Сказ о Суке с Пусей (1/1)

—?…Во избежание тупых и бессмысленных терок,?— Идзаки прикуривает третью за пятнадцать минут сигарету, и у Ании от никотинового запаха полный рот слюны.—?Нам не нужны проблемы,?— безразлично, словно к нему лично это не имеет ни малейшего отношения, подтверждает он, вдавливая руки в карманы с такой силой, что еще немного, и можно будет дотянуться до колен.Из-за ближайшего от них завала металлолома раздается громкий шорох и отборный мат. Идзаки перекатывает сигарету в противоположный угол рта и недовольно поднимает очки наверх.—?Это еще что за уёбище? —?ни к кому в особенности не обращаясь, вопрошает Ания. —?Идзаки, блять, договорились же!—?Заткнись,?— обрубает тот. —?Я тут не при чем. А ну-ка иди сюда,?— подзывает он незваного свидетеля их лидерской встречи.Лицо чувака кажется смутно знакомым.—?Хироми,?— добрым-добрым голосом цедит Идзаки со своей стремной улыбкой, которая припасена исключительно для детей с отставанием в развитии и проблемных подростков, что, по сути, одно и то же. —?Куда же без тебя.—?Семпай,?— имеет наглость выебываться малолетка, хмуря густые брови. Ания думает, что давно пора привить мальчику пару-тройку подобающих манер на добрую память. —?Мне надо…—?Что тебе надо, кретин?! —?взрывается Ания, дергая рукав рубашки к локтю с такой силой, что ткань трещит. Идзаки жестом останавливает его, неспешно затягивается и с сожалением отшвыривает недокуренную сигарету.—?Хироми пришел проведать семпая,?— произносит он, с хрустом разминая шейные позвонки. —?Молодец.—?Семпай! —?рычит этот двинутый.—?Поклонник? —?с усмешкой уточняет Ания.—?Еще скажи ?ухажер?,?— фыркает Идзаки, отчего-то развеселившись. —?Глава фан-клуба.—?Любимый семпай средней школы,?— нараспев цитирует Ания чье-то давнее, но оттого не менее меткое высказывание об Идзаки.—?Не нарывайся,?— беззлобно напоминает Идзаки и поворачивается к бровастому недоумку, которого, судя по цвету лица, сейчас хватит удар от злости. —?Ну что ж, Хироми. Говори, чего приперся.Вместо ответа, тот подхватывает с земли любимую биту Ании, отложенную в знак перемирия.—?Твою мать! —?немедленно активизируется благожелательный владелец. —?Руки убрал быстро!—?Ха-а? А то что?!—?Тебе пиздец,?— обещает Ания.Идзаки в сотый раз смотрит на часы, как будто там именно сегодня показывают зажигательнейшую подборку порно.—?Ну, вы пока пообщайтесь, я пошел.—?Семпай! —?орет ?Хироми?.—?Куда? —?вторит ему Ания. —?Ты его за собой приволок, ты и оттаскивай!Идзаки, который уже успел преодолеть с добрый десяток метров, не оборачиваясь, демонстрирует обоим средний палец.—?Дома поговорим,?— доносится из-за кучи металлической рухляди.Ания, разминает запястья.—?Разберемся? —?предлагает он, щурясь. Его противник без долгих предисловий отбрасывает биту, которая отзывается глухим стуком от удара о землю.—?Ты где живешь, Хироми? —?сплюнув новую порцию кровавой слюны, спрашивает Ания. Бровастый придурок с трудом поднимает голову, левый глаз совсем заплыл, под правым красуется глубокая ссадина, губы разбиты, кулаки стесаны просто в мясо.—?Я Киришима,?— не без труда выговаривает он, силясь подняться и терпя очередную неудачу. Ания хмыкает?— самое время для обмена любезностями.—?Отчего же ты такой любопытный, Киришима? —?спрашивает он слегка помятую биту, хотя вопрос скорее риторический. —?Подрывайся, детям пора спать.Киришима булькает что-то неразборчивое. Ания без дальнейших реверансов вздергивает его на ноги, практически перебрасывая через плечо.—?Свяжись только с малолетками,?— бурчит он себе под нос, стараясь сохранить равновесие. Киришима что-то вякает и закашливается, когда кулак Ании впечатывается ему в грудь. —?Молчи, за умного сойдешь. Хотя…Что значит ?дома пообщаемся?, у кого дома, чё вообще, болтаются обрывки мыслей в голове Киришимы в такт шагам. Шаги не его?— Ания тащит Хироми на себе, и Хироми физически чувствует, насколько Ании это нахуй не сдалось, но долг старшего и прочее блабла вынуждают.—?Отпусти,?— вяло брыкается он.Ания с готовностью отпускает, Киришима падает в грязь и кроет матом всё на свете, начиная и заканчивая, тем не менее, любимым семпаем.—?Идти-то можешь? —?хмыкает Ания. Он не делает попыток помочь, но и не уходит. Стоит, ждёт, чтоб его. —?Придурок.—?Пошёл нахуй,?— огрызается Киришима, мгновенно выходя из себя. —?Чё надо тебе?!—?Я не имею ни малейшего желания портить отношения с Идзаки,?— цедит Ания, делая себе пометку на память?— научить ублюдка манерам и элементарной вежливости. —?Поэтому мне не надо ничего, за исключением двух вещей: первая,?— он подходит, садится перед Киришимой на корточки и выставляет вперёд указательный палец:?— Никогда не трогай мою биту. Вторая,?— к указательному добавляется средний:?— Пиздуй домой и чтоб я тебя больше не видел.Посверлив Киришиму для верности суровым взглядом, он встаёт и уходит, и на какое-то мгновение Хироми кажется, что Ания?— такой же. В смысле, такой же, как семпай?— опасный за всей этой словесной хуйнёй, очень опасный и сильный. Мгновение проходит, в глаза затекает то ли пот, то ли?— Киришима трёт лицо рукой?— кровь, тело наливается болью в отбитых конечностях, и он кое-как поднимается.?Зашибись?,?— думает Хироми,?— ?Самое то. Вот сейчас это мне?— самое то?.Не зная, где Киришима живёт, Ания притащил его в единственно возможное место?— родную альма-матер, и слинял, даже не потрудившись убедиться, может ли Киришима постоять за себя в текущем своём состоянии, а в Судзуране это, между прочим, показатель.Хонджо говорит, что у Киришимы заскок на Идзаки, и что это было бы смешно, если бы не было так грустно. Киришиме похуй, он просто хочет доказать, что он не просто так тут, а достойный противник. Ему мало признания сверстников, мало того, что Хонджо и Сугихара признают в нём своего лидера, мало иметь власть над десятыми классами и теми, кто помладше. О да, он бы с удовольствием потолковал с Сэридзавой или, там, с Такией?— немногими достойными, по мнению Хироми, противниками, но ничто не сравнится с дракой, в которой против него стоит Идзаки Шун.?Это не заскок?,?— думает Хироми в редкие минуты, когда способен это делать адекватно. Это?— самоутверждение, и он просто выбрал того, за чей счёт хочет это сделать.О том, что в данном рассуждении нет рационального зерна, не говоря уже о честности перед самим собой и объективности выбранного метода, он не думает вообще.Ания ловит его за шкирку, когда возвращается из школы и замечает, как Киришима сворачивает на известную в узких кругах тропинку к дому Окады.—?Куда, уёбок,?— почти ласково приговаривает он, таща упирающегося мальчишку за собой в направлении пустыря. —?Тебе не в ту сторону.—?Да пусти! —?орёт Киришима. Больше всего он похож на разъярённого кота, которого разом лишили колбасы, самки и заслуженной драки. —?Да ты кто вообще такой?! Мама его, что ли?!Ания отпускает Киришиму?— тот от неожиданности летит носом в землю, но в последнюю секунду выравнивает шаг и не падает?— поправляет спортивную сумку и осматривается. Над пустырём сгущаются тучи, вполне реальные?— громыхать на горизонте начало ещё с час назад, ветер закручивает сухую траву и пыль в маленькие вихри, срывает настилы с крыш заброшенных складов. Отличный фон для разговора по душам.—?Слушай, мне похуй, чё там у тебя к Идзаки,?— начинает Ания,?— но хотя бы на территории Футаготамогавы будь добр, отъебись и умерь свой сталкерский пыл.Киришима совершенно по-семпаевски делает брови домиком, изображая удивление и напряжённую работу мысли, потом понимает, что его только что опустили, отказавшись разговаривать человеческим?— в его понятии?— способом, то есть драться, и его глаза медленно наливаются кровью. Поблизости нет ни единой души, способной тормознуть его от очередной глупости, и Хироми без раздумий бросается вперёд.Встреча с землёй всё-таки происходит, одновременно с этим дождь начинает расходиться, где-то в районе залива ебашит молнией, от последовавшего за ней грома дрожат стёкла в домах, а Киришима упрямо встаёт, набычившись и не обращая внимания на боль.—?Да кто, бл.!Кажется, посреди пустыря выросла стена в виде Ании, на которую Киришима с размаху налетает, чтобы красиво и быстро упасть.—?Ты так…!Стена легко уклоняется, стена ниже его и стена совершенно не испытывает угрызений совести, делая подлую подсечку и добавляя ладонью по затылку, чтобы пропахал грязь лицом наверняка.—?Ты такой блять?!У Киришимы стойкое ощущение, что он дерётся с Идзаки, это дико?— хотя бы потому, что удары-то всё равно отличаются, и манера бить, и сила, которая не выходит вся за замах, а будто концентрируется в одной точке, чтобы потом точно так же приложиться к другой точке, уже на противнике, и там вспыхнуть очагом боли,?— но психологический эффект точно такой же. Он не может добраться, не может нанести хоть сколько значимый урон, не может стереть снисходительную усмешку и, что самое обидное,?— ни семпай, ни этот выродок не дерутся с ним в полную силу.—?Ания Кеичи,?— Киришима мотает головой, очухиваясь и соскальзывая рукой по жиже, в которую превратилась земля. —?- Футаготамагава, 2й-б старший, первый номер бейсбольной команды Никогаку, питчер и твоя смерть, если ещё хоть раз тебя увижу.Ания успевает уйти достаточно далеко, пока Киришима переваривает отбитым мозгом полученную информацию.Гроза припускает сильнее, за ливнем уже плохо видно, и Киришима, пошатываясь, кое-как встаёт. Вытирает лицо рукавом, что совершенно бессмысленно в его положении, щурится в сторону, куда ушёл Ания, и ёжится?— вода заливает за воротник форменного пиджака, обжигая холодом покрытую синяками спину.?Ания Кеичи, значит. Вот и познакомились?,?— думает он. —??Я запомню?.Он думал, что с возвращением Идзаки из больницы расстановка сил нарушится. Он был, блять, уверен, что рано или поздно семпай оплошает, пропустит удар, нет, не поддастся?— окажется по зубам, но чуда не происходит, и теперь Киришима в состоянии крайне агрессивного уныния топчет газон под окном сучки Идзаки. Нет, ну что в этом тощем выскочке такого? С хуя ли вокруг его дома не собираются паломники, если он святой? С какой стати всегда благоразумный, не брезгующий ни интригами, ни подставой Идзаки будто двинулся крышей строго на юг? Или это теперь так модно, о чем можно сделать вывод, опираясь на наглядный пример под боком. О собственном сталкерстве и вспоминать под вечер стыдно.Он натыкается на них совершенно случайно, подобно любому открытию в этом грёбаном, по убеждению Хироми, мире. Фонарь висит криво, семпай стоит, освещенный косым спектром света, за которым тьма, скрывающая другого человека перед Идзаки, кажется еще гуще. Хироми до последнего уверен, что это студентка или даже постарше?— Идзаки вполне может себе такое позволить. По школе давно ходят слухи, кто-то даже хвастался микропиксельной фоткой на телефоне ?приятеля брата моего друга?, но реальных данных не раздобыть в Goo, поэтому, несмотря на серьезный риск переломанных конечностей, он, как дебил, поперся один, едва заметив вдали до кровавых соплей знакомую каждому пережженную шевелюру Идзаки. Бредя поодаль, он мог только наблюдать, но со спины возраст не определить точно, хотя, стоило бы признать, вкус у семпая ничего. Мысленно подгоняя и кроя все на свете последними словами, он скрутился за низким заборчиком. С Идзаки станется еще оприходовать свою спутницу прямо на улице?— благо на дворе ночь, и телефон в кармане Хироми, поставленный на бесшумный режим, уже нагрелся от непрестанных звонков матери.—?Идзаки, блядь,?— хриплым голосом заявила ?спутница?. —?Хватит меня лапать, если не собираешься зайти.—?Ну давай, дуй домой со стояком,?— предложил Идзаки. Послышался шорох. В мозгу у Хироми щелкнул некий тумблер, и все стало на свои места. К сожалению, тумблер не парализовал его длинный язык.—?Что-о-о?! —?заорал Хироми, так что в паре домов от них залаяла собака.Получил он в тот памятный вечер так, что едва не составил компанию Хонджо на больничной койке.Хироми с самого начала был категорически против его нетрадиционного увлечения, но как лучший друг предпочел высказать собственную позицию в самом начале и молча ждать результата, который, естественно, не замедлил явиться во всей своей ошеломительной красе. Теперь Хонджо коротал дни за просмотром зомбоящика, мечтая о том, чтобы почесать прихваченную гипсом ногу или подрочить не здоровой, но оттого не менее второстепенной левой рукой. Сугихара молча оценил обстановку, привычно воздержавшись от комментариев. С тех пор, как Идзаки забил на их еженедельные поединки, из которых он сам выходит, отряхивая рукава пиджака, а Хироми подчас приходилось выносить, в школе стало скучно, хоть вой.На следующий день Хироми отправляется уже знакомой дорогой, которая, скорее всего, будет мучить его в кошмарах до конца дней, но не успевает даже свернуть на неприметную тропинку, когда кто-то перехватывает его за шиворот и тащит прочь, как котенка. Он взбешен, но, вместе с тем, не может не признать, что противник ему достался что надо.Все словно сговорились:—?Нашел бы ты себе девочку,?— улыбнулась утром мать, пригладив вечно торчащие вихры на макушке.—?Телки?— это круто,?— ни с того ни сего выдал Сугихара, вероятно разморозившийся от массового сексуального напряжения по весне.—?Бабу тебе надо,?— уверенно заявил один из близнецов Миками, когда Хироми сгоряча кинулся разыскивать семпая после известия о госпитализации Хонджо. Второй тут же согласно закивал.—?Нет его. У него свидание,?— оповестил мир Сэридзава и ушел, скотина, небось, доедать свои сосиски из младенцев.—?Слушай, мне похуй, чё там у тебя к Идзаки,?— сказал этот придурок из Футаготамагава, после того, как знатно отделал его дважды, что само по себе непростительно. Он еще много чего сказал, особенно в один из вечеров в баре, но об этом думать не хочется вовсе, тем более, что половину Хироми, откровенно говоря, не помнит вовсе.Он едва не впервые осознанно задумывается над тем, что творит. Ему глубоко положить на тонкую душевную организацию Идзаки, все его замуты и сомнительную договоренность с уебищным Такией, который и двух слов без своего склерозника сказать не в состоянии. По-хорошему следовало бы сесть, выпить, раз и навсегда разрешить эту дилемму, но семпай смотрит на него как на грязь на собственных пижонистых туфлях. Он не верит в Хироми, и вот это чертовски, до бессильной ярости обидно.Ранним утром понедельника под вялый писк будильника Хироми приходит к выводу, что незаменимых людей нет, но донести это до собственных неоднократно перекрученных мозгов?— задача покруче загадки про блондинку.В бар Киришима заваливается абсолютно целенаправленно?— полчаса назад здесь видели Идзаки в компании ребят из Футаготомагавы. Сугихара спит на задней парте, Хонджо прохлаждается в палате интенсивной терапии в местной больнице, а больше помешать Хироми выкинуть очередную глупость некому.Фейсконтроль на входе делает вид, что не замечает возрастную категорию нагло прущего внутрь парня, тем более, что функции фейсконтроля в этом чудесном заведении более чем условны.—?Пиво,?— отрывисто бросает Киришима, безуспешно строя из себя крутого.Бармен не реагирует, методично протирая стаканы, поэтому приходится поднапрячься.—?Пиво! —?громкий хлопок ладони сообщает бармену, что клиент в плохом настроении, а смятая бумажка под ладонью?— что клиент достаточно платёжеспособен.Хироми уходит за дальний столик с тремя асахи, официантка в потёртом кожаном передничке ставит перед ним пепельницу и подмигивает. Не то чтобы Хироми совсем не обращал внимания на противоположный пол, но женщины за тридцать, упакованные в кожу, дешёвую косметику и никотиновую вуаль, пока ещё не вошли в круг его насущных интересов.По-честному, круг интересов Хироми Киришимы, если вычесть навязчивую идею о завоевании Судзурана, ограничивается исключительно одним человеком, изредка расширяясь до лучшего друга.После пары достаточно убедительных бесед по душам Киришима научился не орать при виде семпая с его половиной, поэтому он почти спокойно наблюдает, как Идзаки о чём-то разговаривает с Окадой, то и дело касаясь его плеча, как смеётся Ания, чокаясь поочерёдно с обоими своей бутылкой, как Окада раздражённо сбрасывает руку Идзаки с себя, чтобы тут же положить свою ладонь на его колено.Киришима бесится и ненавидит всё и всех, но вбитые тяжёлым кулаком семпая знания прочно закрепились в его голове: не орать, не выдавать себя, наблюдать и делать выводы. С последним проблема стоит наиболее остро.Когда Идзаки, расплатившись (за всех, мрачно ставит себе галочку Киришима) уходит, прихватив с собой Окаду, Киришима первым делом подрывается вскочить и пойти следом, но выпитое пиво тянет сесть обратно, взять ещё и надраться в хлам.—?Что я там не видел,?— бубнит он. —?Что, блять, я там не видел…Эта мысль?— первая разумная за долгое время?— оглушает его своей простотой и ёмкостью. Киришима думает, что при желании мог бы составить подробнейший путеводитель по житию и бытию Идзаки Шуна, с закрытыми глазами пройти все основные и вспомогательные маршруты Идзаки Шуна, процитировать обе книжки, с которыми он случайно засёк Идзаки Шуна по молодости, и что бы ни касалось Идзаки Шуна?— обращайтесь к специалисту, 1-д старшей школы, Судзуран, по коридору направо, вторая парта с конца у окна, ёбнутый сталкер Хироми Киришима к вашим услугам.Последнее Киришима слышит не только в своей голове и несколько удивлённо поднимает голову, фокусируя нетрезвый взгляд.—?Йо, придурок,?— миролюбиво салютует Ания, усаживаясь напротив. —?Опять играл в казаков-разбойников?Ания Киришиму тоже бесит, но тут есть большая разница?— Идзаки явно обращается с ним как с равным. Хироми долго не мог догнать, почему так, да и сейчас не особо понимает, но он помнит, как дрался с Анией и что из этого вышло.Поставить на место первый номер Никогаку тоже хочется, но если бы он знал, как это сделать…—?Ты никогда не думал, что это ненормально? —?магазинчик отца Ании поставляет спиртное в том числе и в данное злачное место, поэтому никто не смотрит, что они пьют и в каких количествах. —?А-а?—?Отъебись,?— огрызается Киришима. Он не поручился бы, сколько пива плещется внутри, но заканчивать не намерен. —?Не твоё дело.—?Ходишь за Идзаки хвостом, получаешь в табло, снова ходишь. —?Ания смотрит, как Киришима прикуривает, кажется, десятую за вечер сигарету. —?Что в нём такого?—?Не. Тво-ё. Де-ло,?— по слогам произносит Киришима, а потом внезапно взрывается:?— Иди нахуй! Идзаки-Идзаки-Идзаки, у тебя виды, что ли, на Идзаки?! Ты не в его вкусе, сдохни!Пару секунд Ания молча охуевает от способности Киришимы пронзать тонкие смыслы бытия и скрытые мотивы лично его, Ании, поступков, потом хмыкает и начинает ржать. Отсмеявшись, он отбирает у Киришимы пачку, вытаскивает сигарету, крутит её в пальцах и с заметным сожалением сминает в пепельнице.—?Придурок,?— от выпитого голос Ании ещё более низкий и хриплый, чем обычно. —?Идзаки не в моём вкусе.Хироми знает, что это шутка, тупой такой прикол, специально чтобы его позлить, но фраза застревает в мозгу, под завязку забитом нехарактерными размышлениями, страданиями и алкоголем. Наверное, только поэтому он спрашивает то, что спрашивает, и не сразу это осознаёт.—?А я,?— подбородок упирается в горлышко бутылки. —?Я в твоём вкусе?Одобрительно хмыкнув, Ания принимается за новую порцию пива?— вечер пятницы еще не заканчивает начинаться, по случаю праздников отменили даже субботнюю тренировку, да и торопиться ему особенно некуда. Все-таки, у пацана есть чувство юмора, что уже неплохо.—?Так что,?— настаивает Киришима, тяжело налегая грудью на стол. Правый локоть соскальзывает, утягивает за собой подставку для стаканов, и до Ании неожиданно доходит, что Хироми смертельно серьезен.—?Шутка, которая длится дольше сорока секунд, считается задротской,?— отмахивается он, испытывая почти непреодолимое в своей меланхоличной нежности желание запихнуть в рот сигарету, сплюнуть фильтр и пожевать не самый лучший табак.—?Блядь, да или нет?! —?вопит Киришима, который умеет исключительно орать как резаный, являя всему миру свой шикарный темперамент, либо хрипеть, когда легкие отбиты стараниями доброжелателей.—?Рот закрой,?— командует Ания, когда на них оборачивается добрая половина бара. —?Ебанулся совсем? Что за вопрос вообще.Его мозг под воздействием не качества, измеряемого оборотами, но количества выпитого лихорадочно обрабатывает запрос. Даже несмотря на истерическую потребность демонстрировать всему миру средний палец, нельзя отрицать, что Хироми?— красивый мальчик. Будь он поумнее, с таким лицом и ростом он запросто мог бы заиметь кого угодно?— любого пола, в принципе. Даже вечно нахмуренные брови и недовольное выражение придают ему некий шарм. Ания пытается представить его с девушкой, не с девушкой, с собой. На этом цепь размышлений замыкается. О том, чтобы соврать, он вообще не задумывается.—?С тобой бы я не отказался перепихнуться,?— с этого момента вечер перестает быть томным.—?Ого,?— с изрядным опозданием реагирует Киришима?— то ли ошеломлен такой наглостью, то ли алкоголь окончательно ударил по мозгам. —?Ну давай,?— он улыбается впервые со дня их первой встречи, и от этой улыбки слегка не по себе.Ания не верит своим ушам.—?Охуел? —?смеется он и все-таки вцепляется зубами в вожделенную сигарету. Зажигалка, к сожалению, вне поля зрения, а добывать огонь при помощи щелчка пальцев умеет только несравненный семпай Хироми. Мысли начинают удобно смазываться, наплывая друг на друга. И так же мягко и смазано он чувствует, как чужие ноги сцепляются капканом вокруг его лодыжек. Киришима откидывается на спинку дивана сомнительной чистоты, не сводя с него шального взгляда. —?Хватит,?— негромко замечает Ания?— еще не хватало, чтобы кто-нибудь заметил?— количество посетителей в баре растет в поистине астрономической прогрессии, скоро к ним попросят подсесть, а уж этого, учитывая состояние недоумка, допустить нельзя ни в коем случае. —?Ну-ка пойдем,?— Киришима с готовностью вскакивает, точнее, пытается принять вертикальное положение?— без особого, впрочем, успеха.—?Ко мне нельзя,?— докладывает он, тяжело повисая на Ании, дыша в щеку, шею и ухо одновременно, будто обнюхивая.—?Радость какая,?— бурчит Ания, которому не достает самой малости, чтобы начать злиться. —?Идиот,?— дым клубится вокруг них, люди мельтешат перед глазами бесконечным водоворотом, и когда они, наконец, выбираются на улицу, Ания вздыхает с облегчением, чувствуя, что головокружение унимается, а свежий ночной воздух слегка отрезвляет. Оглядываясь по сторонам, чтобы ненароком не наткнуться на случайных знакомых, он почти за шиворот волочит упирающегося Киришиму, который требует продолжения банкета, а также в срочном порядке предъявить ему кокс, блекджек, шлюх и прочие радости простых смертных. —?Определись уже, блять,?— ухмыляется Ания, когда чувствует чужую руку под рубашкой. —?Герой-любовник.—?К-куда мы идем? —?интересуется Киришима, немедленно спотыкаясь о тротуар. —?В лав-отель?Ания готов взвыть от смеха.—?Нет, в ?Хилтон?.На этот раз Киришима спотыкается на ровном месте.—?Пизди-и-ишь,?— тянет он и сдергивает с Ании кепку. —?Но потом как-нибудь…Ания только закатывает глаза, водружая счастливый головной убор на место. Покурить так и не вышло, но в конце переулка, заканчивающегося тупиком, находится закуток, в котором они с Синдзё впервые пробовали, и не только никотин, а потом Наоми-чан, шумная улыбчивая американка, приехавшая по обмену, неоднократно отрабатывала на нем технику минета?— по ее мнению, продвинутая девушка должна обладать разносторонними умениями. Главное, не сболтнуть об этом Киришиме, которого однозначно несет навстречу огромным сожалениям. Приложившись о стену, он даже не замечает силы удара, цепляясь за одежду Ании, сползает немного ниже, сокращая разницу в росте, опирается руками о плечи и подается вперед.?Все дело в концентрации спирта?,?— думает Ания, обнаружив, что с какой-то радости успел закрыть глаза, увлекшись поцелуем.Киришима дергает пряжку собственного ремня с такой готовностью, словно именно за этим и притащился в бар изначально. Было бы, о чем задуматься, не знай Ания истинного положения вещей, но напоминать об этом сейчас кажется верхом кретинизма.—?Погоди,?— говорит он, когда Киришимы становится слишком много: от рваных движений неловких загребущих рук, до стремления прижаться, потереться солидным стояком и параллельно засосать до самых гланд. —?Да спокойно, блять.—?Ания,?— внезапно ясным голосом говорит Киришима, и того едва не парализует от изумления?— как это в таком состоянии чувак умудрился не забыть, где он и с кем. —?Дай мне кончить.—?Удачи,?— скорее по инерции бурчит Ания, обхватывая чужой член рукой, двигая ею безо всякого ритма. В ушах начинает характерно шуметь, как всегда, когда он бросается в драку или готовится выбить в аут. Киришима пытается произнести что-то, отдаленно напоминающее его, Ании, имя?— только этого и не хватало. —?Рот закрой,?— в который раз за этот вечер повторяет он, повинуясь противоречивым законам жанра, в котором сняты все его эротические кошмары, тянется и до крови прикусывает яркую припухшую нижнюю губу Хироми.Вероятно, либидо Киришимы можно увидеть только при наличии градуса, иначе с какой стати он принимается подмахивать и скулить в крепко прижатую к его рту ладонь. ?Пиздец какой-то?,?— с облегчением думает Ания, когда сперма проливается на их измятую одежду, открытую кожу и землю под ногами. Киришима бессильно откидывает назад голову, открывая горло.—?За тобой должок,?— говорит Ания, когда тот открывает глаза и не без труда фокусирует взгляд. И тогда Киришима молча и настырно лезет целоваться. А потом его начинает тошнить.Утро встречает Хироми настырными лучами солнца, головной болью и засранным дерьмом ртом, в котором болтается опухший невесть от чего язык.?Я много пил?? спрашивает сам себя Хироми, кивает, кое-как успокаивает рвущийся наружу желудок и встаёт с кровати.—?Вот блять,?— голос осип и царапает горло. —?Это ещё что за нахрен?..Он вырубился так же, как пришёл?— одетый в наискось застёгнутую рубашку, джинсы и носки. И рубашка, и джинсы, помимо привычной уже грязи, заляпаны белым и это белое?— явно не сахарная пыльца с нимба Хироми-куна.Воспоминания о прошедшем вечере водят в голове Киришимы плавный хоровод, постепенно складываясь в общую картину. Не хватает только идентифицировать основных действующих лиц, но Киришима вовсе не уверен, что хочет это знать.Благодаря похмелью Хироми лишён счастья утреннего стояка, но переодевая бельё и задевая, помимо вечных синяков и ссадин, ещё и другие места, он отчётливо помнит, что кончал вчера не от своей руки.Судзуран по субботам не учится, тем более что с самого утра у GPS стрелка с кем-то в районе залива, и ноги сами несут Киришиму в том направлении. Тем удивительнее, когда очнувшись от внутреннего подобия монолога на тему ?когда я вырасту большим и сильным? он видит перед собой ворота в некую Футаготамагава.—?Ания,?— цедит Киришима сквозь зубы, резко вспоминая, с кем пил и где пил. —?Сука, Ания!—?Внимательно,?— раздаётся за спиной. Есть официально тренировка, нет официально тренировки, Ания предпочитает проводить время с пользой для себя и команды. —?Уже соскучился?Киришима рывком оборачивается, сжимая пальцы в кулаки, и неконтролируемый похмельным мозгом язык разматывается на полную прямо посреди улицы.—?Ты, сука, вчера куда лез, а? —?хриплый рык ощутимо отдаёт истерикой. —?Я тебе блять не тёлка, я тебе щас как въебу, так ма-Воздух со свистом вырывается наружу из лёгких, прихватывая по пути, кажется, и сами лёгкие, Ания молча подхватывает временно недееспособное тело за шкирку и тащит в сторону от недоумённо косящихся прохожих. Там, где забор поворачивает на девяносто градусов в соответствии с планом школьной территории, есть парочка старых развесистых клёнов, в один из которых едва восстановивший дыхание Киришима впечатывается спиной и чуть не выплёвывает лёгкие снова.