Бонус № 6 - Встреча (Ларри/Акменра, русреал!АУ) (1/1)
В Пулково прорва народу. Банальное сравнение, но все же аэропорт сильно похож на большой муравейник. Все куда-то бегут, суетятся, кто-то кого-то провожает, кто-то встречает, с цветами в руках?— никогда не понимал, зачем при встрече цветы, особенно если человек с багажом? Так нет же, всё равно тащат, да чаще всего розы, с шипами, чтобы взять?— и сразу шипы во всё воткнулись, и ни сумки, ни чемодана не подхватишь.Показуха какая-то, честное слово. Встречающий?— это прежде всего свободные руки, багаж тащить, такси вызывать, да мало ли что?Я вот кофе принёс: латте с сиропом. Ак очень любит наш местный латте, из той кофейни, в которой мы любили бывать еще до этой, до самоизоляции.Конечно, на взгляд других встречающих это я наверняка выглядел полным идиотом, когда пёр в Пулково этот стаканчик, который, конечно, и остыл давным-давно, и чуть не пролился по дороге. Потому что мне хочется, чтобы Ак как можно раньше этот кофе выпил, пусть даже холодный.Он вообще говорил?— мол, не надо меня встречать, я еду налегке, без багажа, сам доберусь. Ну да, я не сомневался, вполне доберётся сам, он мальчик большой, самостоятельный, и по-русски говорит практически без акцента уже?— судя по тому, что он рассказывал мне в скайпе все это время.Но я сказал ему, что он дурень, и что, разумеется, я приеду его встречать, потому что…Мы больше года не виделись. Как же я могу его не встретить?Мне мама в детстве сказку читала?— про Царевну-Лягушку. Про то, как Иван-царевич, бестолковый, три года ждал, а три дня не смог. Вот я сейчас себе того царевича напоминаю: столько времени я ждал, а сраные эти два-три часа, когда он приземлится и допилит из Пулково ко мне домой?— не могу подождать. Это я буду знать, что он прилетел, что он уже здесь, на земле?— и сидеть на заднице дома, ждать, пока он сюда догребёт? Ну уж нет. Я его увижу сразу, как он выйдет вместе с остальными пассажирами.Он мне, правда, еще одну теорию тут в скайпе задвигал.—?Я же не смогу, как только тебя увижу! Я захочу тебя обнимать, целовать, все такое,?— и еще смеётся, негодник, благо маску снял, и морщит нос, и сверкает белыми зубами. —?А мы в общественном месте! Может, ты лучше дождёшься меня… у себя дома? Я позвоню в дверь, ты откроешь мне…—?С подолом в зубах? —?издевательски уточняю я.У него глаза загораются:—?А можешь?И я вижу, что он не шутит, но это странно: игр с переодеваниями в нашем репертуаре еще не было, хотя мы похохотали еще летом, когда он показывал мне в камеру, в каком смешном местном балахоне он ходит там у себя. Говорил, что специально-де напялил, чтобы меня повеселить.—?Так ходили мои предки,?— говорил он, изо всех сил делая серьёзное лицо. —?Схенти и ускх,?— и касался ладонью какого-то широкого ожерелья у себя на шее. —?Жарко потому что! Чтобы, так сказать, проветривалось!Ох, ну вот как он это может, прямо в краску бросает иногда от него.—?Ты что там, без белья, что ли? —?спросил я тогда. Он оглянулся и хитро так:—?Показать?И нагнулся, как будто и вправду подол наверх завернуть хочет. Я ему?— ?Стой, дурень, что ты делаешь?, а он знай гогочет и говорит, что меня, оказывается, так легко напугать. А я чуть разрыв сердца не получил с инсультом впридачу!До прибытия рейса еще полчаса минимум, а сердце уже молотит так, словно хочет выскочить. Я замучил всех девочек на стойках, всё ли в порядке с самолётом, летит ли, они усмехались и говорили мне, чтобы я не волновался, вот, летит, скоро будет. И погода хорошая, и пилоты, говорят, опытные, так что предложили мне сесть в кресло и подремать, а там объявление меня разбудит.Ну да уж. Подремать. Вряд ли я смогу. Дремать хорошо в таком, расслабленном состоянии, а какая тут расслабуха?Мы не виделись больше года. Я уже все практически забыл. И запах, и тепло под ладонями, и вкус поцелуев?