11. (1/1)

Иногда элементарного ?прости?недостаточно.***?Бретт, пожалуйста, позвони мне?.?Бретт, умоляю, напиши хотя бы СМС?.?Сынок, прошу, ответь. Не игнорируй меня?.?Я понимаю, тебе нужно время, просто дай мне знать, что с тобой все в порядке?.?Бретт, мы все очень волнуемся. Я за тебя волнуюсь?.?Извини, но я вынужден был сообщить твоей матери о том, что ты… Ушел?.?Бретт, позвони мне, или я пойду в полицию?.?Бретт, пожалуйста! Я чувствую себя паршиво после нашего разговора?.?Сынок, прошу, вернись, я тебя люблю?.И это далеко не последние слова, которые Коул Веласкес безуспешно и безнадежно произносит в трубку.А я должен стараться лучше. Я должен выражать больше обеспокоенности. Я должен быть более грустным. Должен делать вид, словно переживаю за него. Должен односложно и тяжко вздыхать, а еще не находить себе места.Но, блять, я счастлив.Бретта нет, и мне заебись.Никто не трогает и не прикасается. Никто не трахает насильно. Никто не делает больно.Бретта нет, уже третий день на связь не выходит, и все, как от настоящего брата, ждут от меня переживания, сочувствия. А мне вот вообще насрать. Пусть не возвращается. Пусть пропадет. Пусть сдохнет. Я хочу, чтобы он сдох. Я ненавижу его так, как никто и никогда еще не ненавидел. Сукин сын испортил мне жизнь, он убил меня. Так пусть сдохнет, где бы он ни был, мне абсолютно похуй.Я должен печально кивать, делать вид, что не могу есть из-за семейной печали. А как только Бретт покинул дом, во мне за многие годы впервые проснулся аппетит, я впервые за долгое время могу спокойно завтракать/обедать/ужинать со всеми, не чувствуя боли где-то в жопе, когда сижу.Я обязан ломать голову.Должен не спать ночами. А как же сладко спится, зная, что никто не прокрадется к тебе в комнату, не ляжет к тебе в постель, чтобы просто уснуть рядом или, заткнув рот рукой, грубо поиметь.Я, блять, брат, от меня ждут этой грусти.Но я злорадно улыбаюсь, пока никто не видит, а сердце в груди бьется так, словно я взорвусь в любую другую секунду. Бедненький Бретт пропал. Бедненького Бретта никто не понимает. Бедненькому Бретту не хватало любви. Блять, а как же я? А как же то, что он годами делал со мной? Ах, да, я забыл?— никто не знает. Никто, ебаный в рот, и не догадывается. Я почти на грани оттого, как мне хреново. Я смеюсь нервно оттого, что мне хреново. Я хочу, чтобы он исчез и никогда не возвращался. Я хочу, чтобы кто-то нашел его мертвым. Он заслужил.Заслужил.Заслужил.Заслужил.За Меллори Грейс.За меня.Сдохни.Сдохни.Сдохни.Его здесь нет, я должен испытывать облегчение, но почему же, черт подери, наоборот стало тяжелей? Бретту было легко врать родителям, делать вид, что все прекрасно. А мне неописуемо трудно прикинуться обеспокоенным. Я не хочу беспокоиться о Бретте.Я. Хочу. Чтобы. Он. Сдох.Насмерть.Мне плевать.—?Ты далеко, милый? —?чувствую ладонь мамы у себя на плече и вздрагиваю. Это все из-за него, ага, это из-за него я реагирую так даже на собственную мать. Женщина слегка отклоняет голову вправо, внимательно смотрит на меня, ощутив напряжение. Давай, Дилан, включи свою ?печаль?.—?Я пойду пройдусь… —?застегиваю молнию красной худи, переминаясь с ноги на ногу. —?Как-то в груди тяжело, словно воздуха не хватает.Я чувствую себя почти так же, как и тогда, когда он сделал это со мной впервые. Впервые изнасиловал. Тяжесть в грудине, недостаток кислорода при вдохе и хренова туча вымерших нервных клеток внутри. И молчание. Я молчу. Умалчиваю. Закрой рот, Дилан. Закрой рот, сука, ты всем навредишь. Ты всех уничтожишь.—?Будь осторожен,?— мама бережно целует меня в щеку, и я едва ли нахожу в себе силы сделать то же самое в ответ.Вот, что со мной сделал Бретт.Я больше не умею показывать людям, как много они для меня значат.Я больше не умею отвечать им так, как они от меня ожидают.Я брат. От меня ожидают сочувствие.В жопу сочувствие.—?Конечно, мам.—?А я пойду заварю Коулу еще кофе…Кого мне действительно жаль, так это его отца. Мистер Веласкес сначала подумал, что Бретту просто нужно время, но он объявится, вернется, чтобы нормально поговорить. Нелегко было выслушивать всю ту прорвавшуюся дамбу слов, но много сил ушло на то, чтобы принять все к сведению. Коул в эти дни довольно молчалив, почти не ест, еще хуже дела обстоят со сном.Выхожу из своей комнаты, направляясь в гостиную. Мистер Веласкес сидит на кресле в той же позе, что и час назад: сутулая спина, растянутая футболка, какие-то джинсы и кроссовки. На работе ему дали отгул, узнав о том, что произошло. В его ладони все еще покоится сотовый, который мужчина проверяет едва ли не каждые пять секунд. Лицо покрыто легкой щетиной, но самое убийственное?— взгляд. Здесь такой микс всего…И боль.И страх.И отчаяние.И ненависть к самому себе.И обеспокоенность.И боль. Боль. Боль.—?Бретт… —?голос дрожит, его пальцы трясутся. —?