Часть 2. Глава 2. Не ссорьтесь! (1/1)

Два года спустя— Рома, вставай. Ты опоздаешь на работу.Я притворился бревном. Но папа, как всегда, был настойчив и вместо того, чтобы уйти, воспользовался проверенным способом. Его легкие поцелуи в висок и губы всегда заставляли меня тянуться за новой порцией.— Вставай, соня. Витя уже приготовил завтрак.— А в постель он его принести не может? — хриплым со сна голосом попытался я вымолить поблажку.— Рома!— Все. Уже иду.Брат все еще что-то дожаривал на плите. В фартуке поверх футболки и шорт он, как обычно, выглядел крайне аппетитно. А вот его рост меня очень расстраивал. Витя уже сровнялся с отцом. Нынешняя молодежь просто мутанты-переростки какие-то. Меня бесило быть в семье самым коротколапым, только, похоже, с этим уже ничего не поделаешь.— Доброе утро!— Доброе!Брат обернулся, и в кухне стало как будто светлее от его улыбки, а у меня перехватило дыхание. Глядя на мелкого, я понимал любовь отца к блондинкам с голубыми глазами. Если они способны дать жизнь подобному совершенству, я готов был им простить многое.— Рома, ты есть собираешься? Или так и будешь на Витю пялиться?Папе мои залипания на брата очень не нравились. А я ничего с собой поделать не мог, да и не видел смысла что-то делать. Пока Витя не позволял мне выходить за рамки, ничего страшного в том, чтобы хотеть его, я не видел. И вообще, я не понимал, почему отца он не заводит?— А почему бы и нет, — возмутился я. — У мелкого есть, на что посмотреть.— Рома! Он твой брат.— Именно. Будь это кто-то другой, я бы не отреагировал вовсе.— Пап, у него просто бзик на родственников. Смирись.— Можно подумать, тебе нравится, когда брат на тебя так смотрит.— Я привык. Это же Рома.Отец только страдальчески закатил глаза, понимая, что этот дурдом неискореним. Мое мнение таково: наша семья никогда не будет нормальной, пока в ней есть я!Под ногами у брата крутились кошак и псина. Витя их давно покормил, но так уж повелось, что эта парочка не отходила от него ни на шаг. Свита для высокого блондина из них получалась жалкая. Бусина с драными ушами и хвостом, но гордой осанкой и грозным мяуканьем. И Тарзан, охарактеризовать которого можно только как ?дворняга?.Поскольку у брата был то ли пунктик, то ли тяга подбирать на улице всевозможную живность, нам еще повезло, что он четко следовал раз и навсегда установленному мной правилу тащить в дом не более трех штук. Бус и Тарзан были первыми и неизменными нашими питомцами. А вот третьим успели побывать хомяк Слон, крыса Супчик, мышь Чепчик и ныне здравствующая морская свинка Коля. Причем свинья была девочкой. А по поводу кличек даже не спрашивайте, их все придумал мелкий.Витя опять развернулся к нам с отцом спиной. Я непроизвольно уставился на его задницу, обтянутую шортами, за что тут же получил подзатыльник от папы и его недовольный взгляд. Блин! Ну, что, даже посмотреть нельзя? Я же не пытаюсь его лапать, а ведь как хочется!На самом деле брат у плиты мне очень напоминал отца. И хотя внешне, за исключением высокого роста, они были не очень похожи, у них были одинаковые жесты и мимика. Это просто завораживало меня в мелком: то, что он не отец, но в нем есть что-то от него. И, конечно, меня привлекал сам брат. Просто его сходство с отцом придавало моему желанию дополнительную остроту и пикантность. Почему мелкий не действовал так же на отца, я понять не мог.— Ром, ты сегодня после работы задержишься на репетиции?— Угу.Наша группа ?Огрызки? до сих пор репетировала в гараже у Мари. Мало того, порой нам позволяли играть в клубе ?Максим?, который тоже располагался в микрорайоне Мари. Вообще, нашему постоянству в этом деле я был удивлен, особенно, учитывая невысокий уровень игры всех участников группы. Но мне, в любом случае, нравилось играть вместе с ребятами.— Пап, а ты сегодня будешь поздно?— Да, как обычно. Так что ужинай без нас.