— ах, какая сопливая романтика! Забыл, как чувствуются его густые жёсткие волосы под рукой, забыл, как он рвано дышит на самом пике. Забыл, как он срывается иногда на родной язык, и шепчет, шепчет что-то мне на ухо, а я потом говорю: прости, не понял ни хрена!Он смеётся и переводит, и пропади я пропадом?— на русском это звучит куда кондовее, чем на его родном.Элементаль. Проводник между мирами. Где-то летит сейчас, высоко в небе, и у меня кружится голова, когда я это представляю. Летит и смотрит в иллюминатор, на облака, и может быть, думает, что я его тут жду, и радуется. Или нет?Наверное, все-таки радуется. Иначе бы не летел.Две недели назад он вызвал меня в скайп и сообщил:—?Я посрался с родителями. Я правильно сказал?—?Эыыыы,?— только и смог ответить я. Правильно в каком смысле?—?С точки зрения языка это грубо,?— ответил я ему. —?С точки зрения логики?— может быть, правильно. Но ты что, нашёл работу?—?Я буду работать в России,?— заявил Ак. —?Я вступил в общество египетско-российских исторических… как это? В общем, меня приняли в ряды учёных, которые работают по обмену между двумя странами. Как раз сейчас в Россию никто не хочет лететь работать, говорят?— у вас холодно, слякотно и темно, и нет фруктов и сладостей. Великий Ра, фрукты и сладости! На чем эти люди строят свои жизненные принципы? В общем, я сказал, что я полечу. Меня отправляют на три года научным сотрудником в Эрмитаж с возможностью продления договора.—?Продления? —?усмехнулся я. —?Это хорошо!—?Они сказали?— если я вдруг надумаю там жениться,?— фыркнул Ак в скайпе. —?Как ты думаешь, у вас через три года ещё не разрешат однополые союзы?Я заверил его, что практически гарантированно нет.—?Ну, ничего! —?махнул он рукой. —?Может, у нас разрешат!Я подавился словами и застыл с открытым ртом, а он всё хохотал:—?Эй, что с тобой? Ты о-фи-гел? Да?Я сказал ему честно, как есть: я не офигел, я охуел, и правильно ли я понимаю, что мне только что сделали предложение?—?Практически да! —?рассмеялся Ак. —?Прости, что я не сделал это по форме, с кольцом и цветами! Но все впереди, и как я понимаю?— ты согласен? Тогда я хочу, как раньше, сказать экспрессивное русское выражение! Ебаный насос! Ебаный карась! Кто там еще ебаный?Я благоразумно пропустил этот вопрос мимо ушей и спросил, что он будет делать дальше. А он сказал, что дальше он пойдёт покупать билеты, и купит на ближайший рейс, и непременно сообщит мне номер рейса, хотя не настаивает, чтобы я его встречал.—?Вниманию встречающих! Произвёл посадку рейс номер…—?Хей, Каир сел! —?радостно кричит кто-то рядом. Там шумная толпа тоже встречает кого-то, и я гляжу, куда они потянулись, и тянусь за ними, чувствуя, как от волнения дрожат руки. Кофе бы не пролить под самый финал, ещё не хватало.Пассажиры выходят, а Ака все не видно. Он выходит одним из последних и сразу бросается мне на шею:—?Прости, я сидел в хвосте, не сумел быстро выбраться! Вот, это тебе!Я сую ему кофе?— и только тут понимаю, что у него в руке какой-то яркий пахучий веник. То ли лотосы какие-то, то ли магнолии, хрен их разберёт.—?Я привёз тебе кусочек своей родины! И потом, я же должен тебе цветы?Веник пахнет так, что голова начинает болеть. Вообще тут пахнет всё: веник, сам Ак и сумка в его руках.—?А в сумке что? —?спрашиваю я.—?Ещё кусочек родины! Сладости и фрукты! Я заплатил за перевес!Тьфу, обормот.—?Летел бы с багажом тогда?—?Не хочу. Его долго получать. Пошли?Я наконец через свой потрёпанный смартфон вызываю такси, и мы едем сквозь весенние сумерки, вдоль дороги летят огни, и Ак украдкой держит меня за руку под наброшенной на колени курткой. И говорит шёпотом:—?С кольцом я пока не решил вопрос, у нас там этого добра сколько хочешь, но какое-то всё… бездушное. Мы с тобой вместе выберем, хорошо?Я утыкаюсь носом в его вонючий веник, чтобы скрыть улыбку, а потом серьёзно отвечаю:—?Ебаный карась, Акх-мен-ра. Ты, как всегда, в своём репертуаре.И это самое прекрасное, что я ощущаю за последний год.