Blood and Ink (Глава 2-2) (1/1)

- Мистер Спидвагон, я всё понимаю, но…- И всё-таки я очень хочу, чтобы Вы, Элизабет и Генри на это взглянули. Страйз тяжело вздыхает, стараясь не смотреть в глаза пожилому мужчине, одетому в привычный для городских жителей брючный костюм черного цвета, сероватую рубашку, черные туфли и черную шляпу. Его в определенной степени можно понять – он не из тех, кто любит влезать во всевозможные авантюры, тот, кто предпочтет спокойную жизнь вдали от цивилизации и совершенствование воистину удивительной техники поиску приключений и изучению всех аномалий, которые существуют в этом мире. Однако, судя по внешнему виду обладателя русых волос с редкой сединой, который сжимал и разжимал пальцы под столом и с мольбой смотрел на своего доброго знакомого, то, что он хочет показать, имеет большое значение. И может представлять из себя настоящую опасность. Я и Лиза (так теперь себя просит называть супруга Джорджа) стоим в стороне от стола, за которым сидели директор фонда имени Спидвагона и наш наставник – точнее наставник для Лизы, потому что я на этот момент еще не являюсь полноценным учеником – или ученицей… Не суть. Не обучаюсь еще у мистера Страйза. Пожилой мужчина, на левой стороне чьего лица красовался шрам, достает из внутреннего кармана своего пиджака небольшой сверток, и, когда ткань раскрывается, нашему взгляду предстает наконечник стрелы. Определить точно, какой это именно металл, не удается: похоже внешне на железо, покрытое позолотой, но на нём не ни единой ржавчины, словно и вовсе не пролежало неизвестно сколько времени в кратере, где обычно после дождя скапливается вся влага, которая и вызывает подобную реакцию у металла. Да и позолота, как говорит давний друг семьи Джостаров, должна была за многие тысячелетия – а этой находке не меньше пяти тысяч лет – немного стереться, но нет, блистает, как раньше. Но на этом странности не заканчиваются. От наконечника стрелы явно исходит какая-то энергия – даже я, абсолютный дилетант в этом деле, чувствую. Чем-то похожа на Хамон, но что-то в ней не так. Может, иная природа?..Мистер Страйз придвигает к себе ткань с лежащим на ней артефактом, берет его осторожно в руки и пытается пропустить через него Хамон. Солнечная энергия проводится отлично, только вот всё равно с этой вещичкой что-то не так. Она… Оживает? ?Так, Генри, в какую чертовщину ты вляпался?!?Наконечник поднимается резко в воздух - все заметно напрягаются, даже Спидвагон от испуга чуть не отправляет свое кресло в свободное падение на пол – так сильно он откинулся на спинку сиденья. Направляет своё острие на меня – я завороженно слежу за происходящим, не имея возможности сдвинуться с места, в то время как остальные что-то мне говорят, но расслышать ничего не могу. И летит на меня. И пронзает насквозь. Это очень, очень больно. Почти так же, как превратиться в небольшую лужицу чернил, только с точностью наоборот – ты не растекаешься, а, наоборот, собираешься весь в одну маленькую точку, сжимаясь под давлением неведомых сил, попутно выворачиваясь наизнанку. Кажется, что кости просто сломаются от такого напряжения. А еще было бы легче перенести все эти ощущения, если бы не возникало ощущение замедленной съемки.Ничего не вижу – для меня наступила темнота. Ничего не слышу – слышу только стук собственного сердца, раздающийся в ушах. Ничего не говорю – мало того, мне очень тяжело дышать. И в разуме моем возникают лишь один-единственный образ: Лиза Лиза вовремя оказывается рядом и подхватывает меня, прежде чем окончательно теряю сознание…***Просторная комната со светлыми обоями. Мягкая кровать. Запах яблок и меда. Пытаюсь перейти в сидячее положение, еще не открыв даже глаза, как чувствую, что меня кто-то укладывает обратно. Нисколько даже этому не сопротивляюсь – сил на это нет. Чужая речь – женская, обеспокоенная – мне не совсем понятна, потому будет гораздо легче, если открою глаза. Что, собственно, и делаю. Лизе страшно – она старается это не показывать, старается скрыть это от моих зорких глаз, хотя в них многое еще плывет, но не удается. Смотрит на меня внимательно, что-то говорит – то ли ругает, то ли закидывает вопросами спросонья, потому осторожно беру её за запястье и тихо, практически беззвучно спрашиваю: - Сколько времени прошло?..- Тринадцать часов, - отвечает она спустя несколько секунд, приходя в себя после краткосрочного ?зависшего? состояния, - Мы думали, что ты не жилец – твой Хамон был крайне слаб… Но я рада, что ты жив. Как ты себя чувствуешь? Что-то болит? - Н-нет, пожалуй, - еще раз пытаюсь перейти в сидячее положение, и на этот раз мне под спину подкладывают огромное количество подушек – чтобы удобнее было. - Голова еще немного кружится… Но, в целом, ощущаю себя просто прекрасно. Словно заново родился. ?Это уж точно, дорогуша!?