Глава 1. Во имя Случая (1/1)

Эта история произошла в Дерри, штат Мэн, в конце декабря 1997 года. Иногда обстоятельства складываются так, что у стороннего наблюдателя могут вызвать лишь смех и возглас: ?Да ладно! Так в жизни не бывает!?Но, тем не менее, порой события все же принимают крайне необычный оборот. Случайность наслаивается на случайность, а совершенно незначительные поступки вызывают неожиданные и весьма значимые последствия.Кто-то считает, что такая цепочка случайностей ткет полотно предопределенности, и раз все произошло именно так, а не иначе, насколько бы удивительным оно ни было, то значит такова Судьба.Но если бы кто-нибудь, способный заглянуть на более высокие уровни реальности, отыскал двух существ, коих некогда один краткосрочный окрестил Клото и Лахесис, то они, непременно вежливо и благожелательно, известили бы этого любопытствующего, что к тем событиям, в результате которых восьмилетний Патрик Дэнвилл остался дома на целых три дня абсолютно один, Предопределенность не имела совершенно никакого отношения. А после озабоченно бы переглянулись. Все началось с невероятно выгодной сделки, которая внезапно замаячила перед мистером Аланом Андерсоном, руководителем компании, в которой работала секретарем, а по совместительству переводчиком, Соня Дэнвилл. И пусть ее вторая должность была больше формальной — ну вот кто из иностранцев в здравом умет решит вести дела с мелкой конторой в каком-то крохотном, никому не известном Дерри? — тем не менее именно в этот момент она оказалась востребованной. В итоге Соню обязали отправиться вместе с мистером Андерсоном в Нью-Йорк, помогать при переговорах с иностранными потенциальными партнерами. Никакие ее просьбы и даже мольбы не возымели эффекта, а тот факт, что она одна воспитывает маленького сына, не сыграл никакой роли.— Да полно вам возмущаться, мисисс Дэнвилл. Вы всегда можете нанять вашему пострелу хорошую няню и вписать ее в графу о командировочных расходах, так уж и быть, в честь Рождества мы закроем на это глаза. Да и времени все займет не больше пары дней. Быть может, мы даже управимся раньше. Рождество еще не наступит, как вы будете дома.В итоге Соне все же пришлось, скрепя сердце, соглашаться на эту короткую командировку до Нью-Йорка. Все же ей нужно было обеспечивать сына, а если она вдруг потеряет работу, то им, скорее всего, придется продавать дом и жить на пособие. Этого она никак не могла допустить. Ее сын, Патрик, отнесся к внезапному отъезду матери достаточно спокойно. С тех пор, как его мама ушла от папы, ей приходилось работать не покладая рук, чтобы обеспечивать их обоих, а потому она часто подолгу пропадала из-за навалившихся дел. Патрик только грустно взглянул на мать своими большими голубыми глазами, в которых светилось совсем не детское понимание, отчего у Сони защемило сердце, и спросил, вернется ли мама к Рождеству. Та, конечно же, клятвенно заверила сына, что уж рождественскую ночь они точно проведут вместе.Тогда она еще не знала, что не сумеет сдержать слова.Поначалу Соня хотела попросить присмотреть за Патриком свою лучшую подругу Элен Дипно, но та никак не могла помочь ей. Дело в том, что именно сейчас — еще одно совпадение, не так ли, — профсоюз библиотекарей, куда Элен вступила по настоянию своего начальника и по совместительству хорошего друга Майкла Хэнлона, устроил лотерею среди своих членов. И, так уж получилось, именно Элен достался главный приз — поездка на неделю во Флориду, аккурат в рождественские дни. Немного погрустив и на всякий случай обзвонив своих немногочисленных знакомых — у всех, конечно же, были свои планы на Рождество, и сидеть с восьмилетним мальчиком никак в них не входило — Соня принялась искать для Патрика няню. Однако, так уж вышло, в самом Дерри и в городках поблизости свободной няни не оказалось, вероятно на них в этом году оказался большой спрос. Пришлось обратиться в довольно крупную фирму в Бангоре, которая, конечно же, тут же предоставила нужного человека. А так как сроки поджимали, откровенно говоря, чудо, что вообще получилось успеть нанять хоть кого-то, то Соня встретилась с новой няней, мисс Грин, уже в самом Бангоре, незадолго до отлета в Нью-Йорк.