Не знаю, сколько голосовых сообщений я уже тебе оставил… Звонил, наверное, столько, сколько существует этот мир. Но, если есть вероятность того, что ты прослушал хоть одно из них… —?с каждым исходящим вызовом он все снова натыкается на автоответчик. —?Пожалуйста, дай мне знать, что ты просто жив. Сын, я за тебя переживаю и люблю.А как сильно вы будете продолжать его любить, когда узнаете, что он сделал со мной?Я замираю в дверном проеме, поднимая на мужчину неуверенный взгляд.Давай, Дилан, притворись, что тебе не все равно.—?Э… —?врунишка. —?Так и нет продвижения? —?аккуратно спрашиваю, а в ответ получаю благодарное, но молчаливое отрицательное качание головой.Человек, которому наплевать на сына, не выглядел бы так, как Коул?— под глазами залегли тени, он буквально состоит сейчас на 70% из нервов, и на 30 остальных?— из усталости. Тем не менее, он не позволяет себе ни на секунду расслабиться. Бретт был не прав, когда думал, что его отцу все равно. Это совсем не так.—?Я все пытаюсь найти тот самый прокол, знаешь… —?он разговаривает словно сам с собой, мыслит вслух. —?Понять, где именно я оступился в общении с ним.Тем самым проколом был я.—?Но начинаю понимать, что все наше с ним общение?— это очередные обрывы дорог, не имеющие дальности,?— кажется, он не выглядел таким разбитым даже на похоронах моего папы, его лучшего друга.Поджимаю губы, приопуская взгляд на белоснежные носки своих кед. С кухни в гостиную возвращается мама, бережно передавая мистеру Веласкесу чашку с горячим, свежезаваренным американо. Нервно расстегиваю молнию худи?— жарко, кончики ушей отчего-то начинают гореть. Мне должно быть стыдно за то, что я не разделяю его печаль и ужас, верно?—?Это третий день, когда он не возвращается домой,?— Коул подносит чашку с кофе к губам, якобы делая глоток, но в чашке остается тот же объем жидкости. —?Он не отвечает на сообщения, не берет трубку. Мне кажется, случилось что-то ужасное, Сьерра,?— поднимает этот свой ?мне-не-все-равно-он-мой-сын? взгляд. Сын. Сын, который трахал сводного брата против воли. Сын, который таким же образом изнасиловал и девушку. Блять. Блять. Блять.—?Мы знаем Бретта, милый,?— мама осторожно опускается на диван рядом, невзначай пытаясь обхватить его руку, заключив ее в своих теплых ладонях. —?Мы знаем, что он может о себе позаботиться,?— ей остается лишь подбадривать его, как только она может.—?Правда? —?отец моего мучителя поворачивает голову к маме. —?Правда ли мы знаем его? Я только узнал, что он гей,?— но сейчас это, в принципе, последнее, что его беспокоит. Я-то знаю, что, когда Бретт насиловал Мэллори, был он далеко не геем, но Коул, мне кажется, принял бы его любым, будь тот даже трансом или еще кем. А как ему придется по душе амплуа насильника? Бретт не заслуживает такого папу. Бретт не стоит его.—?Я…Мистер Веласкес обращается ко мне:—?Ты знаешь парня, о котором говорил Бретт, Дилан? —?о да, он здесь. Прямо перед вами. —?Если бы мы… Мы могли бы поговорить с ним… —?и этот ?парень? поведал бы вам историю о том, что происходило за их спинами. Этот ?парень? рассказал бы о каждой детали последних пяти лет своей жизни. —?Возможно, Бретт сейчас с ним.Блять, только не засмейся.—?Я… —?мое горло хрипит, приходится его прочистить, из-за чего звучу слишком подозрительно. —?Я не знаю, о ком он. Мы… Мы не особо общались с Бреттом…Мы только трахались против моего желания.—?Прости… —?не знаю, зачем извиняюсь, видимо, хочу казаться более искренним, и это помогает.—?Ничего,?— Коул дарит мне тень улыбки. —?Спасибо тебе, Ди…За что?Коул никнет, потеряно замирая глазами на какой-то определенной точке в пространстве. Мама остается сидеть рядом и поддерживать если не словами, так своим присутствием. В принципе, мистер Веласкес поднял на уши всех, кроме полиции пока что. Полицию он оставил на крайний случай, куда и позвонит сегодня вечером, если Бретт до того времени не объявится. О пропаже моего брата знают уже директор и учителя, а так же вся школьная команда по регби и тренер, а еще пара закадычных корешей Бретта, с которыми он частенько любил меня колотить. Каждый из них дал обещание тут же сообщить, если что узнают о Веласкесе или, может, даже его найдут.Возвращаюсь к себе в комнату, решив, что в худи мне жарко. Погода на улице хорошая, совсем не под стать хмурому напряжению, царящему в доме, совсем не соответствует тому, как я жил все это время. Я хочу выйти и насладиться этими моментами без Бретта. Без его присутствия. Без его прикосновений. Без его признаний в любви, на которые мне плевать. Без его попыток завалить меня на кровать. Без его губ на моих.Почему я не могу показывать, насколько счастлив?Почему я обязан показушно париться и делать вид, словно мне есть до всего этого дело?