Премьера. Часть первая. (1/1)
- ?Этот идиотский план провалится, и нас всех убьют прежде, чем мы займем наши места.? - кое-как Рёук передвигался по красной дорожке, сильно прихрамывая на загипсованную ногу. Будь еговоля, он бы свернул шею этому Итуку, который заставил его влезть в платье и встать на каблук. Но перспектива повстречаться с бейсбольной битой Канина сильно пугала, поэтому бедолаге оставалось только терпеть и молиться, чтобы покинуть этот праздник смерти прежде, чем все здесь взлетит на воздух. – Вам нужно просто молчать и кивать в подходящий момент, с остальным я сам разберусь. И, прошу, подайте сигнал перед тем, как соберетесь взрывать.- Идет. – на удивление, Тук в белом смокинге идеально вписался в праздное окружение. Они втроем: Вукки, Итук и Канин, из-за вида которого вся операция была под угрозой – медленно и незаметно проскальзывали между гостями; и наивный макнэ уже готовил пути к отступлению, но знакомый голос заставил его мысли остановиться, а кровь в жилах застыть.- Что же с Вами могло случиться, Рёук-ши? – КимЧонун. Только при мысли об этом человеке даже у людей из самого СС от страха всю душу выворачивало наизнанку. Что уж было говорить о простом, но талантливом актере?.. Но ему нельзя подавать виду, нужно улыбаться, нужно быть естественным, иначе один щелчок его пальцев, и они все – трупы.- Попытка заняться альпинизмом закончилась весьма трагично. – тяжело вздохнув кивает на ногу в гипсе. Но он не верит. Оттого устрашающая атмосфера еще больше давит.- А кто же, позвольте полюбопытствовать, Вас сопровождает сегодня? – легко, почти насмешливо; но от его гипнотического голоса земля уходит из-под ног, и становится еще страшнее. А вдруг он обо всем догадается? Нет, кажется, он уже знает.- Это мой кавалер, - кивок в сторону Итука, который всю дорогу поддерживал Вукки под руку. – А это талантливый итальянский кинооператор.- Бонджорно. – попеременно поздоровались ?итальянцы?.- Рад встрече. – пожимает Канину руку и говорит на итальянском с такой легкостью и скоростью, что у Енота начинает дергаться глаз. –В последнее время в итальянской киноиндустрии замечен большой прорыв: много новых лиц и имен. Рад встретиться с представителями столь высокого полета.- Показ вот-вот начнется, поэтому нам, Йесон-ши, нужно пройти в зал. Извините. – в панике макнэ прибегает к своеобразной попытки сбежать от хищника, так мягко, отчего более пугающе, улыбающегося.- Разумеется. – Йесон отступает немного в сторону, давая троице место пройти, но в последний момент перехватывает Рёука из рук Чонсу. – Но прежде я бы хотел побеседовать с Вами тет-а-тет. – умоляющее выражение лица, и железная хватка на талии. – Всего лишь на пару минут.- Непременно. – стараясь сдерживать дрожь в голосе и в теле, Вукки осторожно отвечает. Несмотря на ситуацию, парню все же хотелось верить, что он выберется отсюда живым. Он бросает полный отчаянной надежды взгляд на удаляющиеся фигуры союзников и, опираясь на руку теперь уже ищейки СС, позволяет увести себя в одно из служебных помещений кинотеатра.Щелчок замка в кабинете отрезал все пути к отступлению, и Рёук с тяжелым сердцем опустился на подставленный Йесоном стул. Сам он садится напротив, устремляя на актера свой давящий взгляд. Немигающий, змеиный…- Вашу ножку, пожалуйста. – раздается после продолжительного молчания. Сердце заходится в бешенном ритме от непредсказуемости этого человека.- Что?- Ножку положите. – Чонун хлопает ладонью по своей коленке, отчего глупо становится не понять, что он хочет.Вуки кладет ногу ему на колено, при этом обнажая в вырезе платья внешнюю часть бедра.Едва касаясь молочной кожи кончиками пальцев, Черепашка аккуратно снимает изящную босоножку. Но ее место занимает туфель. Идеально подошедший. Тот самый, который Рёук потерял во время перестрелки в подвале трактира.Он раскрыт! Планы Ублюдков наверняка раскрыты. Их загнали в угол. Они пойманы.Йесон выжидающе смотрит на свою жертву. Чем же перед смертью она развлечет своего палача? А развлечь было чем. Вукки теперь не скрывал своих эмоций: помимо неконтролируемого страха его лицо искажали злость и презрение. Он тяжело и шумно дышал, тонкие губы скривились в ухмылке, одна бровь нервно дергалась.