И кто же мог знать, что именно в тот день ближе к обеду, когда самолет Сони благополучно взлетел, а мисс Грин выехала из Бангора в Дерри, погода внезапно совершенно испортится. Налетел самый настоящий буран, дорогу мигом замело, а уже у самого города машину мисс Грин занесло на повороте — и она перевернулась, оказавшись в кювете. Женщина, к счастью, выжила и в бессознательном состоянии была доставлена в Городскую больницу Дерри. Соня ожидала звонка от мисс Грин до вечера, и хотела уже, наплевав на все, вернуться домой, но в последний момент представитель фирмы, порекомендовавшей эту няню, заверил мисисс Дэнвилл, что из-за непогоды случилась небольшая авария, а потому телефонной связи с Дерри пока что нет. С трудом успокоившись, Соня все же решила довести дело до конца. И горько пожалела об этом на следующий день — теперь буран бушевал уже в самом Нью-Йорке и все вылеты до Бангора отменили. Поезда и автобусы так же задержали. Не было никого, кто готов был бы подбросить ее до Дерри.В итоге домой Соня вылетела только на утро после Рождества. ***Известие о том, что мама срочно вылетает в Нью-Йорк, сильно опечалило Патрика, но он был уже достаточно взрослым, чтобы понимать — ее вины в произошедшем нет, так решил злой начальник, с которым нельзя спорить. К тому же мама обещала вернуться к Рождеству, а к обеду должна была приехать няня — Патрик искренне считал, что мог бы и сам прекрасно о себе позаботиться, но вместе с кем-то будет хотя бы не так скучно — значит все в итоге было не так уж и плохо.Однако время шло, наступил вечер, а обещанная няня все не приезжала. Поначалу Патрика это несколько озадачило, ну а потом, с присущей всем детям самоуверенностью, он решил, что мисс Грин, так, кажется, ее звали, просто нашла для себя дела поважнее.Тот факт, что теперь ему предстоит провести пару дней в одиночестве, нисколько не напугал Патрика. Он был уже достаточно взрослый, пусть и выглядел несколько младше своих восьми лет, сам ходил в школу, умел не только разогреть, но приготовить себе самый простой ужин — сделать сэндвичи и чашку какао. И уж точно он совсем не опасался остаться один.Когда наступил поздний вечер, и Патрик понял, что никакая няня совершено точно не приедет, он все же решил позвонить маме. И обнаружил, что телефон не работает. Но и это не встревожило его.Мысль отправиться к знакомым, к соседям и, тем более, в полицию, совершенно не пришла Патрику в голову. Зачем, если он и так может позаботиться о себе? Дома было тепло и светло, в холодильнике полно еды, которую только и нужно было разогреть в микроволновке. И, самое главное, никто не мешал ему рисовать столько, сколько он хотел.Почему-то Патрик искренне верил, что, когда его мама вернется, она не ужаснется случившемуся, а обрадуется, будет гордиться сыном, поймет, какой он на самом деле самостоятельный и ответственный. И больше не будет бояться оставлять его одного.Ночь прошла спокойно, как и первая половина дня. А после Патрику стало скучно. Ему, безусловно, нравилось сидеть и рисовать, да только часть карандашей сломалась, и точилка, как назло, куда-то пропала. А еще в холодильнике была только правильная и здоровая пища, заботливо запасенная мамой, тогда как хотелось чего-нибудь повкуснее. Конфет, чипсов и колы, к примеру.Недолго думая — а кто, собственно, мог ему что-то запретить, раз уж он остался совсем один — Патрик оделся, взял с собой часть накопленных денег, которые мама давала ему на карманные расходы, и отправился на улицу.Путь его лежал к Общественному Центру Дерри. На улице Патрику нравилось больше, чем дома. Город выглядел довольно нарядно, несмотря на снежный буран, который прошел совсем недавно. Правда было очень холодно и проезжую часть до сих пор полностью не освободили из-под снега. По тротуарам двигаться тоже оказалось тяжеловато, но люди уже успели протоптать узкие тропинки, так что Патрик и не думал поворачивать назад.