Вешаю худи на спинку стула, оставаясь лишь в темной футболке. В тот момент, когда я бросаю взгляд на солнечный вид за окном, телефон в кармане моих серых брюк начинает вибрировать. Хм, с чего бы кому-то мне звонить? Но я все равно извлекаю его и отвечаю практически на автомате, несмотря на то, что номер отбился на дисплее неизвестный.—?Кто это? —?сбито дыша, роняю вопрос, а в ответ получаю сначала какое-то бормотание, потом шорох. —?Бретт, это ты?Лучше бы это не был ты.Лучше бы ты сдох.Не объявляйся.?Это Колин,?— наконец слышу в ответ, и у меня уходит пара мгновений на то, чтобы вспомнить какого-то там ?Колина?. Так или иначе, Бретт настроил всех своих друзей против меня. Каждый когда-то, да пнул меня с ноги по ребрам. Кто из них Колин, а? Тот, с квадратной челюстью и щечками? Или мудень с длинной челкой? Допустим, ладно. Есть какой-то Колин. Что дальше? —?Мы нашли его. Мы нашли Бретта?.Едрить колотить.Зажмуриваю веки.—?И? —?почти смеюсь в трубку, забив на то, что за спиной может спокойно стоять мама или хуже?— Коул. —?Что мне с того? Почему бы тебе не позвонить его отцу?Ведь извожусь здесь не я, а он.Пытаюсь сглотнуть скопившуюся во рту жидкость, та туго проталкивается по горлу, ни фига его не смачивая. Нервно потираю затылок, стараясь дышать ровно.Дыши, Дилан. Просто дыши.?Он… —?Колин с тяжестью вздыхает, отчаянно стараясь подобрать нужные слова. —?Тебе лучше самому это увидеть,?— нет, е г о я видеть не хочу. —?Самое легкое?— он пьян в хламину, и единственное слово, которое он продолжает вторить, это твое имя, О’Брайен?.—?И мне должно быть не положить на это? —?я настолько зол, что даже не сразу осознаю, что вырвалось это у меня в голос.Наверное, Колин ожидал от меня не совсем такой ответ, но срать я хотел на то, что он от меня ожидал.Я сам бросаю трубку первым. Больше ничего не хочу слышать. Мне хочется разбить свой сотовый и притвориться, что никакого звонка не было. Я хочу, чтобы Бретта не находили, а если бы и нашли?— то только его бездыханный труп, в симметричное лицо которого мне хочется плюнуть.Блять.Можно? Можно мне что-то сломать?Мне так хочется взять стул, к примеру, и зашвырнуть его в стенку, но я не должен шуметь и вызывать подозрений. Мама должна думать, что я в порядке, что я просто обеспокоенный брат. А мне все равно. Пусть Бретта оставят там, где нашли. Пусть сделают вид, что и не находили. Пусть мразь сдохнет. Он пять лет заставлял меня делать то, что я не хотел, пять лет прививал ненависть к себе, отвращение к прикосновению. Пять ебаных лет ломал меня там, где, казалось, уже и так все было сломано и так и не срослось, как кости.Ненавижу.Ненавижу.Ненавижу.Почему? Почему я должен волноваться за него? Я не хочу скрывать то, что мне все равно. Я хочу об этом закричать. Господи, как же мне хочется в крике сорвать голос…Выхожу в коридор, не покидая своих намерений пройтись и подышать. Нужно успокоиться. Нужно привести себя в порядок. Я еще никогда за все пять лет не был настолько взвинченным. Мне хочется рвать на себе волосы оттого, насколько накалился во мне этот ком спокойствия и терпения, этот шар, что вот-вот лопнет, взорвется. Я взорвусь.Сотовый вибрирует, я получаю сообщение с того же номера Колина:?Если ты за ним не приедешь, никто из нас его не заберет.Бретт совсем по пьяни крышей поехал.Вооружился битым осколком бутылки и сказал, что порежет любого, кто подойдет ближе.Ближе, если это только не ты?.Я.Да пусть режет, мне-то что? Пусть вскроется. Пусть ему будет больно так же, как и мне. Я хочу, чтобы моя нелюбовь сломала его. Я хочу, чтобы он от нее сдох. Умри. Вымри, блять. Нет слов, чтобы описать, как сильно я тебя ненавижу. Ты… Ты изнасиловал Мэллори, урод… Ты столько лет издевался надо мной. Сдохни, ублюдок. Просто возьми и сдохни. Я даже к тебе на похороны не приду. Последнее, что ты будешь обо мне помнить?— это то, как холодно я заявляю тебе, что ты заслужил быть нелюбимым.Ты з а с л у ж и л все это.Но в гостиной я замечаю искренне недоуменного и неподдельно волнующегося Коула. Коула, который пытался быть мне отцом, который никогда не требовал чего-то большего взамен, но надеялся, что я хоть немного вижу в нем опору. Коула, который торопливо утирает слезы с щек, пока мама на кухне возится с обедом, пока она не видит. Ради Бретта ему приходится поддерживать связь с бывшей женой, с которой давно уже хотелось бы обрезать все провода. Коула, который позаботился, как мог и умел, обо мне и маме после смерти папы.Я должен ему.Сердце пропускает удар, я задерживаю дыхание.Я д о л ж е н ему. Хотя бы что-то.Руки дрожат, я зажмуриваю веки, подавляя хнык.Я. Должен. Ему.Твою налево. Закрываю лицо ладонями, тихо-тихо вздыхаю. Я по жизни тихий, молчаливый, но сейчас мне хочется орать так, чтобы на меня обратили внимание все. Я хочу, чтобы все знали. Я хочу, чтобы все слышали. Твою. Налево. Уголки глаз печет, дышать становится трудней. Я бросаю еще один короткий взгляд на Коула Веласкеса, понимая, что я ему обязан. Долг заставляет меня открыть сообщения и ответить на последнее входящее:?