—?Слушай сюда,?— негромко и очень спокойно говорит Ания, придерживая Хироми за ворот?— не иначе как искренне заботясь, чтобы тот не упал и случайно не переломал себе пару костей. —?Ещё раз увижу здесь?— убью, это раз. —?Киришиму как следует встряхивает и он моментально чувствует протест желудка против этого действия. —?Промой свои блядские мозги с мылом и дрочи на Идзаки где-нибудь подальше от меня, это два. —?К встряхиванию добавляется хороший удар по щекам, явно профилактический. —?И напоследок, облегчай свои душевные страдания собственными силами, ок?Второй профилактический удар достаётся несчастной печени, ещё не оправившейся после вечерних возлияний. Яростно мотая головой, Киришима видит только удаляющуюся спину Ании, в итоге посчитавшего ниже своего достоинства добивать и так полуживого собеседника.—?С-сука,?— пыхтит Хироми, больше всего на свете желая никогда не рождаться. —?С-сука, пиздишь, я не мог так, не мог!Оказывается, мог.Весь уик-энд проходит под знаменем внутренних рефлексий, сдобренных хорошей порцией адреналина в доках, и ранним утром понедельника Киришима приходит к печальному, но честному выводу, что надо что-то менять. Будильник вяло пищит, раздражая мозговые центры, но встать и выключить его нет никаких сил: придя домой под утро, Киришима так и не смог уснуть, перебирая в памяти то свои стычки с семпаем, то эпизоды из жизни лучшего друга, свидетелем которых он невольно стал, то памятный вечер в баре и свои нетрезвые ощущения от жёсткой ладони Ании.То, что от последних воспоминаний у него неизменно встаёт, наводит на мысли ещё более печальные.—?Скажи, вот ты как понял, что ты, ну,?— Киришима сидит в палате у Хонджо, ест чужое яблоко и ковыряет перочинным ножиком край тумбочки. —?Ну, с этим своим, ирокезом…—?Неужели предложил Идзаки свою руку и сердце? —?скалится Хонджо. —?Наш мальчик дозрел до высоких отношений.—?Пошёл ты,?— беззлобно огрызается Киришима. —?Кроме семпая людей, что ли, нет.Он понимает, что совершенно бездарно спалился, только когда тишина в палате начинает звенеть совсем оглушительно.—?Есть, конечно,?— задумчиво изрекает Хонджо, внимательно глядя на него. —?Но, полагаю, сейчас не лучшее время для обсуждения этого вопроса.Хироми, красный, как-то самое съеденное только что яблоко, бубнит что-то про ?щас язык вырву? и ?вторую ногу сломаю?, вылетает из палаты, хлопнув дверью на весь этаж.Ебаный стыд, а не жизнь, крутится в голове единственная мысль. Сдохни, Ания Кеичи, просто сдохни, тут же поспевает вторая. Надраться в говно и нарваться на хорошую драку, осторожно, но настойчиво вклинивается третья, постепенно отодвигая весь мир на второй план.Надраться, нарваться и при случае откусить собственный язык, чтобы не болтал лишнего.***До конца учебного года Киришима успевает основательно пополнить черный список недоброжелателей, обзавестись парочкой знатных шрамов и расшатанным зубом. Перед заключительным поединком Такии с Риндаманом отсутствие сдерживающего фактора в лице Хонджо ощущается особенно остро, когда Идзаки проходит мимо, явно нарочно задевая плечом, и не ведется ни на окрик, ни на угрозу, будто уже не имеет к Судзурану со всеми его разборками, кровавыми стычками и тоннами внутреннего дерьма ровным счетом никакого отношения?— счастливо оставаться, малыш Хироми.Киришиме до кровавых соплей важно раскачать эту нелепую ситуацию напоследок; теперь, когда он в должной степени оценил потенциал и на собственной шкуре произвел все необходимые замеры ярости Ании, подспудное желание сравнить его силу с Идзаки становится навязчивой идеей. Он с удовольствием явился бы на показательный поединок, уселся в первый ряд и пожирал взглядом каждый удар, напрочь забыв о попкорне, но, очевидно, если идеологические разногласия некогда и существовали между этими двоими, они успели разделить сферы влияния задолго до зарождения амбиций Киришимы, так что на благоволение Вселенной в этом смысле рассчитывать нечего.Первые недели второго курса проходят, будто подернутые унылой дымкой однообразия. А потом наступает лето, и от этого становится только хуже.Помимо тотального несовершенства мира присутствует еще, как минимум, одна грандиозная проблема, избавиться от которой можно было бы, разве что, посредством ретроградной амнезии. Через два дня после памятной попойки Киришима бредет домой под покровом густых сумерек, когда память услужливо подсовывает эпизод, который он охотно предпочел бы выжечь даже с сетчатки собственных глаз: козырек кепки Ании повернут вбок, рубашка благополучно расстегнута до середины, и само его положение в пространстве в кои-то веки не лучится агрессией, совсем как Идзаки (?Да блядь?,?— в сердцах сплевывает Киришима, но вязкая после курева слюна предательски повисает на подбородке).—?За тобой должок,?— говорит Ания, с трудом сдерживаясь, чтобы не ухмыльнуться, и Киришима цепляет его воротник обеими руками, чтобы засосать по-взрослому. Дальше простирается темнота, глухая как ночь в гробу.Корчась от стыда и ненависти, Киришима не может не признать двух стремных фактов: 1. ему это точно не привиделось под градусом?— не тот уровень прихода; 2. целуется Ания отменно. Есть еще третий, оказывающий на открытую рану на уязвленном самолюбии эффект лимона с солью: долги принято возвращать, и, на свою больную голову, Хироми не из тех счастливых людей, кто в состоянии проигнорировать подобные подначки.В июне прохладно и, большей частью, пасмурно?— для довершения идиллии не хватает только адской жары. Сугихара вновь принимается отращивать волосы. Верный Хонджо, будучи настоящим другом, закидывает удочки на предмет душевных терзаний, что еще больше растравляет начавшие было затягиваться язвы злости.—?Это иррационально,?— бормочет он, торопливо, но оттого не менее внимательно просматривая новое входящее смс. —?Если тебе нужно что-то для себя прояснить, пойди и задай свой вопрос. Если тебя реально задело, объясни челу, в чем он не прав, в методах тебя никто не ограничивает. В конце концов, в этом нет ничего аморального, я тебе не пари на твою задницу предлагаю,?— очень спокойно реагирует на ответный боевой рык Хонджо, набирая ответ левой рукой?— наловчился, блять. —?И нет, сегодня вечером я занят.—?Свидание? —?понимающе кивает Сугихара, подсевший на мангу про школьниц. Глядишь, через месяц еще маской обзаведется. Это все?— тупая и бессмысленная суета, не приносящая ни покоя, ни облегчения.Как известно, домой дорога не одна, однако сегодняшний выбранный путь несколько затянулся. Хироми оглядывается по сторонам, в первый момент не узнавая окрестности. За спиной отражает блики огней города река, на мосту постепенно затихает шум проезжей части. Чуть поодаль темнеет неосвещенное здание какой-то школы, а еще дальше раздаются выкрики, топот и глухие звуки ударов. Когда отбитый мозг все же выдает запрос по поиску, Киришима лично готов огреть себя битой по затылку?— ноги будто сами вывели его к незабвенной старшей школе Футаготамагава, где, судя по диспозиции, вот-вот закончится вечерняя тренировка бейсбольного клуба. Он не без опаски озирается по сторонам, в любой момент ожидая встретить засевшего в засаде с очередным эпистолярным шедевром Хонджо, но вместо этого, по законам жанра, Мерфи и мгновенной кармы, записавшей его в любимчики, натыкается на человека, который его присутствию здесь, мягко говоря, больше всех не рад. Звереет Ания мгновенно.—?Нет, ты не просто хам, ты еще и тупой! —?орет он, швыряя на землю сумку.—?Забейся! —?не уступает ему в красноречии Хироми, но вовремя осекается, вспомнив о тщательно завуалированной даже собственным подсознанием цели визита, и добавляет с неприязнью:?— Я вообще по делу.—?Какие у меня с тобой могут быть дела? —?фыркает Ания, не переставая сжимать кулаки.—?Ты что, дебил? —?потихоньку доходит до кондиции Киришима. —?Много пиздишь для первого номера.—?А вот за это ты мне сейчас ответишь,?— обещает Ания, немного опуская голову?— так, что выражение раскосых глаз становится совсем уж угрожающим. —?Заебал.—?Я и отвечаю! —?срывается Киришима. —?Ненавижу быть должным уёбкам!—?Что? —?зачем-то переспрашивает Ания, как-будто такой вопль можно было не услышать с расстояния в полтора метра.—?Что слышал, урод! Ты сказал, за мной долг?— я пришел рассчитаться!Никогда в жизни Киришима не чувствовал себя тупее, чем сейчас?— стоя перед Анией, взбешённым самим фактом его прихода, и предлагая вернуть все долги разом и на будущее прихватить. Наверняка Ания думает, что у Хироми ПМС и истерика по случаю окончания семпаем старшей школы, некстати закрадывается в голову мысль.—?Отъебись,?— подтверждает Ания все его подозрения. —?Просто отъебись.Поправляет кепку в знакомом?— когда, блять, это успело стать знакомым?! —?жесте, прожигает его взглядом. Киришима знает, что если сейчас его уши начнут краснеть, то случится что-нибудь страшное.—?Эй! —?раздаётся с поля вопль раненого бизона. —?Чё за дела?!Бизон, он же Лабрадор, Киришиме знаком более чем хорошо, и Киришима уже разворачивается, чтобы проорать ответное приветствие, но Ания хватает его за шкирку и оттаскивает в сторону, игнорируя протестующие взмахи руками.—?Какой ещё долг, придурок,?— цедит он, не сбавляя шага. —?Уймись и иди учи уроки.Киришима вылетает в ворота за пределы Футаготомагавы и приземляется чётко на задницу. Впрочем, тут же вскакивает и одним прыжком оказывается перед Анией, всклокоченный, с перекошенным от злости и стыда лицом.—?Ты сказал, что я должен! —?упрямо твердит он, и Ании приходится слушать его, потому что теперь уже Киришима вцепился в условно белую форму первого номера Никогаку и наклонился так близко, что глазам больно смотреть в упор. —?А я не хочу быть тебе должен ничего и никогда, понял?!—?Заебись,?— хмыкает Ания. —?Ты хоть помнишь, какого рода долг? Я вообще-то пошутил тогда.Киришима не шевелится, сзади слышатся шаги Синдзё, нервировать которого всегда себе дороже, и Ания кивает, отцепляя от себя руки Хироми.—?Окей, завтра в том же баре, в десять.Киришима растерянно смотрит ему вслед. Рядом с высоченным Синдзё Ания кажется до смешного маленьким, но над этим давно уже никто не смеётся. И, вместо того, чтобы выбить из Киришимы всю дурь привычным и, надо признать, достаточно действенным методом, он только что согласился встретиться.Никакого пути назад. Никакого, мать его, грёбаного пути.В баре шумно, сквозь плотную никотиновую завесу плавно перемещаются нечёткие силуэты разной степени трезвости. Киришима не выискивает в этом дыму Анию, просто садится за барную стойку, заказывает пиво и за раз осушает полбутылки.Он честно пытается не думать о том, как будет возвращать долг. Потом он пытается не думать, зачем вообще пошёл и поднял эту тему, явно для Ании не столь насущную. Потом его мысли начинают крутиться вокруг прошлой их встречи в этом месте, закончившейся обжиманиями у стены в паре десятков метров от бара. На этом Киришима допивает вторую половину бутылки, расплачивается, встаёт и практически налетает на основной предмет своих размышлений.—?Ну,?— вместо приветствия отрывисто бросает Ания. —?Успел нажраться в говно?—?Я только пришёл,?— на автомате отвечает Хироми и прихватывает Анию за плечо. —?Пошли.Не то, чтобы Ания разрешил ему командовать в их со всех сторон прекрасном тандеме, но ему интересно, как Киришима будет вести себя дальше, поэтому он только хмыкает и идёт следом. В случае чего, вырубить настырного пацана всегда успеется.—?Давай здесь,?— Киришиме явно стрёмно не то что говорить, просто смотреть на Анию.—?Ты романтичен чуть больше, чем твой любимый семпай,?— усмехается тот.Туалет в баре представляет собой удручающее зрелище: две кабинки, одна из которых не закрывается за неимением двери, расписанные непристойностями стены, треснувшее зеркало, заляпанное неизвестно чем.При упоминании семпая Киришима закономерно звереет, хватает Анию за грудки и бешено сопит в лицо, раздувая ноздри. Ания насмешливо поднимает брови вверх, и до Хироми сквозь кровавую пелену в мозгу доходит, что над ним просто подшучивают, не имея ввиду ничего серьёзного.—?Заткнись,?— бурчит он, заталкивая Анию в ближайшую кабинку и на ходу расстёгивая ему ремень.?Только этого не хватало?,?— думает Ания. Для полного счастья в личной жизни ему не хватает только этого. Едва успел позабыть не самую лучшую страницу своей биографии, не самую достойную реакцию на крепкие мужские объятия. Неумелые, но искренние претензии на поцелуи в исполнении Хироми-куна он не забыл, но психологический анализ этого интересного факта можно провести когда-нибудь после.—?Эй-эй-эй,?— он выставляет вперёд обе руки, отталкивая Киришиму от себя. —?Иди нахуй, придурочный, я прощаю тебе все прегрешения, просто съебись с горизонта, и всё.—?Я верну долг,?— упрямо бычит Киришима, и решимость в его голосе контрастирует с общим выражением лица просто на отлично. —?Верну, понятно?!Окей, прикидывает Ания, а если попробовать от противного? Сомнительный метод, но может сработать.—?Знаешь,?— издалека начинает он. —?Была такая Наоми-чан, так вот она охуенно делала некоторые вещи. Сечешь, о чём я? В школе биологию проходил? Или проебал всю молодость на Идзаки-сана?—?Что? —?Хироми хлопает ресницами (длинными, сука, ресницами, мимоходом отмечает Ания), осмысливая новые данные.—?Отсоси,?— поясняет Ания, отодвигая остолбеневшего Киришиму в сторону, чтобы выйти. —?Тогда зачту долги на месяц вперёд.Он более чем уверен, что Киришима скорее разнесёт полгорода, бросит семпая на произвол судьбы или выучит Повесть о Гэндзи наизусть, нежели засунет невъебенную гордость себе же в задницу и прекратит нарываться.Киришима перехватывает его уже на выходе из туалета, рывком заталкивает обратно, впечатывает кулаком в солнечное сплетение своё сомнительное согласие на предложение и снова дёргает ремень Ании, едва не выламывая несчастную пряжку.Когда он, затравленно дыша, опускается на колени прямо на грязный пол, Ания окончательно перестает что-либо понимать и отказывается верить собственным глазам.—?Ёбаный стыд,?— говорит он, даже не пытаясь запротестовать.—?Заглохни уже! —?огрызается Киришима, чьи уши пылают огнем. —?Чо-то не похоже, чтобы ты был против,?— его выдохом обдает кожу, и у Ании, как и любого нормального подростка, решительно нет повода сомневаться в возможностях собственной потенции.Дверь в туалет хлопает, впуская шумовую волну из переполненного зала. Мысль о том, что обнаружить их более чем любопытную диспозицию можно, если просто заглянуть в щель под расхлябанной дверцей, шибает по мозгам не хуже алкоголя. Киришима молчит, явно настраиваясь. Кто-то дергает ручку с той стороны?— пока этот ебанутый будет вылавливать свою дзен-волну, их триста раз засекут, и слухов потом не оберешься. Ания уже тянет ремень с джинсами наверх, когда Киришима, принюхавшись напоследок, открывает рот и быстро обхватывает его член губами.В этом нет ничего нового?— все девчонки, с которыми Ании доводилось зажигать, рано или поздно переставали ломаться, но Киришима… тут ситуация отличается в корне. Сразу ясно, что ничего подобного ему в жизни делать не доводилось?— передние зубы то и дело царапают кожицу вокруг головки, движения беспорядочные и отрывистые, слишком медленные, чтобы разойтись как следует?— ясное дело, парень опасается забирать глубоко. В какой-то момент, он, видимо, решает рискнуть, попытавшись расслабить горло, моментально давится и заходится кашлем.—?Что, хуёво, бро? —?пьяно растягивая слова, спрашивает настырный некто из-за стены, решивший, что для кого-то культурная попойка уже закончилась.—?Угу,?— хрипит Киришима.—?А я уже думал, опять кому-то приперло поебаться,?— продолжает благожелательный собеседник. Анию начинает разбирать нервный смех.—?Я нормально,?— отзывается Киришима, вытирая губы рукавом. Слюна тонкой струной свисает с его подбородка. Даже от сравнительного небольшого количества алкоголя его развозит на чувственность, в остальное время запертую в агрессию; Ания, в свою очередь, под градусом заводится и язвит больше обычного?— что и говорить, прекрасный тандем. Киришима поднимает глаза, и в этот момент из противостоящих противников они становятся сообщниками: он не из тех, кто стал бы подставляться человеку, которого ненавидит. Ания больше не может его презирать, но сам он пока об этом не подозревает. Дверь снова хлопает?— невидимый доброжелатель все же рискнул оставить ?жертву перепоя? на произвол злого рока.Киришима громко выдыхает, облизывает губы. От этого незамысловатого действия нервный импульс простреливает позвоночник Ании. Он берет член в руку, ничуть не стесняясь?— после всех их эскапад это стало бы верхом лицемерия.—?Дай я,?— просит Киришима, почти до боли сжимая его ноги под коленями. Раз в жизни рост Ании становится преимуществом. Естественно, он не против?— у кого хватило бы сил отказать при наличии полноценного пульсирующего стояка. Поэтому он просто зажмуривает глаза, привалившись к исписанной различного рода пожеланиями стене, позволяя все на свете. Он отталкивает Хироми за секунду до того, как кончает со влажным вздохом, больше похожим на всхлип, но все же недостаточно сильно?— брызги попадают на щеку и шею, и Киришима с отвращением стирает их, держа ладонь в выгнутом положении, будто это не он десять секунд назад держал во рту чужой член.—?Неплохо для первого раза,?— не может не подъебнуть Ания, пока поправляет одежду. —?У тебя прямо талант.—?Блядь,?— все еще не желая сгибать отставленную ладонь, Киришима борется с собственным ремнем.—?Что еще? —?неохотно дергается Ания.Только псих мог возбудиться, дебютно отсасывая полупостороннему чуваку, с которым у него по жизни нарисовались серьезные терки.Память тела не собирается спускать ему это с рук (Хироми попросту отказывается думать, насколько пошло это звучит) даже после третьего похода в душ со всеми сопутствующими?— против собственной воли он то и дело трогает шею и лицо, там, где давным-давно не осталось ни следа спермы Ании, будто пытаясь вытравить атомы из пор. Будто пытаясь нащупать снова.Воспоминания слишком четкие и свежие, чтобы можно было вот так запросто вышвырнуть их из головы или сделать какой-нибудь вид, а следы на коленях джинсов слишком очевидны. Поэтому он просто ложится в свою знакомую до последней складки на простыне постель и предается порочной страсти уединенного удовольствия, в самый неподходящий момент вспоминая выражение лица Ании, напряженные до дрожи мышцы ног Ании под своими судорожно сжатыми пальцами, руку Ании на своей щеке, а потом сразу на плече, отталкивающую прочь, чтобы не забрызгался, не поперхнулся, не проглотил. Он успел распробовать все как следует, и в этом не оказалось ровным счетом ничего страшного?— никаких отросших волос на ладонях или внезапной слепоты. Хотя, это как раз прогнозируют после деятельности иного рода. Хироми понимает, что чертовски пьян?— стадия ?запить разочарование? после ухода Ании по-английски растянулась на остаток вечера. Как же он хочет, блять. И дело, разумеется, в гормонах?— в чем же еще?Жаркая плотная, пусть и послеобеденная жара не приносит облегчения. Зной медленно распаляет подернувшуюся пленкой алкогольного безразличия злость, выжигает остатки сознательности. С наступлением вечера он уже почти кипит. Вот почему горстка чуваков в светлой форме воспринимается едва ли не в качестве подарка судьбы. Но уже в следующую секунду разглядев среди них Анию с его Лабрадором, Хироми резко меняет приоритеты.—?…Чуваки, мы вообще из другой школы,?— ухмыляется Ания. Как всегда?— ни тени страха, ни капли уважения.—?Вот и нечего ходить по чужой территории,?— сквозь зубы цедит рыжий тип с обручем в буйных кудрях. —?А тебя я давно наблюдаю возле Идзаки.Дальнейшие события развиваются слишком стремительно даже на вкус Киришимы, который вечно влетает во все и сразу.—?Ты не ошибся, красавчик? —?перекрикивая вопли бритоголовых орет он, засовывая руки в карманы. Хонджо выписывают на днях, Сугихара с родителями за городом?— помощи ждать неоткуда, особенно если слава больного на голову шествует впереди тебя шагов на семь. —?В Судзуране таких не водится. —?Притихшая свора, набычившись, наблюдает за каждым его движением. —?Ания,?— говорит Хироми, криво улыбаясь,?— будешь должен,?— судя по тому, как перекашивает лицо последнего, он прекрасно понял, о чем речь.—?Если выживешь,?— гудит Лабрадор, очевидно, пребывающий в неведении по поводу душевного состояния напарника.Хироми раздраженно цыкает.—?Вот увидишь,?— бубнит он себе под нос, а потом без разбега несется в толпу.Следующую неделю Киришиме приходится провести дома?— ничего серьёзного, но отлежаться и восстановить силы, как физические так и душевные, ему жизненно необходимо. Прошедший месяц, по максимуму отразивший весь ебанизм вселенной и её особую любовь к Хироми-куну, заставляет всерьёз задуматься о некоторых вещах.Задумываться Киришима не любит. Если раньше вся эта еботня с самоанализом сводилась к ?поставить семпая на колени и заставить признать себя?, то теперь она называлась примерно ?добровольно встал на колени перед Анией?— иди убей себя?. Никогда прежде он даже не допускал мысли о тёрках такого рода с парнями, но почему-то каждый раз при воспоминании об Ании с организмом начинает происходить натуральный пиздец.Спросить бы Хонджо, слабовольно думает Киришима и знает, что никогда не решится на подобную откровенность.—?Давай переспим,?— говорит Ания, старательно изучая этикетки на бутылках, благо в магазине их более чем достаточно.—?Заболел что ли? —?удивлённо переспрашивает Яги и даже успевает приложить ладонь к его лбу, прежде чем Ания отшатывается. —?Сначала Кошиен, потом всё остальное, и то не факт.Какое-то время Ания молча перерабатывает злость и массу других сопутствующих эмоций во что-то цензурное, потом отрывисто бросает ?увидимся? и скрывается за стеллажами и стойками с саке, водкой и прочим алкоголем. Выпить хочется невыносимо, но это не выход, Ания знает, как не выход и то, что он только что предлагал Яги.Даже если он с ней и переспит, это ничего не изменит. За прошедшую неделю Ания пробовал отвлечься от некоторых вещей с помощью бейсбола, драк, доступных девочек в барах, коих?— и баров, и девочек?— всегда хватает при правильном подходе, и в последнем варианте вовсе не ограничивал себя щупаньем девичьей груди или традиционным минетом у чёрного входа.Нетрадиционный в исполнении Киришимы слишком прочно засел на уровне тактильных ощущений, на уровне неосознанной визуализации. В отличие от самого Киришимы, Ания тогда был трезв, поэтому всё то, что ебанутый Идзакин сталкер обычно прячет за килотоннами агрессии и неконтролируемого максимализма, Ания увидел и запомнил слишком хорошо.?Ебаный цирк?,?— думает он. Скажи кому?— забьют битами и умрут со смеху.—?Заебись,?— озвучивает Ания общее мнение, когда в баре вырисовывается знакомый силуэт. —?Окада, ты притащил за собой всех своих фанатов?Окада цыкает в его сторону, сердито хмуря брови и поглядывая на телефон. До Ании доходит, что Идзаки сейчас даже не в городе, судя по всему, и для визита сюда Киришимы должна быть другая, не менее веская причина.—По-моему, это твой фанат,?— негромко озвучивает очевидное Синдзё, наблюдая из-под чёлки, как Киришима усаживается за барной стойкой, заказывает пиво и ненавязчиво не смотрит в их сторону. Получается у него хреново. —?Может, позвать сюда?Радостный гогот команды обещает звезде Судзурана занимательное времяпрепровождение, тем более что после сегодняшней игры, из которой Никогаку вышли абсолютными победителями, настроение у всех просто отличное. Кроме Окады, но тому есть свои причины, как догадывается Ания.—?Завернулись, придурки,?— беззлобно рявкает он. —?Сам разберусь.К концу бутылки пива язык у Киришимы развязывается без посторонней помощи.—?Первый номер, блять,?— приветствует он Анию. —?Чё так долго шёл?—?Ну-ка пойдем, проветримся,?— командует Ания, пока к словам Киришима не добавил действия и не посвятил всех окружающих в свой глубокий личный мир. —?Хуйло малолетнее.Он тащит не особо сопротивляющегося Киришиму через танцующий народ, то и дело чувствуя, как тот прикасается то бедром, то плечом, мимо двери на кухню, мимо туалетов, к служебному выходу, где в случае чего можно вырубить навязчивого пацана и оставить отдохнуть на пару часов.—?Э-э-эй, Ании-я-я-я,?— тянет за его спиной Киришима и пьяно смеётся,?— ты же знаешь, зачем я пришёл, да-а-а?—?В ебало получить ты пришёл,?— цедит Ания, швыряя его спиной к мусорным бакам.—?Не-не-не,?— Хироми умудряется держать равновесие, и на то, чтобы снова сократить расстояние между ними до нуля, ему требуется всего несколько секунд. —?Ты мне должен, я хочу получить своё.—?Ты не заигрался, Хироми-кун? —?искренне удивляется Ания. Внутри всё сворачивается в ледяной клубок, и хуй поймёшь, чего в этом больше?— предвкушения драки или предвкушения сражения иного рода.—?Зассал, да? —?глаза Киришимы зло прищуриваются. —?Только языком трепать можешь?Ании кажется, что он понимает, почему Идзаки никогда добровольно не подпускал Киришиму к себе ближе чем на сотню метров?— соблазн убить его с особой жестокостью слишком велик для одного неуравновешенного человека.—?Должен, говоришь,?— он дёргает Киришиму на себя за мягкий вырез футболки. Десять сантиметров разницы только добавляют доброты в его голос. —?Должен, говоришь?!—?Эй, Ания,?— раздаётся от двери хриплый оклик, и Киришима немедленно зажимает Ании рот ладонью, отступает на шаг в темноту узкого переулка, тянет его на себя. —?Ания?Ания кусает жёсткую кожу, до крови, до пелены перед глазами, ощущает животом, насколько Киришима рад его видеть, чувствует, как теряет контроль над собой, когда ладонь не только не убирается с его лица, но наоборот, вжимается сильнее одновременно с тем, как Киришима пытается расстегнуть себе ремень.Синдзё уходит, не дождавшись ответа, но это уже мало кого волнует.С легкостью вывернувшись, Ания запоздало уклоняется от лица Киришимы, чувствуя его губы на скуле, потом язык широким мазком проходится по щеке, а вслед за этим зубы цепляют мочку уха, и от стремительной смены ощущений кидает не то в дрожь, не то в жар.—?Без слюней,?— говорит Ания, нашаривая под одеждой чужие ребра и мышцы?— в обычной драке так не прокачаешься.—?Ания,?— зовет Киришима своим тягучим блядским тоном, который только на девчонок только, небось, и работает,?— как ты собрался сосать без слюней?—?А с чего ты взял, что я собрался? —?парирует Ания, быстрым движением сталкивая вниз уже расстегнутые джинсы с бельем, оборачивая ладонь вокруг члена Киришимы, другой рукой подхватывая яички и сжимая почти до боли. Ответом ему становится судорожный вдох, когда Киришима втягивает воздух сквозь зубы. Еще секунда, и Ания всерьез рискует поймать хук лицом. —?Ну, все-все,?— успокаивает он, выравнивает движения, уловив ритм. Киришима закрывает глаза и весь съеживается, словно это Ания, а не он сам, выше на десяток сантиметров.Ания, не отрываясь смотрит на игру света и теней на его в кои-то веки расслабленном лице. Кончает тот почти бесшумно, содрогнувшись всем телом, с полуфантастической скоростью. ?Скоро можно будет сдавать нормативы на скорость?,?— думает Ания, а потом одергивает себя?— откуда вообще в его голове мысль о продолжении столь близкого знакомства. И накатывает ярость.—?Давно не гонял? —?зло спрашивает он, носком кроссовка пиная Киришиму под колено, но тот уже успел оправиться, хотя еще и не застегнул джинсы. Ания оказывается в элементарном блоке, сгиб локтя давит на кадык, голову не повернуть за счет разницы в росте.—?Тебя волнует? —?раздается сердитый шепот. —?Что, не дает никто? —?рука проходится по напрягшемуся животу, нащупывает солидное свидетельство небезучастности к происходящему. —?Или тебя возбуждает, когда просят? —?вздрогнув, Ания принимается вырываться, с размаху задвигая локти за спину, но удар не достигает желаемой цели. —?