3. Дракон в шкафу (1/1)

— Никто не зайдёт?.. — хрипловато спрашивает Гейл.Крошечная тесная подсобка. Они с Рэнди, вдвоём, спрятавшиеся ото всех после кона. Сбежавшие от взглядов, вопросов и вспышек объективов.— Никто, — так же хрипло отвечает Рэнди. — Не должен.— У тебя в улыбке горечь появилась, — Гейл касается пальцем губ Рэнди, обводит их контур. — Я заметил сегодня. Привык лучиться солнышком… а горечь всё равно есть…— Есть, — тихо соглашается Рэнди. Улыбается — и в улыбке правда сквозит горечь. — Солнышко немного погорчело, а?— Погорчело, — Гейл кладёт ладонь Рэнди на щёку, поглаживает, смотрит с любовью и болью. — Затянулось тучками…— Затянулось. А к тебе лучики всё равно пробиваются… — Рэнди берёт руку Гейла за запястье, вбирает в рот пальцы, сосёт. Смотрит в глаза таким же взглядом — полным боли и любви.— Пробиваются… — Гейл осторожно поглаживает пальцами язык Рэнди, неотрывно глядя на него. — Рэнди… с ума ведь сводишь…— И хочу свести, — неразборчиво откликается Рэнди, продолжая неспеша посасывать пальцы Гейла. — Чтобы забыл обо всех. И обо всём.— Забуду. Блядь, всё с тобой забудешь… И всех. Рэнди, блядь… иди сюда… — Гейл хватает Рэнди за отвороты куртки, толкает к стене, ударив затылком, и зло впивается губами в губы.Рэнди глухо охает — впрочем именно этого ему и хотелось, — пьёт колючий поцелуй Гейла, пытается сосать его язык, кусает, но потом просто позволяет Харольду вылизывать свой рот, фактически трахать языком. Мнёт бёдра Гейла сквозь дорогую ткань светлых брюк, тискает ягодицы.— Блядь, как у тебя стоит… будто взорвётся сейчас…— Взорвётся… с тобой весь взорвёшься… — бормочет Гейл, снова зажимает рот Рэнди поцелуем, просовывает язык почти до горла, вжимается всем телом, трётся пахом сквозь брюки. Его ощутимо потряхивает — наверно, примерно эти же ощущения испытывают наркоманы во время ломки. Как же долго он терпел эту ломку, как долго был без Рэнди… без своего кусочка раскалённого солнца…— Взорвёшься… а я подберу все твои капли… — шальная улыбка Рэнди тонет под натиском изголодавшихся губ, превращается в стоны, он терзает непослушными пальцами низ рубашки Гейла, вытаскивая ее из брюк и, кажется, отрывая пуговицы. Бесстыдно сосёт язык. — Но в другой раз… сейчас просто вставь мне… блядь, соскучился, соскучился по тебе… — он широко оглаживает ладонями бока, живот, грудь Хародьда, барахтаясь в его облапывающих объятиях, дёргает молнию на брюках, запускает руку в бельё, наконец обхватывает стоящий колом член, который мучительно вздрагивает в его пальцах, как и сам Гейл. — Я свихнусь от тебя… — бормочет Рэнди, пьяный от накрывающей страсти, от тоски снова соединиться пусть хоть в этой чертовой подсобке.— И я, и я соскучился… извёлся, не могу без тебя, не могу забыть, ни на миг, ни с кем… да и что они все — так, на раз, на полчаса от силы… тоже свихнусь скоро… — Гейл сдирает с Рэнди брюки вместе с бельём, спускает до колен, жадно гладит наконец обнажившееся тело, лапает почти грубо. Пытается задрать ногу Рэнди себе на бедро, понимает, что брюки всё равно мешают, рывком сдёргивает их на щиколотки.— Я с тобой каждый раз будто взрываюсь… в тебе… — выдыхает он в губы Харрисона, кусает их чуть ли не до крови, прихватывает подбородок, прижимается поцелуем к шее. Помогает закинуть ногу себе на пояс, вжимает собой в стену.И впервые за долгое время чувствует, что живёт.