Где он??Ты пожалеешь об этом, О’Брайен.Адрес мне присылают молниеносно быстро.Сгребаю в охапку ключи от машины мамы с поверхности комода?— пока моя находится в ремонте, она разрешила мне ездить на своей.Я должен Коулу. Я делаю это ради него.Сука. Сука. Сука![…]Ты нервный, Дилан.Да? Да неужели?Меня раздражает светофор, отображающий ?красный? чрезвычайно долго. Меня бесит мужик на байке впереди, который беспардонно выперся на граничащую линию встречных полос. Меня раздражает солнце, от ярких лучей которого приходится жмуриться. Я ненавижу даже свои действия и мысли.Резко торможу, в ужасе понимая, что едва ли не сбил человека. Так нельзя, мне нужно спустить пар где-то, или я точно в следующий раз впишусь во что-нибудь. То, как меня бомбит,?— не передать словами.Бретт бедненький.Бретту нужна поддержка и любовь.Бретту сейчас нелегко приходится.А как же мне, мать его, тогда? А? Каково мне жить со всем тем, что он натворил, что сделал со мной?Торможу у обочины дороги, и на какое-то время просто замираю, сидя на водительском сидении и рвано дыша. Вспышки разрывающего грудину гнева выплескиваются в форме ударов ребром кулака по рулю. Блять. Просто Блять. Со злости резко закрывая дверцу машины, я выбираюсь из салона. Я хочу что-то уничтожить. Хочу что-то разрушить. Хочу, чтобы что-то в этом мире чувствовало себя херовей меня. Хочу, чтобы кому-то было больней, чем мне. Пара шагов в небольшое поле, вид на город впереди. Пинаю ногой траву, словно сейчас причиню ей вред, и зарываюсь пальцами в спутанные темные волосы. Как же меня хреновит от всего этого. Как же легко Бретту стать жертвой всего. Это он такую драму закатил потому, что чувствует, что все подходит к финалу, да? Что вскоре мое молчание лопнет? Сейчас я ненавижу его даже больше, чем тогда, когда он тупо брал у меня то, что хотел. Я хочу, чтобы он подавился своими чувствами. Я хочу, чтобы они его убили. Умри. Вымри. Ты заслуживаешь за все то, что сделал.Нужно развернуться и поехать назад, домой. Нужно сделать вид, что не знаю, где он.Но Коул…Бретт может быть обдолбаным, в луже собственной блевотни или еще что похуже. Но мне плевать на него, мне не плевать лишь на его отца. И это все так давит-давит-давит мне на голову, которую я зажимаю ладонями, прикладывая их к ушам. Чтобы не слышать свои мысли и заткнуть этот невыносимый шум внутри. Так громко, так оглушающе, так…Я не могу.Сил больше нет.Меня не хватает.Губы приоткрываются, голосовые связки дрожат, а легкие сокращаются, предварительно наполнившись до отказа воздухом. И я тупо начинаю кричать куда-то в пустоту дороги/поля/мелких деревьев рядом. Так сильно, что аж в висках где-то болит. Так громко, что больше ничего не слышу, кроме своего крика. И что-то внутри взрывается. Что-то, накопленное за все эти года. Я кричу так долго, пока не исчерпывается весь кислород, и пока не начинает жечь под ребрами. В уголках глаз печет опять, но я сдерживаю слезы, лишь судорожно глотаю воздух, смотря куда-то вдаль.Легче.Когда кричишь, становится чуточку легче.Я почти готов вернуться и п р о д о л ж и т ь начатое. Но мне в одиночку не справиться с этим. Я не смогу. Мне нужна помощь. И теперь я начинаю ненавидеть себя еще больше за то, что помощи мне придется просить у н е е.Руки трясутся, пальцы ?мажут? по экрану, набирая ее номер… Гудки давят на барабанные перепонки. Я не разговаривал с ней с тех самых пор, как он исчез, она единственная знает, что это доставило мне радость?— то, что он не возвращается. Мне до одури трудно сейчас сделать это, но выбора у меня нет. У меня никого, кроме нее, нет. И если она сейчас пошлет меня, я опущу руки и ехать за ним не стану. Веласкес не заслуживает быть спасенным. Веласкес не заслуживает ее доброты.?Привет, Ди?,?— я ненавижу за то, что мои последующие слова сейчас убьют ее хорошее настроение.—?Привет,?— и тут мне лучше бы было замолчать, но… Но. —?Просто скажи ?нет? и я не стану.?Ты о чем??—?Скажи ?нет?, и я все пойму.?Дилан?..??— неуверенно и уже напряженно лепечет она в трубку.—?Мне… Мне нужна твоя помощь, Мэл. Я бы… Я бы никогда, никогда не попросил ее у тебя в этом деле, но у меня больше нет, к кому обратиться…?Что случилось??—?Я знаю, где он,?— горчит на корне языка. —?Я знаю, где он, Мэллори. Я бы ни за что в жизни не стал причинять тебе такую муку?— еще раз находиться рядом с ним,?— но ты сейчас единственная, кто для меня важен, и если ты скажешь ?нет?, я не поеду за ним. Его отца это убьет, но я это перенесу. Скажи ?нет?. Скажи, что не поможешь мне. Если я встречусь с ним сам, думаю, я убью его. Брошу под колеса машины и перееду. С моста столкну. Задушу.?Почему ты думаешь, что я не позволю тебе его убить??—?Потому, что ты лучше меня. Ты всегда была лучше, и это то, что в тебе меня зацепило больше всего.***От лица Мэллори.