Угадал? —?продолжает сессию глумотерапии неугомонный придурок. —?Просят, чтобы вставил и отымел как следует?—?Заткни пасть! —?сипло орет Ания, выворачиваясь. На этот раз никто не успевает увернуться, и от удара начинает ныть запястье.—?Или на кровяку встает?! —?распаляется Киришима, у которого все руки залиты кровью из разбитого носа. —?Давай, ни в чем себе не отказывай.Гнев улетучивается мгновенно, будто разом наступает отрезвление.—?Ты как? —?глупее вопроса выдумать сложно, но Ания очень старается.—?Охуенно,?— гундосит Киришима и вытирает руки о футболку, хотя кровь продолжает капать. —?Ты все еще торчишь мне.Ания поднимает брови так высоко, что их не видно под козырьком кепки.—?Подрочить и я себе могу.Стыдно признать, но даже после неприглядной драки и ухода Киришимы Ания по-прежнему чертовски возбужден. На то, чтобы спустить в знакомом туалете, ему требуется минуты три. Только дома ему приходит в голову потрясающая в своей простоте мысль: он ведь запросто мог отказаться, послать, избить до полусмерти. Почему он этого не сделал? Последовавшие вслед за этим размышления тоже малоутешительны: они не договорились ни о времени, ни о месте; даже номерами обменяться не додумались.?Терпеть не могу быть должным малолетним ублюдкам?,?— убеждает себя Ания. В зеркале отражается угрюмый чел, чьи брови насуплены в откровенной насмешке. Мол, ты сам-то себя слышишь, чувак? Вот блядь. В этот момент раздается надтреснутый сигнал телефона, оповещающий о новом входящем.?где и когда???— гласит смс. У Ании не возникает ни малейших сомнений, чьему авторству оно принадлежит. Он перезванивает немедленно.—?Откуда у тебя мой номер?!—?Тебе не похуй? —?тут же принимается орать в ответ Киришима. —?У меня свои источники!—?Ладно,?— говорит Ания, переводя дыхание. —?Чего тебе надо?—?А то ты не понял!—?Не ори на меня, дебил!—?Да бесишь, блять!Уже тот факт, что им все же удается встретиться в пустующей по случаю переучета в магазине квартире Ании, кажется невероятным. Киришима с плохо скрываемым любопытством вертит головой, разглядывая, но не решаясь спросить.—?Сядь уже, не мельтеши,?— жестко приказывает Ания. При мысли о том, что Киришима будет смотреть на него сверху вниз своим непроницаемым взглядом, будто оценивая, не говоря ни слова, неожиданно накатывает смущение?— зачем оно теперь, откуда ему взяться? —?Я тебе не телка на коленях стоять.—?А я что, телка? —?сходу взвинчивается буйный темперамент, но короткий тычок в грудь слегка умеривает пыл.—?Ляг и лежи молча,?— командует Ания, потирая ладони, явно не зная, что делать с руками.Киришиму разбирает смех, но он молчит, кусая губы. Как ни крути, Ания старше его и по возрасту, и в плане положения в местной тусовке, ему есть, что терять.—?Я не буду снимать,?— поспешно заверяет Киришима в ответ на исполненный угрозы взгляд, адресованный мобильному телефону.—?Рискни здоровьем, идиот.Получается у Ании плохо, он никак не может синхронизировать движения и начать дышать носом?— то ли он боится задохнуться, то ли опасается причинить боль.—?Нормально,?— слабо реагирует Киришима,?— сейчас засну.—?Ну вот возьми и покажи, раз такой умный! —?звереет, Ания, у которого по щекам расползаются яркие пятна стыда.—?Разденься тоже.—?Не командуй!—?Заткнись!Переступив иррациональный страх откусить зубами что-нибудь стратегически важное и потом до конца жизни разбираться с ебнутым Судзураном с Идзаки во главе, Ания принимается стягивать с себя свободную майку. С другой стороны, вполне возможно, Идзаки даже скажет ему спасибо. За освобождение от сталкера, естественно,?— за что же еще?—?Ты когда-нибудь делал это раньше? —?на всякий случай уточняет он.Киришима зло сужает глаза.—?Блядь, нет, конечно!—?Хули ты тогда делаешь вид, что самый умный?! —?по-новой заводится Ания, и в этот момент Киришима не находит ничего лучше, чем заткнуть его поцелуем.—?Еще скажи, ты не хотел,?— говорит он после. Ания молча смотрит на него несколько секунд, а потом толкает на незаправленную постель.—?Найди уже, чем занять свой грязный рот.Киришима закатывает глаза, вздыхает, и после этого все идет как надо. Ну, почти.Трель рингтона раздается, когда Ания балансирует на грани оргазма, удерживая член Киришимы в сантиметре от своих губ. Лежать на боку не слишком удобно, левая рука онемела напрочь, но в текущем состоянии можно пренебречь обстоятельствами. Он кончает под аккомпанемент шипения Киришимы, который подхватывает свою треснутую ?раскладушку? раза с четвертого.—?Да? —?рявкает он, знакомым размашистым движением вытирая губы.—?Киришима! —?орет трубка, дальше неразборчиво. Киришима дергается от прикосновения чужой руки, закрывает глаза, стараясь не дышать в динамик.—?Понял. Буду.—?Тебя дома тоже зовут по фамилии? —?зачем-то спрашивает Ания, когда телефон летит на пол.—?Нет,?— густые брови недоуменно ползут вверх. —?Хироми. А что?—?Хироми,?— повторяет Ания, будто впервые пробуя имя на языке по-настоящему, слишком расслабленный, чтобы задуматься о собственных поступках. —?Давай, кончай.?Это ненормально?,?— думает Ания, падая лицом в кровать, до сих пор хранящую чужой запах. ?Это, мать вашу, переходит все границы?,?— думает он, с размаху впечатывая кулак в стену так, что костяшки сдираются до крови. Это, сука, просто пойти и сдохнуть, если всё продолжится в таком темпе, но не продолжать это?— как?Ания с шумом втягивает воздух сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как снизу снова накатывает возбуждение. Убеждая себя, что это просто гормоны, яростно дёргая рукой туда-сюда, (это ведь просто грёбаные гормоны, и Киришима тут ни при чём), кончает он, представляя запачканное спермой лицо Хироми и чуть не рычит от злости.Пора это заканчивать, пока не зашло слишком далеко.—?Хироми, are you okay? —?выёбывается Хонджо познаниями в английском. Не иначе как выучил, отсматривая гей-порно со своим раннером. —?Где радость жизни?—?Отъебись,?— хмуро отмахивается Киришима,?— давно в больнице не был?Хонджо утыкается обратно в мангу, отлично зная, когда не стоит продолжать разговор, тем более что манга хотя бы кончится через десяток листов, а страдания Киришимы явно грозят затянутся на вечность.Киришима смотрит в заклеенное прозрачным скотчем окно, игнорируя окружающую действительность. Мало того, что Судзуран стал унылее его собственной комнаты, младшие курсы давно построены и воспитаны, а лучший друг слишком счастлив (хотя тут Киришима, конечно, рад, за него?— не одобряет, но рад). Вляпаться так, как умудрился сам Хироми, надо уметь. Не то чтобы он признавал, что Ания вызывает в нём какие-то там нехарактерные эмоции, помимо огромного желания размять кулаки и измерить силу агрессии, так что может, всё совсем не так плохо, и он не должен… А кто, кстати, кому в этот раз должен?Смс уходит со скоростью света, но ответа нет даже к концу перемены, и Хироми не выдерживает.—?Какого хера?! —?орёт он в трубку, когда после третьего гудка Ания соизволяет ответить. —?Чё за кидалово?!—?Уймись, придурок,?— связь не очень хорошая и голос то и дело пропадает. —?Не до тебя сейчас, поиграй пока с подружками.—?Ха-а? —?жуткое дежавю на тему того, что с ним только что разговаривал Идзаки, несколько выбивает из колеи. —?Ани…? Ха-а?!Сука, бесится Киришима, вынося с ноги дверь и распинывая невовремя подвернувшихся учеников. Вот, блять, сука.Конечно, он не выдерживает первым?— контроль и самообладание никогда не числились в списке достоинств Киришимы Хироми?— и тащится в Футаготамагава, чтобы лицезреть, как Ания тренируется на поле до седьмого пота и глубокой ночи в компании своей ненаглядной команды.Конечно, он не собирается сталкерить?— богатый опыт с любимым семпаем был достаточно разнообразен в этом плане, чтобы продолжать отдавать всего себя сей порочной страсти?— просто ему нравится тусить в баре, тут дешёвое пиво и нелюбопытный бармен. И Ания, сидящий в компании с Лабрадором, Юфуне и девочками, которые явно не смущаются позволять себе если не всё, то многое.Конечно, Киришима всё понимает, но видеть, как Ания прямо перед своим домом засасывает какую-то гламурную чиксу и лапает за туго обтянутую мини-юбкой задницу, немного выше его предела выносливости.Слишком много всего скопилось и перемешалось, чтобы он мог сам с этим разобраться.Ания заходит в комнату, насвистывая популярную песенку, занимающую в Орикон-чарте первое место уже вторую неделю, и последнее, чего он ожидает?— подсечки и заломанных за спину рук.—?Какого хрена? —?растерянность длится только первые секунды, потом он узнаёт?— чувствует?— знакомый захват, знакомое злое сопение за ухо, знакомый запах Кензо, носить который Киришима начал, повторяя за Идзаки. —?А ну, блять!—?Ания,?— хрипло шипит Киришима за его спиной, и концентрация ненависти в голосе зашкаливает. —?Думаешь, меня можно вот так кинуть? Думаешь, вам всем можно со мной вот так?—?Ты ебанулся?! —?Ания набирает полную грудь воздуха, резко выдыхает и почти перебрасывает Киришиму через себя?— в ограниченном пространстве комнаты сделать это сложно, не сломав мебель или чью-то конечность. —?Очнись, уёбок! Ты чем думаешь-то вообще?Киришима сопит, сопротивляется, бьёт, не разбирая?— под дых, в лицо, в шею, по растянутым икрам, и Ания тоже не видит причин сдерживаться, тем более что недоумок вломился к нему в дом и смеет предъявлять претензии. Хироми охает, когда неслабый кулак пересчитывает ему рёбра, перехватывает руку Ании и валит того на пол, больно прихватывает за волосы.?Сука как же бесишь?,?— гоняет пульс вместе с кровью по венам одно и то же,?— ?как же ты бесишь?. Ания догадывается, что в крови у Киришимы застрял этот же набор слов, но причины?— да не похуй ли на причины? —?его не волнуют.Ему достаточно немного поддаться, чтобы Киришима ослабил хватку на руке, а после вывернуться змеёй, пользуясь разницей в росте, припечатать ладонью за взъерошенный затылок, оттянуть волосы и снова с размаху вписать это красивое и наглое лицо в пол. Киришима кроет его матом, и всех его родственников, и всю эту блядскую жизнь, и случайно, успокаивая поток брани тычком в бок, Ания проезжается рукой по его паху и понимает, что Киришима, как всегда, ничего не скрывает.Это возбуждает. Это заводит так, как ни одна податливая девчонка, ни один журнал из коллекции Хирацуки, ни одно порно, даже самое горячее. Ания коленом распинывает ноги Киришимы в стороны?— пытается, потому что Киришима упирается и обещает убить его, выгрызть печень и вырвать сердце, расчленить труп и скормить собакам?— закрывает ему ладонью рот, для чего приходится тянуться по всей хироминой спине, Киришима мотает головой, и он по-настоящему сильный, чтобы справиться с ним было легко.Со своим стояком справиться тоже непросто, особенно когда попадаешь им на напряжённую задницу Киришимы. Наполовину сползшие джинсы и скомканная в районе поясницы футболка, рельефная спина под грудью?— Ании кажется, что он может прочувствовать даже пару шрамов, настолько обострилось восприятие?— шумное дыхание, то, как Киришима пытается укусить его за ладонь,?— всё это складывается в потрясающе ясную и простую картину.—?Заткнись,?— выдыхает Ания, кусая Киришиму там, где линия плеча переходит в шею. Чувствует кровь во рту, свою или Хироми?— хер поймёшь, и проезжается пахом ему по ягодицам.Киришима мычит, дёргается, его страх почти физически ощущается всеми органами чувств.—?Заткнись,?— повторяет Ания, прикусывая кожу уже повыше, прижимается сильнее, чтобы было понятно сквозь двойной слой джинсы, что никто не собирается останавливаться. —?Хотел продолжения? Сейчас будет.Киришима как-то странно всхлипывает, и до Ании с опозданием доходит, что его ладонь?— та, которой он зажимает Хироми рот,?— мокрая не только со стороны рта. Это не меняет в ситуации ничего, даже то, что он достаточно смутно представляет себе процесс; не меняет ничего, но сквозь дикую смесь бешенства, желания и чистой воды эгоизма внезапно проступает что-то ещё.—?Ты… меня боишься, что ли? —?спрашивает он. Почему-то это обидно, и не признать за собой этой вины не получается. —?Хироми?—?Сдохни,?— кое-как выговаривает Хироми, безуспешно глуша истеричные нотки. —?Блять, просто сдохни!Ания снова кусает его за шею, чтобы тут же зализать языком, широко и влажно, оставляя мокрый след, от которого кожа сразу же покрывается мурашками.—?Бля-ять,?— совсем уже жалобно выдыхает Киришима, сжимаясь и напрягая плечи. Знал бы он сам, чего боится больше… —?Просто… давай уже.Уже в следующий момент он чувствует, как ослабевает хватка на шее и слева под ребрами, и Ания отстраняется, медленнее, чем следовало бы, но столь же непреклонно.—?Пошел нахуй,?— говорит он, не рискуя поднимать глаза, будто на полу внезапно обнаружились утерянные письмена Майя или подсказка, как выиграть Кошиен. Киришима нехотя поднимается, ощущает, как утихает жгучее беспокойство, приправленное концентрированным страхом. —?Свалил мигом, понял? И дорогу сюда забыл.—?Нет,?— говорит оправившийся от первичного шока и ужаса Киришима. Когда Ания оборачивается, он сжимает кулаки и смотрит исподлобья, будто готовясь кинуться в новый раунд их бесконечной драки. —?Я не за этим пришел.—?Ах вот как,?— Ания склоняет голову набок, с неподдельным интересом наблюдая за незваным гостем. —?И какого, позволь спросить, хуя тебе нужно?—?Сам знаешь,?— рычит Киришима, задиристо вскидывая голову. Ания в который раз в жизни дивится, как справедливо порой природа распределяет умственный потенциал и физическую привлекательность.—?Ладно. Тогда снимай штаны, ложись, я в душ?— и будет все, что захочешь.Киришима напряженно сопит, сдерживая за крепко стиснутыми зубами ответную реплику, в которой, и к гадалке не ходи, отнюдь не комплименты.—?Или что, романтики маловато? Роз насыпать и зажечь охулиард све…—?Давай выпьем? —?очень тихо и зло предлагает Киришима.Ания дергает ртом, но, подумав, кивает.—?Ладно.На то, чтобы позаимствовать с полки припасенную на черный день бутылку саке, подцепить две чоко и прошмыгнуть обратно в комнату Ании требуется не больше пяти минут. За это время Киришима либо успевает справиться с истерикой, либо принимает какое-то там архиважное решение, но не делает попытки сбежать.—?Как ты сюда попал? —?на всякий случай чопорно осведомляется Ания, пусть даже время для воспитательных мероприятий безнадежно упущено. Киришима глядит на него как на ребенка-дауна.—?Через окно,?— как будто это само собой разумеется.—?Еще раз,?— начинает было Ания, но, запнувшись, машет рукой?— что взять с дебила, который будто нарочно стремится нарушить максимально допустимое количество разного рода запретов за единицу времени. Пробка поддается с сухим металлическим скрежетом. Киришима сглатывает несколько нервно?— хотя, вполне возможно, все дело в несусветной жаре и отсутствии кондиционера. —?До дна,?— командует Ания, хотя сам едва касается губами края. Киришима выпивает все без остатка.—?Если я не буду есть, меня развезет,?— информирует он, поморщившись.Ания крутит пальцем у виска.—?А мне чего от тебя надо, идиот?—?Умолкни уже,?— звучит совершенно безобидно.Ания с удовольствием понаблюдал бы за пьяным Киришимой еще пару часов?— чувака сносит буквально грамм от трехсот. Сперва он снимает носки, потом предлагает сыграть на раздевание?— все это ни на минуту не переставая нести сущий бред. Цирк какой-то. Когда доза алкоголя доходит до некоторой критической точки в кровеносной системе Киришимы, он подсаживается поближе и изображает пантомиму ?соблазнение семпая?. Когда имя Идзаки упоминается всуе в третий раз, Ания не выдерживает.—?Так и пиздуй трахаться к Идзаки! —?сдавленным от ярости голосом выдает он, с усилием разжимая кулаки.—?Зачем? —?недоумевает Киришима, явно не заподозривший подвоха. —?Я его не хочу. Я вообще…—?Что?—?Я никогда не хотел семпая… ну… как эта его сучка.—?Язык прикуси,?— на автомате одергивает разошедшегося малолетку Ания, хотя ему и дела нет до личной жизни Идзаки и, если уж на то пошло, какую роль в их сексуальных взаимодействиях выполняет Окада. Хотя последнее и так, пиздец, очевидно. —?Так кого же ты хочешь, Хироми-кун?—?Тебя,?— честно отвечает Киришима, глядя в глаза. С этого момента в жизни Ании наступает апокалипсический период. —?Сделаешь это со мной?—?Сделаю что? —?нарочно дразнит его Ания, у которого под солнечным сплетением скручивается тугой клубок напряжения.—?Да ладно,?— дурашливо мотает головой Киришима,?— переспи со мной? —?как работает его мозг, если от незначительного допинга с чуваком можно делать буквально все, что угодно?—?Окей,?— отзывается Ания, и медленно тянет его голову к себе, нажимая на затылок. И пусть он целовал этот чувственный рот гораздо больше раз, чем ему самому хотелось бы, каждый новый поцелуй почему-то кажется лучше предыдущего.Элементарная логика + обучающие видео на asiaporn.org подтверждают, что секс с разными полами обладает некоторыми существенными отличиями. Разумеется, ни о каких приготовлениях Ания не задумывался до сегодняшнего дня, да и видео просмотрел, будем считать, из праздного любопытства.—?Ты когда-нибудь… с кем-то…—?Ну, была одна тян,?— отвечает Киришима с закрытыми глазами,?— мне было лет четырнадцать, а ей?— шестнадцать, и мы…—?Охуенно интересно,?— закатывает глаза Ания и отправляется в ванную. Пока он отсутствует, Киришима умудряется раздеться и даже ничего не сломать?— ни себе, ни вокруг. —?Ложись,?— говорит Ания. Совершенно очевидно, что и в этих отношениях он должен тащить все на себе.К его удивлению, Киришима послушно распластывается по постели и утыкается носом в сложенные перед собой руки, и от этой покорности у Ании встает как после одиночного марафона порнофильмов. Красивый, далеко не покладистый пацан готов добровольно под него лечь во имя какой-то своей прихоти?— Ания хочет именно его, пусть даже до кровавых мозолей готов утверждать обратное.—?Ания,?— зовет Киришима, не отрываясь от созерцания своих сцепленных пальцев. Язык ощутимо заплетается, но задор не угасает,?— я прямо слышу, как ты думаешь. Иди сюда и трахни меня, сколько можно?—?Ладно,?— говорит Ания. —?Ладно,?— повторяет он, будто стремясь втереться кожей груди и живота в крепкую спину, толкает коленом внутреннюю часть бедра, намекая, что зона первого свидания давно канула в прошлое и ноги неплохо было бы развести пошире. —?И что я должен делать? —?ситуация напоминает комедию абсурда.—?Я должен показать тебе, как ты должен мне присунуть? —?фыркает Киришима. —?Не тупи, первый номер.Ни с одной девушкой он так не нервничал?— следовало бы, конечно, выпить по примеру Хироми, но что делать с немотивированной агрессией Ания не знал бы точно. Мысль о том, что в первый раз редко кому нравится, тоже не приносит облегчения. Когда запах ментола пропитывает, кажется, всю комнату, а Киришима перестает вздрагивать от движений пальцев, Ания решается задать вопрос, по уровню идиотизма превосходящий прочие:—?Ты живой?—?Да,?— немного рассеянно выдает Киришима. —?Жарко. Нет, холодно. Блять, Ания, давай уже.—?Ладно,?— в который раз повторяет тот, хотя он успел уже раз триста передумать и проклясть всех на свете до седьмого колена. Пластик хрустит слишком уж громко, где-то далеко за окном с воем проносится полицейский патруль. Впервые в жизни Ания желает, чтобы его член внезапно стал поменьше, и тогда… он… бы… От напряжения дрожат руки, по лбу катится пот, волосы липнут к щекам. Киришима выгибает спину, когда Ания начинает медленно толкаться в его тело, почти не дыша, не решаясь заговорить. Когда давление на легкие становится невыносимым, Ания останавливается, и тут же слышит протестующий возглас.—?Не надо,?— дрожащим голосом просит Киришима, подбираясь так, что на руках и шее выступают вены. Он неосознанно дергается навстречу и Ания, зашипев, входит до конца, зажмуривается и дышит так, будто в одиночку отыграл пару иннингов. —?Ания…—?Не шевелись,?— рявкает тот в ответ и добавляет уже тише:?— Я не… я, блять, прошу тебя.В этом пока нет ничего классного, но Ании кажется, что он позорно кончит, если хоть один из них пошевелится. Судя по реакции, Киришима не разделяет столь восторженных переживаний.—?Двигайся,?— приказывает он через несколько минут. Ания успевает ухватить мысль о том, что, вполне возможно, ему хочется, чтобы все поскорее закончилось, но когда Киришима подтягивает ноги и пытается привстать на колени, внутри будто снова случается атомный взрыв. Горло не пропускает ни слова, кроме жарких выдохов и хрипов. Он бы так хотел, чтобы Киришима?— Хироми, тоже узнал, увидел, прочувствовал, как это круто, но мысли сносит шквалом ощущений. Ании хочется, чтобы это прекратилось и продолжалось, по меньшей мере, еще пару вечностей.—?Блядь,?— выдыхает он, чувствуя, что не может контролировать накрывающий его оргазм,?— охуеть. —?Он как раз успевает склониться над сведенной судорогой напряжения спиной, вонзить зубы в место под выступающей лопаткой, и дальше остается белый огонь и вспышки удовольствия под накрепко зажмуренными веками.Когда им все же удается расцепиться, Киришима тяжело заваливается набок и так лежит, дыша часто и тяжело.—?Хироми,?— зовет Ания, кладет руку на острую бедренную кость, обтянутую кожей, слегка надавливает, будто хочет выцарапать чужую почку или, там, печень. Быть может, тогда он успокоится? —?Ты… чувак, извини, я…—?Закройся,?— говорит Киришима, быстро проводя тыльной стороной ладони под глазами, хотя нужно быть дураком в квадрате, чтобы не заметить слипшиеся ресницы и прокушенную губу. —?Забыли, все было охуенно,?— он дергается, чтобы подняться, но Ания перехватывает движение.—?Я сейчас избавлюсь вот от этой интересной детали,?— ровным голосом произносит он, удерживая плечо Киришимы прижатым к постели. В другой руке он держит использованный презерватив,?— а потом мы побеседуем. Очень спокойно. Без спешки. Как ты любишь.—?Тц-тц-тц,?— Хонджо неодобрительно качает головой, пока Киришима разносит по периметру тупика очередных претендентов на звание самого лучшего. —?Я думал, ты нашёл своё успокоительное.—?Ха-а-ах?! —?на автомате орёт Киришима, едва стоя на ногах. —?Не нужно мне никакое успокоительное!Мегурогава давно нарывалась на задушевный разговор, ещё в бытность в Судзуране GPS в полном составе, а когда Киришима прознал о неслабых тёрках местных чуваков с Никогаку, автоматически распространил вендетту на все классы вплоть до начальной школы и принялся насаждать свою справедливость.Хонджо называет эту справедливость ?сублимацией личной неудовлетворённости? и если бы он знал, что солидарен в этом с Анией, стопудово бы загордился, поэтому Киришима делает вид, что ему похуй на ботанов и прочих излишне выёбистых личностей, и продолжает своё правое дело.Он едва не пропускает удар в висок утыканной гвоздями палкой, и если бы не тот же Хонджо, только что стоявший в сторонке с очередной мангой (явно нашёл где-то заначки Токадзи), а через секунду сносящий слишком резвого чувака подальше от Хироми и с наслаждением ломающий его палку об его же голову, то вполне возможно, на этом история воина справедливости по имени Киришима Хироми и закончилась бы.—?Спасибо,?— выдыхает Киришима. Чёртов Ания, второй день прошёл уже, а как болело всё?— так до сих пор и болит.—?Не за что,?— не оборачиваясь, отвечает Хонджо. —?Ты бы поберёг себя, первое время.?Сука всё-то ты знаешь?,?— думает Киришима, но у Хонджо есть мозги и чувство такта, поэтому он никак не развивает данную тему, спасибо и на этом.—?А теперь у меня есть пара вопросов,?— Ания садится на край кровати, перекрывая Киришиме возможные пути к отступлению. Тот, впрочем, особо не рыпается, натягивая трусы и футболку, то и дело морщась. —?Ты как?—?Это первый вопрос, что ли? —?язвит Киришима, наклоняется поднять джинсы с пола, охает и садится обратно, без них. —?Нормально.Парень явно протрезвел, хмыкает про себя Ания, и все защитные барьеры тут же полезли на своё привычное место. Он протягивает Киришиме джинсы.—?Почему? —?спрашивает он. —?В смысле, ты вроде нормальный, насколько это возможно в твоём случае. Зачем тебе подобный экспириенс?—?А тебе зачем? —?тут же взрывается Киришима. —?Что-то я не заметил возражений.—?Я первый спросил,?— обнаруживает вершины дебилизма Ания и слава богу, что в комнате достаточно темно. —?Так всё-таки?Киришима молчит так долго, что Ания всерьёз думает, не вырубился ли он прямо на его кровати.—?Не твоё дело,?— наконец, выдаёт Киришима охуенно логичный и, главное, понятный ответ. —?Не понравилось, что ли?—?Я не про ?понравилось?! —?звереет Ания, автоматически хватая Киришиму за грудки. —?Блять, как же сложно с дебилами!—?Ну и руки убери! —?звереет Киришима в ответ, встряхивается и, чуть пошатываясь, решительно идёт к двери. —?Первый номер, блять…?и мне похуй на Идзаки, понял??, приходит через двадцать минут смс.?у тебя дерьмовое саке, еле проблевался?, приходит вторая.?не игнорируй меня, Ания Кеичи!?, приходит третья, после которой Ания едва сдерживает порыв разъебать телефон о ближайшую поверхность. Правда, как же сложно с дебилами.?В следующий раз не пей, Киришима Хироми, здоровее будешь?, пишет он ответ и отправляет, только потом сообразив, какой смысл первым делом увидит в этом Киришима.—?Ебаная жизнь,?— глубокомысленно изрекает Киришима, сквозь пустую стопку глядя на соседний столик?— там сидит стайка ярко раскрашенных девиц и поглощает коктейли в космических масштабах. —?Какая-то ёбаная жизнь, блять…—?Да ты в говно, друг,?— тонко подмечает Хонджо. Он не пьёт, но Киришима на это, кажется, не обращает никакого внимания,?— может, хватит?В кармане мягко вибрирует телефон, с третьей попытки Киришима достаёт его и пытается прочитать сообщение.—?Зарв… завт… зарвтра вечер-ом, хах,?— смех выходит совсем уж истерическим, Хироми наливает себе ещё одну стопку и залпом выпивает. —?Прикинь, завтра вечером!—?Уже прикинул,?— Хонджо отбирает телефон и пользуется правом лучшего друга, чтобы посмотреть, кто и что пишет. —?М-м, вот где собака порылась-то.—?Собака? —?переспрашивает Хироми. —?Ания?— та ещё собака… о, а вон те ничё так!Девицы за столиком разделились: часть отправилась покорять танцпол, часть, видимо, поправлять макияж, а две оставшихся устроили представление на тему ?у любви много разных лиц?.—?Тоши,?— спрашивает Киришима, по-прежнему не глядя на него,?— это правда нормально?—?Смотря о чём ты,?— философски изрекает Хонджо. —?Если про количество выпитого тобой?— то нет, если про Анию?— тебе виднее.—?Психиатр блять,?— даже в таком состоянии Киришима умудряется язвить.—?Психоаналитик,?— поправляет его Хонджо. —?Дай закурить.—?Я жалок,?— кажется, Киришима сейчас заплачет, и не знай его Хонджо чёртову тысячу лет, впору было бы бить тревогу. —?Я жалок, да?—?Ты охуенен,?— может, намекнуть Ании, что иногда стоит быть понежнее с неуравновешенной психикой звезды Судзурана? —?И ты, блять, тяжёлый.Следующие полминуты Киришима блюёт, упираясь рукой в кирпичную стену.—?Всё болит,?— зачем-то сообщает он Хонджо, которому это знание, несомненно, очень должно пригодиться в жизни. —?Хотя тебе не понять.—?Мне… О-о-о-о,?— получить подтверждение своих выводов всегда лестно, но всё равно, это несколько неожиданно и нехарактерно для Киришимы. —?А как же семпай? —?не может не подъебнуть Хонджо. —?Разве не на него у тебя стояло все прошлые годы?—?Семпай… семпай… —?Киришима явно не слышит последние слова, иначе бы уже полез драться. —?Не хочу семпая, хочу Анию.?Заебись?,?— думает Хонджо. Альтернативная вселенная, когда ты успела стать реальностью?Киришима крутится в пределах видимости бейсбольного поля все три часа, что продолжается тренировка. Дикий сушняк не облегчает ожидания, и будь Хироми чуть поактивнее мозгом, он бы пошёл сразу к дому Ании и ждал там, или, на худой конец, раз в жизни порадовал маму и, прежде чем свалить, сделал уроки, благо времени хватает.—?У всех по фанату, только у меня хуй знает что,?— бубнит Вакана, первым замечая знакомый?— не раз палил под окнами брата в прошлом году?