Мелкий у нас стал домохозяйкой после того, как я устроился на работу. Теперь он самостоятельно ходил в школу, сам делал домашние дела и порой приводил домой своих девушек. Кстати, девушки мне его абсолютно не нравились. Вы скажете, что они и не должны были мне нравиться? Это верно. Только он вечно выбирал каких-то отмороженных неформалок. Во всяком случае, те барышни, которых мне довелось видеть, отличались улетным количеством железа на теле: шипастыми ошейниками и таким бардаком на голове, что запутаться в этом цветастом лабиринте способна была не одна блоха.Хотя, надо признать, что хрупкие девочки смотрелись рядом с братом лучше, чем я. Мне приходилось задирать голову, чтобы взглянуть ему в глаза, ведь макушкой я доставал Вите до подбородка. А моя фигура никаким боком не могла впихнуться в определение ?хрупкий?, для чего я провел не один час в качалке. А вот брат, хотя и был высоким, но до сих пор еще подростково-тонким.— Так, мальчики, по коням! — скомандовал папа.Отец теперь всегда развозил нас. Сначала Витю в школу, потом закидывал меня в магазин сотовой связи, где я работал.С нами из дома вышли Бус и Тарзан. В машине я, как всегда, сидел рядом с отцом, Витя занимал это место, только когда меня не было.***Рабочий день, наконец, закончился, и я поспешил в гараж Мари. Там уже были Тимур и Никитос.— Кого я вижу! Привет! Ты сегодня раньше Мари. Что так, по нам соскучился? — Никитосу, как всегда, больше всех было надо.— Привет. По вам, придуркам, я точно не соскучился.— Не представляешь, как я рад это слышать от тебя.— Привет, разносчик содома!Ну, все, началось. Думаете, за восемь лет своих отношений с отцом я ни разу не спалился перед друзьями? Может, я бы и не спалился. Если бы Мари не ужиралась в компании Никитоса и Тимура. Женщине сложно держать язык за зубами, а уж пьяной в стельку женщине сам черт не брат. Так что все давно в курсе. И если поначалу Никитос и Тимур помалкивали, лишь испытующе на меня зыркая, то со временем привыкли. Ну, подумаешь, друг гей? К ним-то я не приставал. Ну, сплю со своим отцом? Так ведь никто не против. Ладно, на самом деле они были не со всеми моими загонами согласны.— Слушай, я все понимаю, и то, что ты геронтофил, и то, что у тебя извращенный обостренный Эдипов комплекс, — я только злобно зашипел на эти слова Никиты, — но как это сочетается еще и с педофилией?— Да уж, бедный Витек! Ему конкретно не подфартило с родственниками, — Тимур просто не мог остаться в стороне.— Ага. Причем с обоими. Я, кстати, предлагал ему переехать к нам пожить… — От этих слов Никитоса меня перетряхнуло, и я схватил его за грудки.— Что ты ему предлагал? Да я тебя придушу! Не лезь к моему брату.— Все-все, не лезу, успокойся. Витя сразу отказался, чего ты заводишься? В отличие от тебя, я на детей, тем более мальчиков, не заглядываюсь.Но меня это утешало мало. Мелкий мне и словом не обмолвился о предложении Никитоса! О чем он еще молчал? Мне определенно не нравилось, что у брата были от меня секреты.— О! Все уже в сборе? Привет, ребята!— Привет. Мари, скажи-ка, ты не предлагала Вите переехать к тебе?— Эм? Предлагала. А что?— Твою мать!— взорвался я.— Хм… Похоже, для Ромео стало сюрпризом то, что братец не сообщает ему о таких предложениях, — Никитос довольно скалился.А я готов был всех поубивать и в первую очередь этих дебилов! Какие еще предложения они делали моему брату?— Я домой.— А-ну, стоять! Сначала репетиция, а потом катись на все четыре стороны, — Мари гаркнула на весь гараж, но меня сейчас ее авторитет не волновал ни разу. — Ром, послушай. Витя не дурак, ты прекрасно это знаешь. Он и слушать меня не стал, когда я предлагала ему переехать. Для него это ничего не значило. Ты же лучше, чем кто-либо, его знаешь. Он и не задумывается о том, чтобы жить от вас с отцом отдельно.— Но ты пыталась его уговорить, — я уставился ей в глаза, отлично зная свою подругу.