Отказывайся. Он сам просит. Буквально умоляет, чтобы ты сказала это ?нет?. Запрети ему ехать, это плохо закончится.Просто возьми и скажи ?нет?, Мэллори.А можно? Можно мне убить Бретта вместе с Диланом?С чего он взял, что я не позволю? Потому, что я не мстительная?Такой я была раньше, и уже научена на своих опрометчивых и доверчивых решениях. ?Это то, что в тебе меня зацепило больше всего?,?— эхом отдается под тяжестью черепной коробки.—?Я… Я помогу тебе…?М-Мэллори…?—?Я сделаю это ради тебя, не ради него.Видеться с Бреттом еще раз, вспоминая, чем заканчивается каждое ?наше общение?. В который раз возненавидеть себя за слабость перед ним, за отчаянные попытки дать отпор. Это ради Дилана. Все ради него. И если он захочет убить его, я не стану мешать и останавливать, потому что сама этого хочу. И если он не убьет, я все равно буду рядом и не отойду. Я нужна ему. И сейчас я прихожу к мысли, что он нужен мне. Нет, не для того, чтобы помочь с чем-то или что-то в этом роде.Он нужен мне просто так, рядом. Без прикосновений.—?Т-ты… Ты только не позволь ему еще раз сделать мне больно…?Никогда?,?— твердо заверяет меня в защите.Мы договариваемся о том, чтобы он заехал за мной через двадцать минут. Не могу сказать, что я в порядке. Не могу сказать, что все внутри не натянуто струной. Мне беспокойно. Мне тревожно. Но это Дилан, и сейчас я нужна ему. И если помощь заключается в спасении нашего обидчика?— так тому и быть. Говорю родителям, что встречусь с Уиллоу, а Уиллоу?— чтобы она меня прикрыла. Эйнсли категорически против, она в бешенстве, если честно. ?Зачем вы едете его спасать? Бретт причинил вам двоим столько боли…? Все сложно. Дилан делает это ради Коула Веласкеса, а я?— ради Дилана. Уиллоу это совсем не нравится и она напрашивается поехать с нами, пообещав прихватить с собой биту, чтобы при необходимости сломать ею челюсть Бретту. Мне так и не удается убедить ее в том, что все будет хорошо. Все заключается в том, что я сама не уверена в этом ?хорошо?.Двадцать минут пролетают буквально в одно мгновение, и я выхожу на крыльцо своего дома, взглядом выискивая Дилана. Красный ?жук? припаркован метрах в трех от парадных ступенек, поэтому я без промедления спешу добраться до него, робко сжимая тонкую лямку сумки, дабы как-то занять свои руки хоть чем-то.—?П-прежде всего,?— О’Брайен немного запинается, обращаясь ко мне, спустя несколько мгновений/минуту-две, после того, как я опускаюсь на пассажирское сиденье подле него. —?Я хочу, чтобы ты знала, что я делаю это только ради Коула… Ты… Ты лучше остальных знаешь, как сильно я хочу, чтобы Бретт…—?Все в порядке,?— спешу его прервать.Мне не нужны объяснения. Раз Дилан считает это нужным, значит, так нужно. А я просто хочу быть рядом. Я верю ему. Я помогаю ему ради него же. Со стороны может казаться, что ему стало легче с тех пор, как его брат пропал, но я не слепая, чтобы не замечать, что на самом деле Дилан впал в отчаяние намного сильней, и что все те эмоции, которые он так искусно прятал все эти годы, сейчас обострились до того, что в любую секунду прорежутся наружу.—?Где он?—?Мне скинули адрес… —?парень проворачивает ключ зажигания в скважине. —?Это какой-то придорожный мотель…Мотель.Мне уже это не нравится.—?Ты… Ты уверена, что хочешь этого? —?он в последний раз вопросительно поднимает на меня взгляд, прежде чем сдвинуться с места.—?Если этого хочешь ты, то и я хочу,?— пожимаю плечами, пытаясь показать, что готова принять любое его решение.Больше Дилан эту тему не поднимает. Жмет на педаль газа, выворачивая руль, и по мере продвижения мы набираем скорость. Предпочитаем молчать, зная, что Бретт сейчас будет единственной темой нашего обсуждения, поэтому чугунное напряжение, повисшее в воздухе, нарушает ворняканье радио. Когда звучит трек группы Poets of the fall, я прикусываю нижнюю губу, борясь с желанием сделать громче. Люблю эту группу. И когда Дилан почти на автомате сам прибавляет звук немного, я понимаю, что она ему тоже нравится.Мы оба любим Макса Рихтера.Нам двоим нравится Poets of the fall.[…]Мне бы хотелось думать, что вся дорога просто впереди, и что мы едем вперед без особого назначения?— туда, куда достаешь взглядом?— за горизонт. Долго-долго, без каких-то причин. На какое-то время я успокоила себя этой самовнушенной мыслью, но напряжение в каждой клеточке тела возвращается ко мне ровно в ту же секунду, как только Дилан глушит мотор на парковке у придорожного мотеля, рядом с которым стоит и бильярдный бар. Мы оба не особо спешим выходить из красного ?жука?; слышу, как парень глубоко вздыхает, уставившись взглядом на бар, а я медленно поворачиваю к нему голову, ожидая каких-то указаний.—?Он там, в баре… —?выдерживает некую паузу. —?Пьян в дрова, а еще не подпускает к себе никого, вооружившись осколком бутылки.—?Что ты будешь делать?—?Ничего,?— Дилан переводит на меня взгляд. —?