Часть первая (1/1)

Эта история началась обычным ранним утром, когда команда Никогаку, перекидываясь вялыми подколками, переодевалась к утренней тренировке. Оживление в ещё не до конца проснувшуюся атмосферу внёс Окада, который появился на пороге, похожий на Гермеса, вестника богов, если бы кто-нибудь, кроме Синдзе знал, кто такой Гермес. И если бы тому хватило воображения сравнить плод мифологии древних греков и жертву парикмахерской моды современной Японии. Но, так или иначе, Окада стоял на пороге и его распирало от новостей. Каким образом его, в общем-то очень серьёзного и рассудительного парня, находило такое количество сплетен, было непонятно даже самому Окаде. Остальные же давно перестали забивать голову подобным вопросами и просто выслушивали очередные истории.— Прикиньте, парни, — начал он с порога, торопливо снимая форменный пиджак и стягивая через голову разноцветную кофту, — по школе ходят какие-то люди из министерства, учителя носятся, как ошпаренные.— Что случилось? — разволновался Микосиба, который уже переоделся и теперь наблюдал за тем, чтобы никто из дружной команды не завалился под шумок куда-нибудь досматривать утренний сон.— Небось, проверка какая-нибудь, — пожал плечами Хияма. — Как в прошлом году, помните, когда кто-то нашёл на территории дохлую крысу? Команда разразилась дружным смехом, вспоминая, сколько хлопот доставило школьной администрации несчастное животное, имевшее неосторожность испустить дух на территории школы и не подозревавшее о том, что его смерть станет причиной целого санитарного скандала.— А вот и нет, — ответил Окада. — К нам заявилось то ли министерство здравоохранения, то ли образования. И они будут проводить большой опрос.— То-то учителя занервничали, — рассмеялся Вакана. — Не всё им нас мучить, теперь их очередь.— Надеюсь, Какефу не сдаст, — усмехнулся Секикава.— А Маюми-сенсей получит высший бал, ня.— Да дослушайте же! — прервал их Окада. — Опрашивать будут учеников.— Что?— Какого хрена!— Ещё и министерства? Мало нам учителей?— А если не сдашь, тогда что?— Хоть бы предупреждали, вот уроды!— Да заткнитесь вы! — прикрикнул Синдзе. — Окада, что за опрос?— Я толком не понял, какая-то фигня про жизнь. Какое-то социологическое исследование.— Может, вместо уроков? Здорово бы было.— Вряд ли, — Окада сел, чтобы завязать шнурки, — я слышал, как они обсуждали, что будут отбирать… как же они это назвали?.. А, фокус-группу.— О, тогда я точно там буду, я такие фокусы могу показать, что буду лучшим.— Хирати!— Короче, хватит трепаться о всякой ерунде, — подал голос молчавший до сих пор Ания, — пусть делают, что хотят. Все на поле, быстро!Весь день школа пребывала в возбужденном состоянии. Таинственный опрос будоражил умы и фантазию. На последнем уроке в класс зашла Сакамото-сенсей, их новая классная руководительница. Она пришла в школу в начале второго семестра, после того, как стало известно, что после летних событий Кавато подал в отставку. Поначалу школьная администрация очень боялась, что класс плохо встретит нового учителя. Особенно директора и завуча беспокоил бейсбольный клуб, члены которого, как всем было известно, очень привязались к своему классному руководителю и, по совместительству, тренеру. Завуч Икеба перед приходом новой классной попытался было осторожно поговорить с командой о том, что новый учитель не виноват, что заменяет старого. И что всем будет лучше, если ребята не станут воспринимать новую учительницу в штыки, ведь это создаст неприятности в первую очередь им самим. — Не волнуйтесь, — ответил за всех Вакана, — мы же не дураки какие. Мы всё понимаем. Кавато ушёл, что ж тут поделать. Кто-то должен прийти вместо него. А у нас есть дела поважнее ссор с учителями, да, парни? — он обернулся за подтверждением к остальным. Лица членов бейсбольного клуба Никогаку выражали полное согласие со словами своего кэтчера. Один только Микосиба не отрывал взгляд от висящего на стене плаката. Уход Кавато он переживал тяжелее всех. — Только, — добавил Секикава, — вы тоже скажите, пожалуйста, чтобы новый учитель не слишком уж к нам приставал.На том и порешили. Сакамото-сенсей в противоположность Кавато была немолода, полновата, никогда и никуда не спешила, говорила ровным, хорошо поставленным голосом. Несмотря на то, что она явно была из учителей старой закалки, за четыре месяца пребывания на своем посту ни разу ни на кого не повысила голоса, но умела взглянуть так, что хотелось провалиться сквозь землю. -Когда она на меня смотрит, — пожаловалась как-то Яги, сидевшая на первой парте, Ании, пока они шли домой, — мне кажется, что я сделала что-то очень плохое и мне должно быть стыдно. Прямо мороз по коже. — Нашла, чем голову забивать, — пожал тот плечами. Несмотря на то, что Сакамото-сенсей наверняка во всех подробностях описали все недостатки членов бейсбольного клуба Никогаку, она не выделяла их из остального класса. То ли Икеба заступился, то ли само поведение бейсболистов не вызывало у неё нареканий. Ребята и правда вели себя тихо, полностью отдаваясь тренировкам. Слишком уж большие жертвы были принесены ради возможности продолжать играть — никто не хотел рисковать. И хотя их продолжали считать ?этим ужасным бейсбольным клубом?, их поведение мало чем отличалось от поведения большинства учеников, так что учителям было, в общем-то, не к чему придраться. И если Сакамото-сенсей и имела на их счет какое-то свое мнение, то до поры до времени держала его при себе. — Думаю, все уже знают, что сегодня у нас в школе большое и очень важное мероприятие, — сказала учительница, кладя перед собой на кафедру какой-то лист бумаги. — Министерство здравоохранения проводит по всей Японии ежегодный опрос школьников. В этом году нашей школе выпала честь принять в нём участие. Я очень надеюсь, что те, кто попадут в число участников опроса, будут помнить о той ответственности, которая на них лежит. — Простите, сенсей, — робко спросили из первых рядов, — но разве не все будут участвовать?