— Во мне, да. Я тебя чувствую, в себе… даже когда с другими… и когда один дрочу. Ты живёшь во мне. Пророс, корни пустил… не выдрать уже… — Рэнди с трудом выдыхает слова, они теснятся в груди, одновременно мешают и хотят излиться… как они сами, оба хотят излиться друг на друга. Он держится за плечи Гейла, они никак не могут найти удобную позу. — Подожди. Шагни сюда. Вот так, да, держи меня… дай руку… — Рэнди заставляет Гейла ступить между своих расставленных ног, перешагнуть неснятые джинсы с бельём, и теперь может обвить его ногами, отдаться на весу. Берёт Харольда за запястье, вбирает в рот сразу три пальца, сосёт до костяшек. — Смажь меня… и трахни… давай…От слов Рэнди Гейл глухо выдыхает сквозь зубы, двигает у него во рту пальцами, практически трахая, вынимает, ныряет между ягодиц, проталкивает внутрь сразу на всю длину — сперва два, но почти тут же добавляет третий. Рэнди приглушённо стонет от боли, хочется зажать ему рот ладонью, но обе руки заняты, приходится поддерживать под бедро — и вместо этого Гейл снова целует, яростно, страстно, вкладывая в этот поцелуй весь свой накопившийся голод и всю мучительную, переломанную любовь. Растягивает Рэнди пальцами, быстро и грубовато, но так не хочется ждать, они всегда слишком долго ждут… по его, Гейла, вине… Харольд вытаскивает пальцы, подхватывает Рэнди под бёдра обеими руками, вжимает своим телом в стену — стройного, горячего, жаждущего. Ёрзает, притираясь, шипит от нетерпения.Толкается внутрь, снова зажимая рот поцелуем, — и, не давая привыкнуть, начинает двигаться.Рэнди рвано мычит в его рот — больно, слюны не так много, и Гейл втиснулся в него сразу на всю длину… Но от движения члена по спине хлещут волны мучительного удовольствия, такого сильного, что он с трудом сдерживается, чтобы не кричать, и только гортанно стонет и шумно дышит. Сжимает пальцы на плечах Харольда, оплетает бёдрами его бёдра, резко двигающиеся, вбивающие его в стену, пригвождающие к ней жаждущей плотью.— Блядь, Гейл… Обожаю… Обожаю тебя, твой член, всего… Жить без тебя не могу… Да, выеби меня. Блядь, соскучился по тебе… Хороший… — он выговаривает слова куда-то в скулу Гейла, в его рот, плечо, ухо, лижет подбородок, будто стосковавшийся зверь. В некоторые моменты кажется, что Рэнди сойдёт с ума просто от того, как Харольд двигается в нём. Он кусает губы, пытаясь не стонать слишком громко, ведь за этими стенами люди ещё не разошлись, приглашённые продолжают общаться между собой… и пресса, они ведь тоже не ушли… Гейлу это не нужно. Внимание, огласка, понимание того, что происходит в этой подсобке… Чёрт. — Гейл… Гейл, Гейл… Блядь. Блядь. Блядь, да, — выстанывает Рэнди. — Заткни меня. Заткни чем-нибудь. Я сейчас кричать буду… я не смогу…— Заткну… — выдыхает Гейл и тут же, выполняя своё обещание, запечатывает Рэнди новым поцелуем, пьёт его стон, заглушаемый собственными губами, — жадно, как пьёт из родника человек, минуту назад умиравший от жажды. Ещё толчок, ещё, Рэнди горячий, такой горячий… узкий, тесный — будто ни с кем с их последней встречи… хотя, конечно же… — Ни с кем… ни с кем так… единственный, неповторимый… родной… — он втрахивает Рэнди в стену снова и снова, впивается пальцами в его бёдра, царапает их ногтями. Напиться, напиться, насытиться… насытиться — до следующей встречи…Так, чтобы хватило…Рэнди всхлипывает, мотает головой, цепляется за Гейла. Теперь он точно на ногах стоять не сможет, когда всё кончится… Но плевать, плевать, сегодня не перед кем больше красоваться. А до машины он доползёт. И ещё долго будет чувствовать Гейла в себе. Мысль заставляет шально улыбнуться, словно он отобрал у кого-то самый лакомый кусочек пирога.