— силуэт за сетчатым ограждением. —?Эй, Хияма, камон, будем отрабатывать удар!Вторым Киришиму замечает Синдзё, чего не считает нужным утаивать.—?Опять ты? —?орет он через все поле. —?А ну пиздуй отсюда, щегол!—?Ты чего разошелся? Что там такое? —?недовольно хмурится Ания, приставляет ладонь к бровям и обводит взглядом окрестности. Одетого как ворону на похоронах Киришиму он засекает с первой попытки, что, впрочем, не странно. —?Блять.—?Дать ему на орехи? —?предлагает Синдзё уже значительно тише, как и подобает сочувствующему лучшему другу. —?Чего он к тебе приебался?—?Если бы я знал,?— бормочет Ания. Повышенное внимание к его персоне впервые в жизни не кажется лестным?— больше того, он с удовольствием провалился бы под землю прямо под излюбленной питчерской горкой.—?Так давай разберемся? Не хочешь, я один схожу,?— как будто Ании хоть раз в жизни требовалась помощь посторонних. Кроме факта возвращения в бейсбольный клуб, конечно, но об этом принято тактично помалкивать даже в узких кругах.Пробегающий мимо рысцой Секикава хлопает его по плечу.—?Не лезь, Кей-чан,?— говорит он, мгновенно оценив ситуацию. —?Пойдем потренируем передачи.—?Ты! —?свирепеет Синдзё. Точнее, делает вид?— и ребенку очевидно, что, несмотря на многочисленные побои, над которыми колония для несовершеннолетних только присвистнула бы, всерьез злиться на Секикаву, из всех людей, он почему-то не умеет. —?Сейчас сам огребешь!Ания вздыхает с облегчением.—?Я его знаю,?— некстати проявляет осведомленность опоздавший на тренировку Окада. Остальные вежливо игнорируют неприкрытый одеждой, уже набравшийся цветом засос прямо под уровнем роста волос на его затылке. —?Он из школы Идз… то есть, я хотел сказать. Блять.Ания косит на него с насмешливым любопытством.—?Ну-ну, продолжай,?— ехидно подбадривает он.Окада смеривает его наглым взглядом.—?Да уперся он мне.—?Вот и хорошо,?— едва слышно произносит Ания, глядя ему вслед,?— что не уперся.Когда разморенного отпускающим похмельем и жарой Киришиму прихватывают за шиворот и встряхивают, как котенка, он оказывается абсолютно не готов к подобному обращению.—?Ха-а-а? —?хрипит он после долгого молчания, силясь вывернуться и сориентироваться во времени и пространстве.—?И какого хера ты здесь делаешь, Хироми-кун? —?шипит Ания, не отказывая себе в удовольствии поплеваться ядом. —?Загораешь?—?Ания,?— констатирует Киришима, у которого только от звуков этого голоса самопроизвольно ускоряется сердечный ритм. —?А вы уже… закончили?—?Как видишь,?— столь же недовольно отзывается Ания, почти швыряя его на землю, но Киришима уже успевает прийти в себя и вовремя уловить равновесие. На поле пусто, солнце жарит так, что над городом плавится дрожащая дымка марева. В воздухе ни ветерка. —?Я же сказал вечером, ты тупой или этому в вашей чудной школе не учат?—?Блять, хватит орать! —?в свою очередь гаркает Киришима, прихватывая гудящую голову обеими руками.Ания смотрит на него так, будто сейчас разорвет на куски и скормит рыбам в заливе. Да еще и пригласит своих конченых приятелей поглумиться над печальными останками.—?Ну что еще? —?говорит он значительно тише после продолжительной паузы. —?Голову напекло?—?Похмелье,?— выкладывает Киришима.—?Бля-я-я. Завязывал бы ты с этим делом, чел. Сам дойдешь?—?А то что, на руках понесешь через полгорода? —?огрызается Киришима, и резко поднимается, цепляясь за ствол какого-то столетнего дерева.Ания молча делает первый шаг по направлению к своему дому.—?Пап, я с… другом,?— если отец Ании и заметил секундную заминку, он явно не придал этому значения. Между его ухом и плечом зажата трубка радиотелефона, в руках?— огрызок карандаша и огромный ежедневник. Он кивает сыну, не отрывая взгляда от записей.—?Четырнадцатого числа партия номер С0001426…—?Пойдем,?— окликает Ания, когда Киришима прижимается пылающим лбом к прохладной деревянной панели. —?Не здесь же, блин.В комнате прохладно и полутемно от завернутых жалюзи. Свет просачивается только снизу, ложась широкой полосой на пыльный подоконник. Когда Ания сует ему в руки стакан с ледяной водой, Киришима готов едва не стонать от счастья. Он залпом опустошает стакан и запихивает в рот целых два куска льда.—?Ложись,?— продолжает распоряжаться Ания, без особого, впрочем, раздражения. —?Все равно от тебя сейчас толку как от зомби.Потоки воздуха, гоняемые переносным вентилятором, легко касаются обожженной солнцем кожи рук, шевелят волосы. С этим ощущением Киришима и засыпает, будто проваливаясь в черную дыру.Его будит осторожное прикосновение ко лбу, и в первый момент Хироми никак не может сообразить, где он и какого черта. Вокруг незнакомая комната, кровать гораздо шире его собственной, за окном явно темно?— с боков жалюзи выбивается свет фонарей, косыми линиями расчерчивая пустую стену над столом. Ания одергивает руку, будто его ужалили.—?Ты стонал,?— поясняет он, засовывая ладони в карманы свободных домашних спортивных брюк,?— я решил, что у тебя жар. —?Если бы Киришима не знал его получше, он почти наверняка пришел бы к ошибочному выводу, что Ания смущается. Но ведь Ания такого не умеет, ему это просто не нужно.—?Который час? —?голос низкий и скрипучий, в горле так сухо, будто песка сыпанули.—?Десять,?— Ания кивает на настольные часы. —?Пойдешь домой? Мамочка, небось, волнуется.—?Была бы у тебя, тоже бы волновалась,?— спросонок хамит Киришима, лишь секунду спустя сообразив, что на эту тему, наверное, лучше не стоило.Ания сжимает губы в совсем тонкую линию.—?Отдохнул? Тогда вали к хуям.—?Извини,?— говорит Киришима. В действительности ему хочется сказать так много, что, кажется, голова сейчас расщепится на молекулы от чудовищного перегруза, но язык будто превратился в наждак. —?Можно попить?Ания дергает плечом. Киришима не может не отметить, что у него пиздецки красивые руки?— не как у семпая или Хонджо?— не то, чтобы они оба считались эталонами мужской красоты, в общем-то. Он бы не отказался, чтобы Ания всегда ходил в этой своей белой майке и собирал волосы в хвост.—?Что ты на меня так смотришь, деточка? —?щурится Ания, медленно, чтобы не расплескать, протягивая все тот стакан, который опять пустеет почти мгновенно, а Киришима от жадности закашливается. Мощный хлопок по спине мог бы избавить его не только от попавшей в дыхательные пути жидкости, но и от легких заодно. Он долго кашляет, почти переставая, и начиная снова, а когда дискомфорт утихает, чужая рука на лопатке кажется огненно-горячей.—?Опохмелился? —?почему-то шепотом спрашивает Ания. Хироми кивает почти завороженно. А потом целует приоткрытый от удивления рот, кусает язык, и вообще ведет себя совсем не как недавно умирающий?— если бы он мог, сожрал бы Анию живьем, законсервировал его дух внутри, и всегда носил бы с собой. От этого одновременно и больно, и хорошо. Остатки опьянения медленно тают в немного заторможенном сознании, но элементарная моторика работает отлично.—?Принести тебе выпить? —?тяжело дыша спрашивает Ания, отстраняясь.Киришима мысленно содрогается, но, с другой стороны, какого он тогда притащился? Выспаться можно и дома. Видимо, внутренняя борьба не остается для Ании секретом.—?Давай без героизма,?— просто говорит он, выворачиваясь, становится на ноги. —?Захочешь, в другой раз сам…—?Другого раза может не быть,?— зло цедит Киришима, будто завтра собрался на войну. —?Давай, только не саке.Ания фыркает и, выходя из комнаты, бубнит что-то до боли похожее на ?слабак?. Тем не менее, он приносит разноцветную газированную химию с полутора десятками оборотов, и даже пьет сам. Хироми фыркает, когда улавливает сладкий вкус, но пьет, хотя и несколько раз замечает, что пойло?— девчонок кадрить.Газ работает гораздо быстрее обычного алкоголя. Когда комната начинает медленно вращаться на манер карусели, а каждая вторая фраза кажется если не смешной, то весьма забавной, Киришима решает, что этого хватит. Ания большей частью молчит, изредка вставляя комментарии. ?О чем Хонджо часами болтает со своим Ирокезом???— мысленно недоумевает Хироми,?— ?О большом спорте??. Возможно, какая-то часть этого монолога становится озвученной, поскольку Ания смотрит на него как-то странно.—?А-ни-я,?— по слогам произносит Киришима.—?У меня имя есть,?— резонно замечает тот, стаскивая с себя майку.—?Дверь,?— проявляет чудеса здравомыслия Хироми.Ания фыркает.—?Опять не угадал. Никого дома нет,?— тупость шутки доходит до Киришимы минуты через полторы, но он тут же забывает об этом, потому что избавляться от одежды в четыре руки, на удивление, в два раза сложнее. Или просто требует практики.—?Ну что,?— говорит Ания,?— попробуешь сверху? —?Киришима внимательно смотрит в район его переносицы. —?В смысле… Блядь.—?Я понял. Окей.—?Как, и все? А повыебываться? —?Киришима трогает себя, свободной рукой и коленями опираясь о кровать. —?Ладно,?— решает Ания. —?Иди сюда.?Какого?,?— думает он, поддаваясь искушению опустить веки,?— ?какого хуя ты так целуешься, урод??Не сказать, что на этот раз все идет отлично?— с видимым усилием опустившись на его член до середины, Киришима вдруг дергается и порывается подняться.—?Нет,?— жестко говорит Ания, удерживая его за шею. —?Мне тоже больно, прекрати рыпаться.—?Сука,?— едва не скулит Хироми, его голос высокий и надтреснутый, и по-хорошему им лучше прекратить, но потом он неожиданно опускается до конца и замирает, содрогаясь. Ания во второй раз в жизни уверен, что может кончить от одного неосторожного вздоха. Когда Киришима начинает двигаться?— неуверенно, слишком резко и коротко, он сжимает зубы с такой силой, что ощущает эфемерный запах паленой кости.—?Только не останавливайся,?— просит Ания, когда Киришиме все же удается отыскать точку опоры и некое подобие ритма. Ания трогает впалый живот, выступающие ребра, опускает руку на член Хироми, осторожно двигает ладонью, с трудом удерживая глаза открытыми. Пот катится по лицу Киришимы, капает Ании на шею и грудь, и в этом нет ничего омерзительного, в отличие от взаимодействия с ребятами из команды в душевой или раздевалке. Правда, с ними-то Ании и в голову не приходило спать.В какой-то момент Киришиме начинает нравиться, он закусывает губу и двигается слишком сильно и резко, так что тут же приходится затормозить и зашипеть. Ания нетерпеливо подается бедрами вверх, как настоящий эгоистичный гандон.—?Пожалуйста,?— говорит он, дыхание срывается,?— такой пиздец.Чтобы кончить ему нужно около восьмидесяти секунд. Киришиме требуется раза в два больше и уверенные прикосновения его руки. Плюс очень взрослые поцелуи, конечно.Ания почти готов задремать, когда посторонний шорох вклинивается в тонкий звон в ушах, предшествующий погружению в первый, самый хрупкий сон.—?Куда собрался? —?окликает он барахтающегося в штанинах джинсов Киришиму.—?Мать звонила,?— отрывисто бросает тот, пытаясь одновременно напялить на себя все предметы гардероба. Всклокоченные волосы топорщатся как иголки дикобраза. —?Пора пилить.—?Созвонимся,?— говорит Ания захлопнувшейся входной двери. Охуенно поговорили, чо.В следующие два дня от Киришимы не слышно ни слова. Сперва Ания радуется?— тренировки усложняются, команда выкладывается на полную, до чемпионата остаются считанные недели. Звонок раздается, когда он смотрит телевизор, развалившись в отцовском кресле с банкой ледяного спрайта. Голос в трубке сухо представляется Хонджо Тошиаки.—?И? —?подгоняет Ания. На экране телевизора какой-то явно облепленный переводными татуировками парень вот-вот примется жарить блондинистую цыпочку на умопомрачительной шпильке.—?Я подумал, может ты захочешь знать,?— сосредоточенно вещает трубка. —?Хиро… Киришима в больнице.—?Что? —?говорит Ания слишком спокойно. Ему кажется, что кто-то выключил звук, оставив только движущуюся картинку. —?Алло? Алло, блядь?!—?Возвращался поздно, встретил плохую компанию. Дальше понятно,?— говорит невидимый Хонджо Тошиаки.—?Где? —?неожиданно севшим голосом уточняет Ания, будто это имеет принципиальное значение. Мало ли злачных мест в их прекрасном округе. Названия, которые он слышит в ответ, расположены в двух шагах от его собственного, родного с младых ногтей дома.—?Позавчера,?— продолжает собеседник. —?Районная больница. Четвертый этаж,?— звук глохнет в трубке и тотчас оживает телевизор, гремящий уже сто лет холодильник и прочие одушевленные предметы.?Позавчера?,?— лихорадочно мечется ум Ании. —??Позавчера это же… блядь.?В больнице пахнет лекарствами, казенным средством для дезинфекции и гипсом. Этот запах?— мела, извёстки, или ещё какой-то херни?— настырно лезет в нос, в рот, под кожу, заставляя Анию морщиться и иррационально звереть, пока он ищет палату интенсивной терапии номер пять.Киришима лежит у самого окна, уткнувшись в телефон, из которого раздаются звуки то ли тетриса, то ли ещё каких червяковых тупых игр.—?Я думал, ты тут помираешь,?— хмыкает Ания. Соседи по палате настороженно косятся в его сторону, но молчат. —?Герой, ёпт.—?Чего забыл тут? —?Киришима нехотя отрывается от игры. На щеке у него огромная ссадина, количество бинтов на теле стремится к бесконечности, но вроде бы ничего не переломано.—?Ну,?— Ания присаживается на стул рядом с кроватью, чувствуя себя очень странно, если не сказать?— по-дурацки,?— больных принято навещать, не знал разве?—?Я не больной! —?тут же вскидывается Киришима и закономерно ойкает. —?Пара синяков, просто родаки перестраховываются.?Я бы на их месте держал такого ребёнка на привязи и в наморднике?,?— думает Ания, мимоходом отмечая мысль про намордник как достаточно интересную и даже более того. Воображение тут же подсовывает картину Хироми-куна с завязанным ртом и без ничего, Ания краснеет и резко встаёт.—?Ну окей, не-больной, я пошёл,?— бросает он, обещая себе больше никогда не вестить на тупые звонки Киришиминых тупых друзей и вообще, никогда больше не вестись.Киришима ловит его за рукав рубашки, ненароком касаясь пальцами запястья, и от этого будто бьёт током. Будто здесь нет ещё пятерых человек разной степени увечности, вылупившихся на них как на невиданный аттракцион, один вон вроде как даже снимает на мобильник.Киришима опережает Анию, сыпя угрозами переломать конечности и выгрызть печень особо смелым, Ания всё-таки убирает руку в карман, обещает позвонить и пулей вылетает из палаты.Его выписывают через пару дней?— в самом деле, ничего серьёзного, только лёгкое сотрясение в качестве остаточного явления?— и Киришима первым делом звонит по известному в узких кругах номеру. Звонит раза три, прежде чем соображает посмотреть на время и сделать несложный подсчёт.—?У вас опять игра? —?еле сдерживаясь, спрашивает он, когда на четвёртый раз, спустя полчаса, Ания берёт трубку. —?Вы, сука, прям мировые звёзды.—?Завянь,?— устало огрызается Ания. —?Чего тебе?—?Мне… ну,?— Киришима теряется, потому что ну как это чего, это озвучивать, что ли, надо теперь каждый раз. —?Я… я приду?—?Пиздец,?— слышно, как Ания что-то говорит своим, прикрывая трубку ладонью, и Киришима снова начинает беситься. —?Это не тебе, давай, к десяти.Хироми смотрит на мобильник, на Хонджо, усиленно делающего вид, что в манге охуеть как интересно, а лично он вообще глухой и не здесь, на занятых своими делами одноклассников, и с чистой совестью сваливает с уроков проветриться в ближайшем парке.Ания молча отходит в сторону, пропуская его в дом. Киришима взглядом ищет его отца, соседа, родственников?— кого-нибудь, но Ания отрицательно качает головой.—?На работе,?— поясняет он.В комнате Ания толкает его в грудь, вынуждая с разгону сесть на кровать, скрещивает руки на груди и скептически оглядывает.—?И в каком месте ты здоров? —?интересуется он, наблюдая, как Киришима потирает бок, старается сидеть ровнее и то и дело отворачивает содранную в драке до мяса щеку.—?В каком надо, в том здоров,?— бурчит Киришима. —?Чё за нотации, б…Сотрясение и ушибы никак не сказались на способности Киришимы целоваться всё так же охуенно, и реакция на его губы и язык всё такая же однозначная и мгновенная.—?Я сейчас,?— голос позорно сбоит, но Ания берёт себя в руки. —?Можешь пока раздеться.В ванной он стоит минут пять под ледяной водой, не трогая себя, но успокаивая мысленно. Надо сделать так, чтобы Киришима прочувствовал весь кайф, достающийся пока только одному Кеичи, просто?— надо. И он это сделает. За одно то, как этот пацан целуется, можно простить ему некоторые особенности характера, а за честность, которую Киришима вообще не считает нужным прятать или подменять другими понятиями?— за неё можно сделать очень многое.Киришима лежит на его кровати, разглядывая потолок так, словно там показывают долгожданный финал Наруто. Он не снял бельё, и по талии стянут ортопедическим бинтом (?прямо как Идзаки?, некстати приходит и уходит мысль, Ания часто видел семпая в больнице в таком же симпатичном предмете туалета), одна нога согнута в колене и по икре тянется длинный шрам, который Ания раньше не замечал.—?Насмотрелся? —?язвит Киришима, но судя по тому, что потолок по-прежнему интереснее, смущается он не хуже, чем в первый раз.—?Нет,?— отвечает Ания. Честностью на честность, окей. —?Сегодня посмотрю немного подольше.Он забирается наверх, проходится ладонями от кромки бинта по груди, к шее. Когда пальцы обхватывают беззащитное горло, Киришима едва заметно выгибается навстречу, и Ания послушно целует раскрытые губы. Расцепиться потом оказывается очень сложно, в какой-то момент руки Киришимы уже шарят по его спине, бинт царапает живот, пахом он трётся о стояк Ании и вполне явно стонет в рот что-то про ?быстрее? и ?щас усну?.—?Не уснёшь,?— хрипло заверяет Ания, стаскивает с него трусы, намеренно задевая член, намеренно оглаживая по внутренней стороне бёдер.Киришима с шумом втягивает воздух сквозь сжатые зубы, когда Ания начинает двигаться в нём. Ему явно не особо нравится такое положение и некуда деть раскрасневшееся лицо, но Ания не сводит с него глаз, входит до упора, заставляя вздрогнуть, а потом отклоняется немного назад и подтягивает на себя.—?Что бл… —?слова комкаются в набор букв и всхлипов. —?Ания, какого…—?Такого,?— Ания методично выбивает из него стеснение, упираясь одной рукой в напряжённый пресс, а другой придерживая за бедро.Стеснение уходит секунд через двадцать, когда в паху вдруг простреливает таким наслаждением, что Киришима стонет в голос, и не будь Ания предельно сосредоточен именно на нём, он бы кончил от одного только такого голоса Хироми.—?Так? —?спрашивает он, облизывая пересохшие губы. —?Так?— нравится?На какое-то мгновение Киришима встречается с ним взглядом, и весь самоконтроль Ании летит к хуям?— столько в этом взгляде готовности отдаваться, лишь бы ещё раз Ания сделал так же, столько злости, страсти и желания, замешанных в ядерный коктейль и приправленных совершенно детским стыдом, что выдержать это и остаться спокойным вообще без шансов.—?Так,?— выдыхает, зажмуриваясь, Киришима. —?Блять, так!Ания плюёт на бинты, на синяки, на собственные мелкие травмы и ноющую от постоянных перегрузок спину. Это охуенней, чем незабываемый экспириенс в туалете столь любимого обоими бара, охуенней порномарафона в компании с собой и легкими самокрутками, охуенней прошлого раза?— охуенней всего, потому что видеть, как Киришима судорожно вздрагивает под ним, как закусывает губы и хрипло дышит, не в силах сдерживаться, как ему правда хорошо, настолько хорошо, что боль, если она есть, отходит на второй-третий план, и во всём этом заслуга исключительно его, Ании, и это в свою очередь шибает по мозгам и оттуда по всем нервным окончаниям?— это дорогого стоит.Кажется, он всё-таки съехал рукой с живота к члену Хироми и добавил тому ощущений буквально на последних секундах, прежде чем сам следом кончил в сопровождении белых пятен перед глазами и ватного звона в ушах.Действительность возвращается медленно, рывками являя взгляду растрёпанные чёрные волосы, прокушенную насквозь нижнюю губу, капли пота на ключицах, загнувшийся кусочек бинта.—?Живой? —?хрипло, ещё не восстановившимся голосом, спрашивает Ания. —?Эй, Хироми?Киришима отворачивается, и Ания делает вид, что не замечает мокрых глаз.—?Живой,?— тихо отвечает Киришима. От низа живота во все стороны расходится спокойствие и резко тормозит в районе левого подреберья. —?Хотя не уверен.***До Кошиена остаётся около двух недель, и Кавато, отлично понимая, насколько уже силён стресс и как ожидания и надежды давят на команду, делает великодушный жест, от которого у одной половины присутствующих отнимается язык, а у другой начинаются дикарские пляски.—?Луна-парк? —?переспрашивает Окада. —?Нет, серьёзно, Луна-парк?!—?Зашибись,?— восторженно выдыхает Вакана. —?Хияма, ты слышал?Хияма сосредоточенно подсчитывает финансы, загибая пальцы и соотнося уровень цен со своими возможностями.—?Сенсей,?— если бы обожание можно было резать ножом, он бы увяз там навсегда. Микосиба смущённо трёт переносицу. —?А вы с нами пойдёте?—?Естественно! —?улыбается Кавато. В его улыбке тоже можно увязнуть и небезуспешно, как показывает опыт некоторых товарищей.—?Нахуй,?— бурчит Синдзё, ещё глубже пряча руки в карманы форменных брюк. —?Ания, ты же не пойдёшь?Все тут же умолкают и поворачиваются в направлении развалившегося на диванчике вышеупомянутого первого номера.—?Дурак,?— рявкает тот с непередаваемо серьёзным лицом. —?Конечно, пойду.Секикава фыркает, хлопает Синдзё по плечу и уходит, пообещав завтра не опаздывать. В раздевалке воцаряется шум, периодически прерываемый смехом Кавато и предположениями Хирацуки насчёт цыпочек в коротких шортиках и облегающих маечках. Ания смотрит на это всё, снисходительно улыбаясь: иногда жизнь правда проста и приятна, с такими вот глупыми мелочами и клиническими идиотами.Количество аттракционов поражает и заставляет чувствовать себя ужасно стрёмно, потому что в груди щемит не хуже, чем в детстве, когда родители посвящали целый выходной тому, чтобы взять за руку, прокатить на любой карусели, купить мороженое или устроить пикник на траве, а потом снова любой твой каприз.—?Американские горки! —?Вакана сурово зыркает по сторонам и тянет Хияму в сторону горок.—?Лабиринт ужасов! —?някает Юфуне, дёргая Окаду за дреды. —?Сначала туда.—?Чёртово колесо? —?предлагает Имаока, вопросительно поднимая брови. Секикава почему-то краснеет и неуверенно пожимает плечами. —?Ну, для разгону.—?Эй,?— Синдзё неслышно подходит к Ании, стоящему чуть в стороне от этого цирка,?— мне кажется, или это…?Ания смотрит в указанном небрежным кивком направлении и глаза его опасно прищуриваются.—?Уёбок неразумный,?— цедит он, не обращая внимания на выражение лица Синдзё. —?Вот же, а…Позади раздаётся сдавленный смешок, Ания резко оборачивается, но Окада, Юфуне и Хияма настолько увлечённо считают наличность, что усомниться в их непричастности к данному звуку просто невозможно.?Уёбок неразумный? зависает у передвижного лотка с воздушной ватой и всем своим видом выражает, насколько ему похуй на карусели, посетителей, стоимость одной порции сладостей и палящее с десяти утра солнце.Когда он начинает ненавязчиво сокращать расстояние между собой и Никогаку, как раз скидывающимся на коллективный билет, Ания реально думает, что убийство было бы наилучшим выходом из положения.—?Ания,?— зовёт Вакана,?— ты идёшь?Он кивает, не двигаясь с места, дожидается, пока колесо пройдёт нижнюю точку своей окружности и обогатится на шесть образчиков дебилизма (Кавато и капитан предпочли остаться на твёрдой и надёжной земле, а Секикава успел куда-то смыться, мотивируя расплывчатой формулировкой ?сейчас вернусь, начинайте без меня?), а потом размашистым движением прихватывает Киришиму, ошивающегося уже в паре метров, за шиворот, и тащит за собой.—?Чего! —?тут же орёт Киришима, который от неожиданности больно прикусил язык на влёте в кабинку и теперь со свистом втягивает воздух, пытаясь на него подуть. —?Ания блять, охуел что ли?!—?Какого хрена ты тут забыл? —?игнорирует вопли первый номер Никогаку, усаживаясь на отполированное за много лет непрерывной эксплуатации сиденье.—?Гуляю я тут,?— уже тише отвечает Киришима. Он смешно высовывает кончик языка, и это делает с Анией поистине странные вещи. —?Понял?Ага, понял, подаётся вперёд Ания, подцепляет пальцами ткань в проёме между пуговицами рубашки и тянет Киришиму на себя, вынуждая почти упасть?— в последний момент Хироми успевает выставить вперёд руки и несколько смягчить удар, проехавшись ими по бёдрам Ании?— на колени.Язык у Киришимы, несмотря на производственную травму, работает как надо, моментально включаясь в процесс.—?Блять, не среди парка же,?— шипит Киришима, пока путается пальцами в какой-то охуенно сложной сегодня застёжке ремня.—?Отсюда не видно,?— отвечает Ания, с усилием пригибая его голову вниз и немного сползая навстречу. —?Нечего было гулять так близко.Кабинку начинает шатать от ветра, до пиковой точки колеса ещё полторы минуты, и хочется так, что от нетерпения сводит скулы.—?Пиздец, Хироми,?— хрипло комментирует Ания. —?Ебаный пиздец.—?Тебе придётся проглотить,?— говорит он, запуская пальцы в мягкие волосы на затылке. Не даёт отстраниться или возразить, только направляет движение и устанавливает свой ритм. —?Я… сейчас,?— последнее слово он практически выстанывает, ничуть не стесняясь. Пальцы другой руки побелели от усилия, с которым Ания сжимает край сидения.На самом верху можно ощутить даже свист ветра, не говоря уже о его силе, но Ания ощущает только пустоту и вздрагивающего внизу Хироми, пытающегося откашляться. Колесо переваливает на вторую половину, плавно и неторопливо закручиваясь вниз.—?Охуеть,?— надо же что-то сказать. —?Ты как?—?Пиздато, блять,?— выдыхает Киришима, дёргая свою молнию. —?Чё, непонятно что ли?Ания нагибается к нему, за подбородок приподнимая голову, целует в опухшие губы, временно отключая восприятие непривычного вкуса, который, кажется, всюду?— на языке Хироми, на зубах, на дёснах, нёбе, въелся в рецепторы и слюну. Киришима шумно вздыхает, добравшись до своего члена, и Ания продолжает поцелуй, не мешая ему и не принимая в этом никакого участия, кроме того, что совершенно эгоистично и нагло отбирает и без того дефицитный кислород.—?Чего это они там? —?чуть ли не высовывается в маленькое условное окошко Хияма, пытаясь разглядеть, что происходит тремя метрами выше.—?Ничего,?— хмыкает Окада, набирая смс и параллельно разглядывая облака. —?Лучше за теми, кто рядом, смотри.Рядом сидит Вакана, со всей дури вцепившийся в поручень, и Хияма с усмешкой толкает его коленом.Внизу Ания молча прихватывает Киришиму за локоть, всем своим видом показывая, что идёт не куда-то там, а исключительно всыпать хороших пиздюлей особо наглому пацану. Впрочем, особо внимания на них никто не обращает, наперебой делясь впечатлениями с сенсеем и Микосибой, успевшими накупить мороженого.—?Куда тащишь,?— бубнит Киришима. Он ещё под впечатлением от столь экстремального экспириенса, хотя сам же рассчитывал если не на это конкретно, то на что-то подобное уж точно. —?Сука, джинсы испачкались.—?Выстираешь,?— бросает Ания.Он останавливается у лотка с воздушной ватой, выгребает из кармана мелочь, ждёт почти минуту, пока морщинистый улыбчивый китаец накрутит на тонкую палочку ярко-розовое сахарное облако?— Киришима в это время оглядывается по сторонам, будто и правда никогда не был в подобном центре развлечений?— а потом подходит и протягивает ему вату.—?Охуел? —?искренне спрашивает Киришима. —?Я тебе что, девчонка?—?Не хочешь, что ли?! —?рявкает Ания, зверея, но выбросить не успевает.—?Урод,?— сообщает Киришима, чувствуя на языке пощипывание и приятную сладость. —?А на американские горки пойдём?Если бы кто-нибудь откровенно отчаянный рискнул сунуться в голову Ании, несложно стало бы установить, что формулы прогрессий, несмотря на массу прикладываемых усилий, занимают в его мозгу крайне второстепенную роль. Воскресенье должно было стать днем учебных баталий, вместо этого команда Никогаку с самого утра носится по полю, пользуясь редким отсутствием Кавато по каким-то мегауважительным причинам, после чего обеденный перерыв растягивается до самого ужина, а затем некий Киришима Хироми, которому явно повелевает его левая пятка, притащился в десятом часу с намерением ?