— Конечно. Я объяснила, что одно дело, когда ты к отцу пристаешь, и другое — когда к нему. В случае чего Владимир Сергеевич тебе отпор дать сможет, а Витя нет.— И?— И он сказал, что не собирается давать тебе отпор, — удрученно закончила Мари.— Что?! Что это значит? Я знаю, что ты от него не отстала, пока не вытянула все, что могла. Говори!— Ну… Кажется, твой брат совсем не против, чтобы ты к нему приставал.— Бля-а-а, — Никита шмякнулся на диван.— Похоже, это семейное, — поддакнул Тимур.— Заткнитесь! — я нервно заходил взад-вперед.Что же это получается? Витя меня хочет? Или он просто не против. Дело в том, что желать и позволять — вещи разные. Мелкий меня любит, безусловно. Но, как именно он любит, это вопрос. Как не очень адекватного брата? Или это в нем просто гормоны и любопытство позволяют делать такие смелые заявления? Или все совсем не так? Хотелось бы верить.Идти и спрашивать — идея плохая. Если он меня любит только как брата, а все остальное — взбесившиеся гормоны, то в процессе выяснения отношений он меня может ненароком спровоцировать. Типа, я весь такой секси, посмотри на меня. Я посмотрю и трахну. Не, так дело не пойдет.А если все серьезнее, то тогда тем более не стоит его подгонять. Когда сам все для себя решит, тогда и поговорим. Если же я вмешаюсь до того, как он что-то решит, то загоню и его, и себя в угол. Надо взять себя в руки.Я остановился и заставил себя дышать глубоко и медленно.— Мелкий насмотрелся на меня и отца, он не понимал, о чем говорит. Давайте репетировать.— Вау! Да ты крут, старший брат! — Никита удивленно таращился на меня с дивана. — Обычно ты рвешь и мечешь, когда разговор заходит о Вите. Не думал, что ты можешь думать рационально, когда дело касается его. Я тебя даже зауважал.— На самом деле ты не прав. Рома действительно любит брата и не будет действовать ему во вред. Если, конечно, не сорвется, — Мари решила всех ?успокоить?.— Рано ты его зауважал, Никитос, — вставил свои пять копеек Тимур.— Ладно. Давайте все же репетировать, — по команде Мари мы разошлись по своим местам. Но уже через десять минут все поняли, что репетировать я не могу.— Так, Ромео, вали домой. Толку от тебя, как с козла молока.— Ты, кстати, ошибаешься. От козла тоже можно получить молоко, только надо применить воображение.— Съеби, ради бога! Избавь нас от своей пошлости, — Мари устало потерла виски. Препираться я не стал. Голова была забита вовсе не репетицией.***Домой я пришел раньше, чем планировалось. Поэтому и нарвался. Причем по полной программе. О том, что мелкий дома не один, красноречиво свидетельствовали стоны, доносившиеся почему-то из моей спальни. То, что заходить туда мне не стоит, и тем более не в моем взвинченном состоянии, я отлично знал. Но наглость мелкого меня разозлила. Какого хрена в моей комнате?Раздевшись и разувшись, пошел на звуки.— Я дома. Всем привет.Выдав это, я завис в дверном проеме, облокотившись о косяк. Брат лежал под девахой, утыканной пирсингом, с короткими рыжими волосами и чересчур ярким макияжем. Девушка с нулевым размером груди сидела на его бедрах, а братик поддерживал ее за ягодицы, помогая двигаться.Девушка вздрогнула от моего голоса и, похоже, хотела бы провалиться сквозь землю. Но не Витя. Глаза мелкого наоборот лихорадочно заблестели, он усмехнулся и провокационно провел языком по губам.— Привет, — хрипловатые нотки в голосе брата сводили с ума.— В твоей комнате вы не могли этим заняться? — мой голос звучал сдавлено от напряжения.— Витя? — девушка непонимающе уставилась на брата.— Где упали, там и трахнулись, — мелкий вызывающе уставился на меня.— Что?! — рыжеволосая влепила братцу звонкую пощечину, что заставило его обратить внимание на нее. Она слезла с него и, одевшись, побежала к двери. — Скотина!Входная дверь громко хлопнула.— Что это было за представление? — мой голос совершенно сел. Витя, как был голый со стояком, так и лежал на моей кровати.