— И с тобой… как ни с кем, никогда… тоже единственный… — Рэнди жалобно скулит — полный удовольствия, мокрый, беззащитный и раскрытый в руках Харольда, без конца трущийся о его горячее тело. — Гейл… Гейл… ещё…Ещё, да, ещё… Гейл толкается сильнее, смотрит пьяными от страсти глазами в лицо Рэнди, на растрепавшиеся, взмокшие от пота светлые волосы. Как же они отсюда выйдут, что скажут?.. А, неважно, как-нибудь. Главное, что сейчас вместе.— Я бы тебя на руках потом отнёс… до машины… — рвано выдыхает Гейл при каждом толчке, словно откликаясь на мысли Рэнди. — Я бы перед всеми… прости, прости, что не могу… я смогу — однажды… в свадебном платье через порог перенесу…В глазах Рэнди мелькает что-то похожее на боль — слишком резко толкнулся или слишком много сказал?.. Гейл не снижает темп, но тянется за поцелуем, запечатывает губы Рэнди своими.Словно подтверждая данное обещание.Рэнди гортанно всхлипывает в его рот — не позволять себе мечтать, даже сейчас, в минуты, когда они оба охвачены страстью, безумной жаждой друг друга, болезненной, заставляющей почти захлебнуться, — и всё же он хотел бы. Мечтать, верить, что однажды так и будет, однажды они смогут не прятаться, однажды Гейл покинет шкаф… подсобку, вроде этой… даже если это произойдёт тогда, когда в их волосах будет уже довольно седины. И Рэнди отвечает на поцелуй, вложив в него всю надежду, всю страсть, всю любовь.— Я бы хотел… чтобы так, чтобы отнёс…Он принимает толчки, принимает это обещание, отдавая взамен свою веру. Бормочет имя Харольда, с трудом сдержавшись, чтобы не выкрикнуть, стонет в его руках.— И я бы хотел… хотел бы, больше всего на свете… — Гейл чувствует, как, несмотря на страсть, тоскливо сжимается в груди — почему, почему он решается только тогда, когда никто не видит? Почему не может быть с тем, кого любит больше всего на свете? Он сильнее втрахивает Рэнди в стену — запомнить, запомнить друг друга, запомнить до следующей встречи, — и сам стонет в следующий поцелуй. Не столько от желания, сколько от злости на самого себя.Рэнди отвечает таким же стоном, крепко обхватив голову Гейла, притянув к себе, снова и снова целуя. Кажется, им никогда друг другом не насытиться. Жажда останется, и тем сильнее, чем реже они видятся. Каждый толчок пронзает до нутра, заставляет плотнее оплести руками и ногами.— Хочу тебя. Всё время, не могу без тебя. Блядь, как я этого ждал… весь чёртов кон ждал…— И я ждал… и я не могу, всё время без тебя не могу… — собственные слова кажутся лживыми — если не может всё время, так какого чёрта мучает их обоих? Но ничего, ничего, сейчас они вместе. Будет что помнить, будет возможность терпеть.— Поласкать тебя? Поласкать? Или так кончишь? Хочешь, я просто потрусь? — выдыхает Гейл, толкаясь в Рэнди, поддерживая его под бёдра, чувствуя, как горячий напряжённый член трётся о живот.В подсобке, в шкафу… вечно — в шкафу…— Потрись, да… С тобой и так, наверное, смогу… Бля, я, кажется, скоро взорвусь… — бормочет Рэнди в плечо Гейла, оставляя на коже влажное, горячее дыхание. Это безумие снова накрывает их с головой, этот голод, быстрое и жадное совокупление в любой уединённой комнате. И мало, сейчас совсем мало неспешных вечеров и ещё более ленивого утра, когда можно наслаждаться близостью и не разбегаться после. Живот Гейла трётся, трётся о его член, дразнит чувствительную кожу, накрывает обжигающими волнами. И в какой-то момент Рэнди начинает низко и громко стонать, отчаянно глуша себя плечом Гейла, вжавшись в него ртом, и изливаться на животы им обоим.