потусить?.—?Чего надо? —?хмуро вопрошает Ания, складывая руки на груди и поеживаясь от вечернего ветра со стороны моря.Киришима смотрит на него с таким вызовом, что руки начинают чесаться в предвкушении.—?Мне чо, каждый раз, чтобы потрахаться, оправдание выдумывать? —?недовольно бурчит он, локтем отталкивая гостеприимного хозяина и, не замедляясь, спинывает обувь, продолжая бубнить себе под нос.Ания прихватывает его загривок, впечатывая ладонь в проступившие под кожей четкие позвонки.—?Тихо сиди, ясно? Я занят.Киришима молча кивает, в кои-то веки не нарываясь, разваливается на кровати, ни в чем себе не отказывая. Никогда еще Ания не был так далек от точных наук.—?Можно хоть телек, блять, включить? —?подает голос Киришима после молчания продолжительностью в пять минут.—?Почитал бы ты, Хироми-кун,?— хмыкает Ания, тщетно пытаясь поймать предыдущую мысль о каррентном неравенстве.—?Решай свои примеры, дебил,?— экран вспыхивает на середине рекламы какой-то гиперпопулярной пищевой химии. Когда вместо ответа слышится только щебетание голоса за кадром, Киришима не без опаски оглядывается через плечо?— и вовремя: Ания, внезапно оказавшийся в двух шагах, злобно щурится, замахиваясь, чтобы явно не по холке погладить.—?Охуеть, гений,?— шипит Киришима, сам себе противореча, вскакивает на ноги, пытается увернуться, но удар все равно приходится в лицо?— скула горит огнем, уху тоже слегка досталось. —?Что, не встает на интегралы?—?Откуда ты слова такие знаешь, деточка? —?закипает от гнева Ания, в свою очередь пропускает пару солидных оплеух, ставит подножку и усаживается верхом на поверженного противника. —?Подружки научили? Или семпай?—?Ревнуешь, что ли? —?скалится Хироми, по зубам которого растекаются тонкие прожилки крови из разбитой губы.Ания поднимает брови.—?А смысл? Даешь-то ты все равно мне.—?Сука,?— задыхается в ответ Киришима от нового приступа бешенства. Когда он закрывает глаза, не в силах вырваться из захвата, что-то сжимается в горле?— вздумай Ания сказать, хоть слово, вырвался бы лишь хрип. А уже в следующий момент Хироми подается бедрами вверх, сперва пинает коленом, после чего обхватывает ногами, скрещивая их на пояснице?— научился, блять. Огромное удушье, мягко расползаясь от горла по солнечному сплетению, захватывает внутренности, заволакивает пеленой, и на миг от колющего ощущения в переносице дышать становится почти невыносимо, а потом все разом проходит. Киришима нерешительно приоткрывает один глаз. —?Эй, ты… чего?—?Помолчи-ка,?— обычным деловым тоном приказывает Ания, в который уж по счету раз повторяя заученный наизусть ритуал избавления Хироми от одежды?— вот по чему он мог бы сдать экзамен хоть с закрытыми глазами. Телевизор гоняет зацикленный новостной блок, бегущая строка сообщает о возможности землетрясения на Хоккайдо. Как у истинного ловеласа, в карманах у Ании стабильно водятся резинки, упаковка расползается с характерным пластиковым хрустом.—?Мудак,?— стонет Киришима, когда после пары движений пальцами, Ания толкается внутрь почти насухую. В такие моменты ему кажется, что ебнутый первый номер Никогаку в свободное от беготни по грязи на поле время только и делает, что дрочит, вследствие чего его член увеличивается в размерах буквально на глазах. Ания тормозит, явно неохотно, подтягивает ноги слабо сопротивляющегося Хироми себе на плечи, отчего колени почти упираются тому в виски.—?Так лучше,?— выдавливает он, тут же закусывает губу, вытягивает шею, стремясь прикоснуться ко рту Хироми, но тот упорно отворачивается. —?Тебе больно?—?Шевелись давай,?— сквозь зубы цедит Киришима, ногтями царапая спину Ании, не без удовольствия наблюдая, как тот морщится, двигается сильнее и жестче, ускоряя ритм. Следующий толчок поднимает на лопатки, и его уже не отпускает до самого конца, до судорожного всхлипа в поцелуй, который Ании все-таки удается отыграть. Джентльмен, мать его.Звенящая тишина распадается на отзвуки тяжелого дыхания, восторженные вопли героев очередного репортажа, лихорадочный стук в стену: видимо, у соседки выдался свободный вечер?— вмятина от спинки кровати приобрела рельеф и глубину. Киришима понятия не имеет, что Ания соврет отцу, если тому взбредет в голову спросить о ее происхождении. На него накатывает всеобъемлющая усталость, веки тяжелые и разлипаются с трудом. Ания не слишком торопится возвращаться к прерванным разборкам математического характера. Вместо этого он осторожно дует Хироми на щеку и когда тот все же открывает глаза, не без труда фокусируясь, поясняет:—?У тебя ресница… была.—?Зашибись,?— зевает Киришима. Он хочет спошлить на тему некоторых других вещей, которых Ания его лишил, но вместо этого кусает его за подбородок. Выходит неожиданно сильно.Ания хмурится, отталкиваясь обеими руками, откатывается на измятую постель, стягивает презерватив и отбрасывает его на пол.—?Смотри не наступи,?— сумрачно напутствует он, потирая пострадавшую часть лица,?— а то как в прошлый раз.Киришима предсказуемо начинает закипать от раздражения, рандомно бурча ругательства, когда понимает, что прослушал последнюю реплику.—?Что ты там вякнул?!Ания как раз снимает с себя оставшуюся одежду. Точнее всю, которая была.—?Говорю, люблю тебя, суку такую,?— ухмыляется он. К его удивлению Киришима жарко краснеет и поспешно отворачивает лицо к стене.—?Разнести единственное целое окно в классе?— вообще-то, не самая лучшая идея,?— неодобрительно щурится Хонджо. —?Какая муха тебя укусила?Киришима тут же оборачивается к нему, в два прыжка оказывается вплотную.—?Завянь! —?рявкает он так, что слюна попадает на маску и покрывает едва ли не семьдесят процентов её площади. —?Это всего лишь окно!Хонджо прищуривается ещё сильнее, и обычно Киришима знает, что даже у лучшего друга есть некий предел, за которым он слабо себя контролирует. Обычно, да.—?Пиздуй к своему Ирокезу,?— в запале продолжает Киришима, явно вообразив себя неуязвимым героем. —?Сука, заебало уже!Тяжелый кулак опускается ему чётко на макушку, на пару секунд выключая из реальности, а когда Киришима приходит в себя?— всё так же стоя перед партой Хонджо и растерянно моргая?— то видит только удаляющуюся спину.—?Э-э-эй, жертва акселерации,?— раздаётся тягучее приветствие из темноты, прежде чем появляются собственно приветствующие,?— не страшно одному тут гулять?—?Ха-а?! —?голова ещё гудит после ёмкого общения с Хонджо, но когда это кого останавливало. —?Самый смелый, что ли?—?Люблю дерзких,?— уточняет бритый парень ростом ничуть не ниже самого Хироми. —?Особенно…Договорить он не успевает?— на слово ?люблю? Киришима реагирует как бык на красную тряпку, до того оно режет по всем нервам и выбешивает одним своим фактом.Домой Киришима возвращается поздно ночью гордым и едва живым победителем, придерживая не то вывихнутую, не то просто неудачно ушибленную руку и упрямо игнорируя звон в ушах.Он умудряется проскочить незамеченным матерью к себе в комнату, не раздеваясь, падает на кровать и подушка, кажется, смыкается вокруг его головы в плотное удушающее облако.?Люблю тебя?, сказал Ания пару дней назад, и сказал явно просто так, так какого хера при мысли об этом хочется разъебать весь мир, лишь бы он повторил это снова?—?Говорю, люблю тебя, суку такую,?— ухмыляется Ания.Наверное, Киришима совсем размяк, расслабился, наверное, это остаточный эффект после слишком хорошего секса, наверное, это вовсе не он, потому что он не придаёт значения тупым сопливым словам, пусть даже они сказаны таким насмешливым тоном.—?Ты покраснел, что ли? —?удивлённо переспрашивает Ания. —?Хироми, милый, да ты полон сентиментальности.—?Съебись нахуй! —?тут же взрывается Хироми. Всё ещё без одежды, красный, мышцы отказываются работать в полную силу, чтобы выписать Ании хотя бы один действенный хук.—?Вообще-то это мой дом,?— ровным голосом сообщает Ания. Ему уже не смешно, желание поспать неумолимо меняется на желание выставить неуравновешенного придурка нахуй из комнаты и придать ему ускорения хорошим пинком.—?Ну и отлично! —?Киришима матерится, путаясь в штанинах джинсов, выуживает из кучи одежды на полу свою футболку, распинывает оставшееся в поисках носков и закономерно наступает на использованный и валяющийся тут же кондом. —?Блять! Да блять!Громкий хлопок двери, видимо, означает ?до свидания?. Ания раздражённо бьёт кулаком в стену, скользит взглядом по учебникам?— какая, к хуям, учёба теперь, в голове ёбаный пиздец, как всегда после визитов Киришимы?— потом дальше, по кровати, вмятине на стене, приоткрытому окну.?Заразился идиотизмом?,?— думает он. В окружении идиотов 24/7 немудрено. ?Интересно, сколько во всём этом сейчас было шутки?,?— думает он. —??Я же не могу на самом деле?,?— яростно трёт виски Ания,?— ?не могу, определённо нет?.Подушка слабо пахнет солью и мандаринами?— ёбаное Кензо, кажется, скоро пропитает все вещи в комнате Ании, и если бы ему хватило смелости продолжить эту мысль до конца, то вывод из этого был бы совсем неутешительным.На третий день Киришима приходит мириться.—?Ну? —?Хонджо меланхолично закуривает, оставив маску дома. Стоит, прислонившись к входной двери.—?У тебя опять никого? —?спрашивает Киришима, то и дело отводя взгляд в сторону. —?В смысле, родители…Хонджо не считает нужным как-то комментировать очевидные вещи.—?Сегодня стрелка с Широкином,?— говорит Киришима. —?придёшь?—?Понятия не имею,?— пожимает Хонджо плечами. —?У тебя всё?Киришима только глубже засовывает руки в карманы, будто где-то там завалялись нужные слова.—?А пт-птом он говрит, что любит,?— последнее слово сопровождается характерными звуками, предшествующими опорожнению желудка. —?Любит, блять.—?Ага,?— тащить на себе далеко не лёгкого и тем более далеко не трезвого Хироми?— задача не из простых. —?И что?—?Что… пиздит, втчто! —?обида в голосе такая неприкрытая и детская, что Хонджо удивлённо скашивает глаза на болтающегося из стороны в сторону Киришиму. —?Сука самодл… воль-… нъя.—?Такая любовь, я ебу,?— негромко изумляется Хонджо, пока Киришима блюёт в очередной раз.—?Ненавижу,?— сипит Киришима наутро.—?Водички попей, алкаш конченый,?— протягивает ему Хонджо бутылку минералки. —?И пиздуй домой, твоя мама волнуется.—?Можно я останусь? —?Киришима залпом выпивает литр божественного нектара из водопроводного крана и жалобно смотрит на друга. —?Можно, я тут сдохну?—?Нахуй,?— Хонджо непреклонен и явно не в настроении. —?И так проветривать после тебя сутки.—?И, Хироми,?— окликает Хонджо Киришиму уже на выходе,?— неважно, что и как он говорит, важно, что он делает.Разбор поведенческих характеристик героев знаковых произведений мировой литературы даётся ещё хуже, чем матрицы и производные. Если бы не то и дело вклинивающиеся в мыслительный процесс ненужные детали воспоминаний типа укусов на ключицах, царапающих по спине ногтей, вызывающего взгляда, возможно, анализ поступков персонажа, забившего хуй на логику, проходил бы бодрее и быстрее.Знакомый голос вклинивается в хоровод мыслей исподволь, сначала невнятным гулом с улицы, затем из-за двери слышно, как отец отвечает что-то, смеётся на хмурое, но уважительно приветствие, потом секунда вакуума и вот уже Киришима заходит в комнату, по дуге обходит сидящего на полу Анию и плюхается на кровать.—?Не понял,?— Ания отодвигает учебник в сторону. —?Охуел совсем?—?Иди н… —?Киришима вовремя прикусывает язык и ёжится, дёргает плечом. —?Я не помешаю. Честно.Удивление Ании можно упаковывать в коробочки с красной лентой и продавать за пять долларов как сувенир, расходилось бы на ура. Он неторопливо встаёт, потягивается, разминая слегка затёкшие ноги, и подходит к Киришиме.Пацан умудряется выводить его из равновесия не то что словами или действиями, а в принципе своим существованием.—?Хироми-кун, я спросил, ты охуел совсем? —?голос едва заметно дрожит от бешенства. Сука, до чего же бесит, и до чего же красивый.—?Да пошёл ты! —?терпение и Хироми?— не те понятия, которые можно поставить рядом. —?Соскучился я, блять, пошёл ты нахуй!Он резко встаёт?— только для того, чтобы Ания поймал его за подбородок, больно ухватил пальцами и заткнул на ближайшие несколько минут единственным действенным способом.Как это связано с тем, что в следующий осознаваемый обоими момент времени на Хироми нет ничего, неизвестно. Ания успевает мельком подумать, что и в самом деле мог бы сдавать норматив на скорость раздевания. Норматив на скорость возбуждения от одного только языка Хироми он тоже может сдавать хоть сейчас.—?Там справа…—?Забейся ты со своими резинками,?— перебивает его Киришима, толкает на кровать, так, что Ания полулежит поперёк неё, сдёргивает широкие домашние шорты. —?Первый номер, блять.Он двигается нервно, скулы покраснели, а одна рука явно доставляет дискомфорт при полноценном её использовании. Тем более странно, что Киришима упорно сопротивляется привычному?— он снизу?— положению, больно впечатывает здоровой рукой Ании в плечо и, пока тот шипит от острого укола боли, разворачивается к нему спиной.—?Ты чего? —?Ания не против новых поз, в принципе, но это немного странно.—?Видеть тебя не могу,?— огрызается Киришима, вздрагивая, когда пальцы Ании проходятся по напряжённой пояснице. —?Я сам!?Ебануться?,?— стучит в голове. Хироми, просто ебануться.Ания закусывает губу, когда Киришима с усилием опускается на его член. Придерживает его бедра, старается не подаваться навстречу сразу, хотя это неимоверно сложно. Он слышит, как Киришима со всхлипами втягивает воздух, чувствует, как он стискивает его колени пальцами?— до синяков.Спина у Киришимы охуенная: незаживающие никогда ссадины, старый шрам сбоку, совсем небольшой, родинка под лопаткой, чёткая линия позвоночника, исчезающая вверху под растрёпанными отросшими волосами, тугие мышцы. Ания подаётся вперёд, обхватывает его ладонями с боков, ведёт дальше, до груди, целует рядом с этой родинкой, и шквал эмоций вымывает все посторонние мысли.Кажется, он называл его по имени.Кажется, его тоже называли по имени.Кажется, в мире исчезли все шесть ориентиров, оставив вакуум, в котором не за что зацепиться.—?Только скажи что-нибудь,?— тихо говорит Киришима. —?Только, блять, вякни.—?Дурак,?— так же тихо отвечает Ания. —?Сам заткнись.***—?Ничего не напоминает? —?внезапно отрезвляет голос Синдзё. —?Ты так быстро забыл, как отбил его форкбол с первой позиции? —?и Ания перестает думать о том, что сфолил, что пропустил страйк, что у него в запасе всего одна потенциальная возможность сократить разрыв в очках, что здесь не будет репетиций и вторых шансов. Что все наконец-то на самом деле. Когда мяч параболой взмывает над замершим стадионом, он не видит всю свою жизнь, кадрами мелькающую перед глазами, не вспоминает об обещаниях, о лицах тех, кто затаил дыхание и стиснул зубы за его спиной?— в его голове блаженная пустота, какая бывает только когда на место становится последняя деталь гигантского замысловатого паззла жизненных ситуаций. Оббегая поле по периметру под ликующие крики, он размышляет о том, что это далеко не конец игры, ведь столько еще предстоит сделать, и все же. И все же, невольно выискивая в толпе ближе к верхним ярусам трибун темные пятна одетых в черное зрителей, он невольно размышляет, какое из них?— Киришима.Получасом позднее ощущение личного здесь и сейчас окончательно вкатывается в пазы сознания и с ним приключается то, о чем остальные впоследствии добродушно отзываются как о ?сдали нервы? и отказываются обсуждать в принципе. Ания чувствует, как раскалывается гигантский пресс надежд, поражений и ожиданий невозможного с точки зрения здравого смысла, как отпускает напряжение, и он делает первый вздох, не обремененный давлением, и плачет, ошеломленный ощущением этой секунды на вершине мира. В конечном счете, слезы случаются не только от боли, страха и разочарования.Когда Синдзё поднимает его на плечо, а остальные скачут и орут ему в лицо, Ания плохо соображает, что делает?— дай ему волю, вполне возможно, он умудрился бы выкинуть такую несусветную глупость, что победа в Кошиен показалась бы детским лепетом, но этого не происходит. В коридорах, ведущих к командным раздевалкам, от огромной толпы журналистов, агентов, новоиспеченных поклонников и прочих желающих примазаться к чужой славе шум стоит невероятный. Нервы у всех настолько на пределе, что-то и дело кто-то начинает то рыдать, то хохотать в голос?— со стороны они наверняка смахивают на горстку психопатов, но каждый считает своим долгом хлопнуть Анию по плечу с таким целеустремленным воодушевлением, что невольно засомневаешься в истинности проблем со вменяемостью. К ним удается протолкнуться всем, кроме тех, кого они действительно хотели бы видеть. Кавато вместе с завучем и Яги оттесняют к дальней стене, вследствие чего все долго и безуспешно пытаются докричаться друг до друга. Команда покидает стадион, когда за окном уже пролегли синие летние сумерки, а вокруг служебных помещений не осталось ни души. Они выходят все вместе, слишком счастливые, чтобы расстаться прямо сейчас.—?В бар! —?вопит Хияма. —?Сегодня все за счет заведения!В ответ поднимается одобрительный гул. На Кавато никто благоразумно не обращает внимания?— ну, почти все, разумеется.—?Сенсей, пойдемте с нами! —?настаивает кто-то, когда они выбираются на поверхность и вдыхают пока еще теплый вечерний воздух. Метрах в пятидесяти от каменных ступеней, ведущих ко входу на стадион, под ближайшей линией зажженных фонарей Ания замечает Идзаки, не узнать которого мог бы разве что слепоглухонемой аутист. Вакана в порыве радостных чувств выкрикивает невнятное приветствие, а Окада молча срывается с места.—?Пойдемте,?— негромко замечает мастер такта Микосиба, и опускает голову, чтобы не покраснеть еще больше, не иначе. Остальные с любопытством оглядываются через плечо.—?Шута,?— зовет чей-то голос и Секикава замирает, как гончая, почуявшая след. —?Ну вот и встретились,?— продолжает смутно знакомый чел в простудной маске на пол-лица, глядя почему-то на Анию.—?Вы идите, я догоню,?— бормочет Секикава, смущенно ероша волосы на затылке.Последнее, что слышит бредущий позади всех Синдзё это ?я не займу много твоего времени?, а потом он оборачивается, не таясь, и наблюдает как Секикава утыкается в плечо человека, которого лично он, Синдзё, предпочел бы не знать в рамках данного пространственно-временного континуума.Киришима обнаруживается на ступеньках перед крыльцом дома, когда Ания, пошатываясь, бредет после вечеринки сезона в честь победителей. До рассвета всего пара часов и, судя по физиономии гостя, ждет он достаточно давно. Приветствие звучит соответствующе:—?Явился, блять.—?Ну, здорово,?— щурится Ания. Не сказать, чтобы он был трезв, но было бы гнусной ложью утверждать, что не рад.Огни в домах по соседству надежно погашены, даже отец наверняка успел прикорнуть в своей технической пристройке в магазине.—?А ты опять поговорить,?— констатирует Ания, и Киришиму словно шибает невидимым разрядом.—?Да вот, знаешь ли, внезапно очень захотелось. О чем-нибудь.—?Ну, проходи,?— кивает гостеприимный хозяин, придерживая дверной косяк?— просто на всякий случай. Целоваться они начинают еще в прихожей.—?От тебя несет как от винного погреба,?— заявляет Киришима. Ания давится смехом.—?Ничего, теперь ты помучайся,?— последние слова сопровождаются стуком о стену, когда Ания слишком сильно оттягивает сжатые в кулак волосы на затылке Хироми. —?Отсоси мне, Хироми, детка.—?Больно, блядь! —?рявкает ?детка?, тщетно вырываясь. —?Ты еле на ногах стоишь.—?А чем ты думал,?— утробно низким голосом подначивает Ания в самое ухо,?— когда напрашивался в гости?Как они оказываются в комнате, не помнит ни один?— в какой-то момент рычащий комок распадается на отдельные составляющие, и становится очевидно, что Ания умудрился (не слишком, впрочем, удачно) приземлиться в кресло, швырнув Киришиму на пол у ног.?Отлично?,?— думает последний, нехило возбуждаясь от подобной прелюдии,?— ?просто охуенно?.—?Давай,?— подгоняет Ания,?— с видимым усилием выдергивая ремень из шлевок и отбрасывая его прочь. Больше он и не думает помогать: разводит ноги в стороны и пялится так, что впору хвататься за перо и составлять завещание, предварительно оповестив ближайшее отделение. —?Не все же языком болтать.Киришима, проклиная все на свете, разделывается с его джинсами, стягивает трусы за широкую плотную резинку, опирается на удобно подставленные колени, и зыркает из-под бровей. Ответным взглядом можно шлифовать алмазы. ?Придурок конченый?,?— мелькает в голове, когда он ощущает ровное давление на собственный пострадавший ранее затылок. Какой смысл залечивать ушибы в больнице, если с каждым днем Ания идиотским нравом выжигает ему с полмиллиарда нервных клеток, не уставая расписывать синяками, и хорошо, если не лицо. Хироми открывает рот, старается расслабить горло. Его до истерики бесит, когда Ания удерживает его череп, будто насаживая рот на свой член?— как сейчас, например, но вырваться из его хватки не представляется возможным. В какой-то момент начинает казаться, что на этот раз он реально задохнется: высвобожденная алкоголем агрессия увеличивает концентрацию приложенных паскалей; Ания просто-напросто имеет его в рот, подаваясь бедрами вверх, как самый настоящий ублюдок, да еще и времени, чтобы кончить, ему требуется гораздо больше обычного. Спускает он, как ни странно, не в горло, а прямо на лицо, и Хироми приходится закрыть глаза. Тень от ресниц ложится на полщеки. Яркие мягкие губы, кадык упрямо дергается, на подбородке уже начинает пробиваться щетина?— сколько времени прошло с тех пор, как они виделись в последний раз?— два дня, три? Сорванное, злое дыхание, ребра под тонкой футболкой ходят ходуном, пальцы сжаты в кулаки. Ания хочет его до дрожи.—?Раздевайся, живо,?— командует он, сталкивая чужие локти с колен.—?Че-го? —?щерится Киришима, недобро усмехаясь, и тянется вытереть лицо чужой футболкой. —?Опять? —?он так устал от напряжения последних двадцати минут, будто пробежал кросс. Будто сам отыграл матч на чемпионате. —?То есть, хуй пососать тебе уже мало?—?Я сейчас вырву твой блядский язык,?— обещает Ания, переступая через сброшенные джинсы. —?И все равно выебу.—?Вперед,?— отзывается Киришима, складывая руки на груди. —?Обещания-обещания. Вечно пиздишь как…В следующую секунду он уже лежит лицом вниз, придавленный тяжестью всех мышц и костей Ании, который пытается не менее решительно расправиться с его одеждой.—?Отпусти,?— орет Киришима, но добивается лишь того, что его руку выворачивают за спину. —?Свали нахуй, я сказал!—?Закрой рот, Хироми-кун,?— очень тихо и страшно произносит Ания, и от его голоса и интонации по спине Киришимы галопируют стаи мурашек. —?А то как бы чего не вышло.Это не похоже не изнасилование только потому, что Киришима умудряется получать крайне низменное?— в его представлении?— моральное удовольствие. Ему нравится нарываться и доводить других. Но то просто бестолковые люди, а здесь Ания, который в нынешнем состоянии способен если не на все, то на очень-очень многое.—?Ну,?— раззадоривает он, чувствуя пальцы Ании в себе?— геля чертовски мало, а ногти победоносный питчер умудрился отрастить выдающиеся. Первый, сука, номер. —?И это все твои угрозы? А пообещать меня отшлепать или трахнуть публично?—?Блядь,?— рычит Ания, небрежно раскатывая по члену презерватив и причиняя боль уже себе,?— забейся, Хироми, я тебя прошу.Даже согнутый практически пополам, с ногами, закинутыми Ании за плечи и членом в заднице, Киришима не может себе позволить уняться.—?Ты как девчонка,?— презрительно вещает он, отвлекаясь на судорожные вдохи,?— ревешь, психуешь, болтаешь много, а как доходит до дела…—?Смотрите, кто заговорил,?— ехидно подмечает Ания, и двигается еще яростнее, так, что спинка кровати начинает методично биться о стену?— завтра престарелая постклимактическая соседка наверняка выскажет отцу немало лестных слов. —?Хироми, пожалуйста, заткнись.—?А иначе что? —?почти хрипит тот, лишенный возможности подмахивать и попытаться снять болезненное возбуждение самостоятельно. —?Что ты мне сделаешь?Не говоря ни слова, Ания отбрасывает его на постель, рывком сдирает резинку и, не глядя проведя по члену рукой, подтягивается и усаживается Киришиме на грудь. От этого действия тому делается совсем худо.—?Слезь,?— хрипит он, ногтями впиваясь в икры, но Ания уже настолько зол, что не замечает точечной боли. Надавив на челюсть, на которой непременно останутся синяки от пальцев, он заставляет Киришиму открыть рот.—?Займись делом,?— настаивает Ания, вновь методично вталкивая свой член между приоткрытых губ. Искусственная смазка на вкус однозначно не очень, но кто же виноват? Когда глаза Хироми начинают закатываться?— сложно сказать, от недостатка кислорода или от какого-то персонального кинка, он возвращается на прежнее место. От ощущения плотно сжимающихся вокруг члена мышц крышу сносит на раз. Хироми стонет, комкая в руках простынь, костяшки пальцев побелели от напряжения.—?Еще! —?требует он, и от этого неприкрытого эгоистичного кайфа Ания тоже, вероятно, умудряется напоследок тронуться умом. Он тянется и плотно прижимает ладонь к этому безобразно-грязному, сладкому рту, сжимая ее до самого конца. —?В следующий раз,?— напутствует он, содрогаясь в предоргазменной агонии,?— заткну тебе рот кляпом, понял?Киришима кивает и изливается себе на живот, забрызгав их обоих до самой макушки. Ания прикрывает глаза и кончает с мыслью о том, что предпочел бы не открывать их больше.Если кто сдуру и решился бы поставить на то, что после победы в Кошиен Ания возьмется за ум, завяжет с бейсболом, дурацкими привычками и чрезмерной агрессией, он мог бы сразу выкладывать деньги и валить ко всем хуям: вследствие официального запрета на участие в деятельности клубов, распространяющегося на всех учащихся третьего курса, а также отпавшей необходимости тренироваться до седьмого пота, бывший питчер Никогаку принимается вкладывать усилия в прожигание собственной жизни с упорством, достойным куда лучшего применения. От цветовой гаммы синяков на его лице хочется сесть и схватиться за голову. Дело доходит до того, что даже боевой товарищ Синдзё обращает внимание.—?Что с тобой происходит? —?требует он, прихватив Анию в блок в самом углу опустевшего по случаю окончания перемены коридора и приставив руку под самое горло?— для надежности.—?Кей, свали по-хорошему,?— едва не плюется ядом Ания, больно царапая кожу отросшими ногтями.Синдзё вздыхает. С некоторых пор он вообще перестал понимать, что происходит в мире, и начинать, конечно же, следует, в первую очередь, с себя.—?Давно не видел твоего фаната, где он? —?стремясь перевести тему в более нейтральную плоскость спрашивает он, но по тому, как злобно зыркает Ания в ответ, догадывается, что опять промахнулся.—?Тебя это не касается точно,?— цедит Ания сквозь зубы с такой неприкрытой злобой и горечью, что Синдзё даже сперва колеблется, но все равно лезет в драку. Их растаскивают далеко не сразу?— Кавато у завуча, а никто иной банально не решается влезть в самую мешанину конечностей и лязгающих зубов.—?Научи меня играть в бейсбол,?— ни с того ни с сего?— нет, не просит?— требует Киришима, примериваясь битой к лежащему на полке мячу.Ания сонно фыркает, не желая открывать второй глаз.—?Зачем это? Ты и так весь побитый.В ответ раздается нервное сопение. Ания все же поднимает веки?— ну, так и есть: уже успел набычиться и выпятить нижнюю челюсть.—?Успокойся, деточка, а то кровь носом пойдет.—?Я тебе не деточка,?— рявкает Хироми, не глядя отшвыривая биту.—?Обязательно орать на весь округ? —?морщится Ания, выбивая из пачки сигарету?— чемпионат позади, а запрет на курение распространялся только на время до Кошиена.