- Ты только не вздумай снова в полет отправиться, ладно? – усмехается, глядя на меня, присаживаясь на стоявший рядом с кроватью простой деревянный стул, наверняка чувствуя облегчение, словно с плеч тяжеленный груз сняли. – А то всякое может тебе взбрести в голову! - Это да… - улыбаюсь ей слабо, продолжая держать за руку, не желая её сейчас отпускать. – Однако долго проваляться в кровати я не намерен, меня еще ждут великие дела! - Это же какие? - Ну… Надо хотя бы додумать персонажа для серии мультфильмов, которые создавать в собственной студии. - Ясно всё с тобой… Погоди, ты только что сказал, что у тебя будет собственная студия? - Да! Со всем необходимым для творчества: и оборудование будет, и команда дружная, и финансово меня обеспечат – не хочу ни матушку, ни дядю Роберта мучить по данному вопросу, всё равно не смогу же целую вечность за их счет существовать, согласись. - Боже правый, так по этому поводу тебе звонил мистер Дрю? Почему ты раньше этого не сказал?! – она смотрит на меня, и впервые на её лице я вижу улыбку – ту самую, что была свойственна ей до смерти моего брата. Впервые вижу её такой солнечной и жизнерадостной… Почаще бы она такой была, честное слово. - Хотел сделать сюрприз. - Что ж, считай, что тебе удалось! Надо будет эту новость всем рассказать! Хотя, мне кажется, учитель не будет особо рад тому, что мимо него проходит такой талантище, - подмигнула и слегка наклонила голову. И этот жест… Это же мой жест! - Да ладно, я вернусь сюда когда-нибудь. Обязательно вернусь. Не оставлять же тебя без присмотра, верно?***Большой стол передо мной буквально завален множеством бумаг Рядом на столе стоит чашка горячего кофе с надписью ?Работай усердней – работай счастливее?, к которой пока не притронулась, потому напиток медленно, но верно остывает. Я кручу ручку в своих руках, задумавшись о чем-то. Вопрос только: о чем именно?Долго искать ответ не пришлось. Рисунки. ?Это… Это же я!?В памяти всплывает момент ?появления? на свет, только смотрю на него со стороны Генри. Конечно, мне всегда было интересно, как он себе эту ситуацию представлял, что об этом думал, но прекрасно понимала, что в чужую голову не залезешь – просто не удастся, мне, по крайней мере, это не под силу. Можно только попытаться просчитать чужую реакцию, строить какие-то предположения…Но я вижу эту картинку очень, очень четко. Может, из-за того, что и в моей памяти, и в памяти Создателя это событие имеет огромное значение, может, еще по какой-то причине. И всё же факт остается фактом. Внезапно ручка, которую теребила своими руками, ложится на очередной лист бумаги и начинает на нём что-то тщательно вырисовывать. В результате появляется рисунков весьма странного, необычного и в то же время симпатичного создания. Молодая девушка, которой не дать больше семнадцати лет. Белая кожа – при помощи черной ручки передать оттенок, свойственный человеческой коже, невозможно. Черные волнистые волосы по лопатки. Длинное, не доходящее до щиколоток черное платье с белоснежным бантом, украшавшим лиф платья, и такого же цвета поясом, завязанным сзади в еще один бант. Длинные черные перчатки, на которые словно надели еще одни, идеально севшие на ладонь, красивого белого цвета. Черные туфельки на каблучках, которые, ударяясь о твердую поверхность, громко бы стучали, оповещая всех, кто находится поблизости, о приближении этой необыкновенной особы. А еще нельзя не заметить пары рожек на голове и нимба. Генри был доволен результатом – это понятно по растягивающимся в добродушной улыбке губам. И Генри, сам того не осознав в полной мере, пожелал, чтобы его творение сошло с листа бумаги и ожило. В следующую же секунду он вскочил со своего сиденья и сделал несколько шагов назад спешно, а на лице его появилось выражение искреннего страха. Чернила, которые он потратил, чтобы нарисовать героиню будущего мультфильма, внезапно ?съехали вниз?. То же самое творилось и с чернилами на неудавшихся дублях. Они медленно переползли на пол, а затем, слившись в единую лужицу, начали вытягиваться вверх, формируя человеческий силуэт. Ну, или почти человеческий силуэт.Потому что вскоре чернила начали теперь перемещаться, формируя черты лица, волосы, одежду в мельчайших подробностях, меняя не только своё положение на форме, но порою и цвет. И спустя пару мгновений перед Генри нечто, созданное из чернил и принявшее свою окончательную форму, открыло глаза. - Создатель?.. Я (точнее Генри, но я уже это объясняю не столько окружающим, сколько самой себе для успокоения нервной системы несуществующей) протерла руками глаза. Видение не исчезло. Ущипнула себя. Тоже не сработало. Но затем неловко улыбаюсь самой себе – демону, посланному с небес – и протягиваю руку навстречу. - С днем рождения тебя, Джо…- Эй, Генри! У меня есть хорошие новости!.. – Джоуи влетает в кабинет на всей своей скорости – не настоящей, но той, на которой способен двигаться человек, а затем, завидев меня, резко останавливается, щурит глаза, пристально смотрит на меня, осматривает с головы до ног. И переводит свой взгляд на Джостара: - Что здесь, черт возьми, происходит?..- Чудо. Только что случилось самое настоящее чудо, - Создатель говорит совершенно спокойно, улыбаясь предателю и осторожно беря своё ожившее творение за руку, как будто имеет дело не с порождением чернил, а с леди из высшего общества, хотя об этом я тогда не знала, - Мой дорогой друг, знакомься: это наша прекрасная Джоанна, главная героиня будущих мультфильмов! – переключает своё внимание с Предателя на меня, улыбаясь тепло, так, как умел только он, и слегка наклоняет голову набок, - Добро пожаловать в нашу большую семью, малышка! Мечты сбываются!