— Ты мне помешал. И кто мне теперь поможет с этим? — он перевел взгляд на свой член, запакованный в презик. Я непроизвольно глянул туда же и громко сглотнул.— Мелкий, топай-ка в ванну пошустрее.— Ты до сих пор считаешь меня мелким? Я выше тебя, так что это ты у нас мелкий. Да и член у меня больше. Ты же его хочешь? Может, поможешь мне кончить?И эта зараза так улыбнулась, что я чуть не упал. У меня уже стоял. А тут еще эксперименты братика со своим обаянием. Пришлось зажмуриться, вдохнуть поглубже и сжать кулаки.— Витя, вали из моей комнаты сейчас же!Голос уже абсолютно не слушался.— Рома…Ноюще-просящие нотки в его голосе мне не понравились, а уж настойчивость брата и подавно. Он же прекрасно знал, что я от него шизею. И это не успокаивало. Потому что мелкий вполне мог напроситься на много большее, чем рассчитывал получить. Все же взглянув на кровать, где на корточках с разведенными в стороны ногами сидел этот горе-соблазнитель, я только застонал. А в ответ услышал жаркий шепот:— Помоги мне кончить.Брат, положив руку себе между ног, провел по всей длине члена, попутно стягивая с него влажно поблескивавший презерватив, и уставился мне в глаза. Где он только этому научился?Я честно попытался вернуть себе мозги на место. Подумал об отце. Но передо мной был брат. Да и что тут такого? Я просто помогу ему кончить. Ведь чертов засранец не стал бы просить об этом, если бы не хотел? И в мою комнату забираться бы не стал? Я очень понадеялся, что Витя знает, на что идет.Оказавшись рядом с кроватью, первое, что сделал, впился поцелуем в коленку брата. Тот судорожно вздохнул и упал на задницу, шире разводя при этом ноги. Я потянул его ближе к краю постели, попутно целуя внутреннюю сторону бедер.— Рома!Витя вцепился пальцами мне в волосы, отрывая меня от себя.— М-м-м… что?— Что ты хочешь сделать? — щеки мелкого пылали, грудь часто вздымалась.— Трахнуть тебя. Что за вопросы? — надо было мелкому вправить мозги, если там было еще что вправлять. Не теряя зрительного контакта с братом, лизнул его член.— Ром-м-ма… Стой!Он дернул меня за волосы сильнее, отодвигая мою голову еще дальше от себя, чтобы я не мог прикоснуться к его члену. Поэтому на возбужденную плоть я подул.— М-м-м… подожди. А что-нибудь не такое глобальное, как трахнуть, ты сделать можешь? — спросил он меня.— Что именно?— Подрочить мне.— Нет, — я опять подул на его член сочащийся смазкой, отчего Витя сильнее сжал в кулаках мои волосы.— М-м-м… минет?— Ты уверен, что хочешь, чтобы мои губы касались твоего члена?

Мелкий судорожно вздохнул и простонал:— Да-а-а!— Чтобы я сосал его и лизал?Теперь Витя уже притягивал мою голову вплотную к своему стоящему колом органу.— Да!— И тебя не волнует, что я твой брат, и что то же самое я делаю для отца?Хороший вопрос. Взгляд мелкого прояснился.— Я отлично знаю все это.— И все равно хочешь?— Да.— Тогда мог попросить и раньше.Я лизнул его член, Витя дернул меня за волосы.— Не мог. Папа же не разрешал.— Ты думаешь, он теперь разрешит?И я взял его плоть в рот. Какое наслаждение касаться щекой его бедра, сосать и слышать тихое поскуливание брата. Теперь он вдавливал мою голову, побуждая взять глубже.— Ам-м-м… не разрешит… кто же тебя… отпустит… — стонал он.Чтобы задать следующий вопрос, пришлось выпустить член изо рта.— Хочешь его?Я расстегнул ширинку и спустил штаны, уж больно там стало тесно. Продолжая сосать член брата, я дрочил себе.— Что?— Хочешь отца?— Нет… не знаю.Странно. Я думал, мелкий мои страдания по траху с папочкой поймет. Ужасно хотелось вылизать его и сзади тоже, но мы договаривались только о минете. Поэтому я продолжал остервенело сосать, пока не почувствовал, что Витя на пределе. Отстраняться я не стал, наоборот, плотнее обхватывая его член губами. И резче двигая рукой, чтобы успеть кончить с братом.Излившись, Витя удовлетворенно откинулся на кровать. Я не намного от него отстал, после чего натянул одежду и лег с ним рядом.— Ну, и что ты задумал, мелкий?