—?С тебя что, отвалится?!—?Да ты можешь, блять, нормально объяснить, какого тебе приспичило? —?срывается на крик Ания. Он не представляет, как родители и приятели (в количестве двух единиц) терпят этого злобного уродца.—?Надо! —?вопит Хироми. —?Даже семпай играет… играл раньше!—?Семпай! —?не уступает ему Ания, мгновенно прокачивая гнев до ста процентов. —?Так и пиздуй к своему семпаю, пусть научит!—?Вот и пойду! —?орет Киришима, традиционно путаясь в штанинах брюк, после чего встает и хлопает дверью с такой силой, что у любопытной соседки наверняка посрывало полки со стен.—?Кретин,?— бурчит Ания. Нормального воскресного утра как не бывало, еще и сна ни в одном глазу.Он рассчитывает, что дня через два Хироми, как обычно, заявится сам, без слов предложит излюбленный (честно признаться, самый лучший) вариант примирения, они забудут об этом тупом эпизоде, жизнь продолжится. Однако когда по истечении недели от Киришимы по-прежнему нет вестей, Ания сперва даже переживает (минутная слабость, не иначе), а потом, неожиданно для всех и в первую очередь?— для себя самого, уходит в такую глубокую тоску, что даже былые развлечения, всю жизнь работавшие безотказно, не приносят прежнего фана.Предусмотрительно слиняв с последнего урока, он подкарауливает стремного типа, который второй год тусит с Секикавой, и без обиняков задает вопрос в лоб:—?Что с Киришимой?—?И тебе здравствуй,?— неспешно отметив страницу, отзывается тот и вскидывает взгляд. —?Я ему не нянька.Вся эта штука, которую называют богатым внутренним миром, немедленно начинает закипать внутри на манер рагу. Потушить ее еще пару часов?— и новый атомный взрыв грозит стране?— не да, а точно.—?Язык отвалится ответить? —?уточняет Ания, испытывая нечто сродни уважению к бесстрашному психу.Хонджо?— Ания помнит до сих пор?— тяжело вздыхает, почесывая щеку. Только сейчас становится заметно, что она намертво заклеена громадным квадратом пластыря.—?Извини, чувак, при всем моем уважении, в ваши дела я лезть не намерен.—?Все ебанулись,?— скрипит зубами Ания, когда тот уходит, завидев вдалеке знакомый ирокез.Домой к Киришиме Хонджо приходит спустя три дня с внезапного визита Ании. Не то, чтобы он проникся переживаниями звезды Кошиен или, тем более, душевным состоянием вторую неделю не подающего признаков жизни Хироми, но проведать друга стоило. В конце концов, ?общаться? с Бандо и его парнями они ходили вместе и принимать какие-то архиважные решения тоже придётся вместе?— издержки статуса ?лучшего друга?, что поделать.—?Йо,?— бросает он небрежно, выполнив весь необходимый ритуал приветствий с родителями Хироми и заходя к нему в комнату. —?Как жизнь?—?Блещет, блять,?— Киришима, как обычно, рад его видеть. —?Не видно, что ли?..Хонджо замечает и никак не сходящий с его щеки синяк, и мешки под глазами, и край бинта, высовывающийся из-под футболки?— всё как обычно, за исключением одной впечатляющей детали: Хироми валяется на кровати и в руках у него гитара.?Неожиданно?,?— думает про себя Хонджо, однако вслух говорит совсем другое:—?Как там твой Номер Один поживает?—?А я ебу, что ли?! —?ту же вскидывается Киришима, правда, быстро сдувается. —?Не знаю.—?Позвонил бы, для разнообразия,?— Хонджо отворачивается, разглядывая журналы на полке: Rolling Stone, Billboard, Classic Rock, Cure, Mojo?— пиздец же. —?Хотя это не моё дело.—?Вот именно,?— цепляется Киришима за последние слова. По голосу слышно, что он либо очень зол, либо очень расстроен. —?А… твой как?—?Чего? —?от удивления Хонджо даже роняет пару дисков и оборачивается, не думая поднимать их с пола.—?Ну, твой Номер Один,?— неохотно поясняет Киришима. —?Вы же давно, ну, вместе. Он же знает про твои дела?Хонджо смотрит на него так, будто прикидывает, сколько из сказанного Хироми поймёт, а сколько прозвучит для него набором бессмысленных звуков,?— как на дурака смотрит, словом, потом вздыхает, стараясь не разъехаться в улыбке.—?Знает,?— кивает он,?— нет никакого смысла врать тому, с кем хочешь быть и дальше.—?М-м,?— задумчиво тянет Киришима, постукивая по корпусу гитары указательным пальцем.?Придурок?,?— вздыхает Хонджо,?— ?оба придурки, явно не могли не сойтись, рано или поздно?.На потолке уже отсвечивают фарами пока ещё редкие машины?— вечер только начинается, семь часов, детское время. В ином расположении духа Ания давно бы свалил в бар с Синдзё или другими парнями, тем более что Окада заикнулся о приезде Идзаки (?мог бы и не хвалиться, урод?,?— беззлобно думает Ания), а перетереть с любимым семпаем средней школы за жизнь было бы совсем не лишним. В отсутствие настроения Ания сел бы делать домашку?— вот уж с чем их на последнем году не жалеют, так это с уроками, тестами, пробными и промежуточными экзаменами и постоянной, бесконечной пластинкой про ?вы должны определиться со своим будущим?, но настроение есть, и такое непривычное для Ании, что он не делает ничего, а просто лежит на кровати, разглядывая потолок и блики фар, так и эдак ворочая мысль о том, что если он тут вторую неделю ждёт, что Киришима позвонит, то, может, и Киришима там ждёт, что это Ания, наоборот, сделает первый шаг.—?Да схуя ли,?— бубнит Кеичи себе под нос.Упоминания семпая от Киришимы всё ещё выбешивают, хотя последний приложил максимум усилий, дабы Ания не сомневался в отношении Хироми к Идзаки, отношении Хироми к Ании и разнице между этими самыми отношениями.Всё равно, Идзаки в данном разрезе раздражает неимоверно.?В бейсбол его научи?,?— хмуро вспоминает Ания, нехотя сползая на пол и подтаскивая к себе учебники. Небось, пока за семпаем сталкерил годами, всему и так научился, вот издевается теперь, чтобы сравнить.Откуда вообще в его голове засела мысль, что Киришима их сравнивает, Ания не ответил бы даже под пытками?— иррациональное и нелогичное поведение разгонялось по экспоненте от всего, что так или иначе имело отношение к Киришиме.На пятой странице нуднейшего текста про американскую экономику (да ещё и на английском) дверь в комнату с лёгким скрипом приоткрывается, Киришима проскальзывает внутрь, закрывает её, потом как ни в чём не бывало садится на кровать. Как не было двух недель. Четырнадцати дней. Трёхсот тридцати шести часов. Ебаного хулиарда минут.Ания упорно пытается прочитать слово ?innovations?, но к последней букве забывает первую. Оторваться от учебника выше его сил.—?Привет,?— нарушает молчание Киришима.Инновации, наконец-то, занимают своё место в голове Ании, и он приступает к следующему слову. ?Business? почти прочитывается как надо с первого раза, но тут Киришима негромко кашляет и смысл, который Ании однозначно знаком, и произношение, которое знакомо не меньше, опять летят к хуям.—?Что, много задали, да? —?вести переговоры Киришиму никто никогда не учил. —?Сложно, да?—?Чего пришёл? —?Ания не отрывается от текста, не поднимает головы, не смотрит в его сторону. —?Пиздуй нахуй к своим подружкам, кажется, семпай так говорит.Шумный выдох заставляет невольно напрячься, но Киришима делает ещё одну?— явно последнюю?— с его-то выёбистым и неконтролируемым характером?— попытку помириться.—?У меня были… дела,?— секундная заминка не остаётся незамеченной. И совсем тихо добавляет:?— П…сти.—?Чего? —?повернуться всё-таки приходится, и посмотреть снизу-вверх тоже. Ания недоверчиво косит на насупившегося Киришиму. —?Чего сказал?—?Да с-сука,?— с момента прихода Киришимы прошло от силы полторы минуты. Гейм старт, как говорится. —?С-сука, Ания, говорю, что я пришёл, потому что, блять, мне важно чтобы ты знал, что мне важно, и что у меня были дела, поэтому, блять, прости!—?Да пошёл ты нахуй со своими извинениями! —?перебивает его Ания, не до конца осознавая, что вообще ему Киришима говорит. —?Я тебе тут что, блять, в мелодраму играю?! —?сопровождается сей поток слов закономерным валянием друг друга по полу, ударами в открытые участки тела, в застарелые травмы и синяки, благо у каждого хватает мест, которым можно сделать больно.—?Отъебись,?— выдыхает между ударами Ания. Нельзя не признать, что чувствовать под собой Киришиму снова?— охуенное удовольствие само по себе, но он всё ещё очень, очень злится. —?Недоумок.—?Сам недоумок! —?Хироми стандартно заводится с пол-оборота. Сейчас он даже не смог бы объяснить, почему не захотел сразу прийти и поделиться с Анией некоторыми событиями в своей жизни?— ёбнутый характер, желание что-то доказать самому себе, боязнь, что его засмеют, или всё это вместе плюс фон из старых добрых таракашек на тему своей нужности, хуй знает, правда бы не смог объяснить, но он видит, что Ания злится, и знает, что злится из-за него и его молчания. Рука Ании проезжается по содранной щеке?— там, где Хонджо носит пластырь, Киришима гордо выёбывается боевыми ранениями?— это очень больно, но это как раз то, что нужно. —?Никуда я не отъебусь, я может всегда хочу с тобой быть!—?А? —?от неожиданности Ания пропускает весьма болезненный тычок под рёбра, оседает прямо на Киришиму и чувствует, как его пальцами прихватывают за волосы за затылке.?Как же не хватало?,?— стучит где-то между сердцем и головой,?— ?как же, сука неразумная, тебя не хватало?.Ания смутно помнит, когда тактильный голод успел трансформироваться в жесточайшую ломку. Все это время?— по сути, какие-то две недели?— он словно гнал от себя элементарные, лежащие на поверхности незамысловатые откровения, а сейчас, наконец, дорвался. По-юношески эгоистичное ?моё!? и собственническое на грани инстинкта ?никому!? не идут ни в какое сравнение с пожирающей его изнутри жаждой обладания, которая, будто подточив некий невидимый клапан, прорвалась в кровеносную систему и теперь огнем разбавляет кровь, бешено бьющуюся пульсом. Он и сам не ожидал, что способен на подобные эмоции. Киришима, в свою очередь, не сделал ничего, чтобы это предотвратить, чтобы обезопасить себя на будущее. Больше того, он подставил горло, и теперь единственно допустимым выходом из сложившейся ситуации, до отвращения напоминающей плохо прописанный сюжет дорамы, выбившейся в прайм-тайм благодаря феноменальным показателям рейтингов, остается выуживание по максимуму, как если бы им обоим было решительно нечего терять.—?Ты где был? —?цедит Ания, перехватывая чужое запястье, сжимая кости до воображаемого хруста. Киришима и бровью не ведет, ни на секунду не ослабляет цепкой хватки.—?На права сдавал,?— дерзко отвечает он, смотрит исподлобья, будто ожидая насмешки или выискивает повод перейти к активным боевым действиям. От удивления Ания даже отпускает его руку и Хироми, дернув напоследок за волосы с такой силой, что от боли невольно выступают слезы, отпускает. И тут же огребает подзатыльник. Они снова катаются по полу, будто не решаясь начать, хотя обоим прекрасно известно, что дело завершится классическим злым перепихом. От давления веса Ании и собственных сомнений у Хироми так болит грудная клетка, что невольно напрашивается подозрение, не окажется ли сегодняшняя встреча последней. —?Меня это не устраивает,?— пыхтит он, согнувшись едва не пополам, чтобы в следующий момент мастерски заполировать кулаком нижнюю челюсть Ании, да так, что у того, вероятно, искры из глаз сыпятся. На миг приходит мысль о том, что Ания нарочно не избегает прямых ударов. Словно брезгует пачкать руки. Словно изо всех сил не хочет делать ему больно.—?Что тебя, блять, не устраивает? —?слегка шепелявит Ания, прикрывает ладонью рот и обсасывает прикушенный до крови язык. Киришима останавливается, согнутый для удара локоть замирает на полпути. Дикая, злая сила разом выходит из него, заставив пошатнуться. Все, что они видит: бесконечные стычки, взаимное недовольство, перспективу однажды покалечить друг друга, если не поубивать в порыве бешенства?— все это, безусловно, стоит чумового секса, от которого хочешь не хочешь, а невольно взвоешь. Что будет, когда не останется и этого?—?Нихуя меня не устраивает! —?орет Хироми, забываясь, не думая о том, как выглядит. —?Иди ты, сука, нахуй! Давай, сделай вид, что не понимаешь нихера!—?Погоди, ты что, обиделся? —?сосредоточенно хмурит брови Ания. Если сейчас обзовет его девчонкой, Хироми точно не пожалеет и залепит свеженатренированный удар с ноги, но вместо этого Ания принимается хохотать. Самое время присесть и схватиться за голову. —?Хироми, ты что… нет, ну тихий ахуй,?— причем форменный.—?Что смешного? —?продолжает вопить Киришима, рискуя собрать под окнами сплетниц всей префектуры. —?Ты ебанулся наконец-то?! —?вместо ответа Ания цепляется за него обеими руками, продолжая веселиться.—?Сядь,?— говорит он, отсмеявшись. За спиной только разобранная постель, знакомая до мелочей обстановка. Заметив нехилые внутренние колебания Хироми, добавляет:?— Пожалуйста? —?настроение у него меняется покруче, чем у иной чиксы в пмс. Или чем у семпая в лучшие годы. Хотя какого черта тут вообще взяться семпаю?От предложенной алкогольной газировки Киришима предусмотрительно отказывается?— если уж действительно напоследок, он хочет запомнить все, от и до. Ания пожимает плечами и делает большой глоток, морщась от угодившего в нос газа.—?Поговорим? —?такого раньше точно не случалось. Киришима опускает глаза. В его воображении на этот диалог ему всегда хватало неисчерпаемого неприкосновенного запаса хлестких фраз. В действительности же он сидит как придурок, с силой сжимает пальцами коленные чашечки и мнется как младшеклассник.—?Заведи себе подружку и разговаривай, пока язык не отсохнет,?— огрызается он.—?А я уже,?— парирует Ания. Подняв голову, Киришима наблюдает на его лице знакомое насмешливое выражение, к которому успело примешаться что-то еще, стремное и необычное, отчего внутренности сжимаются в удобный комок; замечает расслабленные руки на подлокотниках кресла и что яркая жестяная банка отставлена на безопасное расстояние. —?Дашь мне, Хироми-тян? —?вот ведь ублюдок.—?На прощание? —?криво усмехается Киришима, у которого пальцы сворачиваются в кулаки, а сердце пропускает удар от болезненного укола заурядного, по большому счету, подъеба.—?Придурок,?— удивительно?— еще секунду назад Ания сидел, развалившись в кресле, а теперь уже нависает, упираясь руками по обе стороны от головы Хироми, вынудив откинуться на сбившееся комком покрывало. —?Никуда ты не денешься.—?Схуяли?! —?по-новой заводится Киришима, упирается открытыми ладонями ему грудь, пиная по ногам для пущего эффекта.—?Потому, что я так сказал,?— а дальше следует поцелуй, после которого Киришима уже традиционно смутно различает происходящее: кажется, он сопротивлялся, получил коленом под ребра, заехал пяткой Ании в плечо, после чего они скатились на пол?— в который раз за этот захватывающий вечер. Когда Хироми приходит в себя, руки начинают неметь от того, с какой силой их прижимают к полу над его головой, а ноги по необъяснимому стечению обстоятельств скрещены на пояснице Ании, который кусает его шею, трогает лицо языком и губами и двигает бедрами, даже не пытаясь войти, хотя из одежды на них?— по левому носку, да и то, Киришима не стал бы ручаться. Судя по прерывистому шепоту, Ания явно не против его компании на ближайший неопределенный срок. Горло сводит спазм, а когда отпускает, Ания разглядывает его слишком уж внимательно.—?Ну же,?— подгоняет Хироми, глотая собственный стон он переизбытка ощущений.—?Так что,?— зачем-то повторяет Ания, ухмыляясь. Хироми до сих пор порой удивляет его лицо, не желающее пропускать улыбку дальше рта: будто он в самом деле этого не умеет. Будто подобная эмоция явно лишняя для Ании Кеичи,?— дашь мне?—?Сука,?— отзывается Киришима, специально не открывая глаз, чтобы не кончить от одного только взгляда?— пусть даже тантрический секс этого не предусматривает. Он умудрился подцепить одну редкостную заразу, все его тело, разум и мысли надежно отравлены этой идеей. —?Что за вопрос? —?Ания молча дышит ему в шею, водит носом под челюстью, вниз, до самых ключиц. Его пальцы влажные от напряжения, и это ничуть не кажется отвратительным?— все на своем месте. —?Бери, твое.Впервые за все время их неформального знакомства Ания не закрывает ему рот, не пытается принудить к чему-то унизительному, не торопится поставить на лопатки.—?Ну, держись,?— хрипло выдыхает он и зачем-то целует выступающую под кожей кость на лодыжке Киришимы.Остатки сознательности Хироми складываются в узорчатое ?пиздец?, прежде чем его затягивает будто под волну, и кроет так конкретно, что кончает он последним, одновременно с хлопком распахнувшейся настежь двери.—?Минами-сан сказала, тут кого-то убивают,?— начинает было отец Ании, но, оценив диспозицию, тактично умолкает. —?Блядь,?— вырывается у него одновременно с сыном. Просто-таки генетический талант в области наблюдательности.—?Полагаю, вести беседы о половом воспитании несколько поздно,?— из-за высокой стойки с кассовым аппаратом видно только рано поседевшую макушку и горлышко бутылки саке. —?Сын.Ания больше всего на свете мечтает провалиться сквозь землю, лучше всего сразу напрямую в ад, но достаточно рациональный ум и какое-никакое образование убеждают его, что если ад и существует, туда его уже не пустят: перебрал полномочий для командировки на огонёк, скажем так.—?Угу,?— дёргает он головой, что, видимо, должно обозначать кивок.Киришиму Ания выпроводил привычным тому способом?— через окно, благо невысоко, да и сам Киришима категорически отказался выходить через дверь. Вообще, когда он с некоторым опозданием сообразил, кто их застукал и в какой момент, то порывался сначала убить Анию, потом излишне переживательную дуру-соседку, потом всех живых в радиусе километра, а потом густо покраснел, да так, что Ания, сам будучи в примерно таком же состоянии, фыркнул и за затылок прижал его к себе. Поздно делать вид, что его ничего не волнует, особенно теперь.—?Как в школе дела? —?невпопад интересуется отец. Слышно, как саке с лёгким шелестом заполняет дежурную пиалу, припрятанную под стойкой.—?Нормально,?— бурчит Ания. —?Говори уже, давай.Неловкость можно резать ножом, того и гляди придавит обоих. Ания с нарочитым интересом разглядывает стойку с баночными коктейлями, засунув руки едва ли не по локоть в карманы. На шее точечным ожогом горит укус Хироми и, наверное, это?— самое крутое, что есть в мире. Единожды приняв решение, Ания не отступает (в этом месте по-прежнему принято тактично умалчивать об истории его возвращения в бейсбольный клуб), поэтому, что бы кто ни говорил, он всё равно будет поступать по-своему.—?Яги-чан расстроится,?— прерывает его героические рассуждения отец. —?Ладно я, а вот её?— жалко.?Заебись?,?— думает Ания.—?Разберусь,?— бурчит он вслух, догадываясь, что на этом разбор полётов закончен. Некоторое нелогичное разочарование оттого, что ему никто не вправляет мозги и не тычет носом в неестественность подобных неразборчивых связей компенсируется благодарностью за редкостное понимание. В том числе, когда, обнаружив крайне интересную позицию собственного сына относительно объекта однозначно мужского пола, отец предпочёл прокоментировать это коротко и ёмко и выйти, аккуратно прикрыв за собой дверь, дав тем самым всем время собраться с духом.Не выдерживают они практически одновременно.—?Покедова,?— бросает Ания остальным, на ходу выуживая телефон из кармана, чтобы набрать номер, ему необязательно даже смотреть на цифры. —?Так, чё за дела? —?это уже в трубку.—?Заткнулся! —?тут же орёт Киришима в ответ, да так, что Синдзё, задумчиво плетущийся шага на два позади Ании, вздрагивает и оглядывается в поисках источника столь наглого нарушителя его спокойствия. —?Чё, блять, нормально общаться не научился?!—?Тихо ты! —?рявкает Ания, вставая посреди коридора. —?Ещё выяснять, кто тут ненормальный?!Иногда Синдзё, как лучшего друга и человека, знающего намного больше, чем, честно признаться, хотелось бы знать, так и подмывает подойти и как следует встряхнуть Анию за шкирку. Оба ведь дебилы?— каждому очевидно.—?Чего это он? —?шёпотом спрашивает Микосиба. —?Нервный такой…?Или не каждому?, понимает Синдзё, по дуге обходит разъярённого Анию, прихватив с собой Микосибу за воротник пиджака.—?Ты… ну… дома как? —?уже тише спрашивает Киришима. —?Мне, наверное, пока лучше не светиться?—?Наве-ерное,?— всё ещё сердито тянет Ания, но понятно, что злиться долго никто не собирался. —?Что, позовёшь к себе на пару палочек чая?Судя по молчанию в телефоне, эта мысль Киришиме в голову не приходила. ?Придурок?,?— хмыкает Ания, пугая проходящих мимо учеников этой ухмылкой ещё больше, нежели недавним ором на всю школу,?— ?какие вообще мысли приходят в твою ёбнутую голову, интересно?.Ответ на этот вопрос он получает практически через две минуты, когда на улице, в паре метров от ворот Футаготамагава, видит Киришиму собственной персоной. Тот стоит, прислонившись к капоту чёрной Субару ?Импреза?, и сосредоточенно ковыряется в мобильнике, зачем?— становится понятно практически сразу же, когда мобильник вибрирует в свою очередь у Ании.—?Придурок,?— негромко говорит Ания. Оглядывается на всякий случай и с независимым видом, как будто всё идёт по плану и так и должно быть, подходит к Киришиме.—?Йо, Хироми-чан,?— невозможно же не подколоть. —?Неплохая тачка, кто проспонсировал?Киришима в последний момент прикусывает язык, на котором вертятся комментарии по поводу ?чан?, спонсора и что нахуй так жить, медленно убирает телефон и смотрит на Анию в упор.—?А что, не поедешь, пока птс-ку не покажу? —?насмешливо спрашивает он. —?Папа дал порулить.—?Ты и слова такие знаешь? —?непритворно удивляется Ания. Все веселье с Хироми тут же слетает, он бешено раздувает ноздри одновременно с попыткой вписать Ании под рёбра кулаком. —?Ну-ну-ну, детка, не психуй.Ания легко перехватывает неслабую, в общем-то, руку Киришимы, отводит удар в сторону. Идущий мимо народ не обращает на них никакого внимания, Хироми пахнет своим ебучим Кензо, под сердцем сворачивается какое-то новое, непривычное чувство, и Ания делает шаг вперёд. Совсем маленький, намёк, а не шаг, но этого достаточно, чтобы Хироми вздрогнул и порозовел на скулах.От холода, конечно же.—?Куда поедем? —?интересуется Ания.—?Ты же хотел в гости,?— бурчит Киришима, отводит взгляд, а потом и сам выскальзывает в сторону. —?Садись, чё, туда и поедем.?Охуеть?,?— думает Ания,?— ?просто охуеть, если мы не въебёмся на первом же повороте в столб, сделаю что-нибудь хорошее совершенно безвозмездно?.***—?Нет,?— очень спокойно произносит пожилой врач с пропалинами седины в аккуратно уложенной шевелюре, будто не знает, что выносит вердикт всей его карьере, многочисленным планам и будущему в целом. —?Ни в коем случае. Это должностное преступление, мне три месяца до пенсии. Я не желаю терзаться угрызениями совести, если вы останетесь калекой, молодой человек.Не дав Ании раскрыть свой заслуживший однозначно порочную репутацию черный рот, менеджер начинает юлить, уговаривая, просит оставить их с доктором на минуту. На минутку, ага. На минуточку. Среди статического гула больничного коридора Ания внезапно погружается в личную зону тишины и отчуждения. Позвоночник пребольно простреливает, когда он с размаху опускается в жестковатое кресло, стакана растворимого кофе оказалось явно недостаточно для исполненного трудовыми подвигами дня. Когда менеджер появляется в дверях, взмыленный как скаковая лошадь, он напоследок оборачивается и выкрикивает угрозу в адрес несговорчивого хирурга.—?Мы обратимся к другому специалисту,?— елейно заверяет он, похлопывая Анию по плечу каким-то несерьезным, по-девчоночьи слабым жестом. —?Мы сумеем договориться.Как будто речь идет о рядовой допинговой фигне, за которую достаточно отслюнить взятку покрупнее. Это уже четвертый врач за последние две недели?— не то, чтобы последнее стоило озвучивать вслух.—?…в среду, и тогда… —?вещает тем временем менеджер, фамилия которого не желает оставаться в памяти.—?Я занят в среду,?— перебивает Ания, бессмысленно пролистывая меню блестящего новизной смартфона?— подарок отца к началу нового игрового сезона.—?Ания-сан,?— принимается ныть менеджер, нарочито касаясь открытого участка руки,?— это в ваших интересах.—?Я сказал.По большому счету, нет ничего удивительного в том, что очередной пакет-манила, доставленный по старому адресу, таит в себе решение Федерации университетской лиги об исключении его из основного командного состава. Через два дня Ания прощается с соседями и съезжает из полюбившихся апартаментов в двух шагах от университета и, по совместительству, бизнес центра. Отец пытается уговорить его доучиться: последний год перед выпуском?— глупо бросать все у самой финишной черты, пусть даже его лишат спортивной стипендии. В просвете между вереницей дружеских объятий кто-то всовывает ему в руки заверенное уведомление об академ-отпуске, вечер закручивается ураганным весельем прощальной вечеринки, утро наступает с поворотом ручки двери с детства знакомой комнаты. Проснувшись в шестом часу вечера и вперившись воспаленными глазами в знакомую паутину трещин на потолке, Ания с болезненной ясностью осознает, что мечта закончилась, не успев как следует развернуть неокрепшие крылья. Два дня он выбирается из постели исключительно в уборную или за водой. За окнами льет как из ведра?— под стать настроению. Ранним утром пятницы его будит визгливый голос бессмертной Минами-сан, солнце нерешительно трогает набухшие влагой потемневшие ставни, растекается по полу медовым покровом. Свернутый в рулон ковер торчит из-за запыленного стола, сама комната несет отпечаток запустения. Ания неторопливо бредет вдоль книжных полок, касаясь пальцами корешков. Ярость и обида, взметнувшись доверху, на миг застилают глаза. Когда он приходит в себя, на костяшках пальцев сворачивается кровь, а вместо холостяцкого порядка вокруг творится первобытный хаос. Он поднимает жалюзи, игнорируя тянущую боль в отбитых пинками ступнях, распахивает окно, впуская уже по-осеннему прохладный воздух.Солнце безжалостно освещает парящие в прямых лучах столбы пыли, паутину в углах и глубокую вмятину в стене за спинкой кровати. Именно в этот момент, повинуясь законам жанра кино про сопли, оживает изрядно пострадавший в процессе последней вечеринки телефон.?Я на выходных прееду домой. Встретимся???— гласит новое входящее.—?Хироми, блять,?— хриплым от долгого молчания голосом отзывается Ания,?— ?прееду?. Лошня.?буквы выучи, лузер?,?— отправляет он, поколебавшись. Реакция следует мгновенно, телефон разражается трелью стандартного рингтона.—?Охуел?! —?орет до боли знакомый голос. Хоть что-то в его жизни остается неизменным.—?Ты заебал орать! —?традиционно рявкает Ания в ответ. —?Выходные завтра, нахуя ты мне сдался?!—?Ну и пошёл ты,?— Киришима обиженно сопит в трубку, прежде чем отключиться. —?Мудак.?Мудак как есть?,?— думает Ания. Этот факт, к сожалению, тоже никуда не делся из его богатой личностной характеристики.Суббота начинается с не успевшего заебать, но очень неуместно сейчас солнца, тонкими лучами пробивающегося сквозь неплотно закрытые жалюзи. Череда дождей заканчивается внезапно и совсем не по графику, предписанному ей природой.—?Блядская погода,?— бубнит Ания, выползая из-под одеяла и шлёпая босыми ступнями по коридору до ванной. Блядская погода, блядская мечта, блядские травмы?— знать бы тогда, в безбашенной юности, к чему это приведёт, может, он и был бы умнее, смотрел бы дальше…—?Кеичи, к тебе… гость,?— отец делает многозначительную паузу, дожидаясь, пока Ания вынернет из своих философских рассуждений и самобичевания. —?Я в магазин, очень большой заказ, не жди меня вечером.—?Ага,?— на автомате кивает Ания. Гость, как же… хуйло невыдержанное.—?Пиздец, ну ты и сдал,?— приветствует его Киришима, после того как вежливо привстаёт со стула и поклоном провожает отца Ании на работу. —?Старость?— не радость, да?—?Чего припёрся, я не звал,?— хмуро говорит Ания, садясь с другого конца стола и абсолютно не чувствуя вкуса чая.—?А ты мне не указ,?