заставляет нас всех обернуться. В комнату заходит Максим Евгеньевич, и по его виду понятно, что оху*** тут все мы без исключения.

— Я вас спрашиваю: ЧТО ТУТ ПРОИСХОДИТ? – повторяет он, когда мы все дружно решили устроить собрание партизан и замолчали.— Так, это кто?Максим Евгеньевич кивает в сторону Кости, который видимо, решил, спрятаться за спину Ильи.— Это… — начинаю я и замолкаю, не зная, что сказать.«Это наш клиент, которого я нашла в женском туалете, и приперла сюда»? Не вариант. «Это, Костик, друг Ильи, и его малость побили»? Не катит. «Это придурок, который навязался на мою голову»? О, да, вариант, но не катит… ЧТО я могу сказать?— Это… — повторяет за мной Максим Евгеньевич, своим тоном побуждая продолжать меня начатое.— Это мой друг, — выдает Илья, опустив глаза в пол, и, видимо, осознавая всю тяжесть своей вины. – Точнее брат моего друга…— И что случилось с братом твоего друга? – тем же самым тоном, словно разговаривает с провинившимся первоклашкой, продолжает начальник.— Я не знаю, — отвечает Илья. – Мы выясняли…— Выясняли? А по-моему, вы орали тут так, что в Антарктиде было слышно, а не выясняли вовсе. Откуда он тут взялся?— Я его пустил, — все тем же покорно виноватым тоном продолжает каяться Илья.— А лет ему сколько?

Тишина.— Какого числа ты родился? – спрашивает Максим Евгеньевич у первака.— Двенадцатого, — отвечает тот тихо не смея поднять глаз на грозного дядю.— Какого месяца?— Мая..— Какого года?— Девяносто третьего…— Какого х**, Илья? – спрашивает Максим Евгеньевич у охранника.Да… С соображением у парня по ходу туго. Так подставить, это надо уметь…— Вы тут совсем рехнулись, что ли? – продолжает распираться Максим Евгеньевич. – Вы меня под монастырь решили подвести? Тебе проблем в жизни мало, или как?— Он не виноват, — начинает оправдывать охранника Костя.— Я не с тобой разговариваю! – огрызается начальник на парня. — Что случилось? – а вот это, похоже, уже к нему.— Я… Я сам его уговорил…— Кого? Ты что, мазохист?— Что? – парень удивленно смотрит на Максима Евгеньевича, не понимая, что тот имеет в виду. Да и я, если честно, тоже.— Кого ты уговорил так себя разукрасить? – поясняет наш начальник, окидывая парня взглядом с ног до головы.— Я не… — парень запинается и снова прячется за спину Ильи.— Дурдом какой-то, — протягивает Максим Евгеньевич, проводя рукой по волосам.Да, тут я с ним согласна. Интересно, у них всегда так «весело», или это моя «очаровательная карма» так работает? Однако…— Максим Евгеньевич, можно я пойду, — спрашиваю я у начальника, уловив момент, когда он, видимо, впал в раздумье, и не начал метать гром и молнии дальше. — Там Игорь один…О том, что Игорь там один уже хрен знает сколько времени, я предпочитаю умолчать. Так как вряд ли меня погладят по головке за отлынивание от своих прямых обязанностей, и за поиск «приключений».— Да, иди, – произносит начальник, и я предпочитаю по-тихому удалиться, ловя на себе не очень-то дружелюбный взгляд охранника, и виноватый — его дружка.