Бретт не подпускает к себе никого потому, что это не я. Он хотел, чтобы именно я приехал за ним.—?Может, стоит вызвать полицию?—?Его друзьям удалось уговорить администратора бара, чтобы он как раз их не вызывал. Им пришлось сказать, что Бретт болен на голову, и что его семья уже за ним едет.Выдумать, что он болен? А разве это выдумка? По-моему, у него действительно с головой не все в порядке. Черт. Надеюсь, я не произнесла это вслух?—?Каков наш план? —?вкрадчиво спрашиваю.—?Стой за мной. Я тебя не подпущу к нему ближе, чем на метр. Мне сказали, что он снял номер в этом мотеле… Нам нужно вытащить его из бара и доставить в номер. Его друг Колин обмолвился, что опьянение?— лишь цветочки, поэтому, что бы там ни было, я не могу показать его таким Коулу. Ты не видела выражение его отца, Мэл… Такое, как будто Бретт уже умер…Стараюсь ощутить, как с каждым глотком воздуха в меня вливается смелость, но как-то не совсем это чувствую. Ладно.—?Прости… —?он извиняется передо мной еще раз.—?Просто давай сделаем это,?— и тут же открываю дверцу машины, выходя на улицу.Солнце ослепительное, теплое и мягкое. Это просто отличная погода для пикников/прогулок, но вместо этого мы с Диланом идем ?спасать? человека, которого ненавидим больше всего на свете. Поставив машину на блок сигнализации, О’Брайен опережает меня в шаге и еще раз напоминает о том, чтобы я держалась сзади. Его плечи достаточно широкие, чтобы я могла за ними спрятаться. Немного выглядываю из-за его спины, чтобы осмотреться по сторонам, когда мы заходим в помещение. У стойки сидят несколько байкеров, посербывающих темное пиво из стеклянных вместительных кружек. Сидящие за столиками посетители то ли живо обсуждают что-то свое, то ли отмечают встречу цоканьем стаканов с выдержанным Jameson. Несколько человек играют себе в дартс, а другие несколько?— загоняют в лунки бильярдные шары кием. Кажется, ничего неприметного на первый взгляд, если не знать, что где-то в углу, забившись, находится Бретт.—?Чего вам, детки? —?басовито молвит крупный по габаритам, но на лицо добрый бармен, притирающий стакан из-под виски полотенцем.—?Я брат того умалишенного, что вооружился осколком,?— прочистив горло, ?здоровается? Дилан. —?Пришел его забрать.—?А,?— как-то слабо отвечает бармен. —?Этот придурочный сидит в конце зала. Я так полагаю, ты и есть тот Дилан, которого он все время зовет?Все время?..—?Да.—?Забирай его. И если я увижу его на пороге своего бара еще хоть раз?— клянусь, засажу его в тюрьму за нарушение порядка и разбой.—?Что он натворил? Я оплачу весь нанесенный ущерб,?— О’Брайен принимается рыться по карманам, извлекая мятые купюры.Бармен переводит сожалеющий взгляд с купюр на лицо Дилана, тяжело вздыхая.—?Да себе оставь,?— и головой качает, решив, что Дилану уже не впервые приходится так ?вытаскивать брата из беды?. —?Просто забери его и уходи.—?Спасибо, сэр.Следую плану?— держусь сзади. Парень передо мной продвигается вперед не слишком стремительно, я буквально чувствую, как воздух вокруг него становится тяжелым оттого, насколько он сейчас напряжен. Мы доходим до конца зала, и Дилан наконец-то замирает у нужного столика. Первым начинает говорить не он, он все так же напряжен во всех смыслах. Первым тишину рушит Бретт, в чьем голосе ощущается почти что неистовая радость.—?Т-ты… Ты пришел за мной… —?несмотря на вязкость и отсутствие четкости в речи, в голосе?— почти тепло.Дилан подходит ближе на свой страх и риск, его руки сильно зажимают ладонь Бретта, пытаясь отобрать осколок пивной бутылки. И когда Дилан отклоняется в сторону, мне открывается вид на Веласкеса, а ему?— на меня. Бровь рассечена, под глазами почти болезненные круги. Нос и губа разбиты, словно он встрял с кем-то в драку, но победу явно не одержал. Футболка изорвана так, словно ее он таскал не три дня, а три месяца. Костяшки рук сбиты, одно запястье все в крови и перемотано, чем попало, наспех, словно изначально он решил покончить с собой, но тут же резко изменил свое решение. Тем не менее, перебинтовано оно не слишком надежно, поэтому он продолжает терять кровь. И все равно уголки его губ слабо приподнимаются, в виноградных глазах подмечается блеск. Бретт просто смотрит на Дилана так, словно тот для него сейчас абсолютно все.Но блеск гаснет, улыбка сходит на нет, а в уголках глаз почти что, я уверена, появляются слезы, как только он обращает внимание на меня.—?Это… —?он начинает судорожно дышать. —?Это… Это какой-то греб-б-баный 'чной кошмар… Т-ты… И она…—?Заткнись, Бретт,?— рычит О’Брайен и грубо тянет его за руку, чтобы перевалить ее себе через плечо.—?З-зачем… З-зачем о-она т-тут?.. З-зачем… Т-ты ее привел? Привел?..Дилан не отвечает, а оттого Бретт начинает задавать этот вопрос еще более жалостно, и, к своему ужасу, я прихожу к тому, что эту жалость он не имитирует. Бретт настолько внушил себе весь этот ?