— Нет, Мура-кун, из каждого класса было отобрано по несколько человек, так положено. Поэтому, — снова вернулась к прежней теме Сакамото-сенсей, — я и сказала, что на тех, кто будет участвовать, лежит большая ответственность. Я надеюсь, что вы подойдёте к делу со всей серьёзностью.— Быстрей бы уже забирала всех ботанов и валила, — пробормотал Секикава так, что его услышали только задние парты.— Пока всё не скажет — не уймётся, — так же тихо ответил Вакана. Если в чём-то их новая классная и могла потягаться с Кавато, так это в целеустремлённости: пока всё, что ей нужно, не скажет — не успокоится. Просто к Кавато они привыкли, а настойчивость новой училки только раздражала.Но, как оказалось, Сакамото-сенсей уже закончила. По крайней мере, с речью.— А теперь я назову тех, кто был выбран для участия в опросе. Сразу скажу, мы, учителя, не принимали в этом выборе никакого участия. Каждого выбирали сотрудники министерства в соответствии с имеющимися у них инструкциями.— Какая честь, — прошептал Синдзе, и сидящие вокруг фыркнули.— Итак, я назову имена, и вы пойдёте со мной. — А остальные?— Остальные могут быть свободны и пойти по своим клубам. Итак, из нашего класса были выбраны: Ания, Вакана, Куросава, Окада, Секикава, Цукумори, Синде и Хияма.— Что?— Чего?— У нас тренировка, и нет времени на ваши дебильные опросы.— Тихо, успокойтесь! — голос учительницы перекрыл возмущённых хор, но при этом никто бы не сказал, что она кричала.— Почему мы? Пусть берут отличников, у нас и своих дел хватает.— Я думаю, Вакана, министерство пока лучше тебя знает, что ему нужно, — в голосе Сакамото-сенсей зазвучал металл. — Не устраивайте скандалов, они лишь отнимают ваше и моё время. Итак, как я сказала, все названные идут со мной, остальные — до завтра! Сакамото-сенсей шла по коридору, словно огромная баржа, а за ней понуро, как на прицепе, плелись несчастные жертвы социологических исследований. Она привела ребят к спортивному залу, у дверей которого уже толпились ученики, выбранные по критериям каких-то неведомых министерских инструкций.— Чёрт, — оглядев сборище и пнув ногой стену, подвёл итог Ания, — мы только теряем тут время.— Предлагаешь сбежать? — деловито поинтересовался Секикава. Ания оглянулся на стоящую чуть в стороне, но явно не спускающую с них взгляда классную и скривился. Тут закрытые двери распахнулись. В знакомый зал школьники вошли без привычного шума и гама, чувствуя неуверенность перед предстоящим таинственным опросом. Большое пространство зала было, как и во время утренних линеек, очищено от спортивного инвентаря, но теперь тут стояли парты, а впереди — длинный стол, за которым сидело несколько человек, вероятно — министерские чиновники. Потом противно запищал микрофон, так, что некоторые от неожиданности вздрогнули, и из-за стола поднялась молодая женщина.— Ребята, не толпитесь, пожалуйста. Рассаживайтесь, выбирайте те места, которые вам больше нравятся. Задвигались столы и стулья, зазвучали тихие разговоры. Ания, Окада, Вакана, Хияма, Секикава и Синдзе уселись за последние парты.— Не понимаю, почему мы должны тратить своё время на всякую хрень, — недовольно пробурчал Вакана. — Нашли бы тех, кому заняться нечем!— Да помолчите, — шикнула на него девочка из параллельного класса, — Это серьёзное дело. Поважней вашего дурацкого бейсбола.— Да что ты понимаешь, дура! — возмущенно воскликнул Вакана.— Вакана, уймись, — дёрнул его за пиджак Синдзе. — Раз уж нам не отвертеться, сделаем всё, что они хотят и свалим побыстрей.— Интересно, почему выбрали именно нас? — пробурчал Секикава. — Они просто выбирают первых попавшихся, — обернулся к ним первогодка, судя по нашивке на воротнике форменного пиджака — класс 1 ?С?. — Я читал о таком. Это называется репрезентативная выборка. Выбирают наиболее типичных представителей.— Представителей чего? — вмешался Окада. — Ты посмотри на меня и на себя, что у нас общего?— У нас с тобой, конечно, мало общего, к счастью, — вырвалось у первогодки. — То есть, я имею в виду, — торопливо поправился он, видя, как привстали со своих мест Вакана и Секикава, — но для них у нас общие возраст и социальное положение.— Чего? — нахмурился Секикава.— Он имеет в виду, что мы школьники, — объяснил Синдзе. — Мы представляем одну социальную и возрастную группу. Это важно для социологических исследований.— Ну, в общем, да, — паренёк благодарно улыбнулся Синдзе, но тот ответил ему холодным взглядом. Парнишка смешался и отвернулся.— А ты что думаешь, Ания? — повернулся к до сих пор молчавшему товарищу Вакана.— Я думаю, что мы здесь только штаны зря протираем. Но сбежать уже не удастся, — Кеичи кивнул головой на открывшуюся дверь, в которую вошли завуч и ещё двое: мужчина и женщина, одетые в строгие костюмы. Школьники шумно поднялись со своих мест, приветствуя вошедших. * * *— Почему вы так долго? Вакана и Окада пришли давным-давно! Неграмотные, что ли? — поприветствовал Хирацука Анию, Синдзе, Хияму и Секикаву, молча подходивших к остальной команде, которая уже довольно давно тренировалась на поле.— Хирати! — почти простонал Имаока. Тренировка, и без того довольно вялая, тут же прекратилась. На лицах Ваканы и Окады появилось смущенное выражение. Хияма сжал губы, щеки у Секикавы чуть порозовели. Ания и Синдзе переглянулись. Скорее всего, Вакана и Окада, закончившие намного раньше своих товарищей по несчастью, уже рассказали о том, какой опрос затеяло министерство и почему они сами ушли первыми.— Трепетесь хуже девчонок, — бросил сквозь зубы Ания и зашагал к скамейке, где была свалена амуниция. — Эй, — тут же завёлся Вакана, — ты кого назвал девчонкой?! А ну, стой! — он рванулся было за Анией, но Хияма остановил его, схватив за плечо. — Отстань от него! За языком лучше последи! — Ты что сказать хочешь, урод? — Вакана сгреб Хияму за грудки. — Ну давай, давай, — зло подначивал его Хияма, — ударь! Или слабо? Только и можешь, что болтать! — их с трудом растащили Микосиба, Юфуне и Имаока.