— Блядь… — Гейл впечатывает Рэнди в стену всем своим весом, толкается глубоко в него и тоже начинает кончать, чувствуя, как сладко, сильно до боли пульсируют вокруг члена мышцы ануса. Всегда — сладко и больно. Всегда так. Только так.Может, однажды… может, когда-нибудь — по-другому…Рэнди обмякает, всё ещё цепляясь за шею Гейла, и Харольд осторожно снимает его со своего члена, спускает на пол — встрёпанного, охнувшего от боли. Сладкого. Любимого.— Любимый… — шепчет Гейл и накрывает губы Рэнди своими.Благодарность. Любовь. Всё втайне, всё скрыто.Всё, что он может предложить.***Гейл стоит, упираясь ладонями в стену. Сегодня он снизу — если, конечно, можно говорить про ?снизу? или ?сверху?, когда вы трахаетесь стоя.Снова в закутке, толком не раздевшись. Снова — дракон в шкафу.— Слишком быстро, да? — выдыхает Рэнди сзади, обжигает горячим дыханием шею. — Слишком быстро… засадил?— Ничего… ничего, что быстро, мне нравится… нравится, когда немного больно… чувствовать тебя, всего… — Гейл прогибается сильнее, отставляя зад, наклоняет голову, кромка волос на затылке мокрая от пота.— Нравится, знаю… горячий мой дракон… — Рэнди ведёт бёдрами по кругу несколько раз, вырывая у Гейла хриплые стоны. Задирает на нём куртку с рубашкой, оглаживает поясницу, бока и бёдра, перебирает пальцами позвонки.— Большой… сразу и не скажешь, а большой… еле помещаешься… как тот самотык, что я в себя недавно… — Гейл коротко смеётся и тут же, не сдержавшись, приглушённо стонет.— И в отличие от самотыка, я тёплый и живой, да? Ощущается приятней? — Рэнди начинает двигаться глубоко и размеренно, то ускоряясь, то заставляя себя замедлиться.— Да… приятнее, намного… а, блядь, Рэнди… сделай так ещё, растрахай… — Гейл сладко вздрагивает всем телом, подаётся навстречу толчкам, упираясь ладонями в стену.— Сделаю… как захочешь… — Рэнди снова качает бёдрами по кругу, хрипло стонет, чувствуя, как нутро Гейла откликается сладостными спазмами, сжимая его. Придерживает Харольда одной рукой за бедро, второй оглаживает спину, влажный затылок, забирается под рубашку с курткой. — Нравится такого… полураздетого, жаждущего… горячего дракона… Твой охотник… личный… — он перехватывает Гейла поперёк груди, заставляя распрямиться, тянется и мажет губами по шее, по скуле. — Ты умопомрачительный, особенно сейчас… — Рэнди двигается короткими толчками и опять вращает бёдрами. Гладит Гейла по груди, тревожит соски, касается живота. — Красивый дракон…— Да, — выдыхает Гейл. — Люблю тебе отдаваться, только тебе… Рэнди… погладь соски ещё…— Поглажу… иди ко мне… любимый, любовь моя… — отрывисто шепчет Рэнди в ухо Гейлу, поднимается руками выше, поглаживает с легким нажимом по груди, теребит сжавшиеся тёплые комочки сосков, покручивает их, пощипывает. — Так хорошо? Дракон… — толчки Рэнди становятся более частыми, но временами он замедляется, чтобы почувствовать, как Гейл тянется к нему, доверяясь, самозабвенно и требовательно подаётся бёдрами назад, навстречу. — Тихо, тихо, не торопись… — он лижет шею Харольда, прижав его спиной к своей груди.— Хорошо, да… с тобой всегда хорошо… твой дракон… — Гейл вздрагивает от удовольствия, закусывает губы от сладких волн, пробегающих по телу. — Люблю, когда ты меня трахаешь… и просто… люблю…— И я тебя люблю… и в тебе хорошо… свихнуться можно, как хорошо… — Рэнди вбивается в Гейла отрывистыми толчками, надавив ладонями на лопатки, прижав к стене, размашисто погружаясь в горячее гибкое тело. — Скажешь… когда тебя поласкать… да?..