— Киришима скрещивает руки на груди. Он-то свой чай выпил, судя по всему, уже давно, небось и новости с папашей обсудил, зачем-то думает Ания. —?Я теперь взрослая и самостоятельная единица социума, что хочу, то и делаю.Ания давится смехом, нервным и истеричным, но ему совершенно всё равно, как это выглядит со стороны.—?Выучил новое слово? —?он наконец-то смотрит на Хироми в упор, почти так же, как раньше. —?Пиздуй отсюда, я не в настроении.—?Неа,?— Киришима встаёт, ставит чашку в раковину (?если щас вымоет?— значит, я однозначно сдох в очередной попойке и попал в ад?,?— тут же прибегает мысль в звенящую пустотой черепную коробку: Хироми стал ещё красивее и наглее, это видно в каждом жесте) и направляется в сторону комнаты Кеичи. —?Я соскучился и твоё мнение меня не ебёт ни разу, мудак.Ания рывком встаёт со стула, догоняет Хироми в дверях и с размаху бьёт под дых, прихватывая другой рукой под горло за воротник явно новой, нежно-голубого цвета, рубашки.—?Охуел?! —?голос звучит слишком высоко, да и Хироми, не вдарь он ему сейчас как следует, был бы тоже намного выше. —?Охуел совсем?!—?Соскучился,?— сипит Киришима, упрямо глядя на него, и облизывает губы. —?Оглох что ли, лошара.?Сучка?,?— смотрит Ания на него,?— ?где же тебя тогда носило всё это время, грёбаная ты сучка?,?— прежде чем выбить из Хироми воздух ещё раз?— теперь уже поцелуем.Идиотские десять сантиметров разницы в росте никогда особо не мешали Ании прежде, но сегодняшний новый взгляд, которым он окинул вытянувшегося Киришиму, закидывает в сознание некое зерно сомнений, которое молниеносно распускает паутину цепких корешков. Не стоит себе лгать, Хироми и раньше-то выделялся на фоне сверстников с заурядной, несколько однотипной внешностью, а уж характерец природа ему отвалила?— не дай бог. Сейчас в чертах стремительно обретающего по-настоящему взрослую мужественность лица проявляется нечто такое, отчего непроизвольно разбирает, нет, разумеется, не зависть, но будь Хироми случайным прохожим вечером в местном районе, желающих познакомиться поближе было бы хоть палкой отгоняй. Не зря стилисты месяцами колдовали над имиджем, записывали в салон, гоняли в зал: до последней родинки знакомый Киришима становится похож на настоящую знаменитость, сколько бы он ни возникал об андеграунде, независимых лейблах и движению наперекор системе. Что и говори, деньги компании начали окупаться еще до завершения рихтовки.?Лучше бы к логопеду сводили?,?— с ухмылкой размышляет Ания, пока Киришима в темпе общается с менеджером, для которого он есть всегда, даже будучи мертвецки пьяным, даже в случае смерти любимой черепашки или бабушки. Даже когда наступит Апокалипсис. Он не собирается ждать милостей от природы, а потому привычным движением с силой дергает вниз навороченные джинсы с художественными прорезями, создающими эффект скорее рыболовной сети, чем предмета гардероба. Вещающий на повышенных тонах Киришима моментально затыкается. Его взгляд не предвещает ничего хорошего, брови сердито насуплены, но как будто подобная мелочь когда-либо могла стать на пути Ании Кеичи.—?Я понял, Исии-сан,?— напряженным голосом реагирует он, когда Ания с силой проводит открытой ладонью вверх от поясницы, непроизвольно поддаваясь прикосновению, едва заметно выгибаясь, словно подсознательно обнаруживая узнавание, признавая принадлежность,?— я сейчас занят,?— судя по звуковому залпу, Исии-сан вертел его занятость на небезызвестном органе. —?Я понял,?— повторяет самопровозглашенная восходящая звезда, хотя тембр голоса неуловимо меняется, вероятно, вследствие вспоровшей кожу дрожи. Сколько сотен тысяч раз Ания к нему прикасался, и всякий раз реакции неизменно точные, по-детски честные. Киришима попросту не умеет ничего скрывать. —?Чо ты там пиздел про буквы? —?модный телефон, точно такой же как у Ании, отлетает на постель, стукнувшись о спинку, но его счастливый обладатель игнорирует сей факт.—?Звезда, блять,?— ухмыляется Ания,?— как тебя только в телевизор с такой помойкой в голове выпускать. —?Киришима больно дергает его за волосы на затылке, тянется к его лицу, но в результате огребает не слишком чувственную, зато весьма чувствительную оплеуху и моментально звереет.—?Звезда-пизда! —?орет он, даром, что окна открыты. —?Ебало завалил в темпе!—?А то что?! —?веселится Ания, отстраняясь, преспокойно усаживается на пол и делает вид, что тянется к пульту. Неизвестно, какого рода цепная реакция связывает темперамент Киришимы и его буйную шевелюру, однако волосы на его загривке агрессивно топорщатся. Нельзя не отдать должное его личному парикмахеру?— в кои-то веки сделали из вечно встрепанного лохматого пацана нечто более-менее приличное.—?Бесишь, блять,?— сдавленно цедит Киришима и без дальнейших объяснений лезет в драку. Ания скручивает его весьма-таки традиционным способом, однако на этот раз усилий приходится приложить несколько больше обычного. Судя по характерному треску, новая рубашка пополнит ряды пострадавших в сегодняшней эскападе, и Киришима принимается сыпать проклятиями в адрес предков Ании, кроет матом мировую текстильную промышленность, сопровождая все это элементами йоги, не иначе?— чем еще объяснить подобные телодвижения? И все же, в глубине души каждый из них прекрасно осознает, что даже после стольких лет это просто не может не нравиться: поцелуи, куда больше смахивающие на укусы, от которых по всему телу расцветают полукруглые синяки, касания, скорее принадлежащие к категории тумаков, от которых простые смертные (читай: нормальные люди), пожалуй, вылетели бы в нокдаун, царапанье ногтей, тычки и прочие проявления нежности.Все бы ничего, но в какой-то момент Ания совершенно непринужденно оправдывает репутацию редкостного мудака, не удержав за зубами свой длинный язык:—?Что, не дают тебе фанаты? Или устал начальству отсасывать? —?Киришиму аж подбрасывает от этих хлестких слов. —?Что, угадал? —?к собственному удивлению не унимается Ания, которому, очевидно, сам черт крутит хвост. Последовавший за этим удар по лицу до смешного напоминает совсем взрослую пощечину.—?Уебок,?— с горечью выплевывает Киришима и ретируется так поспешно, что традиционно валится на пол, стреноженный спущенными джинсами.Вместо продолжения ожидаемого веселья Ания, наконец, осекается и на миг задумывается о том, что несет. В его богатой похождениями биографии имеется ряд слепых пятен, о существовании которых он предпочел бы не ставить в известность никого, в первую очередь готового взорваться от переполняющей ядовитой обиды Киришиму. Студенческие вечеринки, поздние посиделки в закрытых спортивных клубах, известные способы ?снять напряжение? перед важными матчами Лиги, бекстейджи фотосъемок, на которых он успел неоднократно засветиться благодаря пресловутой победе в Кошиен пять лет назад?— все эти незначительные детали разворачиваются перед внутренним взором, складываясь в единую цепочку блядства. В их несомненно высоких отношениях реакция Киришимы на признания такого рода однозначно предсказуема. Будучи отнюдь не безревностным героем, Ания предпочитает игнорировать былую действительность. Почему, в таком случае, принимая во внимание множество сопутствующих факторов, таких, как разница локаций и разнонаправленность деятельности, он с настойчивостью, достойной куда лучшего применения, докапывается до сочных подробностей скрытой, но оттого не менее личной жизни Киришимы?—?Куда, блять,?— Ания ловит его за штанину, едва не отрывая её совсем. —?Не отпускал никто.Даже в таком положении: распластавшись на полу, со спущенными джинсами, взъерошенный и непередаваемо, абсолютно, стопроцентно ненавидящий его в эту секунду, Киришима точно так же непередаваемо, абсолютно и стопроцентно красив и заводит до невменяемого состояния.—?Руки убери,?— цедит Хироми. Естественно, оставаться после всего он не намерен, тем более продолжать что-то там более серьёзное.Ания дёргает его на себя, Киришима пинает, со всей дури заезжая Кеичи прямо в скулу (достижение засчитано?— теперь лицо горит и с другой стороны) и всё-таки вырывается, кое-как подтягивая джинсы. Самое обидное, что Ания прав в части непристойных предложений, поступающих Киришиме с завидной регулярностью от многих, так или иначе связанных с выбранной им на будущее индустрией развлечений; прав в части соблазна поддаться им, пойти известным путём, чтобы получить дополнительный выход в эфир, скидку на безумно дорогое оборудование, годовой абонемент в лучший салон на Гинзе; прав по части фанатов обоих полов, ведущихся на красивую картинку и?— глупо спорить?— красивого и постепенно всё лучше владеющего своим голосом Хироми; но Ания не прав, до дурацких слёз в глазах не прав по части Киришимы, соглашающегося на это всё.—?Я сказал, отцепись,?— Ания снова ловит его, на этот раз за щиколотку, цепко и больно хватая пальцами. Интересно, отмажет ли Исии-сан за убийство с отягчающими? —?блять, пошёл нахуй, отпусти!—?Не отпущу,?— Ания и сам бы убил себя, но справедливо полагает, что удары Киришимы по лицу отчасти компенсировали его милый словесный понос. —?Просто признайся, что было, и закроем тему.—?Да пиздец, какое охуенное решение,?— нервно смеётся Хироми, методично пиная Анию куда придётся. —?В пизду все признания, понял?Пяткой он заезжает прямо в переломанное раз пять и только недавно сросшееся окончательно ребро, плечо ноет от напряжения и Ания бесится, сам толком не понимая, чего он уже хочет: чтобы Киришима подтвердил, что спал со всеми подряд, чтобы отрицал, что вообще к кому-то прикасался, что это Ания мудак и блядь (почти правда ведь), что вообще ничего не имеет значения, что теперь всё снова будет… А как оно будет?—?Это, блять, так сложно?! —?орёт он, морщась, когда под ребром снова простреливает. —?Может, мне важно знать?!—?Да у нас тут святой, четыре года живший только со своей правой рукой? —?ехидничает Киришима, не обращая внимания на скованность телодвижений Ании. —?Звезде Кошиен мало предлагали?А вот про Кошиен?— лишнее. От этого простого слова цепочка стандартных и уже привычных эмоций и мыслей разматывается со скоростью света, разом лишая всех надежд и сил.—?Достаточно предлагали,?— огрызается ?звезда?. —?Достаточно! И звезда не отказывалась. Доволен? Теперь пиздуй отсюда, как и собирался.Киришима непонимающе переводит взгляд с Ании на пол, на свою ногу?— джинсы безнадёжно порваны, но свободны от захвата?— снова на Анию.—?Чего? —?переспрашивает он, всё ещё переваривая услышанное. —?Чего, блять, сказал?—?И дорогу обратно забудь,?— добавляет Ания сквозь зубы. Кажется, в теле решили дать о себе все травмы сразу, включая недавно залеченный зуб мудрости и сломанный в средней школе мизинец.Киришима встаёт с пола, застёгивает джинсы, по-прежнему не сводя с Ании взгляда. Либо мудак, в самом деле мудак, и нахуй тогда его из жизни, жаль только, что Киришиме никак не удаётся вычеркнуть эту рожу из мыслей различного характера и направленности, либо мудак?— он сам, но всё равно, исключительно по вине Ании же.—?Чё, серьёзно? —?до Ании, который стоит к нему спиной, привалившись к оконному косяку плечом, и пальцами зажимает бок?— тот самый, с переломанным ребром?— всего несколько шагов.Слабое пожатие плечами можно принять за любой ответ, в принципе.—?В отличие от тебя я слежу за новостями,?— продолжает Киришима. Застёгивать рубашку он не видит смысла?— всё равно на выброс. —?И знаю, почему ты здесь, а не на очередном слёте юных спортсменов.Ания молчит. Больше всего хочется, чтобы мелкий засранец заткнулся, наконец, и съебался из дома и, желательно, планеты навсегда?— переживать свои разочарования в одиночестве будет несравнимо легче.—?Всегда был лошарой,?— наверное, проведи они эти четыре года вместе?— разошлись бы в разные стороны по обоюдному согласию и без взаимных претензий, но под ложечкой противно сосёт тем дебильным чувством пустоты, заполнить которое может?— всегда умел, как ни стыдно признаваться самому себе?— только один конкретный невыносимый идиот. —?Им и остался.Ания ниже его на десять (?двенадцать? пятнадцать? посчитать бы?,?— некстати думает Киришима) сантиметров. Он сильный, но сейчас больше похож на разваливающийся под грузом времени старый дом?— лезут в голову тупые лирические аналогии, чуть ли не складываясь в строчки будущего потенциального хита об одиночестве во вселенной.—?Я же сказал, съебись,?— устало повторяет Ания, когда ему в плечо упирается острый подбородок, а руки проскальзывают по футболке с боков на грудь. —?Исчезни, ну блять.—?Да щас,?— равнодушно огрызается Хироми. —?Хуй тебе.Даже от осторожного прикосновения к ребрам Ания явственно дергается. Ощущение, будто за годы не самого благородного обращения от реберных костей осталось сплошное крошево. Конвульсивное движение не укрывается и от Киришимы.—?Больно, да? —?традиционно озвучивает очевидное тот, моментально одергивая горячие ладони. В комнате темно, если не считать бликов уличных фонарей и отсвета давно мигающего заставкой монитора, но даже в столь неверном свете от Ании не укрывается знакомое, в общем-то, выражение, которое он не раз наблюдал на лице отца, тренера и ребят из команды за один только последний месяц. Ярость вскипает мгновенно.—?Вот только, блять, не надо меня жалеть, понял?!Киришима заводится аналогично скоропостижно.—?Да пошел ты! Уперлось мне! —?когда дверь за ним все-таки предсказуемо захлопывается, Ании кажется, что грохотом пробрало до основания фундамента. Воцарившаяся тишина превращается в тонкий, ультразвуковой писк. Столь нелюбимая Хироми алкогольная газировка открывается с густым шипением и обильной пеной, от первых глотков простреливает до глазных яблок, отчего непроизвольно наворачиваются слезы. Чтобы опустошить яркую жестянку, требуется три с половиной выдоха. Невзирая на тянущую боль в боку, он выходит в густые сумерки позднего октябрьского вечера, для верности прихватив любимую биту. В том, чтобы найти рядовую тусовку неблагополучной молодежи в родном квартале, нет ничего сложного. Боковым зрением Ания успевает уловить движение переломанной надвое углом дома тени и почувствовать сокрушительный удар по затылку.Неожиданно его одолевает сонливость и он прикрывает глаза лишь на миг, а открывает их спустя три дня, не без труда фокусируя взгляд на высоком белом своде потолка. Судя по положению солнца, за окном раннее утро. Рядом с узковатой больничной койкой в неудобном пластиковом кресле спит отец. Только сейчас Ания обращает внимание, что за последние несколько лет тот поседел окончательно, словно глубокий старик. Размеренный писк кардиомонитора вклинивается в вялый поток мыслей. Он пробует приподняться на локтях, но запаянная в гипс по самое плечо правая рука не способствует завидной маневренности. В голове пусто и гулко?— как всегда после хорошего сотрясения, а загашенная обезболивающим чувствительность начинает постепенно возвращаться не самыми приятными ощущениями в области лица, затылка, снятых до мяса коленей и чертовых вечно ноющих ребер. Язык сухой и жесткий, во рту давно пересохло.От возни и шороха простыней просыпается отец, несколько раз удивленно моргает, после чего щурится на свет и, вздрогнув, выпрямляется в своем кресле, хрустя суставами и разминая шейные позвонки. Он как раз открывает было рот, когда Ания предусмотрительно опережает очередное изречение родительской мудрости.—?Что бы ты там ни хотел сказать, сразу нет.Отец вздыхает.—?Пить хочешь?Ания недоверчиво кивает.—?Морфин отпустил уже? Позвать врача?—?Я что, умираю? —?хмыкает Ания. —?Морфин дают…—?Знаешь, какой сегодня день? —?будничным тоном осведомляется отец, словно уточняя, не желает ли единственный сын прикурить, и сам же отвечает:?— Среда.Ания мысленно просчитывает дни, хотя от столь элементарного упражнения голова начинает болеть не по-детски. Наверное, стоит сказать, что ему жаль или что он совсем этого не хотел, но ведь это неправда?— ничуть не жаль, и очень даже хотел подраться до кровавой пелены перед невидящими глазами, вырвать из себя неупокоенную злость, выблевать остатки глупых надежд, залить открытую рану разочарования огненным спиртом. В данную конкретную секунду несгибаемый Ания Кеичи так слаб, что даже мысль о том, чтобы начать все заново, кажется неподъемной. Да и с чего начинать, если все, что он умел и любил, осталось в категории ?до?, а как обращаться с ?после? не учил даже повернутый на мечте о несбыточном Кавато сенсей.Он хочет сказать, что ему в самом деле, по-настоящему… но за долгие годы просто-напросто разучился это делать.—?Я,?— хрипло начинает Ания, и умолкает от количества непроизносимых, неловких слов. —?Слушай, пап…—?Что болит? —?перебивает отец, тоже чувствующий себя не в своей тарелке со всеми этими сентиментальными признаниями.—?Голова и ребра. И я не чувствую ног.Отец фыркает, не без облегчения.—?А ты взгляни на них сперва.Зрелище и впрямь впечатляет: на левой среди цветника синяков и ссадин сложно найти неповрежденный участок, правая торжественно окутана гипсовой повязкой.За дверью раздается невнятный шум, кто-то сыпет угрозами до боли знакомым голосом.—?Что там еще? —?вскидывается Ания и, со свистом втянув воздух сквозь сжатые зубы от вспышки боли, бережно укладывает ноющий затылок обратно на подушку.—?Тут твой… парень третий день рвется в палату,?— Ания готов поспорить, что отец с трудом удерживает ухмылку. —?Весь персонал построил.—?Придурочный,?— бурчит Ания, прикрывая глаза. —?Пусти, а то будет орать до вечера.Он как раз успевает задремать, погрузившись под тонкую пленку первого, самого сладкого сна, в котором обрывки странных, перехваченных разговоров смешиваются с рандомными, никогда не слышанными прежде мелодиями, будто неожиданно для самого себя превратился в радиоприемник и теперь пытается автоматически настроиться на ближайшую волну, когда дверь мягко хлопает, и подошвы чьей-то обуви скрипят по пластиковому настилу.—?Проснулся, придурок? —?бубнит Киришима, чьи волосы всклокочены, будто он снова в старшей школе. Под глазами залегли тени, на белой футболке пятна кофе и, по-видимому, кетчупа.?Красавчик?,?— лениво размышляет Ания, не без труда удерживая глаза открытыми.—?А чо, соскучился? —?язык снова вяло болтается во рту, будто инородный. Следующий кадр реальности сопровождается болевыми ощущениями в области относительно здоровой половины лица, которую Киришима приветствует слабоватой оплеухой.—?Охуел?! —?вскидывается Ания, дергаясь от боли, унижения и неспособности немедленно надрать задницу распустившемуся кретину.—?А сам?!В палату заглядывает встревоженная медсестра. Неодобрительно косясь на странного посетителя, она проверяет капельницу, хотя в этом нет ни малейшей необходимости, поправляет подушку и поднимает шторы широкого окна.—?Все в порядке,?— кивает Ания в ответ на ее немой вопрос.Киришима приподнимает одеяло, со вкусом присвистывает.—?Где-то я уже это видел,?— бурчит он и, успев позабыть о здоровой руке пострадавшего, а потому подойдя достаточно близко, отхватывает тычок в печень.Наверное, они могли бы до утра перекидываться тычками и остроумными комментариями на тему, кто охуел больше и кому въебать (в переносном, конечно же, смысле) немедленно, но идиллию нарушает с детства знакомый сиплый бас, вынуждая Киришиму недовольно поморщиться.—?Где-то это уже видели все,?— Синдзё отпихивает будущую звезду Японии в сторону и критически осматривает перебинтованного Анию. —?Пиздец, Ания, ты вроде не дурак, но дать попользовать себя до такой степени, чтобы влететь в реанимацию с ветерком?— ты просто вау.—?Что? —?переспрашивает Ания, соображая с трудом, но всё-таки соображая?— Синдзё он не видел года три-четыре, только слышал от вездесущего Микосибы, стремящегося поддерживать связь со всеми, что Кей поступил-таки в ординатуру и учится то ли на кардиолога, то ли на дантиста, то ли на ещё какого-то хуиста?— вникать в тонкости, будучи на вершине спортивной славы, было некогда. —?Блять, какого хрена, ты-то откуда?—?У меня здесь практика,?— сообщает Синдзё. Он не выдерживает первым, сгребает Анию в объятия так, что многострадальные рёбра того снова жалобно хрустят, и басит ему в макушку:?— Хренов ты мудак, Ания, тут за три дня весь персонал пересрал, что ты откинешься.Киришима недовольно кашляет, всем своим видом давая понять, что не хочет мешать воссоединению старых друзей, но как бы пора и честь знать. Собакам всяким, ага.—?Не ссы, я на минутку,?— Синдзё на редкость благодушен и до противного миролюбиво настроен. —?И чтоб не нервировал его, а то пришибу.И всё так же прямолинеен?— некоторые вещи не меняются никогда.—?Видимо, дают ему регулярно,?— бубнит Киришима себе под нос, когда за Синдзё закрывается дверь. Не сказать, чтобы часто, но пересекаться с бывшей принцессой Хосена, а ныне одной из самых покупаемых моделей на рынке красоты, ему случается. Учитывая, что Тацуя крепко дружит с Окадой, Окада спит с семпаем, семпай всё ещё?— в некотором роде авторитет и незакрытый гештальт, а где-то рядом всегда маячит Хонджо с его на редкость удачным бизнесом?— не знать некоторые подробности чужих жизней очень сложно.—?Завидно, что ли? —?слова вырываются вперёд мыслей, чувство дежавю просто-таки нависает во всей красе над отбитой и перебинтованной головой, но Киришима только хмыкает, подпирая плечом дверной косяк и не делая никаких телодвижений. —?В смысле, да, наверное, регулярно.—?Дурак ты,?— сообщает Хироми давно известную им истину. —?Давай, спи, завтра загляну. Уёбок.—?Гандон,?— говорит Ания в уже закрытую дверь. —?До завтра, ага.Киришима приходит и завтра, и послезавтра, и даже в воскресенье, чтобы сообщить, что у него стартует первое, пока ещё маленькое, всего на три-четыре (?ну может пять, ну шесть, да блять я ебу, что ли, менеджер сказал не думать об этом!?) города, турне, продлится примерно месяц (?Менеджер и об этом сказал не думать???— хмыкает Ания) и по возвращении Киришима намерен поставить окончательную и бесповоротную точку раз и навсегда, поэтому ?дурак и уёбок? обязан смотреть все новости и фанкамы на ютубе, чтобы быть в курсе и проникнуться всем тем, чем стал Киришима за время их вынужденной разлуки.—?Больше ничего я не обязан? —?интересуется Ания. Голова болит меньше, врач разрешает потихоньку вставать и по стеночке гулять в пределах палаты, жизнь вообще в целом налаживается и до противного обычна и спокойна.—?Хм-м-м,?— тянет Киришима, оценивающе оглядывая его, потом вдруг наклоняется и отрывисто целует в обветренные сухие губы. —?Не проссы момент истины, а то неинтересно будет.?Пиздец?,?— думает Ания после того, как Киришима срывается по звонку Исии-сан и уже на ходу обещает отсмситься по приезду в первую же гостиницу. Просто пиздец. Какие, нахуй, фанкамы…—?А сейчас мы представим вам новую песню,?— орёт Киришима со сцены в восторженно вторящий ему зал. —?Если ты меня слышишь, мудак, это тебе!—?Сам мудак,?— на автомате отвечает Ания, который между делом?— надо разобраться в отцовских счетах, в поставщиках и разнице между ними?— палит ютубовские ссылки на предмет Хироминой рок-банды, в настоящий момент дающей концерт в Фукуоке. —?Звезда-пизд… Чё?!—?Вы готовы?! —?на Хироми рваная чёрная майка, множество браслетов и кожаные штаны, и то, что его хочет весь мир?— ясно, как пить дать. —?Вы готовы услышать меня?!Ания молча таращится в монитор, всё ещё не веря своим ушам, да и глазам тоже.—?Ты готов услышать меня? —?Киришима смотрит прямо в чью-то камеру, а такое ощущение, что именно на него, Анию Кеичи, и повторяет одними губами. —?Готов, сука, услышать меня?—?Давай, жги напалмом,?— бубнит Кеичи, чувствуя совершенно несвойственное, а может, просто забытое, стеснение в районе сердечной мышцы. —?Уёбок. Только попробуй приехать обратно, убью.Он не вслушивается в текст, но слова против воли врезаются какими-то рандомными кусками в его сознание, застревая там и не давая сосредоточиться.?завтра приеду?,?— сообщает телефон в три часа ночи,?— ?только попробуй съебаться куда-нибудь?.?приезжай?,?— пишет Ания. Сна всё равно как не бывало, а противоречивость собственных мыслей сводит с ума не хуже нереализованных амбиций и километровых счетов за поставки. —??давно пизды не получал???давно?,?— тут же вибрирует мобильник. —??ты дома???нет, на Канарских островах?,?— реально, Ания сам не понимает, почему всё ещё не послал придурка подальше. Не соскучился же, в самом деле.Тишина длится не дольше трёх минут, потом слышится приглушённая возня, отец с кем-то разговаривает в магазине, для него три часа ночи?— отнюдь не повод ложиться спать, да и загруженность работой радует его намного больше, чем свобода от неё,?— возня становится громче, явно распространяясь в направлении жилой части дома, и Ания запоздало садится на кровати, понимая, что с годами Киришима стал не только красивее и выёбистей, но и расчётливей.—?Сучка,?— говорит Ания, не включая свет. —?Обнаглел вообще.—?Мудак,?— приветствует его Киришима, подходя вплотную и глядя сверху вниз. —?Признай, что я крут, а ты?— хуйло.—?Тебе никуда завтра не надо? Фанмитинг там, пресс-кон, важный ивент с партнёрами? —?интересуется Ания, хрустя пальцами.—?А что?Всё-таки насчёт роста Хироми в плане ума он погорячился.—?Ничего,?— коротким ударом Ания заставляет его согнуться, сам же рывком спрыгивает с кровати, добавляет Киришиме пинка в печень, отчего тот падает на колени, и скручивает руки за спиной, утыкая лицом в одеяло. —?Больно дерзкий ты стал, милый.—?С-сука,?— шипит Хироми, выгибаясь и ёрзая. —?Везде выздоровел то, или только руками и можешь махать?А может, и не погорячился.—?Хочешь проверить? —?спрашивает Ания, наклоняясь к самому его уху и больно кусая за чувствительную (он помнит, он отлично, блять, всё помнит) кожу.—?Ну, а то,?— выдыхает Киришима. Он не подыгрывает, в самом деле пытаясь вырваться из захвата, но и точно так же честно не скрывает некоторых своих желаний. Не научился и, видимо, никогда уже не научится, и Ания совсем не уверен, что эта Хиромина честность однажды не сведёт его с ума окончательно и бесповоротно. —?Или будешь ломаться как це…?Откусить бы и вырвать твой язык?,?— мимоходом думает Ания, затыкая словарные познания Киришимы и надеясь, что тот хотя бы закрыл за собой дверь в комнату.Впрочем, данная предосторожность явно излишняя?— отца сейчас ни за какие коврижки в жилые комнаты не загонишь, особенно после теплой встречи со славным мальчиком Киришимой в родном магазине в четвертом часу утра?— то, что последний явился не с целью спеть с его единственным сыном дуэтом пару-тройку церковных псалмов, это и к гадалке не ходи. Так что моменту их глубокого духовного (на этом месте Ания невольно хмыкает) единения едва ли способен кто-либо помешать. Задумавшись, он пропускает мощный тычок поддых, и судорожно закашливается, скрутившись вдвое.—?Стареешь, Ания,?— весело взрыкивает Киришима и рвется было продолжить, но его кулак предсказуемо попадает в захват, а в следующую секунду запястье пронзает резкая боль. —?Да бл…Закончить он предсказуемо не успевает, выдыхая свой богатейший словарный запас не слишком благозвучным образом.—?Попизди мне еще,?— хмурится Ания, невольно прихватывая ноющие от резких движений ребра. —?Хули ты опять устраиваешь?.. —?все же, целоваться у них по-прежнему получается куда лучше, чем вести задушевные беседы о глобальном и вечном. Уже через полторы минуты Киришима распластан по ковру, из одежды на нем только кожаный шнурок с замысловатой подвеской да куча широких колец на пальцах через один, и это его фирменное объятие, разумеется, куда больше смахивает на попытку придушить, вырваться или покалечить, но при наличии стольких лет стажа неформального общения Ании-то гораздо, гораздо виднее. Света слишком мало?— он не посчитал нужным тратить на это силы, предпочтя непосредственный тактильный контакт визуальным экзерсисам, и теперь сам невольно подхватывает чужую дрожь, когда производит рекогносцировку на ощупь: Киришима никогда не жаловался на внешние данные, неудивительно, что половина Японии готова закономерно обкончаться при виде его несравненной персоны в коже и майке а-ла сеть для аквариумных рыб. Звезда, блять, пленительного счастья. Некогда впалый живот в обрамлении торчащих ребер сменился солидным прессом, на руках, груди, спине уверенно проступают мышцы?