— Перестаньте! — Да что с вами? — Вы же знаете, что нам нельзя драться! — воскликнул Микосиба, храбро изображавший щит между двумя едва сдерживавшимися товарищами. — Хотите, чтобы у нас были проблемы? — Нет у нас никаких проблем, кроме той, что у некоторых слишком длинный язык! — Хияме не составило большого труда отодвинуть в сторону Микосибу, тот едва на ногах удержался. Но следующий раунд предотвратил Синдзе. Он положил руку на плечо Хияме, пока Имаока висел на Вакане. — Перестань! Что сказал бы Кавато, если бы увидел, из-за какой хрени вы ссоритесь? — упоминание о бывшем учителе произвело должное впечатление. Вакана и Хияма примолкли, продолжая хмуро поглядывать друг на друга, а Микосиба смотрел на Синдзе с благодарностью. — Ладно, чёрт с ним, ты прав, — наконец смущённо пробормотал Хияма. — Если драться передумали, может, делом займёмся? — раздался с другого конца поля недовольный окрик. Ания нетерпеливо притопывал ногой. Ребята торопливо, словно только того и ждали, разбежались по своим местам.Однако тренировка не складывалась. Все были невнимательны, рассеяны и раздражительны. То и дело вспыхивали перепалки, но не шутливые, как обычно, а настоящие, не было слышно смеха и шуток. Никогаку казалась сборищем случайно встретившихся людей, а не крепкой сплочённой командой.— Да что с ними такое... — растерянно проговорила Токо, провожая глазами очередной укатившийся за линию поля мяч. Рядом хмурился завуч. Он подошёл примерно через полчаса после того, как пришли Ания, Синдзе, Хияма и Секикава.— Это всё министерство, — вздохнул он.— Министерство? — удивилась Яги. Но Икеба не ответил, он смотрел на поле, где назревала очередная стычка.— Так, хватит! — крикнул он, громко хлопнув в ладони и выходя на поле. — Парни, хватит! Тренировка окончена, все по домам!Как ни странно, спорить никто не стал, бурно радоваться — тоже. Молча они подходили к скамейке, где лежали их полотенца, и так же молча шли к кранам с водой. Токо с удивлением наблюдала за ними. Они мылись без обычного шума, подначек, подколок. Торопливо, не дожидаясь друг друга, шли к клубу. Никто из них не мог точно сказать, что было не так, но все они ощущали как будто какую-то неловкость друг перед другом. Словно какая-то невидимая черта разделила тех, кто был приглашён для участия в исследовании, и тех, кто нет. И в свою очередь черта эта разделила тех, кто ушёл почти сразу, и кто пришёл позже. Даже Микосиба, верный своему капитанскому долгу и пытавшийся как-то разрядить атмосферу, оставил свои попытки.* * *— Что такого было в этом опросе, что вы на себя не похожи? — спросила Токо, пока они с Кеичи шли домой.— Да ничего, чушь всякая.— Конако говорила, что там были вопросы про отношения с родителями, — Токо запнулась подбирая слова. — Про то, били ли они когда-нибудь и всё такое.— Если тебе уже донесли, чего ты ко мне пристала? — неожиданно резко даже для себя отрезал Ания.— Никто мне ничего не доносил! — в голосе Токо зазвучала обида. — Не хочешь рассказывать, не очень-то и надо. Я и так всё про тебя знаю.— Ну и отстань тогда, зануда!— Да пожалуйста! — остаток пути до дома они проделали в молчании. Ания чувствовал нечто похожее на угрызения совести из-за того, что накинулся на Токо, но с другой стороны: и не надоедает же ей лезть к нему с вопросами!— Не злись, — всё же сказал он, когда они подошли к её дому. — Анкета была дурацкая, я не хочу про неё говорить.— Ну и сказал бы нормально. Я, может, и зануда, но не идиотка, — ответила она и скрылась за дверью, не попрощавшись.Выругавшись, Кеичи поплёлся домой. Магазин был уже закрыт, так что он обошёл здание, чтобы войти через чёрный ход. Пока он шарил в сумке в поисках ключей, до него донеслись голоса. Кеичи обернулся. Их чёрный ход выходил в узкий переулок, который соединял между собой две улицы. На перекрёстке под фонарём стояли двое: высокий мужчина и парень в школьной форме.— Что я тебе говорил? Где ты шлялся столько времени? — громким, полным злости голосом интересовался мужчина.— Нигде, — оправдывался паренёк, — я же по телефону всё объяснил. — А я велел тебе уходить!— Но я не мог, — голос у мальчишки стал совсем жалобным. — Там были учителя и… и все эти люди, они были такие важные…— Идиот! Кого ты должен слушаться: отца или каких-то там учителей? Ты должен делать то, что я тебе говорю! Смотрю, всё уже позабыл? Ничего, я напомню!— Пожалуйста, не нужно! — в голосе мальчишки послышалось такое отчаяние, что Кеичи невольно обернулся. Мутный луч фонаря выхватил искажённое злостью лицо мужчины и испуганное, показавшееся смутно знакомым, лицо паренька. Мужчина крепко схватил мальчишку за воротник форменного пиджака и встряхнул. Паренек придушенно охнул. Кеичи покачал головой и захлопнул за собой дверь.* * *— Ну вот, и это такой крутой сайт: всё бесплатно, и цыпочки зашибись! — вещал наполовину одетый Вакана, стоя посреди клуба.К счастью, Токо в раздевалке не было, так что стесняться было некого, а Микосиба убежал, едва переодевшись: ему нужно было помочь в прачечной, так что никто не мог упрекнуть их в том, что они занимаются всякой ерундой.— Да ладно, прямо всё бесплатно? — не поверил Хияма.— Адрес дай! — подскочил Юфуне. — Может, там будет кто-то, похожий на Маюми-сенсей.— Извращенец, — расхохотавшись, ткнул в него пальцем Секикава.— Да помолчите, — влез Окада. — Вакана, ты точно уверен, что тебе потом счёт не придёт? Знаю я такое...— О! — все тут же повернулись к Окаде.— Ты-то откуда?— Я всегда знал, наш Окада только делает вид, а сам… — теперь все набросились на Окаду, который, отбиваясь, чуть не свалился на диван, где уже одевшийся Ания привычно листал спортивный журнал.— Да уймитесь вы, озабоченные! — оттолкнул он ребят.— А сам не такой?— Куда нам до Ании! — тут же переключился Вакана. — На него все девчонки вешаются. Только ни одной не видно, — и он заржал.— И слава питчера не помогла, — присоединился к другу Хияма. — А всё потому, что только себе: нас ни с кем не знакомил.— Боялся, что отобьём, — присоединился Секикава.— Не волнуйтесь, мои малыши, — влез на скамью Хирацука, — я познакомлю вас с такими красотками...— Хирати, — потянул его снизу Имаока.Ания только хмыкнул и перевернул страницу.— Ладно, парни, — милостиво махнул рукой Вакана, — я не такой жмот, как Ания. Сейчас всем скину адресок на мейл, — буквально через пару секунд один за другим начали пиликать телефоны.— Кстати, о сообщениях, — Ания захлопнул журнал. — Мне же должно было прийти письмо.