— Скажу… скоро скажу, да… так хорошо… никому бы не позволил… кроме тебя… — Гейл хрипло постанывает, чувствуя, как при каждом толчке Рэнди пробегают вверх по позвоночнику обжигающе-сладкие волны. — Чёрт… какой у тебя большой… мне нравится… не зная тебя, и не скажешь, что такой большой…— Маленький, да удаленький, да? Как в той поговорке? — Рэнди хрипло смеётся, почти не сбавляя темпа. — Хоть невысок ростом, а дрын приличный вырос? Знаю, что никому бы больше… знаю, мой дракон… — Рэнди склоняется, прижимается губами к голому загривку Гейла — куртка сползла с одного плеча, рубашка почти расстёгнута. — Только мне доверяешь… позволяешь тебя объезжать…— Да, только тебе… а ты да, маленький да удаленький… и с большим дрыном… — Гейл коротко смеётся, тут же захлёбывается новым стоном, сладко вздрагивает от удовольствия. — Рэнди… поласкай… не могу больше, хочу кончить… чёрт…Рука Рэнди ложится на член. Начинает ласкать в такт толчкам.Рэнди шепчет что-то о том, что любит, что поймал, приручил… что однажды они обязательно будут вместе…Гейл откликается — да, да. Поймал, приручил. Будем, однажды будем. Любимый.Они кончают почти одновременно. Поцелуй Рэнди отпечатывается у Гейла на шее.Поймал. Приручил.Маленький, да удаленький.Чёртов охотник на драконов.***Гейл стоит спиной к стене, вжимаясь в неё затылком. Рэнди расстёгивает на нём рубашку, гладит по груди, лижет подбородок.Очередной укромный уголок. Очередное свидание украдкой.— Обожаю тебя таким… иди сюда… — Рэнди распахивает рубашку Гейла шире, тянет за ремень штанов, расстёгивает ширинку. — У тебя уже стоит… горячий… такой горячий под этой драконьей бронёй…— Под драконьей бронёй всегда горячо, — выдыхает Гейл. — Там огонь не гаснет… Рэнди… да…— Да… — эхом откликается Рэнди, скользит губами от уха Гейла до ключицы. — И я не дам этому огню потухнуть… никогда… буду его освобождать… — он опускается на колени, стягивает штаны Гейла к щиколоткам, гладит бёдра, широко проводит языком по паху, по лобку, возбуждённому члену, тяжёлым бархатистым яичкам. — Самый красивый… самый вкусный…— М-м-м… не давай, да… Рэнди, с ума сводишь… хорошо с тобой… — Гейл зарывается пальцами в волосы Рэнди, притягивая его ближе.— И ты… на всю жизнь свёл с ума… отпечатался во мне… — Рэнди надевается ртом на член Гейла, вбирая сразу почти на всю длину, плотно сжимает губами, медленно выпускает, поднимаясь к вершине, повторяет. Лижет головку, утыкает её за щеку.— Отпечатался. И ты. А, блядь, да… — Гейл касается чуть дрожащими пальцами щеки Рэнди, поглаживает сквозь неё свой член круговыми движениями. Рэнди стонет, крепче сжав его бедро, ласкается щекой о пальцы, одновременно делая так, чтобы член тёрся о влажную теплоту её внутренней поверхности. Ладони скользят по ногам вверх-вниз.— Сладкий, — бормочет Гейл. — Как я без тебя… как я без тебя вообще?.. Возьми… возьми снова в горло…— Никак… и я без тебя… не могу, не хочу… — отзывается Рэнди, на миг выпустив Гейла из сладкого плена, смотрит на него снизу вверх. — Возьму… — он снова вбирает по самое горло, пропускает в него головку, несколько раз сглатывает.— М-м-м… Не надо. Не надо без меня. Когда-нибудь… когда-нибудь мы… Рэнди… — неразборчиво выдыхает Гейл и чуть толкается бёдрами навстречу.