Часть 1 (1/1)
..о чем ты тогда думал, да и думал ли вообще, да и помнил ли ты, на каком свете находился, - когда он прошел мимо тебя странной, будто танцующей походкой, он всегда так тихо и стремительно ходит, чего не ожидаешь от мужчины ростом под метр восемьдесят с охрененной фигурой… ты даже не запомнил в первую встречу черт его лица, а только общее ощущение, словно мимо прошел ураган.
Ураган пах можжевельником и немного лимоном.Он постоянно закладывал прядь волос за правое ухо.Он не избавился от этой привычки, даже когда в клинике волосы состригли почти налысо – рука автоматом тянулась поправить.Он убил тебя одним взглядом, сразу и наповал, пригвоздил к месту, вынул душу и сердце, повертел на ладони. И потом вложил обратно, но они тебе уже не принадлежали – их за невидимые ниточки дергал этот безумный кукловод.После, когда вы встречались на бесконечных допросах в комиссариате – детектив и свидетель – ты изучил его лицо до мельчайших черточек.
Ты любил его мелкие морщинки в уголках темно-серых глаз, однодневную щетину, манеру закусывать фильтр сигареты и пить обжигающий кофе, забористо матерясь вполголоса. Ты боготворил его и мысленно раздевал, зацеловывал до одури плотно сжатые губы, посасывал нервные пальцы, трахал до изнеможения воображаемую ночь напролет. Ты изнывал от желания и невозможности приблизиться хотя бы на шаг.Он ни о чем не догадывался.
Он был влюблен – нарочно не придумаешь! – в твою лучшую подругу. Она забежала за тобой в участок, перекинулась парой слов с суровым детективом – и он вдруг расцвел такой улыбкой, что у тебя подкосились ноги.
С тебя сняли статус свидетеля, дело пошло дальше, но ты был уже вне подозрений. Все так же, как и много раз до этого – до тебя никогда не добирались.Они начали встречаться. Разумеется, подругеты не сказал бы ни о чем под страхом смертной казни. Ты молчал, встречался с ними обоими, отворачивался, когда они обнимались. Это был такой чудовищный мазохизм. Конечно, ты радовался за них. Конечно, ты умирал ежесекундно, находясь с ними рядом.Когда они, наконец, поженились после недолгого и бурного романа, ты был шафером на свадьбе. Жених и невеста, оба в белом, прекрасные, молодые, у них было все впереди, у тебя – все позади. Ты улыбался, играл свою роль, а после сразу уехал. Оборвал все контакты, сжег все мосты.Надеясь, что навсегда.Не получилось.Ты сдался спустя два года. Набрал почти не глядя выученный наизусть номер и узнал, что ?..господин Н. уехал три месяца назад неизвестно куда, а госпожа Анна сейчас на работе, разве вы не знаете? Они ведь разошлись совсем, разругались, вот госпоже Анне и приходится работать, чтобы содержать маленького господина Н.,а с вами, мистер, говорит Кайя, я в няньках у маленького господина Н. Простите за мой выговор, я приезжая, еще плохо знаю язык..?Словоохотливая нянька еще что-то щебетала в трубку, а у тебя перехватило дыхание, ты пытался осмыслить услышанное.У них родился ребенок.
И они разошлись.?Мудаки вы оба. Просто мудаки.Ты исчез – ни ответа, ни привета… А он…И ведь я знаю, он любил меня, по-настоящему любил. И я его тоже. И Марка он обожает. Но…? - она затянулась сигаретой, втягивая щеки, сильно, по-мужски. – ?Знаешь, как будто кто-то перевел стрелку перед экспрессом, а когда это произошло, никто из пассажиров не заметил… я должна была заметить, но Марк был совсем малыш, и я упустила момент…?Выдолго молчали. Сказать было особо нечего. Она не требовала утешений, просто констатировала факты, говорила медленно, подбирая слова.?После ранения его уволили. Он стал… слишком неправильный, слишком другой. Мы переехали за город, я думала, там ему будет лучше, но нет… Потом он начал пить… это было последней каплей… Я подала на развод… Я не знаю, где его искать. Не хочу его видеть. Да и тебя не хотела, просто поняла, что ты ничего не знаешь, что тоже попался… на его крючок.Пока не найдешь его, не успокоишься…странно… так странно все?, - Анна снова замолчала, вытягивая узкими пальцами очередную сигарету из пачки.– ?Я всегда стремилась не повторять стандартных ошибок, и надо же, - только этим и занимаюсь?.Тебе было неловко и неуютно под ее взглядом – уставшим, потухшим взглядом брошенной одинокой женщины с маленьким ребенком на руках. Она была более чем достойна любви. Но любовь решила по-своему.?Вот адрес. Это клиника. Он вроде бы собирался туда… когда в голове прояснялось.?- она подала тебе довольно затертую визитку и встала. – ?Мне пора. Надеюсь, я никого из вас больше не увижу?.Ты не остановил ее, хотя понимал, что она этого ждет.
Ты не остановил, хотя у тебя много чего было еще сказать – и сделать…успокоив свою совесть тем, чтоуже предпринял кое-какие шаги, чтобы не оставить ее и сына в бедственном положении.Визитка жгла ладонь, ты еле дождался, прежде чем за ней захлопнется дверь кафе и можно будет жадно впиться глазами в клочок картона, мгновенно выучив короткий адрес.Боль была везде.Она заполняла собой каждую молекулу давящего на тело воздуха и распирала изнутри. От нее не было спасения, не было выхода. Только крик, страшный, срывающийся в хрип крик мог немного уменьшить адское мучение.
Это могло произойти в любом месте, в любое время.
Моментально чернело в глазах, веки наливались свинцом, тело отказывалось слушаться. Огромный, огненно-красный ком боли врывался в мозг,делая из человека – тряпичную куклу, которую выгибала, перекручивала неподвластная никаким законам сила.
Ты остолбенел, не веря своим глазам. Тебе казалось, что все это- дурной сон, это не могло быть правдой, но тем не менее оставалось ею.
Светлая, обитая толстыми матами комната; мечущаяся фигура внутри. И этот крик, проникающий в каждую клетку, продирающий морозом по коже. Ты чувствовал эту боль, как будто она проходила оголенным проводом сквозь тебя тоже…Чужое, перекошенное, бесконечно любимое лицо. Невидящие глаза, в которых сейчас не осталось ни намека на жизнь.
Подписанный сам себе пожизненный приговор – ?я не оставлю его, никогда?.Вечером, сидя в темной гостиной на небольшой съемной квартире, ты пытался сложить воедино кусочки паззла.
Беззвучно работал телевизор, шли какие-то новости – кроме них ты ничего не смотрел. Ты сидел, откинувшись на спинку дивана, покачивая в руке стакан с коньяком. Пахло пылью, давно не проветренным помещением, и ты чувствовал себя совершенно чужим в Солнечной системе в принципе.
Ты сравнивал.
Сравнение с прошлым было далеко не в пользу того, что ты увидел и узнал сейчас.В прошлом ты вытравливал его из себя всеми доступными методами, учился не видеть его в каждом человеке; иногда сильно зажимал ладонями уши, чтобы не слышать внутренним слухом голос,навечно отпечатанный в памяти. Если бы существовало какое-то противоядие от любви, ты заплатил бы за эликсир любые деньги.
В настоящем – ничего не осталось от того, кого ты полюбил два года назад… но ты уже ясно понимал, что не сможешь его бросить, не сможешь просто закрыть дверь, как это сделала Анна. И ее нельзя было винить.