— От девчонки? - Хияма отвлёкся от своего телефона.— Вообще-то, от врача, — отозвался Ания, роясь в карманах. — Но вы и дальше мечтайте.— Медсестрички — это так сексуально, — протянул Вакана.— Маюми-сенсей гораздо лучше, ня.— Что-то серьёзное? — спросил Синдзе Анию, который от карманов брюк перешёл к сумке.— Да нет, всё рёбра эти. Последнее обследование, чтобы вот точно уже на все сто миллионов процентов убедиться, что ничего там не ломалось. Чёрт, где телефон! Позвони мне, что ли, — он бросил сумку на диван и повернулся к Синдзе.— Может, ты его в классе оставил? — предположил Синдзе, нажимая отбой.— Наверное, — согласился Ания. — Ладно, пойду поищу. А то, если я туда не схожу, мать потом жизни не даст.* * *Ания быстро добежал до школы. Уроки уже закончились, и в коридоре было пусто и тихо. Он шёл по первому этажу к лестнице, рассеянно скользя взглядом по пустым классам. Вообще-то на нервы Ания никогда не жаловался. Конечно, он был вспыльчивым, и ничего не стоило вывести его из себя, но при этом выбить из равновесия, поразить чем-то было достаточно сложно. Возможно — благодаря бейсболу, который с детских лет развил в нём способность быстро принимать решения, пусть даже неверные, но уж точно не мямлить и не жевать сопли. Но сейчас он замер на месте, потрясённый увиденным. В классе с табличкой 1 ?С? у одной из первых парт стоял парень в спортивной форме. Но не это поразило Кеичи: в конце концов, переодевается после физкультуры, что тут такого? Кеичи прошёл бы мимо, если бы в эту минуту парень не стянул через голову футболку. Непроизвольный вздох вырвался у Ании при одном взгляде на спину мальчишки. Синяки разной степени свежести и полосы, чьё происхождение не оставляло никаких сомнений, покрывали спину так часто, что, казалось, под обычной белой футболкой на парне ещё одна — с очень пёстрым рисунком. Наверное, Ания отреагировал на увиденное слишком громко, потому что парень обернулся. Ания сразу же его узнал: тот самый первоклассник, что заговорил с ними во время опроса, тот, которого он видел вечером рядом со своим домом. Между тем, на лице паренька эмоции сменяли друг друга: сначала он с ужасом уставился на Анию через стеклянную перегородку, потом захлопал глазами и принялся оглядываться, как будто что-то ища, а затем покраснел до коней волос. Наконец он нащупал футболку и торопливо прижал к груди, хотя там как раз прятать было нечего.— Я... Я думал, тут никого нет, — он явно старался говорить спокойно и даже равнодушно, но руки, сжимавшие футболку, заметно дрожали. — Я шёл к себе в класс, — Ания почему-то чувствовал себя ужасно неловко, хотя надо признать, что смутить его было очень сложно.— Да-да, конечно, — парень торопливо начал натягивать футболку, и лицо исказила непроизвольная гримаса. Кеичи отлично знал, какую неприятную боль могут причинять свежие синяки. — Ну я... я пойду, — сказал он, словно ему требовалось для этого согласие Ании. Он кое-как сгрёб висевшую на стуле школьную форму, схватил сумку и прошмыгнул мимо Кеичи. Торопливые шаги затихли в пустом коридоре. Только выйдя на школьное крыльцо, Ания сообразил, что так и не забрал телефон. Пришлось возвращаться...* * *Ания закрыл за собой дверь, поёжился и застегнул куртку: дувший порывами сырой ветер обещал скорый приход зимы. Было воскресенье, и он договорился встретиться с Синдзе, Ваканой и Хиямой и прошвырнуться по Шибуе, поэтому пошёл не обычной дорогой, которой ходил к школе, а направился к станции метро. Включив плеер, он неторопливо шёл по улице, скользя глазами по знакомым вывескам и зданиям. У одного из домов стоял парень. Кеичи бы не обратил на него внимания, если бы не его странный вид. Тот был одет в полинявшие спортивные штаны и растянутую кофту, на ногах у него не было ничего, кроме носков. Но смутил Анию не сам наряд, а его некоторая, прямо скажем, неуместность. У него самого имелись растянутые кофты, да и старых спортивных штанов хватало. Только он не носил такое на улице, а спал в них зимой или надевал, чтобы не портить нормальные вещи, таская контейнеры с бутылками (если не везло и не удавалось сбежать потихоньку). Конечно, можно было бы предположить, что парень просто бродяжка, но бродяжки не ходят в носках и не стоят, как ни в чём не бывало, у дверей вполне приличных домов. ?Ничего себе! Да это же снова тот парень, который разговаривал с ними во время опроса! На которого посреди улицы кричал отец и которого я видел в классе всего в синяках. Что-то часто встречаемся в последнее время. Но почему он топчется на пороге в таком странном виде??Здравый смысл подсказывал Кеичи идти дальше, в конце концов, они живут в свободной стране, и каждый имеет право находиться там, где ему хочется, и в том виде, в каком ему нравится, особенно по воскресеньям. — Эй, ты чего здесь торчишь? У тебя всё в порядке?— Что? — парень вскинул голову и покраснел. Узнал, видимо. — А, да, спасибо. Всё хорошо.— А чего тогда в дом не идёшь? Судя по выражению лица, парень или пол-лимона проглотил, или у него неожиданно разболелся зуб: аж скривился весь. — Да… Ты понимаешь, я на секунду на улицу выскочил, а дверь захлопнулась. Теперь войти не могу.— Ну ты придурок! Дома никого, что ли, нет?— Нет.— Ну так зайди к соседям, позвони предкам: пусть придут, откроют.— Да-да, я уже позвонил, сейчас мама придет, — мальчишка переминался с ноги на ногу, и Ания посмотрел на него с сомнением. Странный он. Чего так психует? Хотя, ему-то что за дело? В конце концов, если ты умудряешься попасть в такую идиотскую ситуацию, то кто, кроме тебя самого, в этом виноват?— Ну, тогда пока!— Пока. Спасибо за беспокойство. Кеичи фыркнул и нажал на кнопку плеера. ?Беспокойство... Придумал тоже?.Возвращался Ания, когда уже стемнело. Они неплохо погуляли, так что даже неизбежный завтрашний понедельник не портил ему настроения. В автоматах пачинко он выиграл цепочку с забавным стеклянным кулончиком. Отдаст завтра Токо, то есть, Яги, пусть не думает, что он грубиян. Кеичи представил, как скажет ей: ?