Рэнди мычит порывисто, согласно, плотнее утыкается в пах Гейла, забирая его член насколько может глубоко. Жадно сосёт, словно не желая отдавать никому другому.Когда-нибудь. Когда-нибудь он сможет делать это каждый день, когда-нибудь не придётся прятаться будто преступники, в отелях, подсобках и отдалённых охотничьих домиках. Однажды их не будут разделять мили и часы перелётов. Это горько-сладкое когда-нибудь, дающее столько боли и столько надежды.Рэнди всхлипывает от удовольствия, от чувств, ласкает горлом головку члена, подталкивает Гейла за ягодицы глубже в себя, почти давясь, но не не останавливаясь. Гейл кладёт обе руки ему на голову, начинает массировать за ушами. Когда-нибудь… когда-нибудь, может, правда… можно будет быть самим собой, не притворяться, что это всего лишь отголоски роли… Можно будет не бояться ни себя, ни окружающего мира. Можно будет быть с Рэнди.— Да… Да, так. Рэнди, я скоро… я так скоро в тебя спущу, прямо в горло… — бормочет Гейл и чуть сильнее сжимает голову Рэнди руками, чувствуя, как пульсирует член в преддверии оргазма. Рэнди отзывается согласным мычанием, скользит пальцами между его ягодиц, потирает анус, и Гейл захлёбывается непроизвольным стоном. — А, блядь, да… засунь пальцы… и тогда я… — он жадно хватает ртом воздух и выгибается, не зная, в какую сторону толкнуться.Рэнди суёт пальцы в рот, не выпуская члена Гейла, смачивает их слюной.— Да, спусти. Всё до последней капли, мне в горло… — хрипло выговаривает он, на миг оторвавшись, и снова заглатывает по основание, проталкивает Гейлу в зад два пальца, массирует и сосёт одновременно.Гейл выдыхает что-то неразборчивое, нежности вперемешку с матами, и выплёскивается в горло Рэнди, вжимая его лицом в свой пах. Рэнди удовлетворённо выдыхает, сглатывает пряную жидкость, втягивает запах выплеснувшегося наслаждения — не спеша выпускать Гейла, чувствуя, как пульсируют мышцы ануса на пальцах.— М-м-м… да, хорошо… что не сразу отстраняешься… — Гейл блаженно вздыхает, готовый сползти по стене. Рэнди улыбается, гладит его по животу свободной рукой, наконец медленно и нехотя выпускает.— Тебя не хочется отпускать… — Рэнди приходит в голову, что те, другие, с которым Гейл делит несколько минут в тёмных подворотнях, вероятно, отстраняются сразу же, но не говорит этого вслух. — Иди сюда, ко мне… — добавляет он и тянет Харольда за руку на пол.— Иду… да, иду, да… к тебе… — Гейл соскальзывает по стене на пол, притягивает Рэнди к себе за затылок, касается губами губ, солёных от спермы. — Ты… ты угадал, да?.. Другие… отстраняются сразу… а часто и выплёвывают…— Угадал. Подумал об этом… — Рэнди отвечает на поцелуй, смотрит ласково и с затаённой болью. — Я никогда не выплюну часть тебя. Не отвергну…— Да. Ты — не отвергнешь. Прости… хороший мой… я ведь тебя постоянно отвергаю… — Гейл гладит Рэнди по щеке, понимая, что говорит не о сперме.— Ничего, — тихо откликается Рэнди. — Я тебя все равно люблю. И жду. Ты только приди, приди ко мне хоть однажды…— Приду, — тихо обещает Гейл. — Приду, хороший мой, единственный… Ну что, хочешь ответную услугу?..Рэнди кивает, на его губах появляется улыбка. Гейл улыбается в ответ и, мягко опрокинув любовника на ковёр, соскальзывает к его паху.Когда-нибудь.Однажды.Однажды они будут вместе — насовсем.Однажды он выйдет из проклятого шкафа. Из своего грёбаного драконьего логова.Гейл расстёгивает ширинку Рэнди, и мыслей больше не остаётся.Только Рэнди. Его вкус и запах.Только они двое — и доступные им моменты счастья.