— Ну и где тебя носило? – раздраженно спрашивает Игорь, подходя ко мне, как только я поднимаюсь наверх, и попадаю в поле его зрения.— Гоша… Это блин не работа, это просто дурдом! — выдаю я ему, даже не замечая, что повторяю за Максимом Евгеньевичем. — Ты не представляешь, что я только что пережила…— Ага, замечательное оправдание, что бы кинуть меня тут одного, — продолжает отчитывать меня парень, делая недовольную мину, и скрещивая руки на груди. Еще бы ножкой притопнул, я бы, точно не удивилась. После сегодняшнего, Игорь,топающий ножкой, это по-моему самая малость, о которой не стоит даже задумываться.Да, я виновата. Оставила его тут одного навесь зал. Ушла покурить, называется. Да мне такие перекуры… Что б их всех!— Я тут, между прочим, со скуки помирал, пока ты где-то развлекалась… — заметил Игорь.— Прости, я…Я обрываю себя на полуслове, не совсем поняв причину его претензии. Или не правильно истолковав эту ухмылку у него на лице. Такая бывает у людей, которые знают про тебя какую-нибудь гадость, и обязательно ее всем растреплют. Он тут помирал со скуки… Со скуки???— Что? – выдавливаю я из себя.— Я тут помирал со скуки, пока ты где-то развлекалась, — Игорь повторил всю фразу по слогам, как для умалишенной. Хотя, скорее всего, я именно так и выглядела: глаза большие удивленные, рот открытый распахнутый. Слюнявчика только не хватает для полной картины. Но еще чуть-чуть, и можно смело идти его покупать!— А работа? – спрашиваю я, все еще не веря, что все, что его заботит, это то, что его некому было развлекать.— А что работа? Они уже в таком состоянии, что с ними не очень-то и повеселишься.— Игорь!— Да перестань ты, все в порядке. Что я, первый день, что ли, в этом зоопарке?О-о-о, Господи… Не понимаю я логики этого человека, вот просто не понимаю! Если бы меня оставили настолько одну в этом зоопарке, как он выразился, я бы точно не была спокойна, как удав, и не стояла бы тут перед ним, улыбаясь…Мужчины — непостижимые существа, мне их не понять. Откуда там они появились? С Марса? Марсияне, нафиг!!!

— Ладно, — вздыхаю я, желая как можно быстрее покончить со всеми разборками и уже взяться за работу. Хоть чем-то отвлечься…— Если это все твои претензии, то пошли работать, — говорю я, окидывая зал быстрым оценивающим взглядом.— Подожди, а что, собственно говоря…Игорь продолжает о чем-то спрашивать, но мой взгляд остановился на одном человеке в зале.Нет! Ну этого просто не может быть! Это… Это уму не постижимо! Это насколько же надо быть скотиной, чтобы после всего произошедшего, подняться наверх и преспокойно себе попивать пиво?Блять…Сама не понимаю, как буквально срываюсь с места, оставляя за собой Игоря, с, наверняка, «выпавшей челюстью». Но остановившись рядом со столиком, где сидит тот подонок, из – за которого сегодня для меня сломалась гордая аксиома о том, что «мужчины не плачут», я поняла, что не имею никакого понятия, что делать дальше?Ну вот что?Наезжать на мужика, который старше и крупнее меня – чистое самоубийство. Если и не самоубийство, то точное направление в травмпункт. Соответственно, следует успокоиться и подумать хорошенько. Вот только времени думать уже нет. Так как он сначала поднимает на меня взгляд, а потом вопрошающе выгибает бровь.

Бля-я-ять. Опять влипла…

— Что? – спрашивает он абсолютно спокойно, и улыбаясь, как кот, объевшийся сметаны. Ну и что, что я ни разу не видела, что бы коты улыбались. Зато я именно так представляю себе довольного жизнью кота. Ему остается только на спину завалиться, ножки раскинуть, и замурлыкать…Ножки раскинуть…Вспоминаю зареванное лицо Кости, и его надрывное «И-иль». И вот эта улыбающаяся скотина – кот? Да хрен вам! Коты милые домашние создания, которые по вечерам пьют молоко, а потом свернувшись в клубок тихо мурлыкают на коленях у хозяев, привнося в дом, какую-то особую атмосферу тепла и уюта. А этот… Бабуин озабоченный – вот кто он! С особым удовольствием отмечаю у него легкую припухлость на скуле, и небольшой разрыв на нижней губе. Молодец, Костик, видимо, все-таки не только он пострадал.

— Вам лучше уйти, — выдавливаю я из себя, стараясь держать руки за спиной, иначе это все может плохо кончиться.Мужчина усмехается и спрашивает:— Почему?Почему? Ему что, все объясни, разжуй и в рот положи?

— Костя… Его еще и помните?— Ну и что?