Смотри, какой милый, сделаем это — и он твой?. А она, конечно, разозлится и будет смешно хмурить брови. Ания непроизвольно улыбнулся своим мыслям. А потом спохватился и торопливо оглянулся, не увидел ли кто. Но вокруг никого не было — завтра понедельник, все уже разошлись по домам — готовиться к рабочей неделе. Хотя в темноте у одного из домов вырисовывался тонкий силуэт. Это что… тот пацан? Да, это был он, стоял в своих носках и растянутой кофте там же, где Кеичи увидел его днем.— Эй! — от его окрика парень подскочил и оглянулся. — Чего ты опять тут торчишь? Снова на минуту выскочил?— А… а, ну да, — он говорил с промежутками, и голос его подрагивал. — Так глупо.— Глупее не придумаешь. Разве твоя мать не приходила?.— А, ну да… но она… задерживается…— Ты что, тут всё это время торчал? — только сейчас Ания заметил, что парень стоит, весь сжавшись, и говорит отрывисто, потому что старается не стучать зубами. Ещё бы, такой холод! — Так чего ты к кому-нибудь из друзей не пошёл, придурок? — насмешливо спросил Кеичи, а потом понял: потому что в доме в двух окнах горел приглушённый свет. — Тебя что, выгнали, что ли? — парень ничего не ответил, только ещё сильнее сжался, словно хотел стать невидимым или провалиться сквозь землю. Ничего себе, то есть он стоит тут столько времени не потому, что дверь захлопнулась, а потому что… — Но ведь так только маленьких детей наказывают, — растерянно проговорил Кеичи и непроизвольно сунул руки в карманы: ему вдруг стало холодно. Простоять на улице, столько часов подряд, у всех на виду... Анию передернуло: он бы предпочёл умереть. Его самого так никогда не наказывали. Вернее, иногда мать рассказывала, сам Кеичи этого не помнил: однажды, когда он был совсем маленьким, она рассердилась на него и выставила за дверь. Но когда через несколько минут выглянула, чтобы проверить, размышляет ли её непослушный сын о своём поведении, его там не оказалось. Перепугавшись, она бросилась на поиски и очень быстро нашла на ближайшей детской площадке, где Кей-чан катался на карусели.— То ли ты был ещё слишком маленький, чтобы понять, что такое наказание, то ли оно было для тебя бессмысленным, — смеясь, говорила мать, — но я решила, что больше так делать не буду. Кто знает, где бы пришлось искать тебя в следующий раз.— Послушай, почему ты просто не войдёшь в дом? — нет, он бы ни за что не стал стоять вот так, у всех на виду. Ушёл бы к друзьям или ещё куда-нибудь. Впрочем, представить, что его выставляют на улицу в одних носках, тоже как-то не получалось. Глупость какая, о чем он вообще думает!— Я… я не могу, — зубы у парня выбивали настоящую барабанную дробь.— Конечно, гораздо лучше сдохнуть от холода. У твоих предков совсем, что ли, мозгов нет?— Просто они… — пацан оглянулся на дверь и снова застучал зубами.— Даже если вы разругались. Это же не значит, что ты должен тут стоять, пока им не надоест! Заставь их открыть дверь, — тот в ответ застучал зубами ещё сильнее. Но тут в окне мелькнула тень, и на них упало пятно света — это открылась дверь. На пороге стоял мужчина. Против света Ания не мог видеть лицо, однако почти физически ощутил взгляд, и ощущения эти были не из приятных. — Ямато, — резко сказал мужчина, и парень вздрогнул, — завтра с другом поболтаешь. Иди в дом, живо!?Надо же, как быстро выскочил, — подумал Кеичи, направляясь к дому. — В окно, что ли, подглядывал, увидел, что я подошёл? Сделал вид, что сын стоит тут всего пару минут. Он же не догадывается, что я мимо ещё днём проходил. Вот козел! И пацан этот тоже хорош. Надо же быть такой размазней, чтобы простоять под дверью столько часов подряд?, — Ания даже головой покачал, словно в недоумении, как такое вообще бывает. Потом он сунул руку в карман за ключами, нащупал пакет с кулоном и тут же позабыл про этого первоклашку.* * *— Ания, подожди, пожалуйста! — Кеичи оглянулся: к нему торопливо спешил его новый знакомец. Нет, определённо они встречаются слишком часто. — Я ждал тебя, — этого ещё не хватало. Ания вспомнил вчерашний вечер, сжавшегося от холода на пороге дома пацана, и его охватили дурные предчувствия. Больше всего он не любил проблемы. Особенно чужие, потому что всегда хватало своих, а этот парень выглядел, как одна сплошная проблема.— Откуда ты знаешь, как меня зовут? — враждебно поинтересовался он. Мальчишка явно опешил от такого приёма.— Но ты же Ания Кеичи, из 2 ?B?, питчер бейсбольного клуба. Тебя все знают, ты настоящая звезда! Прекрасно, теперь он угодил в звёзды к первоклашкам. Если бы на его месте был Вакана, то он бы растекся лужей от счастья: их кэтчер был падок на славу. Но Ания к славе был равнодушен: знал, что она слишком непостоянна.— А меня зовут Мацумото, — по-своему истолковав его молчание, продолжил парень, — Мацумото Ямато, я учусь в 1 ?С? классе.— Я вижу, — без всякой улыбки сказал Кеичи.— А, ну да, — Мацумото дотронулся до нашивки на воротнике формы и улыбнулся, как-то слишком заискивающе, но Ания дружеского посыла не поддержал. Он не рвался в семпаи. Вместо этого довольно грубо поинтересовался:— Ну, чего надо? — Мацумото сразу смешался, как-то весь сжался, и Кеичи почувствовал желание треснуть его посильнее. Чего он мямлит?— Я попросить тебя хотел…— Говори быстрей, у меня времени нет твое блеяние выслушивать.— Да-да, прости, конечно, — заторопился Мацумото и сравнялся цветом со свёклой. — Я попросить тебя хотел… То, что вчера было и там в классе, я тебя прошу, это… Не говори никому, очень тебя прошу, — выпалил он, так, что слова слились в единое целое (наверное, боялся, что не хватит смелости произнести всё по отдельности), и замер в поклоне. Проходившие мимо люди начали оглядываться, Ания поморщился: ну что за цирк!— Учителям будешь кланяться, нечего меня позорить.Мацумото выпрямился, но всё так же держал руки по швам, его лицо выражало смесь страха и стыда. — Никому я ничего не собирался говорить. Мне вообще всё равно.— Спасибо тебе, — Мацумото попытался было поклониться снова, но опомнился и так и замер в странной позе. Ании снова захотелось его треснуть. А потом он увидел, что Мацумото кусает губы, а глаза у него подозрительно ярко блестят, и догадался, как, наверное, нелегко было просить совершенно незнакомого старшеклассника сохранить его унизительную тайну. Как трудно было собраться с духом, вытерпеть чужую грубость и не быть уверенным, что через несколько часов над тобой не будет потешаться вся школа. Но тут же в душе Кеичи шевельнулась обида: ?