Он поморщился. В последнее время такое обращение к себе он недолюбливал, но это было его проблемой. Не моей.— Ничего. Просто… хочу тебя, — он повернулся ко мне лицом и с вызовом уставился на меня.— Хочешь? И чего именно? Чтобы я тебя на свой член натянул? Это я быстро устрою, мелкий.— Скорее я хочу тебя натянуть, — и эта зараза ухмыльнулась, блестя голубыми глазищами из-под челки.— Ну… я, в принципе, не против, — и я заржал, глядя, как вытянулось лицо брата.Он все еще не отошел от того, что я ?большой и страшный старший брат?, хотя сам уже перерос меня. Не понимал, что уже не ребенок, и желания у него недетские. Но все равно боялся что-то сделать не так, все еще сдерживал себя.— Вот только ты забыл об отце.Витя тут же сдулся. Мелкий органически не мог ослушаться папу. А папочка игрушкой в моем лице делиться не хотел, и мы отлично знали это оба.— Я… не забыл, но я не знаю, что делать, — в голосе опять послышались плаксивые нотки.А я сел на кровати.— Ну, у тебя есть два выхода. Ты слушаешься папу и забываешь о том, что хочешь меня. Или ты прекращаешь слушаться и делаешь, что хочешь.— А ты? — спросил брат.— А что я?— Но ты же любишь папу.— Люблю. И папу, и тебя. Но ты же можешь меня делить с отцом? Меня ебет папочка, и у него я тоже сосу. Тебя это не смущает?Витя задумался, а потом отрицательно покачал головой.— Я всегда об этом знал… и когда слышал вас… эм…— Дрочил?Он только качнул головой в знак согласия.— Так ты хочешь отца?Мелкий неуверенно повел плечами.— Не знаю. Вроде бы нет. Но, когда ты целуешь его, я уже так в этом не уверен.— Неплохо. Значит, втроем мы бы спать смогли, — на это мое заявление Витя округлил глаза. — Вся проблема в отце. Что-то я не заметил у него на тебя нужной реакции.— Ты знаешь, меня это почему-то не расстраивает, — ответил малой.— Да? А вот я бы точно расстроился, если бы у него на меня не встал.— Что тут происходит?В комнату заглянул отец. Бля-я-я… Хотя… все к лучшему. Не шухериться же нам с братом от него по всей квартире?— Я отсосал мелкому.Витя только опустил голову и сжался, но попыток одеться не предпринимал.— Я застал его с бабой. Они тут, видите ли, упали и трахались. А потом эта сучка убежала и оставила нашу мелочь с нехилым стояком. Я просто не мог пройти мимо.— Ясно, — кивнул отец. — Витя, иди в свою комнату.Ну, как обычно. Отец делает вид, что все хорошо, и прогоняет брата. А тот его слушается.Витя встал с кровати и направился, было, к двери, но на середине пути остановился.— Пап, я хочу Рому.— Что?! — отец был в ауте. Его лицо надо было видеть. Такого шока, пожалуй, у него не было даже, когда я впервые полез к нему целоваться.— Я хочу заняться сексом с братом, — объявил Витя.— Дурдом! Я же сказал, чтобы ты не приближался к нему.— Но ты сам трахаешь его. Почему не могу я?М-м-м… блеск! Витя умеет ставить правильные вопросы. Папочке будет нелегко. Отец не привык к сопротивлению мелкого, он даже не знает, что тот может отстаивать свою точку зрения. Просто так уж получилось, что для мелкого отец непререкаемый авторитет.— Что значит почему? Он твой брат!— И твой сын! — возразил Витя. — И тем не менее он в твоей постели уже восемь лет. Я же ничего против этого не имею. Просто тоже хочу его.— Черт знает что такое! Рома, хоть ты ему скажи!— Что? — отозвался я.— Что так нельзя!— Почему? Я не против трахаться с вами обоими по отдельности или одновременно. Ты же знаешь, что я тоже хочу брата. И тебя хочу. Так что проблемы не вижу.— Но проблема есть!— И в чем же она заключается?Отец завис. Видимо, он сам не до конца понимал, почему для него заниматься сексом со мной это нормально. А то, что я займусь тем же самым с братом, уже ненормально.— В том, что у человека должен быть только один партнер!— С чего ты взял такую ерунду?— Значит так. Ты можешь заниматься сексом с кем хочешь, но это будет только один из нас.— Предлагаешь мне выбирать тебя или Витю?— Верно.