18. Королевская кровь (Ларри/Акменра преслэш, соулмейт!АУ) (1/1)

Мама плакала.Её утешали все: и папа, и пожилой профессор-востоковед, и сам Ларри. Конечно, когда тебе десять, и твоя мама плачет?— невольно подумаешь, что это всё из-за тебя!Тем более, по сути, так оно и было.—?Значит, вы говорите, так звали этого… какого-то там фараона Древнего царства, который помер давно? —?ещё раз переспросил папа. И посмотрел на профессора, словно выжидая: ну же, болван учёный, скажи, что ты пошутил.Но профессор смотрел на иероглифы у Ларри на груди и кивал:—?Да, именно так. Четвёртая династия, и…—?Милтон! —?не выдержала мама. —?Ну сделай что-нибудь! Это же явно какой-то сбой!—?Безусловно, я не специалист в соулмейтологии,?— вздохнул профессор. —?Всякое бывает, знаете ли, генные мутации… может быть, вам с генетиками проконсультироваться? У древних фараонов большей частью европейская гаплогруппа, как ни странно. Может быть?— на этом уровне сбой? И к совершеннолетию все поправится?—?Может быть,?— вздохнул папа. —?Будем надеяться.Но мама была уверена, что система меток вообще не даёт сбоев. И зарыдала снова.***Люк и Джим в школьной спортивной раздевалке хохотали громче всех.—?Уй, глядите! Какие картиночки на нём прикольные! Это чо? Это вот на этом тебе придётся жениться, когда ты вырастешь?И тут Ларри совершил ошибку. Хотя кто в тринадцать не совершает ошибок? Просто бывают не очень фатальные, а бывают и…—?Сами вы прикольные,?— буркнул Ларри. —?Это не картиночки, а ие-рог-лифы. Здесь написано имя великого древнеегипетского фараона. В его жилах течёт королевская кровь.Да уж, мама постаралась, как говорится, вырезать из этого свинства максимальный кусок ветчины.Но ребята в ответ опять загоготали:—?Твой соулмейт?— древний фараон? Аххаха, посмотрите на него!А Люк подошёл ближе и сказал Ларри прямо в лицо:—?Если ты не свистишь, тогда одно из двух: либо ты чокнулся, либо ты этот… нек-ро-фил. Твой фараон наверняка валяется где-нибудь в виде сушёной мумии, и что, ты собираешься с ним трахаться, когда вырастешь?Папа у Люка был судебным психиатром, поэтому Люк знал много таких… взрослых слов: и про некрофила, и про трахаться.—?А ты придурок,?— мрачно произнес Ларри. —?Пошёл в задницу.Ларри уже точно знал, где его соулмейт: в Музее естествознания, в египетском зале. Там на табличке возле саркофага написано всё, что три года назад сказал тот профессор. И теперь Ларри приходит в этот музей, встаёт рядом… и разговаривает со своим фараоном. Про себя. Мама часто говорит, что Ларри не от мира сего; но тогда и правда в этом мире никто его не сможет понять так же хорошо, как мумия в саркофаге. Никто не станет слушать с пониманием о его проблемах: даже мама и папа иногда говорят, что сынок-де забивает себе голову какой-то ерундой. А фараон так не говорит. Молча слушает, с достоинством, не перебивая. Оно и не удивительно, ведь в его жилах течёт королевская кровь.Ну, или?— текла. Хотя кого это волнует?Мама, когда узнала, где Ларри пропадает целыми днями, опять плакала. И рылась в ?Жёлтых страницах? в разделе психиатров. Ларри дождался, пока папа начнёт утешать маму, а мама огрызаться на папу, и снова убежал в музей. Он там и уроки делал, и книжки читал; симпатичная девушка-экскурсовод как-то спросила: ?Так сильно увлекаешься египтологией?? И, дождавшись ответного кивка, принесла скамеечку.***Когда Ларри поступил в университет на исторический, папа и мама были в шоке. Папа?— от гордости (?Университет! С первого захода!?), а мама?— от разочарования (?Историк? Разве это специальность для мужчины??). Но к тому времени, на удивление, Ларри было уже всё равно, насколько в нём разочарована мама. Он с детства знал, в том числе её стараниями, что он?— ненормальный. Что у него соулмейт не как у людей, и вообще!Странная метка не мешала ему время от времени заниматься сексом то с девочками, а то и с мальчиками: причём то, что секс с мальчиками был так же приятен, как и с девочками, если не больше?— это было несомненно. Или, может, Ларри просто отпустил в себе что-то в плане ?вот так надо, а так нельзя?? Он же ненормальный. Вот же, на нём это прямо и написано.Девочки и мальчики, кстати, увидев метку, обычно сперва хмыкали, потом хихикали, а потом… растворялись вдали. Особенно девочки. Те иногда так и говорили напрямую:—?Зачем я буду тратить на тебя время, если ты на мне не женишься?Однажды Ларри психанул и сказал очередной девушке с подобными претензиями:—?А ты хочешь, чтобы я на тебе женился?Девушка по имени Эрика прикрыла свою метку ладошкой и сказала:—?Иногда надо идти против системы.И они пошли.Но легче, как и следовало ожидать, не стало. У Ларри были проблемы с работой: мама, получается, была права, историк?— не специальность для мужчины. А Эрика все-таки познакомилась с тем, чьё имя было на ней написано, и попросила развода.Став свободным, Ларри начал окончательно пропадать в университете. И как-то один из профессоров сказал:—?Ты искал подработку? По специальности? Можешь посмеяться, но музей естествознания ищет ночного сторожа. Не хочешь?Ларри нужно было куда-то деться, и он сказал, что хочет.***Когда солнце село, и музейные коридоры залил мягкий свет, Ларри даже не испугался. Просто в это время он снова сидел у саркофага?— на знакомой скамеечке, она ещё была жива! —?и рассказывал своему, ха-ха, соулмейту про свои проблемы. И даже не удивился, когда мумия поднялась, медленно смотала с себя бинты и посмотрела на Ларри. Огромными живыми глазами.А потом произнесла на чистейшем английском:—?Приветствую тебя, незнакомец.Ларри улыбнулся и ответил:—?Здравствуйте, ваше величество.Но его оживший соулмейт уставился на бейджик на форменной куртке:—?Ло-у-ренс Дэй-ли?— это ты-ы?Именно так спросил, как обычный парень, без всяких церемоний.А потом взял Ларри за руку и потащил в галерею, где посветлей. И там, на свету, ткнул пальцем в своё бедро, где на смуглой коже чётко виднелись написанные обычными английскими буквами такие знакомые имя и фамилия.—?Я в Кембридже выучил язык, чтобы прочесть,?— сообщил фараон с гордостью. —?Мне всю жизнь говорили, что я проклят богами, потому что это имя никто не может прочитать. А теперь… можно я тебя обниму?Ларри ещё успел подумать, прежде чем кивнул: надо же, разрешения спрашивает. После стольких лет поисков. Вот уж воистину?— королевская кровь.