я что, похож на трепло? Или на того, кто будет потешаться за счёт этого сопляка??— Вместо того, чтобы меня благодарить, лучше бы постарался не быть такой тряпкой, — раздражённо буркнул Ания и, развернувшись, зашагал прочь. Столько времени с этим придурком потерял.* * *— Ания, подожди, — Кеичи обернулся. По коридору к нему шёл завуч.— Чего?— Я хотел с тобой кое-что обсудить.— Ну?— Я тут проанализировал статистику последних игр и ваши тренировочные показатели, хочу, чтобы ты посмотрел.— А потом нельзя, вместе со всеми?— Можно, но в основном это касается тебя.— Меня?— Да, идём, — они дошли до учительской. Икеба подвёл его к своему столу, протянул папку. — Вот взгляни, — Ания открыл её и нахмурился.— Мой показатель скорости подачи не увеличился, — пробормотал он. — 135 километров в час.— Да, — кивнул Икеба, — и это при быстрой подаче, при кручёном мяче она ещё меньше. Плюс... ты видишь коэффициент времени?— Да, — Ания закусил губу. — При кручёном мяче существенно ниже, чем при прямом. Но почему? — он растеряно посмотрел на Икебу. — Я много тренируюсь, и вы же сами видите, что я не халтурю, не жалею себя. Я делаю всё, что нужно.— Да, Ания, я знаю. Тебя не упрекнёшь в лени. — Я могу тренироваться больше.— Проблема явно не в количестве тренировок. Видимо, мы что-то делаем не так.— Но что? Я выполняю все ваши указания. Кручёный мяч я научился бросать по вашему учебнику.— Да, — Икеба побарабанил пальцами по столу. — Мы должны во что бы то ни стало увеличить скорость твоей подачи, сократить время, которое ты тратишь на кручёный мяч. Но, видишь ли, я сам не был питчером...— Но вы же можете...— Пойми, я не имею права брать на себя больше, чем умею. Я не хочу научить тебя неправильной технике, или, хуже того, чтобы ты получил травму.— И что же делать?— Нам не помешала бы помощь. Знаешь, у меня есть друг. Он настоящий профессионал, мог бы тренировать любую команду Высшей лиги. Можно обратиться к нему.— А кто ему будет платить? — покачал головой Кеичи. — Директор? Да он еле-еле дал нам денег, чтобы мы купили инвентарь, который не подлежал восстановлению после Камисаки. Школа не станет оплачивать мне персонального тренера, — Ания вздохнул. — Ладно, я попрошу родителей. Придётся продаться в рабство отцу, конечно. Но что не сделаешь ради Кошиена.— Думаю, можно будет обойтись без денег.— А взамен что? — Ания не слишком-то верил в людское бескорыстие.— Он тренирует детскую команду, — объяснил Икеба. — Вообще-то я уже говорил с ним. Но тебе нужно будет иногда приходить к ним на тренировки.— Зачем я ему, если он сам такой профессионал?— Дети. Им нужен пример, они должны видеть, куда тянуться, — Ания едва сдержался, чтобы не расхохотаться.— Господин завуч, мне кажется, я очень плохой пример!— Напротив, — усмехнулся Икеба, — ты как раз очень хороший пример.— Икеба, зайдите, пожалуйста, — раздался голос Фуджимиры.— Погоди секунду.Кеичи остался стоять у его стола, разглядывая выкладки Икебы.Надо было признать, работу завуч проделал колоссальную. Расписал все сильные и слабые стороны игроков, статистику игр и тренировок, динамику прогресса. Приходилось признать, что недостатков тут было куда больше, и Кеичи напомнил себе, что это правильно. Они должны знать свои слабые места и избавиться от них, пока ими не воспользовался противник. — Ания? — он обернулся — в учительскую зашла Сакамото-сенсей. — Ты что здесь делаешь?— Жду завуча, — Кеичи с вызовом посмотрел на неё.— Хорошо, — спокойно ответила та и села за свой стол, то есть за стол Кавато. Да, теперь это был её стол. Теперь здесь лежали её вещи. Смотреть на это было не слишком-то приятно. Лучше уйти, а то вдруг ещё передумает и привяжется. А с завучем он всё обсудит потом. Ания захлопнул папку и вдруг услышал знакомое имя:— Мацумото из 1 ?С?, я чрезвычайно удивлена, — Кеичи оглянулся. За столом у окна сидели физрук и химичка. Ания вновь открыл папку и сделал вид, что внимательно вчитывается в её содержимое, а сам прислушался: интересно, что натворил этот пай-мальчик?— Да, Андо-сан, его не было уже на трех занятиях, хотя я вижу его в школе каждый день. Вчера я спросил его, почему он прогуливает мои уроки, и он сказал, что болеет.— Странно, — химичка покачала головой. — Он не пропускает остальных уроков. И справки никакой не приносил, — Ания едва сдержался, чтобы не усмехнуться. Вот они, все эти тихони и отличники, только делают вид, а на самом деле такие же, как все. — Спасибо за сигнал, Цучия-сан, я займусь этим, свяжусь с его родителями. Его отец просил тут же сообщать обо всём, что идёт не так.— И правильно, — кивнул физкультурник. — Сейчас это такая редкость. Родителям нет дела до их детей, они приходят сюда, только когда уже что-то случилось, и обвиняют во всём нас. Вместо того, чтобы самим обратить внимание на своих детей, — и он посмотрел на Анию так осуждающе, словно тот был тем самым нерадивым родителем.— Да, все так заняты зарабатыванием денег, что им некогда и посмотреть на своих же детей, — согласилась учительница химии. — Они думают, что мы, школа, должны решать все проблемы.— Однако мы тоже не слишком стараемся поддерживать связь с семьёй, — вмешалась Сакамото-сенсей. — Мы вспоминаем о родителях только когда нужно пожаловаться, когда уже что-то случилось. А если ученик не доставляет проблем, то его семью мы встречаем разве что на выпускном.— По-вашему, мы должны ещё и со всеми родителями налаживать отношения? В сутках только двадцать четыре часа… — но дослушать столь познавательный диалог Ания не успел, Икеба вышел из кабинета.Ания вспомнил о подслушанном разговоре, только когда во время большой перемены увидел Мацумото. Тот неподвижно стоял у окна в коридоре, о чём-то задумавшись, и не подозревал, какие тучи сгустились над его головой. Конечно, Мацумото был полным придурком, но всё же правила школьного общежития гласят, что ученики должны помогать друг другу против общего врага — учителей. Может быть, конечно, Ания сам только что это придумал, но он все же поднялся со своего места и направился к двери.