ущерб?, что серьезно верит в него.—?П-почему? П-почему о-она здесь? —?практически воет, повиснув на плече брата, но взгляд все прикован ко мне.—?Мэллори, забери ключи от номера со стола,?— твердо молвит Ди, напрочь игнорируя вопросы Бретта.—?П-почему? З-зачем ты ее… С’да привел? —?Бретт заикается, а затем не сдерживает отрыжку.Лицо Дилана?— каменное, взгляд холоден, как и хватка. Губы поджаты в тонюсенькую полоску, а глаза зажмуриваются от ненависти по мере того, как Бретт касается его плеча пальцами, как его нос утыкается в ключицу.Из бара мы выходим так быстро, как только можем, и когда мы выводим оттуда Веласкеса и направляемся в сторону мотеля, Бретт все еще продолжает вторить о надобности моего присутствия здесь. А затем он совершает нечто такое, отчего у Дилана заканчивается ?желание? его держать вообще. Его жестко тошнит прямо брату на футболку, и О’Брайен отворачивается, задерживая дыхание и зажмурившись от отвращения. Хватка слабеет, Бретт валится на треснувшую гладь асфальта, отчего порез на запястье обнажается еще сильней. Вены режут или поперек, или вдоль… Кто, блять, станет их резать по диагонали? Так или иначе, задеть артерию ему удалось.—?Дилан, нужно вызывать скорую… —?наверное, это не те слова, которые Дилану сейчас хочется от меня услышать, но я и не уверена в том, слышит ли он меня сейчас вообще.Парень сгибается пополам, упираясь ладонями себе в колени, и наклоняется прямо над Бреттом, беспомощно пытающимся встать и тянущимся к брату, как к спасательному кругу.—?П-помоги мне… Д-Дилан, помоги…—?Помочь тебе?! —?ядовито язвит О’Брайен. —?Ты хотел сказать, помочь тебе сдохнуть, да? Потому что это я помогу тебе сделать с радостью, Бретт. Как именно ты хочешь сдохнуть? М-м-м?—?П-помоги мне! —?обессиленно кричит, скалясь от слез.—?Мне развязать тебе бинт и дать истечь кровью? Или сесть в машину и переехать тебе башку? Зачем мне помогать тебе?—?'тому что… Тебе н-не все равно-о-о, раз ты п-приехал з-за 'ной.—?Не все равно твоему отцу, который на говно себя изводит! А вот мне,?— Дилан истерически смеется, но его глаза становятся влажными,?— мне поебать, понимаешь? Я хочу, чтобы ты сдох, сука. Так за что мне хотеть тебе помочь? А? За что? За то, что ты столько лет заставлял меня брать у тебя в рот? М? За то, что избивал меня со своими друзьями? За то, что насиловал меня пять лет, разрывал меня собой до крови? За что, блять? Назови мне хоть одну причину!Я ощущаю, как уголки моих глаз начинают печь от горячих слез, картинка передо мной начинает медленно терять четкость.—?За то, что ты изнасиловал девушку, которая просто спасала меня от тебя? За то, что ты поимел ее у меня на глазах? Ты хоть знаешь, какую боль ты причинил ей? За что мне хотеть тебе помочь? Я не хочу! Я хочу, чтобы ты сдох!?Почему ты думаешь, что я не позволю тебе его убить???Потому, что ты лучше меня. Ты всегда была лучше, и это то, что в тебе меня зацепило больше всего?.—?Н-не г-говори… Т-так…—?Я буду так говорить!—?Дилан… —?бережно касаюсь его плеча, и одно лишь мое робкое и осторожное прикосновение позволяет ему малость успокоиться. Парень переводит на меня взгляд карих глаз, пытаясь найти хоть какой-то аргумент в защиту того, чтобы не придушить Бретта прямо здесь, когда он настолько слаб, что не может/или даже не хочет (ведь это Дилан) ответить. —?Мы должны отнести его в номер и вызвать скорую. У него вены перерезаны… И как бы мне ни хотелось, чтобы он умер, если он умрет?— мы ничего и никому не докажем. Никто не поверит в то, что он сделал с нами.Его гвоздики-зрачки немного дергаются по мере того, как он пристально изучает мое лицо. На его шее бьется венка, он старается вдыхать неглубоко, чтобы его самого не стошнило оттого, чем пропахлась его обблеванная темная футболка. О’Брайен отступает на шаг, робко касаясь моей ладони своей. И со мной, буквально в секунды, уже совсем иной Дилан. Тот, которого я знаю, тот, к которому привязалась за все это время. Тот, что учил меня играть что-то новое.—?Я… Я не могу на… В-вас 'треть. Меня с-сейчас… Еще раз… Блять, вырвет…—?Меня твое мнение не интересует, так что заткнись,?— Дилан не церемонится, грубо пытается его поднять на ноги, а Бретт невзначай касается пальцами его талии, пачкая ткань футболки теперь уже в крови.Я вижу, я не могу игнорировать тот факт, как О’Брайену омерзительно от каждого прикосновения Веласкеса. На брелке ключа в моей ладони выцарапана цифра ?девять?, и я с досадой осознаю, что Дилану еще придется волочить брата на второй этаж. Поднимаюсь быстрее, чтобы немедленно открыть двери и наконец прекратить мучения Ди, но мои пальцы дрожат так, что это усложняет попытку попасть в замочную скважину. А тем временем Бретт метит губами Дилану куда-то в линию челюсти, не стесняется, целует пьяно, ?мажет? по коже вдоль шеи.Быстрее, Мэллори.Быстрее.Наконец ключ вставляется, и я открываю двери.