Тем не менее, следовало поторопиться. Шел небольшой снег, и холод пробирал все сильнее, похоже температура все больше падала. И все равно на лице невольно появлялась улыбка. Дома в Дерри были украшены к Рождеству и предвкушение праздника, казалось, пропитало воздух. Патрик наслаждался им, надеясь, что сегодня вечером, ну или максимум завтра утром мама вернется, и они украсят вместе елку, которая сиротливо стояла в углу гостиной, достанут и развесят по дому гирлянды, а вечером, после рождественского ужина, выйдут на улицу и будут зажигать бенгальские огни и стрелять из хлопушек.В глубине души Патрик так же надеялся, что до того, как мама вернется, к нему придет еще кое-кто… Но каждый раз одергивал себя, когда эта мысль возникала в голове. Как бы порой ему ни хотелось, но друзьями они с обитающим под Дерри существом не были. И иногда, когда Пеннивайз начинал вести себя странно, чересчур жестоко или дико раздражающе, Патрик и вовсе радовался этому факту.Но сейчас было Рождество, он остался в одиночестве, и как никогда остро ощутил, что все же после мамы Оно было единственным близким ему созданием во всем этом городе, как бы странно это ни звучало. Впрочем, и сам Патрик считался среди сверстников странным — маленький, тихий, хрупкий, предпочитающий рисовать вместо того, чтобы носиться и проказничать — вот потому-то у него и были лишь пара приятелей, которых друзьями язык не поворачивался назвать.Сзади раздался громкий хруст снега. Кто-то приближался.Патрик замер и глянул по сторонам. На улице было безлюдно. Совсем рядом стоял дом, довольно аккуратный, но темный и словно покинутый. Он не был украшен к Рождеству, и дорожка к крыльцу оказалась сильно заметена. Дом не был страшным, и уж точно никак не мог конкурировать с печально известным своим собратом под номером двадцать девять по Нейболт-стрит, но все же какая-то липкая тоска хватала за сердце при взгляде в темные окна.Человек, живущий здесь, скоро умрет.Хруст повторился. Патрик медленно оглянулся и застыл ровно на одно мгновение, а потом сорвался с места и кинулся прочь с испуганным криком. Ему показалось, что он увидел самого настоящего медведя, большого, косматого и голодного. Лишь отбежав на приличное расстояние и обернувшись, он понял, что принял за медведя самого обычного человека, просто одетого в потрепанный тулуп и меховую шапку.В этот раз богатое воображение явно сыграло с ним злую шутку.Облегченно рассмеявшись, Патрик уже спокойным шагом продолжил путь до Общественного Центра. Что ж, это происшествие хотя бы позволило ему согреться.И он совершенно не заметил припаркованный в одном из дворов довольно броский автомобиль, в салоне которого сидели двое мужчин, проводившие его пристальными взглядами. Печка в машине работала на полную, но они все равно то и дело ежились от холода и стремились плотнее запахнуть свои желтые плащи.***В первое же мгновение после пробуждения Оно ощутило — в городе чужаки. Не так уж много, всего четверо, но энергетикой Алого Короля от них несло за версту.Раздраженно зарычав, Оно поднялось на лапы и не спеша направилось к выходу из логова. Не нужно было даже лезть к ним в головы, чтобы понять — они пришли за мальчишкой. Снова. Кажется, кто-то совершенно не учится на ошибках. И если в тот первый раз Оно ограничилось лишь небольшим вмешательством — когда Алый Король снизошел лично заявиться в город без приглашения — то теперь-то отыграется на этих наглецах за все.Уже оказавшись в сети канализационных тоннелей и вдыхая необычно сладковатый воздух, Оно ненадолго замерло, определяясь с направлением. Отчего-то это получилось не так быстро, как всегда.Быть может, еще не вышло до конца проснуться?После крайне отвратительного завершения прошлого цикла активности впасть в полноценную спячку так и не получилось. Слишком уж сильно болели раны, куда сильнее прошлого раза, а еще нестерпимо ныло что-то в самой глубине, стоило вспомнить о сгинувших детенышах.Впрочем, Оно старалось не вспоминать. Загнать все поглубже и подальше, и просто жить так же, как и всегда. И надеяться, что рано или поздно, когда тело восстановится в достаточной степени, в спячку все-таки получится впасть. Ну а пока перебиваться вот таким подобием дремы, дабы поддерживать силы.