— Ания, ты куда? — окликнул его Вакана. Но Кеичи махнул рукой, мол, потом.— Эй, Мацумото! — тот вздрогнул и обернулся.— А… Ания?— На пару слов, отойдём, — Мацумото уставился на него взглядом овцы, которую ведут на бойню. Небось решил, что Ания его прибить собирается. Хотя чего ещё можно ждать от фразы ?на пару слов?? Микосиба прав, у них ужасная репутация. Пофигу, конечно, но бесит. — Сопли подбери, никто тебя трогать не собирается, пошли.— Значит, наш пай-мальчик на самом деле злостный прогульщик, — усмехнулся Ания, когда они оказались под лестницей. — А по виду и не скажешь.— Что? — Мацумото испуганно косился по углам, словно ожидая, что оттуда сейчас кто-нибудь выскочит. — Почему ты решил, что я пай-мальчик?— Жизненный опыт. Мне, конечно, всё равно. Но дам совет: прогулы, как и любое дело, требуют определённой тренировки.— Прости, я… я правда тебя не понимаю.— Ладно, твоё дело, — Ания сунул руки в карманы. — Я просто хочу предупредить, по-соседски, так сказать. Цучия жаловался твоей классной... химичка ведь твоя классная? — Мацумото кивнул. — Ну вот, он жаловался, что ты прогуливаешь его занятия. И она сказала, что настучит твоим предкам. Казалось, из Мацумото выпустили весь воздух. Да-да именно так: он весь как будто съёжился и ужасно побледнел.— Ты… ты уверен? — прошептал он.— Своими ушами в учительской слышал. Ну или есть ещё один Мацумото, который забивает на физру. В общем, я тебя предупредил.— Спасибо, — едва шевеля губами, произнес Мацумото. Он зажмурился, сжал ладони и замер так на несколько секунд. Потом открыл глаза — и Ания поразился: никогда прежде он не видел такого пустого, потерянного взгляда.— Да не за что, — пожал плечами Кеичи и, словно желая подбодрить, сказал: — Я сегодня добрый, поэтому дам бесплатный совет: не делай того, чего не умеешь. А прогулы — это явно не по твоей части.Но Мацумото, судя по всему, его не услышал. Ну и чёрт с ним. Он своё дело сделал. Ания обошёл парня, начал подниматься по ступенькам и вдруг замер посреди пролёта. Словно живая, перед его взглядом встала картина: худая спина, покрытая синяками и полосами. Ания обернулся. Мацумото стоял всё так же неподвижно, глядя прямо перед собой, но, кажется, ничего не видя.— Ты ведь не просто так прогуливаешь, — в голосе Кеичи звучал скорее не вопрос, а утверждение. — Ты не ходишь на физкультуру, потому что боишься переодеваться? Боишься, что кто-то увидит… Ты и тогда был в классе один, чтобы никто не увидел твоих, — Ания запнулся, — твоих синяков? — Мацумото ничего не ответил. Ания смотрел на него сверху вниз, на согнутые плечи, безвольно повисшие руки. -Это ведь твой отец? — Ания поразился тому, как неуверенно звучит его голос. — Это твой отец так тебя бьёт? — Мацумото снова промолчал. Но ссутулился еще больше. — Что ты собираешься делать? — Ания чувствовал себя неловко, как будто Мацумото делал что-то неприличное, а он, Кеичи, его за этим застал. Хотя что такого можно сделать, чтобы его смутить, Ания тоже не знал. Зато он знал, что, по-хорошему, ему стоило просто развернуться и уйти. Он и так сделал достаточно. Но он видел перед собой тёмную улицу, две фигуры под фонарем: высокий сильный мужчина и мальчишка. Мужчина крепко держит парня за воротник: ?Ничего, я напомню тебе, что бывает, когда нарушают правила…? От этого простого вопроса Мацумото словно пришёл в себя, губы его задрожали.— Я не знаю, — еле слышно проговорил он, — я не знаю, — повторил он громче. — Какая тебе вообще разница? — Мацумото сорвался на крик, в котором было столько отчаяния, что Ания, который готов был уже сказать ?да мне вообще всё равно? и уйти, замер на месте. — Какое тебе до меня вообще дело? Ты же меня за человека не считаешь, ты и такие, как ты, я для вас никто, пустое место!На самом деле, что бы там ни говорили, есть только один способ прекратить истерику. Вздохнув, Ания спустился вниз: главное — правильно рассчитать силу.— Почему ты позволяешь так с собой обращаться? — они сидели на нижней ступеньке лестницы, и Мацумото прижимал к покрасневшей скуле мокрый платок. — Что я могу сделать, — он отнял платок от лица и стал складывать его в замысловатую фигуру. — Он мой отец.— Да хоть Джонни Китагава! — Ания уставился на него во все глаза. — Ты совсем больной, что ли? Твой папаша перепутал тебя с боксёрской грушей, а ты делаешь вид, что так и надо!— Ты его не знаешь, — без всякого выражения сказал Мацумото, — он не хочет ничего плохого, просто он… он строгий, но… но он желает мне добра.— Добра, как же, — Ания фыркнул. — Послушай, нельзя быть таким слабаком. Дай ему отпор.— Что ты такое говоришь! — Мацумото снова прижал платок к лицу. — Он мой отец.— В десятый раз слышу. И что с того? Что же теперь, позволять ему избивать себя?— Он не избивает, — Мацумото опустил голову, — он… он хочет, чтобы я стал нормальным человеком. Иногда ему приходится быть со мной строгим. Приходится, — Мацумото запнулся, — наказывать. Но это для моего же блага, он старается ради меня, моего будущего, — Ания уставился на него во все глаза. Впервые в жизни он слышал, чтобы в одной фразе было сконцентрировано столько бреда.— Ты серьезно? — осторожно, словно сумасшедшего, спросил он. — Тебе, наверное, трудно понять…— Да, — раздражённо перебил его Кеичи, — куда уж мне. Но если ты такой умный, то объясни. Вот твой папаша так сильно желает добра, что на тебе живого места нет. И теперь ты прогуливаешь уроки, потому что боишься, что кто-то увидит твои синяки. Учитель жалуется — и тебя снова ждёт наказание. Прогуливать-то плохо. Но если бы твой отец тебе этих синяков не понаставил, ты бы не прогуливал. Выходит, что это всё из-за него. Разве не так? Ну! Молчишь? Потому что я прав!— Какая разница, — глухо сказал Мацумото, — прав ты или нет. Я ничего не могу изменить. — Идиот, только слабаки так рассуждают. Если ты ни в чём не виноват, ты не должен этого терпеть. Не позволяй ему так с собой обращаться.— Как я могу это сделать?