Отец, похоже, совсем спятил. Я не мог выбирать между ними! Я так долго хотел получить в постель папу, что подумать было страшно о том, чтобы его потерять. Но и желания мелкого я проигнорировать не мог. Папочка не учел, что у меня извращенный комплекс старшего брата. Я просто не мог отказать мелкому, особенно когда тот так смело себя вел. Я обязан был его поддержать. Даже причиняя отцу боль.— Все в порядке. Я и так неплохо живу, Ром, правда! Пап, я просто пошутил. Ну, что вы в самом деле?Брат запаниковал. В отличие от отца, он понимал, на что я способен, когда речь заходит о нем. Может, Витя понимал и не все, но он точно не хотел, чтобы мы из-за него ссорились. Мы же семья. Со своими бзиками и подводными течениями. Неправильная. Но семья. А ссора может это разрушить. Это понимал я, это понимал Витя, но, похоже, не отец.— Пап, я тебя очень люблю. Но мелкого я люблю не меньше. Я не могу выбирать между вами.— Рома, не надо! — взмолился Витя. — Пап, ты же видишь, он не в себе. Давайте пойдем спать, а завтра поговорим.— Нет уж. Мы выясним это сейчас, раз и навсегда! Так кого ты выбираешь?Ну, вот и все.— Витю, — ответил я.Отец замер, тяжело дыша и неверяще глядя на меня. Потом резко рванул к двери, при этом зло глянув на брата, отчего Витя весь сжался. Сначала хлопнула дверь моей комнаты, затем входная дверь.Господи, что же я наделал! Хотелось сесть и разреветься от досады. Но разревелся брат, упав на пол. Как я мог плакать, когда это чудо нуждалось во мне?— Ну, и что ты ревешь?— Папа ушел!О да. Отец ушел, хлопнув дверью, впервые за восемь лет. Было чего испугаться и отчего реветь. Но у меня был тот, ради кого позволить себе расклеиться я не мог. Может, отца сегодня я и потерял, зато у меня все еще был брат.— Эй, мелкий. Ползи ко мне.И он подошел, завалился ко мне на колени и принялся заливать слезами.— Что мы будем делать, если он не придет? — проскулил он.— Он придет.— А вдруг нет?— Он придет, поверь.— Как ты мог?— Ты хотел, чтобы я выбрал его?— Нет, но это было бы правильно.— Глупый. Я же неправильный. Я не мог поступить иначе. Верно?— Ты идиот! Ты же любишь отца! Ну, почему ты не сказал, что выбираешь его?— Ты мой брат, — я нежно погладил брата по голове. — Это не честно, заставлять меня выбирать между вами. Одним тем, что он заставил меня это делать, он причинил мне боль.— И ты ударил его в ответ?— Нет. Я просто сделал то, что должен был. Если бы отец был инвалидом, а ты попросил меня его бросить, я бы выбрал его. Но ты ребенок, а он взрослый мужчина, поэтому я должен встать на твою сторону. Я не мог поступить иначе.Витя обнял меня за талию и теснее прижался ко мне.— Тогда хорошо, что я додумался заявить на тебя права сейчас.— Правда? — я удивленно уставился на него.— А что, скажешь у меня нет на тебя прав?— Блин, мелкий, иди на юриста. Там тебе все объяснят про права и обязанности.— И пойду!Мы какое-то время так и сидели, цепляясь друг за друга в шоке от произошедшего.— Ром, ты об этом пожалеешь, — сказал он.— Уже.Я пожалел о своем решении еще до того, как оно созрело, и я его огласил. Но поступить иначе просто не мог. Витя вцепился в меня еще сильнее.— Прости меня!— Нет, мелкий, тебя мне прощать не за что. Тобой я просто горжусь. Ты, наконец, пошел против отца, а для тебя это что-то невероятное.— А смысл? Я разрушил все, что было, — и Витя опять всхлипнул.Ну, вот честное слово! Что за плакса? Парень выше меня, а держится за меня и ревет, как маленькая девчонка. И пофигу, что мне самому хотелось реветь от отчаяния. Я же себе этого не позволял.— Значит, все это было не таким крепким, как я думал. Витя, если ты хочешь чего-то, то должен бороться изо всех сил! Тот, кто не борется за желаемое, жалкий неудачник, недостойный твоих слез, — вот это я сейчас говорил себе, но все было тщетно.Хоть я не проронил и слезинки, душа обливалась кровью. Я не мог потерять отца, не мог без него. А вот он, кажется, вполне мог без меня.