Жмурящийся от того, как ему отвратителен каждый Бреттов поцелуй, почти не дышащий Дилан тупо вваливается в номер и сразу же скидывает с себя пьяного Веласкеса, а тот начинает постанывать от боли.—?Нужно руку ему перевязать… —?лепечу, но Дилан жестко отрезает, хотя злится вовсе не на меня:—?Я больше ничего для него не сделаю.Моя голова немного отклоняется вправо, ресницы подрагивают. Но он может потерять сознание еще до приезда врачей… Прикусываю верхнюю губу, делая шаг ближе к моему обидчику.—?Мэллори, не подходи к нему.—?Сейчас он мне ничего не сделает,?— пытаюсь уверить Дилана в том, что такой вот Бретт вообще безобиден?— плачущий, побитый, скулящий от боли, пьяный и истекающий кровью.—?Не будь так уверена. Я ему не верю.—?Я тоже, но нужно ему перевязать руку… Посмотри на него… —?и мы оба переводим взгляд на Веласкеса. Бледный, лоб весь в испарине. И постель все кровью заливается. Бретт уже дышит тяжело. —?Он едва ли моргнуть сейчас может…И вид его дает понять, что он не притворяется.—?Я осторожно забинтую ему чем-то руку и наложу жгут, а ты пока сними с себя футболку и застирай,?— предлагаю свой вариант действий.—?Разделяться?— плохая идея,?— О’Брайен качает головой.—?Мы не разделяемся. Ты будешь в метре от нас, но за стенкой.Парень тяжело вздыхает, нехотя признавая, что другого плана ?Б? у нас нет. А Бретт вот-вот отбросит коньки, что мы бы восприняли с огромной симпатией.—?Я все время буду здесь, рядом,?— Дилан наконец цокает языком, аккуратно снимая с себя футболку так, чтобы самому не измазаться в рвоте, которая и во мне начинает вызывать спазм. —?Если я хоть звук услышу… Скорой я дожидаться не стану.Вскоре, совершив звонок по телефону, нам сообщают, как сюда выезжает медицинская помощь.Давай, Мэллори. Помоги своему обидчику выжить.Легко?Как тебе это? А?Пусть он в аду горит. Пусть вечность варится в котле за то, что сделал.Но ты сейчас помогаешь ему.Помогаешь тому, кто сделал тебе очень больно.Спасаешь того, кто столько лет мучил Дилана.Давай, Мэллори.Что? Не так уж и хочется, да?Не решаюсь, хотя и понимаю, что теряю секунды времени.Пальцы сжимаются в кулак, челюсть напрягается.Ладно.Если не сделаешь это?— никто не поверит.Если не сделаешь?— ничто не докажешь.Использую собственный ремень как жгут. Не знаю, с какой стороны к нему подойти, меня всю трясет. Вы когда-то спасали жизнь человека, которого предпочли бы видеть мертвым? Нет? Тогда попытайтесь меня понять.—?Ч-что т-ты делаешь? —?с придыханием бормочет Бретт, слабо пытаясь пошевелить рукой. —?М-мне б-больно…—?Правильно,?— цежу сквозь зубы,?— я хочу, чтобы тебе было больно,?— и затягиваю еще туже, отчего Веласкес начинает извиваться. Закрепляю жгут выше изгиба локтя, и тогда его рука беспомощно падает, свисая с края кровати. Подлавливаю ее, различая слабое кряхтение. —?Я хочу, чтобы в этот момент ты вспомнил все, что сделал со мной. Каждый твой толчок, каждое мое ?не надо? и ?пожалуйста?.—?Я п-помню… —?задерживает на мне свой полуобморочный взгляд.—?Ты… Ты вообще хоть раз сожалел? —?наверное, глупо спрашивать такое. На моих глазах снова слезы от того стыда, который мне довелось пережить.Для него это было не более, чем весельем?— такое вот ?развлечение? со мной. Не более, чем просто срыв вспышки ревности.—?Сожалел,?— совсем не то, что я надеялась услышать. Бретт Веласкес и ?сожаление??— вещи несовместимые.Тем не менее, плакать я начинаю сильней, и нахлынувшие горячие слезы, пеленой застилающие глаза, не позволяют мне сосредоточиться на перебинтовывании его изрезанного запястья. Здесь даже не один порез, а три. Просто два первых как будто были совершены чем-то тупым, способным лишь разрезать кожу. А вот третий… У меня все ладони в крови. Вязкая теплая жидкость все стекает на пол.Кап-кап.Кап.—?Тогда почему ни разу не сказал ?прости??Ловлю его на том, что он тупо наблюдает за каждым моим действием.—?П-потому, что и-иногда 'ментарного ?прости?… Н-не 'статочно…Мне больше нечего сказать. Больше нечего возразить.Я просто спасаю жизнь человеку, которого ненавижу больше всего на свете, и всхлипываю от слез. А как бы поступили вы?—?Т-ты л-любишь е-его, д-да? —?слетает с его губ почти шепотом. —?Т-ты л-любишь е-его так, как он 'не не п’зволяет… Как… Как я не м’гу… Н-но… Т-ты лю-ю-юбишь… Т-то, как в-вы с ним… 'касаетесь друг к д-другу… Т-то, как… Т-ты смотришь… Него, а он?— на тебя… Не т-так, как это д-делают все… Ты 'бишь его, М-Мэллори.Я как-то автоматически поворачиваюсь в сторону ванной комнаты, дверь которой приоткрыта, и из нее доносится шум воды, из-за которого, я подозреваю, Дилан и не слышит наш с Бреттом диалог.—?Я…А ответить мне снова нечего.Дилан значит для меня многое. Я не могу это объяснить никакими словами, ничем вообще. Это вообще не та любовь, о которой пишут в книгах/показывают в кино/увидишь, наблюдая со стороны. Это на любовь не похоже.