- Они вас всех, псов фашистских, уничтожат! Сегодня… никому из вас, мразей, не выжить!..Чонун мгновенно срывается. Одним быстрым рывком он до минимума сокращает расстояние между ними, опрокидывает Рёука на пол и, нависнув сверху, принимается его душить.- Я смотрю, шлюха решила на ту сторону переметнуться? – руки все сильнее сжимаются на горле актера, а на лице Черепашки начинают проскальзывать настоящие эмоции. Азарт и возбуждение.Вукки изо всех сил отбивается, пытается сбросить его с себя, царапает его лицо, вцепляется в удушающие руки. К глазам подступают слезы; открытый рот тщетно пытается заглотить кислород; сил сопротивляться остается все меньше и меньше. В последней попытке он зацепляется за ворот военного кителя, притягивая душителя ближе.Мертвая хватка на шее ослабевает. Пользуясь спасительной возможностью вздохнуть, он набирает как можно больше воздуха в грудь – он знает, что сейчас будет вторая попытка убить его. Но Вук все-таки опережает: он целует офицера страстно и горячо, сбивая того с намеченного пути. Черепашка увлекается поцелуем, он уже не душит, он придерживает рукой затылок, прижимая Рёука ближе к себе.Это его шанс. Его единственный шанс. Одна рука мгновенно легла на шею Йесона, другая принялась воевать с ширинкой на его брюках. Каждое прикосновение соблазнительно, каждое движение просчитано – все силы брошены на то, чтобы ССовец не отвлекался от нового занятия.А он, собственно, и не думал. Чонун рвет дорогое платье сбоку, продлевая глубокий разрез на юбке; пошло усмехнувшись, он покрывает проступающие красные отметины на шее поцелуями; пальцы быстро скользят по телу ниже. Еще ниже, подбираясь к возбужденной плоти Рёука.С парнем он особо не церемонится: грубо ласкает напряженный член, без подготовки входит в разгоряченное тело, двигается жестко и быстро, целиком проникая внутрь. Вукки болезненно вскрикивает от каждого толчка, но, ловя на своих губах чужие губы, подается навстречу. Он следует за каждым движением старшего, тянется к нему, тянется за ним и начинает сладко стонать, почувствовав удары члена о простату.
Он в экстазе запрокидывает голову, сильно ударяясь макушкой о пол, трясущиеся руки цепляются за погоны на широких плечах, он с трудом дышит, словно его снова душат, в глазах темнеет. Прежде, чем провалиться в беспамятство, он чувствует несколько коротких толчков и горячее семя, разливающееся внутри.***- Он что-то задерживается. – прошло примерно двадцать минут, а Рёук к ним так и не присоединился.- Хочешь сходить проверить? – Канин кивает. От убедительности этого парня зависел успех операции, а Йесона не так просто провести; об этом даже он знал. Итук первым поднимается с места и двигает по направлению к выходу, по-итальянски извиняясь перед сидящими позади, которым они закрывали обзор.Выбравшись из зрительного зала в пустой холл, они на мгновение остановились. Из закрытой двери по-прежнему раздавались выстрелы и крики, и ничего, кроме этого, не было слышно вокруг. Ёнун уверенно двинулся вперед и свернул за угол, за которым не так давно скрылись Рёук с Йесоном. Но его перехватывают за локоть. Тукки игнорирует удивленный взгляд донсена, утаскивая его в совершенно противоположном направлении.
- Хён, мы куда?..- Молчать. – в обычном, приказном тоне произносит Тук. Они петляли в коридорах до тех пор, пока, пройдя сквозь неприметную дверь, не оказались в уборной. Ситуация становилась для Енота все более непонятной: он не мог найти объяснений действиям Чонсу.- Хён, может, расскажешь, что происходит? – Канин осторожно высвобождается от захвата, но, не успев сориентироваться, он стоит уже прижатый к дверце кабинки.- Ты заткнешься или нет!? – небрежный поцелуй в губы, и они вваливаются в кабинку, исключая возможность быть замеченными. – Это наш последний раз, так что делай, что требуется, и молчи.Все вопросы были исчерпаны. Только что было дано разрешение на все. Но времени мало, чертовски мало, поэтому приходится вот так, в туалете,развернув его лицом к стене, лихорадочно покрывать поцелуями тонкую шею, быстрыми движениями расправляться с застежками на парадной одежде. Любить его.Итук опирается о стену двумя руками и прогибается в спине, когда Ёнун вводит в него два пальца. Движения быстрые, но уверенные; уже через пару толчков пальцы задевают простату, вырывая Тукки в совершенно другой мир. В нем есть место только для двоих.И нельзя не сходить с ума от прикосновений, которые все сильнее выбивают из реальности. И плевать на все остальное, сейчас есть только безумное желание почувствовать его силу внутри. И он входит, потому что уже не может больше сдерживать собственное возбуждение, входит глубоко, медленно, давая возможность почувствовать себя целиком.Чувствительный Тук может лишь выгибаться и тихо стонать, зажимая рот одной рукой; но не может удержать равновесие и падает вперед, наваливаясь грудью на стену. А мощные толчки Канина сильнее вжимают его, словно вторая стена. Он уже перестал контролировать себя, раз за разом беспощадно врываясь в тело любимого.Ни один из них не отдавал себе отчета в том, где они, в какой ситуации они находятся, что будет дальше… Главное сейчас чувствовать друг друга, даже через слои одежды, через ритм, прикосновения; но чувствовать его рядом.
Температура поднимается, все вокруг уже кипит от возбуждения и страсти, которую излучали эти двое. Даже воздух кажется раскаленным, при каждом вздохе выжигая внутри все дотла.А в комнате с кинопроектором на втором этаже было не менее жарко…