— Не знаю, пошли его к чёрту, дай сдачи. В конце концов, ты не беспомощная малявка!— Что? — Мацумото посмотрел на Анию с почти священным ужасом. — Могу показать пару приемов, — но тот лишь в ужасе затряс головой, словно Ания предлагал ему есть живых младенцев. И Кеичи разозлился. Жалость, которую он сначала почувствовал к Мацумото, уступила место раздражению. Да, у всех бывают трудные времена, но нельзя же быть такой тряпкой, нельзя же позволять так вытирать об себя ноги!— Ладно, чёрт с тобой! — Ания поднялся. — Не младенец, сам разберёшься. На лестничной площадке он обернулся. Мацумото сидел неподвижно, наклонившись к коленям и прикрыв голову руками, словно защищаясь от чего-то или кого-то. ?Вот придурок?, — подумал Ания и вышел в коридор.* * *Потом он позабыл о Мацумото, потому что у него была куча своих собственных дел. Иногда они с Мацумото сталкивались в коридорах во время перемен, но больше не разговаривали. Да и о чем? ?Каждый сам строит свою судьбу, — рассуждал Кеичи, — и если тебе хочется превратить свою жизнь непонятно во что, то это твоё дело?. Правда будь на месте Мацумото кто-то из его друзей, Ания бы этого так не оставил. Друзья на то и друзья, чтобы помогать им, даже если те делают вид, что не нуждаются в твоей помощи. Но Мацумото не был его другом, так что пусть разбирается сам. Кеичи и так потратил на него кучу времени. Неделю спустя Ания смотрел в окно, пока Какефу рисовал на доске какие-то таблицы с датами и событиями. За окном на спортивной площадке бегали эстафету первоклашки. У Ании сегодня последним урок история, а у 1 ?С? — физкультура. Так было и в тот день, когда он шёл за телефоном и увидел… У Ании отличное зрение, и со своего третьего этажа он видит, что среди мальчишек 1 ?С? Мацумото нет…* * *— Опять прогуливаешь? — они остановились рядом на светофоре. — Тебе-то что? — пробубнил Мацумото в толстый шарф, плотно обматывающий его шею: утро было сырым и промозглым. — Ничего, — Ания покачался на каблуках. — Только это замкнутый круг. Сам же понимаешь, — загорелся зелёный, и они вместе с людской толпой двинулись вперед. Мацумото молчал, и Ания уже решил обогнать его. ?Не хочет говорить — и не надо?. В конце концов, он, Кеичи, просто проявил вежливость. Встретились случайно, завели ничего не значащий разговор...— Даже если и так, — вдруг сказал Мацумото, — из него всё равно нет выхода.— А? — Ания на секунду затормозил, потом приноровился к медленным шагам парня. — Только слабаки так рассуждают.— Значит, я слабак!— Это проще всего. Взять и сдаться, — Что он несет? Он говорит, как Микосиба. Хуже, как Кавато! И главное, кому и зачем он это говорит?— А разве я могу бороться? — Мацумото то ли всхлипнул, то ли засмеялся, не разобрать: шарф приглушал звуки.— А ты хоть пробовал?— Легко тебе говорить.— Причём тут я, — Ания начал раздражаться, — не меня отец колотит почём зря.— Да, тебе повезло.— Так перестань ныть! Останови его. Хоть раз останови его. — Ты драться мне с ним предлагаешь, что ли? Да я никогда ни с кем не дрался, а ты говоришь, что я должен поднять руку на родного отца.— Я говорю, что ты имеешь право себя защитить. — Он всё равно сильнее, — приглушённый шерстяной тканью голос Мацумото звучал невнятно. У Ании возникло огромное желание взять этот шарф и затянуть посильнее. Ну как, как можно быть таким идиотом? Конечно, семья есть семья. И для него самого она тоже была не пустым звуком. Может быть, он плохо умел выражать свои чувства, и уж точно он вряд ли бы выиграл конкурс ?Лучший сын года?. Но даже если он не кричал об этом на каждом углу, то на самом деле он был привязан и даже... ну да, он любил свою семью. Конечно, идеальных семей не бывает, у всех есть проблемы, но когда с твоего тела не сходят синяки, когда тебе внушают, что ты этого заслуживаешь...— Даже если он сильнее, это неважно. Ты должен сопротивляться, покажи ему, что ты его не боишься.?Это первое правило улицы, первое правило любого коллектива: покажи, что ты не боишься. Пусть противник сильнее тебя, пусть он разобьёт тебе нос — неважно. Если ты не боишься, он это почувствует?. Ания вздохнул: ну как объяснить главный принцип мальчишеской жизни этой парниковой фиалке?— Но я его боюсь, — Мацумото впервые за весь разговор обернулся и посмотрел на Анию. Лицо у него было бледное и усталое. — А твоя мать? — сменил направление разговора Ания. — Что она? Неужели она никогда не пыталась его остановить? Не вмешивалась? Его собственная мать не вмешивалась в их с отцом споры, но, во-первых, их ссоры никогда не заходили так далеко, во-вторых, она каким-то одной ей ведомым образом умела заставить их хотя бы попытаться понять друг друга. И, в-третьих, Кеичи был уверен, что она бы никогда не позволила обращаться с ним плохо. По-настоящему плохо.Мацумото некоторое время шёл, глядя себе под ноги.— Она говорит, что он желает мне добра. Что он не злой. Что я должен постараться, стать лучше, чтобы не расстраивать его. Наверное… наверное, они правы, я этого заслуживаю. Ведь иначе это со мной не происходило бы? — он вскинул на Анию лихорадочно блестящие глаза, словно ждал подтверждения своим словам. Кеичи отвел взгляд и промолчал. Ему стала вдруг как-то ужасно противна эта история с садистом-папашей, матерью, внушающей сыну, что он заслужил такое обращение, и самим Мацумото, покорно всё это терпящим. От этого разговора возникло желание помыть руки, будто он испачкался в грязи. Мацумото продолжал неотрывно смотреть на него, словно от ответа Ании зависела его жизнь, но Кеичи не знал, что сказать. И тут, по счастью, пришло избавление.— Эй, Ания! — Кеичи обернулся: за ними шли Вакана и Хияма. Мацумото снова уставился себе под ноги.— Твои друзья. Хорошего дня, — и ускорил шаг.— Это чего за младенец был? — спросил Хияма.— Да так… — он дошёл до школы под громкий хохот и болтовню Ваканы и Хиямы. Слушая их вполуха, он пытался убедить себя, что его всё происходящее не касается, он не обязан решать за других их проблемы. Тем более, если человек и сам не очень-то хочет эти проблемы решать. Но всё же у него из головы не выходили слова Мацумото: ?…я этого заслуживаю. Ведь иначе это со мной не происходило бы??