Все шло гладко до того момента, пока в Дерри не родился отмеченный Судьбой мальчик. Мальчик, принадлежащий Предопределенности, но за которым отчаянно охотились посланники Случая. И Оно осталось бы в стороне, если бы преждевременная гибель этого ребенка не знаменовала бы собой полную и безоговорочную победу Алого Короля над всем сущим. А случись это — и Лучи рухнут, Темная Башня падет вслед за ними и не останется ничего, кроме вечного хаоса. Граница между метавселенной и запредельем вне всяких пределов перестанет существовать. И, пусть Алый Король или не понимал, или не хотел понимать — это означало лишь одно — вечный голод в пустоте. А уж что-что, а терять проверенную временем кормовую базу Оно совершенно не хотело. В итоге, когда противостояние Предопределенности и Случая достигло критической отметки, пришлось вмешаться лично и обозначить собственную сторону. Да, Алому Королю это совершенно не понравилось, но его мнение Оно, которое никогда не подчинялось тому и подчиняться не собиралось, интересовало в самую последнюю очередь. Зато мальчик выжил.Да только то и дело норовил снова влипнуть в какие-то неприятности, словно испытывая собственную Судьбу и терпение Оно на прочность. В итоге пришлось знакомиться с пареньком лично — и внезапно для себя обнаружить, что между ними есть тонкая ниточка связи, возникшая по воле тупой шутницы ка, не иначе. Не сказать, чтобы Оно было очень радо таким раскладам, но так как их с ка цели совпадали — не дать отмеченному Судьбой ребенку сгинуть раньше времени — смирилось с ролью своеобразного опекуна для человеческого детеныша.И, если уж говорить откровенно, общение с этим мальчиком помогало не думать обо всем, случившемся с Оно не так давно. Впрочем, последнее то активно отрицало. Привязаться к человеческому детенышу? Вот еще, какая глупость. Оно ест детей, точно таких же, как он, и не собирается прекращать. Все равно, как если бы человек привязался к стейку. Омерзительно.Просто этот мальчишка неплохо мог скрасить досуг, вот и все.Именно так каждый раз говорило себе Оно, когда в очередной раз собиралось нанести визит Патрику Дэнвиллу. И даже верило само себе.Продвигаясь по тоннелям, Оно сменило форму на излюбленную клоунскую личину и замерло около канализационного люка.Что-то было не так.Только теперь Оно сообразило, что сладковатый аромат, витающий по всей канализации, стал гуще. Слишком приторный и какой-то… искусственный.Пеннивайз оскалился и зло зарычал.Крысы посмели не просто заявиться на чужую территорию, но и попытаться отравить его? Они ответят за все! Голова резко закружилась и Пеннивайзу пришлось опереться о ближайшую стену, чтобы не упасть. Ноги подгибались. Слабость окутывала тело, заставляя конечности наливаться свинцом. Отрава успела проникнуть в его организм и теперь делала свое черное дело. Еще раз раздраженно зарычав и пересиливая себя, Пеннивайз начал подниматься наверх. Слабость? Плевать! Кружится голова? Не беда, пусть люди обращают внимание на такие мелочи! Как только он окажется на свежем воздухе, отрава перестанет непрерывно поступать в тело, и его организм мигом с ней справиться. Никакие яды Оно не были страшны.Да только это не совсем яд. Транквилизатор.Выбравшись из канализации, Пеннивайз, шатаясь побрел по улице. Ноги подкашивались. Пришлось спешно садиться на ближайшую скамейку, чтобы позорно не свалиться прямо посреди улицы. Мимо прошла женщина и шарахнулась в сторону, бросив мимолетный взгляд в его сторону. Его видят люди. Плохо. Злиться уже не осталось сил. Сознание словно окружило сладким дурманом. Зрение затуманилось. Перейти на более высокие уровни реальности тоже не получилось — слишком сильно хотелось спать.Запоздало пришла мысль, что не следовало покидать логово. На улице было слишком холодно. Все сущее подчиняется законам формы, которую принимает. И пусть холод не мог убить Пеннивайза, но на этом, самом нижнем уровне реальности, замедлял его метаболизм так же, как и у прочих живых существ. И отрава продолжала действовать, вместо того, чтобы быть переработанной. А теперь он оказался совершенно беззащитным на открытом пространстве. И кто угодно мог наткнуться на него и сделать все, что только душа пожелает.Пеннивайз негромко заскулил и повалился на скамейку, не в состоянии сопротивляться сну. Оно вновь переоценило собственные силы.