— не то, чтобы Ания не видел этого прежде, но видеть?— это полдела. У Бэтмена вон тоже накладной пластмассовый пресс кубиками, а тут все более чем реальное.—?Если попрут со сцены, в фитнес-инструкторы пойдешь? —?мысленно он сокрушается по поводу того, какую немыслимую хуйню несет его язык в некоторых ответственные ситуациях. Видимо, многочисленные сотрясения и праздничные марихуановые косяки под Джонни Уокера не прошли даром.—?Ч-что? —?хрипло выдыхает Киришима, которого как девчонку начинает вести от минимальной ласки. Все как раньше, все на самом деле. Именно так, как нужно. Его рот полон искусственной сладости с горечью алкогольной газировки?— закинулся все-таки, герой-любовник. Ания все понимает, в самом деле. Если Хироми и впрямь целомудренно уворачивался от рук, губ и прочих добровольно предлагаемых частей тел заинтересованных в нем организмов, полноценный секс требует регулярной практики. Какими бы болезненными ни были их взаимодействия в целом, нет никакого фана в причинении дополнительных неудобств.—?Забей,?— по мере сил реагирует Ания, сфокусировав взгляд на бледном в свете уличных фонарей лице и каплях пота над верхней губой, где, как и на остром с этого ракурса подбородке уже пробивается щетина. Мысль о том, что они взаправду выросли, подхлестывает уколом адреналина. Вместо поцелуя он втягивает кожу шеи Хироми, прикусывает зубами и слышит шипение, переходящее в сдавленный стон. Завтра на нем живого места не найдется, а Ания еще два дня не сможет спать на спине, изувеченной глубокими багровыми полосами царапин, но это после, а сейчас Киришима вжимает его в себя, подаваясь бедрами вверх, сцепив лодыжки на пояснице Ании, удерживая руками его затылок. Ания теряется в ошеломительном дежавю, ведь все это происходило между ними столько раз, что и не упомнишь даже, и в то же время, было и с другими, и ощущение, что секс с обычными людьми существует для того, чтобы забыться, а секс с Хироми?— чтобы запомнить, не имеет под собой ровным светом никакого логического обоснования, кроме тяжелейшей формы бредовой обсессии.—?Ания,?— тянет Киришима своим блядским пьяным голосом, от которого хищный зверь внутри Ании норовит вырваться?— и кто знает, какие у этого всего могут случиться последствия? —?Хватит пялиться, давай уже. Или не встает без виа…—?Заткнись,?— едва слышно и сдавленно произносит Ания, и от звука его голоса адекватным людям стало бы если не страшно, то крайне не по себе, но Хироми в его счастливом забвении невосприимчив к столь тонким материям.—?Я знаю отличного спе… специалиста,?— продолжает тем временем вещать не на шутку разошедшийся Киришима, ерзая на скользком пластиковом настиле, то ли дабы позлить еще больше, то ли чтобы устроиться поудобнее. —?Подсказать телефо-о-о-ай, блять, Ания, охуел?!—?Все сказал? —?тем же бесцветным тоном уточняет Ания, нечеловеческим трудом сдерживая рвущуюся изнутри ярость,?— умолкни теперь.Киришима ноет и чертыхается, норовя уползти подальше, бессознательно зажимается, упирается коленом Ании в плечо. Все это было бы смешно, не будь тот чертовски зол.—?Ты трахаться со мной пришел или играть в развивающие игры?! —?во весь голос орет он, и если прежде отец еще и мог бы на голубом глазу списать их встречу на вечер дружеского единения, то теперь сомнений не осталось точно. —?Перестань ерзать!—?Мне больно, блядь! —?в свою очередь вопит трезвеющий Киришима, размахивая кулаками и неслабо пиная его ногами в живот. —?Взял бы и сам попробовал! Давай я тебе присуну с разбегу, посмотрим, чо скажешь…—?Ах вот оно что,?— наигранно спокойно выплевывает Ания,?— ну тогда обломись, сучка.—?Совсем тупой?! —?не сбавляя громкости осведомляется Киришима. Любопытная соседка, наверняка, уже в третий раз звонит в полицию. Или даже в четвертый. —?Ай, да иди ты нахуй! Первый, сука, номер! Мне что, самому тебе на хер залезть, чтобы мозги из твоей задницы вывалились?!Если в жизни Киришимы и присутствует такая штука как логика, Ания определенно предпочел бы с ней не пересекаться. От возмущения он сперва захлебывается воздухом, а потом начинает смеяться так, что на глаза наворачиваются слезы, мимолетно констатируя, что такое между ними уже было тоже.—?Ну ладно,?— говорит он, все еще слегка задыхаясь. Киришима предсказуемо возится со своими джинсами. Хотя в такой темноте это вполне может быть наволочка от подушки. —?Иди сюда.—?Отсоси,?— бурчит тот,?— уебище.—?Завалил варежку,?— мгновенно заводится Ания и, ухватив Хироми за лодыжки, валит его на пол, подминая под себя, попутно отмахиваясь от пары увесистых оплеух, не без труда удерживая ногу обоими коленями. —?Уймись уже, Хироми, я тебя прошу.В том, как он трогает Киришиму, как методично загоняет в него скользкие от геля пальцы, в том, как глотает чужой болезненный стон, нет ни капли сентиментальной романтики. Нежность в их случае измеряется диаметром синяков и количеством засосов, вот почему от ощущения прохладных пальцев на собственном мокром от пота, горящем от напряжения лице Ания вздрагивает и сбивается с ритма.—?Только попробуй остановиться,?— цедит Киришима, сердито сверкая глазами и дергается навстречу с таким рвением, что наверняка простреливает позвоночник. Черные волосы успели начать отрастать и теперь топорщатся вокруг его головы диковинным темным нимбом, электризуясь от соприкосновения с плоскостью пола. На щеках неровными пятнами расползается багрянец, в недотемноте кажущийся мазками тени.—?Ногти постриги, звезда,?— рычит Ания, не узнавая собственного голоса. Руки дрожат от чудовищной перегрузки, спина ноет, и разрывающая грудную клетку боль, не имеющая ничего общего с посттравматическим синдромом и выкручивающей ребра невралгией, прокатываясь по хребту, поднимается к затылку, в висках начинает характерным образом стучать, дыхание сбивается.—?Ания,?— практически выстанывает Хироми, привставая на лопатки в эгоистичном стремлении прижаться еще ближе, и кончает, даже не прикоснувшись к себе, забрызгав их обоих самым что ни есть непристойным образом.Ания пытается успеть, хочет сказать, что да, в самом деле, до самых костей, но язык тяжелый и неповоротливый, во рту окончательно пересохло, и оргазм скручивает внутренности до звенящей белой пустоты. Когда он все-таки поднимает голову, отмахиваясь от налипших на лоб волос и автоматически слизывая соль с чужих губ, в ушах затихают отголоски характерного звона. По-видимому, он все же успел что-то ляпнуть, иначе с какой стати Хироми смотреть на него, недоверчиво прищурившись?—?Только попробуй щас засни,?— вместо комментариев выдает тот,?— только, блять, рискни.Видео находит Яги, что, по большому счету, неудивительно: два последних года старшей школы Ания, даже по собственному субъективному мнению, вел себя с ней отнюдь не по-джентльменски, то доебываясь с предложениями одноразового секса, то заверяя, что мужика бы ей нормального, да еще и ржал как придурок. Вот и договорился, как водится. Прибавить к этому озабоченного влюбленного Хирацуку и толпу тупых сверстников?— результат превзошел самые смелые ожидания. Считая себя непревзойденным знатоком тонких материй и женской психологии, он был буквально ошарашен известием о замужестве Яги через неделю после выпускного. Та даже не посчитала нужным смутиться:—?Ты же знаешь, я тебя люблю как брата. Мы выросли. У тебя ведь тоже кто-то есть? —?этот кто-то обладал прескверным нравом и мог похвастать целым арсеналом боевых ранений и персональных заебов. На том они и простились. Тем более удивительной оказалась их новая встреча в знакомом до последней полки магазине отца. В своей излюбленной манере называть его по имени и переходить прямо к делу, Яги с порога осведомилась:—?Кеичи-кун, ты в курсе, что тебя обсуждают в интернете? —?учитывая, что, по случаю обеденного перерыва в близлежащей торговой компании, подходы к продуктовым нишам оккупированы изголодавшимися работягами, мгновенно навострившими уши в погоне за свежей сплетней, выпад оказался донельзя удачным. —?Извини, забыла поздороваться. Как поживаешь?—?Судя по всему, с домашними обязанностями ты справляешься успешно, раз находишь время торчать в интернете,?— вышло не слишком-то вежливо. В следующий момент Ания чувствует слабый пинок в голень и, обернувшись, наблюдает миниатюрную копию Яги в нежном детстве.—?Поздоровайся с мамой,?— нахально заявляет копия Яги хрипловатым мальчишеским голосом.—?Кайто,?— вздыхает та. —?Веди себя прилично. И ты тоже,?— адресует она Ании, легко дергая последнего за ухо.Ания с любопытством изучает нахмуренные брови и скрещенные на груди руки мальчишки.—?Характер у него в точности твой,?— ехидно замечает Яги,?— порой я даже сомневаюсь…Ания щурится от смеха.—?Не,?— отзывается он,?— я бы запомнил.—?Разве?—?Что ты этим хочешь сказать? —?от улыбки не остается и следа. —?Я помню всех своих женщин!Яги снова вздыхает, словно намереваясь произнести нечто неприятное.—?Сынок, пойди поиграй во дворе. Я случайно наткнулась на одно видео,?— говорит она совсем тихо, дождавшись, пока хмурый взъерошенный наследник покинет подсобное помещение,?— с тобой и Киришимой-куном. Очень старое,?— Ания сверлит ее взглядом с интенсивностью алмазного бура. —?Ничего особенного, да и его менеджмент наверняка отлавливает подобные вещи, но… нынешние фанаты… —?Ания хмыкает, припоминая инциденты с плачущими девчонками и неловкими презентами в общей раздевалке времен национальной сборной. Воспоминания отдают легкой ностальгией, но больше не приносят горечи. —?Будь осторожен, Кеичи.Ания дергает плечом. Да и что он может сказать? ?Не ссы, не впервой?? Что ему плевать, что там думают остальные? Что он и сам может за себя постоять, а уж Хироми со своей командой бодигардов?— и подавно?—?Вы все еще… вместе? —?тщательно подбирает слова Яги. Ания кивает, не видя смысла лгать. —?Хорошо.—?Что хорошего? —?мрачно бурчит он. Если Хиромины поклонники пронюхают о местоположении его бизнеса, проблем не оберешься точно.—?Я рада, что ты счастлив,?— Ания со стоном, больше смахивающим на рык, утыкается лицом в согнутый локоть.—?Телки,?— бубнит он сквозь зубы,?— одно на уме. —?(?Как и у еще кое-кого?,?— некстати подсказывает подсознание). Невольно взвоешь.Яги смеется, нежно поглаживая его по голове, как когда-то давно, еще в школе.—?Здорово, что ты вернулся,?— неожиданно серьезно говорит она. —?Как ты вообще?..Видео совсем древнее?— просто поразительно, как оно не затерялось за столько лет. Черты лица Киришимы, хотя и обезображенные жуткими ссадинами и расплывшейся радугой синяков, нежнее и мягче; тело под больничной рубашкой обмотано бинтами, руки облеплены пластырями разнообразнейших размеров и форм. Из бокового окна льется яркий дневной свет, и силуэт самого Ании в жутком пиксельном разрешении кажется черной тенью.—?Я не больной! —?вопит Киришима и ойкает, откидываясь на подушку. —?Пара синяков, просто родаки… —?звук прерывается шорохом простыней, изображение подрагивает в чей-то неловкой руке. Фигура Ании поднимается слишком уж поспешно.—?Ну окей, не больной, я пошёл,?— его голос и в самом деле был таким дурацким?В этот самый миг Киришима ловит его руку, невидимый оператор нажимает зум, приближая, и даже сейчас, больше десяти лет спустя, от растрового слепка этого жадного прикосновения Ании становится неловко. Каким идиотом нужно быть, чтобы вываливать подобное в сеть?Киришима на экране блещет словарным запасом и доброжелательностью, угрожая физической расправой, на изображение наползает черно-розовое пятно?— по-видимому, палец новоявленного профи видеосъемки, и запись заканчивается. Просто супер.Из динамика долго несутся монотонные гудки, и лишь когда Ания окончательно теряет терпение, телефон исторгает недовольный рев.—?… И чтобы больше я этого не видел! —?отчитывает кого-то звезда андеграунда. —?Да? —?уточняет он в микрофон.—?Манда,?— едва слово вырывается изо рта, Ания осознает, насколько это нелепо, но что толку плакать над тем, что уже сделано. —?Про тебя видео на Nikoniko…—?Удивил, блять! —?звереет Киришима.—?… вместе со мной. Из больницы. Ну, тогда.Повисает пауза.—?Ну, и че?—?Что ?че??! Включи мозги на минуту, дебил! Давай шуруй к менеджеру, пусть… —?невнятный звук, который поначалу можно принять за кашель, оказывается смехом.—?Ты чего ржешь, слабоумный? —?от подобной наглости Ания даже забывает разозлиться.—?Ания,?— давится словами Киришима,?— этому видео сто лет, его уже никак не зачистить.—?…—?Что, стремно, да? Зас…—?Рот закрой,?— резко обрывает зарвавшегося хама Ания. Стук ярости в висках перетекает в головную боль?— есть, отчего поседеть во цвете лет.—?Это любимое фанвидео моего парикмахера,?— ехидно продолжает тем временем Киришима, не отступая от традиционной стратегии ?доебись?— и узнай, что будет?. —?Каждый раз меня спрашивает, не бросил ли ты меня до сих пор… вернее я?— тебя, конечно. Я же звез…Ания зажимает кнопку отмены с такой силой, что экран смартфона едва ли не исходит трещинами. Звонок настигает его в дверях.—?Охуел?! —?вопит Киришима.—?Забейся, пожалуйста,?— очень вежливо просит Ания. —?Ты хочешь сказать, этот ролик?— не единственный?—?Да их полно! Ты в каком, блять, веке живешь?! У тебя даже свой мудацкий фанклуб есть!..Ания хмыкает. Фанклуб, вот еще.***Бесконечные туры и концерты полностью соответствуют тому, чего Киришима ждёт от своего будущего, но в этой жизни звезды?— звезды, признанной фанатами, обласканной прессой и проёбывающей свою молодость так, как хочется, и в полном соответствии со своим статусом?— есть одно ?но?, доводящее его до белого каления по совершенно полярным пунктам. Это ?но? зовут Ания кеичи и иногда Хироми жалеет, что нельзя вернуться в прошлое во времена Судзурана и последних классов старшей школы и убить себя уже там, лишь бы в его настоящем всё было гладко и без эксцессов. Впрочем, намного чаще он признаётся себе же, что без Ании не добился бы ничего, что Ания?— это такой извращённый катализатор его желаний и амбиций, и что Ания, этот ёбаный высокомерный ублюдок с полным отсутствием слуха и чувства прекрасного, является неотъемлемой частью его личной, общественной, звёздной и любой другой жизни.И он скучает без него, это очевидно так же, как-то, что снег?— белый, а вода?— мокрая, и это порой бесит Хироми до зубовного скрежета и сладкой дрожи одновременно.—?А скажите, пожалуйста, э-э-э-э… Ания-сан, сколько стоит вон та бутылка саке?Молчаливое удивление в глазах Ании полностью соответствует слову ?охуел?, произнесённому с вопросительной интонацией громко, чётко и доходчиво. Не говорит этого вслух он только по одной причине?— в магазине, помимо внезапно нарисовавшегося Киришимы (в тёмных очках, кожанке с охулиардом заклёпок и рваных чёрных джинсах) и, собственно, Ании за прилавком, присутствует ещё несколько посетителей и они косятся на Хироми, ещё не решаясь признать в нём кумира всей прогрессивной молодёжи, но и сваливать отсюда явно не собираются.—?Пятьд… ше-шестьдесят тысяч йен?!—?495 долларов,?— бурчит Ания, раздумывая, въебать ли Киришиме сразу и произвести наутро сенсацию во всех СМИ, или подождать и посмотреть, что будет дальше.—?Хули у вас цены в долларах?! —?возмущается Киришима. —?В смысле, вау, Ания-сан, это, должно быть, очень качественное саке, популярное у иностранцев.—?А то,?— хмыкает ?сан?, старательно протирая кассу от несуществующей пыли?— взгляды двух особей женского пола, потихоньку щёлкающих мобильниками и перешёптывающихся восторженными междометиями, того и гляди прожгут в нём дыру, а Хироми оближут с ног до головы. —?Что звезда забыла в рядовом винном магазине?Киришима довольно лыбится и небрежно облокачивается о прилавок.—?Вы узнали меня, да??Сука, я тебя убью?,?— думает Ания, раздираемый двумя желаниями сразу: заржать конём над пафосностью и самодовольством Киришимы и засосать его по самые гланды.—?О, рядовой магазин Ании-сана весьма известен в определённых кругах.—?И? —?язык у определённых кругов с годами подвесился так хорошо, что мелет абсолютно любую чушь исключительно верибельно. —?Чего дальше?Киришима постукивает указательным пальцем по деревянной поверхности и смотрит на него в упор, медленно снимая свои солнцезащитные очки.—?Я хочу карточку постоянного покупателя,?— заявляет он. В магазинном освещении тень от его ресниц кажется длиной в полметра, и Ания позорно залипает на них, запоздало оправдывая себя тем, что слишком давно?— целый месяц, ебануться, туры рок-бэнда Киришимы по стране растут как грибы после дождя?— не видел эту наглую рожу. —?Если вы как следует подумаете, Ания-сан, то, несомненно, вспомните, сколько и как часто в вашем магазине мною приобреталось самых разнообразных товаров.?Как у тебя язык не сломался выражаться приличными словами так долго?, хочет спросить Ания, но вместо этого, строго зыркнув на пищащих от восторга настырных фанаток (успевших за время столь милой беседы преодолеть разделяющие их и их кумира метры и стоявших совсем рядом в ожидании автографа), хмыкает и приподнимает одну бровь.—?Я выпишу вам золотую карту клиента, именную и бессрочную, э-э-э-э… Киришима-сан,?— захлёбывающийся писк сопровождает каждое его слово и Ания морщится (это будет неплохой пиар, мимоходом думает он, завтра во всех соцсетях появятся фотки и домыслы, хулиард их). —?Но сначала вам придётся купить как минимум две бутылки дайгиндзё.—?Я возьму три,?— быстро говорит Киришима, облизываясь. Уроки менеджеров не проходят даром и он поворачивается к фанаткам, делая великодушный жест рукой. —?И, конечно же, распишусь на груди у каждой и сфотографируюсь.?Сучка?, не озвучивает Ания очевидное и искренне желает сдохнуть всем присутствующим по очереди, начиная с себя.—?Как закончите свою минутку славы, проходите в мой кабинет,?— от собственных слов хочется проглотить язык, но дурость Киришимы явно заразна. —?Нужно будет расписаться теперь уже на приличных поверхностях.—?Всенепременно,?— Хироми кивает ему, делает ?ви? на очередной снимок в украшенный стразами девчачий телефон и отмахивается. —?Надеюсь, вы не заставите меня ждать, Ания-сан.—?Ни в коем случае, Киришима-сан! —?чуть громче, чем нужно, отвечает Ания и ему даже удаётся не хлопнуть дверью.?Уёбок?,?— заканчивает он уже про себя, прислоняясь спиной к стене и шумно выдыхая. Ролевые, сука, игры, значит. ?Окей?,?— хмыкает Кеичи,?— ?будет тебе золотая карта, но придётся попотеть, детка, и попотеть как следует?.Вдоволь попозировав и наслушавшись восхищенных воплей с придыханием, Киришима возводит очи горе, но, обнаружив лишь оторопело взирающего на его персону помощника Миямото, которому от легендарного самурая не досталось ничего, кроме имени, на миг позволяет себе усомниться в успехе затеи. А в следующий момент ему на плечо опускается тяжелая ладонь.—?Добрый день, Хироми-кун,?— заверяет Ания-старший, хотя судя по концентрации ехидства в голосе, искренностью тут и не пахнет. Вот уж воистину, яблоко от яблони. —?Давно к нам не заглядывал.Церемонно раскланявшись, Киришима лихорадочно соображает, как бы потактичнее слиться?— количество заплывших на огонек с легкой руки оказавшихся в пресловутом нужном месте в нужное время фанаток неумолимо растет, еще немного, и придется звонить менеджеру, а вот беспокоить Исии-сан в заслуженный выходной, особенно после клятвенного обещания не шататься по общественным местам, нет ровным счетом ни малейшей потребности. Он как раз поддерживает неторопливую, мучительно-вежливую беседу, приправленную изрядной долей иронии и обоюдной неловкости, которую обе стороны тщательно маскируют напускной непринужденностью, когда дверь, ведущая в коридор с административными (по словам некоторых самовлюбленных мудаков) или подсобными (по мнению самого Киришимы, но кто же его спрашивает) помещениями рывком распахивается, являя донельзя небезразличной общественности наследника семьи Ания, исполненного праведного гнева.—?Да ты никак оху… привет, пап,?— осекается тот, мигом преобразившись в лице. Фанатки, доселе поглядывавшие на него с любопытством, разумеется, не упускают из виду решительно ничего, подозрительно прищурившись и вооружившись телефонами для острастки. Киришима уже далеко не наивный школьник, чтобы не осознавать, чем чреваты подобные инциденты, а потому питать тщетных надежд на то, что нынешний не будет мучительно и смачно обсосан в сети еще до наступления сумерек, а видео не заработает шестизначное число просмотров до окончания уик-энда он не собирается точно. Ему с лихвой хватило того раза с расплывшимися растровыми кадрами фотографа-самоучки, с которым Ания немного перестарался в процессе ?толкования по-свойски?, вследствие чего парня пришлось везти в ближайший травмпункт и накладывать швы, а сам Ания еще с неделю щеголял разбитым ртом, исцарапанной щекой и вывихом среднего пальца на левой руке, всем своим видом намекая не то на канувшие в лету золотые деньки ушедшей юности, не то на то, что из чьей-чьей, а уж из его головы дурную агрессию не выбить и напалмом. Фотографии, хотя и в низком разрешении, оказались на удивление хороши?— Киришима тайком сохранил парочку и украдкой (но как следует) ознакомился на досуге: Ания в проеме опущенного по случаю неожиданно жаркого марта бокового стекла, под перекрутившимся ремнем безопасности топорщится плотная джинсовая ткань куртки, зеркальные очки сползли на кончик носа, брови привычно нахмурены, лицо одухотворенное, исполненное доброжелательности, над верхней губой пена от любимого капучино Хироми, из-за которого, собственно, и разгорелся очередной скандал. На следующем кадре он со скучающим видом зевает прямо в объектив, поленившись даже прикрыться ладонью. Третий кадр запечатлел самого Киришиму, злобно зыркающего из-под насупленных (хотя и изрядно прореженных усилиями нового гламурного визажиста) бровей, сжимающего стакан кофе с такой силой, что просто удивительно, как картонный цилиндр не сплющился. Он до сих пор помнит ощущение обожженной кожи, духоту и влажность, характерную для городского воздуха перед дождем, презрительный взгляд Ании, когда он протянул тому свежекупленный кофе.Хонджо не нашел должным отморозиться и, как настоящий друг, позвонил подъебнуть в первый же выдавшийся свободным вечер.—?Прямо пастораль,?— объявил он вместо приветствия.—?Жену на фитнес отправил? —?не остался в долгу разозленный на тот момент Хироми. —?Там, небось, инструктор какой-нибудь заебатый. Еще рога не пробиваются?Этот урод тогда не нашел ничего лучше, чем захохотать прямо в трубку.—?Что же ты бросил уважаемого гостя одного, Кеичи? —?с невинным видом уточняет Ания-сан, и Киришима готов поклясться, что слышит скрежет чужих зубов. Миямото хлопает глазами, открыв рот как слабоумный. —?Чем могу служить? —?обращается он к Хироми, который с удовольствием провалился бы прямиком в ад.—?Бумаги готовил. Уважаемый гость изволит золотую карту,?— все еще сквозь зубы цедит Ания.—?Ну зачем же? —?притворно всплескивает руками Ания-старший и качает головой, словно сетуя на недогадливость отпрыска. —?Готовь сразу платиновую!—?За платиновую хуй рассчитаешься,?— вполголоса бормочет Киришима, под руки увлекаемый в ?подсобное помещение?. Возбужденный гомон поклонник и ощутимый тычок под ребра?— последнее, что он успевает запомнить, прежде чем дверь захлопывается, а его затылок сводит с ее внутренней поверхностью крайне близкое, хотя и несколько болезненное знакомство.—?Так золотую или, быть может, платиновую? —?Ания холодно цедит слова куда-то за ухо Киришиме, ласково ?придерживая? того за волосы так, чтобы ухо было собственно на уровне его губ. Волосы и способ их современной укладки наверняка стоят половину от стоимости дайгиндзё как минимум, тем приятнее за них таскать. —?М, Киришима-сан?—?За платиновую в пожизненное рабство, небось,?— не менее холодно ответствует Киришима. Затылок ноет, отвыкнув от встреч с различными недружественными поверхностями, но это мелочи по сравнению с тем, как чешутся руки, за месяц по городам и весям державшие исключительно микрофон или бутылку с пивом. —?У вас, Ания-сан, очень жёсткие требования. Добрее, сука, надо быть.Ания хмыкает, потом ещё раз, потом ржёт, не скрываясь, в Хиромино плечо.—?Когда-нибудь тебе оторвут язык и будут совершенно правы,?— говорит он, не отпуская жёсткие чёрные вихры.—?Поверь, ты первый пожалеешь об отсутствии моего языка в своей жизни,?— не остаётся в долгу Киришима и секундное замешательство Ании на эту реплику стоит и приклада затылком об дверь, и пары выдранных волос. —?Так что там насчёт карты постоянного, нет?— дорогого клиента?Ания поддаётся на его движения всё на той же волне замешательства и язык Хироми в самом деле намерен доказать ему, что да, без него жизнь Ании будет скучна и полна лишь дешёвых сигарет и нераспроданных остатков спиртного в конце недели, а уж личная жизнь?— о-о, ей будет особенно тоскливо, потому что язык Хироми наверняка умеет завязывать хвостики у вишен узелком, если не бантиком, и где он этому научился?— вопрос, который волнует Анию в самую последнюю очередь. Заперта дверь или нет, тоже никого не волнует, когда Киришима, отдышавшись и восполнив недостаток кислорода в разработанных вокальными упражнениями лёгких, однозначно оттягивает ремень на джинсах Ании и сглатывает, прежде чем задать очередной тупой вопрос.—?Где расписаться-то надо?Других вопросов у него, по ходу, просто не бывает.—?Дебил, где, блять, расписываются за скидки и карты, по-твоему? —?от запаха Хироми его ведёт по-страшному, и Ании кажется, что месяц без?— это уже слишком для него. Подобное ощущение заставляет чувствовать себя уязвимым и оно пиздец как не нравится самому Кеичи, но что с этим делать?— хуй знает. —?Там ведомость есть.—?А,?— соглашается Киришима. У него внезапно холодные пальцы и живот у Ании поджимается чисто рефлекторно, когда вместо этого холода его касается всё тот же незабвенный и незаменимый язык. —?Распишусь.Да уж будь любезен, хочет сказать Ания, но вырывается только ?блять?, прежде чем Киришима опускается на колени совсем и оставляет свои росписи в несколько ином месте. Сказать, что Ания против, было бы наглой и стопроцентной ложью.Не то, чтобы за годы знакомства у Ании остались, как это говорят в программах для взрослых, потаенные фантазии, но вид раскрасневшегося Хироми с нездоровым блеском в этих его темных глазищах, гладкими, даже на вид припухшими от прилившей крови губами?— и о какой, собственно, укладке тут речь? —?пополнил бы любую коллекцию недетских воспоминаний. Не то, чтобы в планы Ании входило делиться.—?Раздевайся,?— безо всякого стеснения заявляет он, пока Киришима пытается отдышаться, одновременно потирая затылок, пострадавший от отнюдь не исполненного нежной страсти уверенного рывка, когда Ания осознал, что Хироми твердо намерен обойтись, пусть несколько экстремальным, но оттого не менее тривиальным минетом в подсобке. —?Быстро.Будь они лет на пять младше, Киришима бы непременно заартачился и не заткнулся бы до самого вечера, но сейчас он лишь злобно зыркает и послушно принимается стягивать дизайнерский галстук.—?Вот это как раз можешь оставить,?— враз передумывает Ания, и берется за чужой ремень?— как водится, со всей обстоятельной серьезностью, положенной данной конкретной ситуации.—?Бесишь,?— едва слышно, словно задыхаясь от полузабытой подростковой злости, вмиг затопившей весь внутренний самоконтроль, о котором столько времени наперебой твердили и Исии-сан (сопровождая назидание выкручиванием уха), и пожилой психолог, которому лейбл отстегивал миллионы за работу с ?потенциально неуравновешенным?, но подающим надежды новичком. —?Сука, Ания…—?Сейчас найду мыло и засуну тебе в рот,?— так же вполголоса бросает тот, ни на минуту не отрываясь от своего занятия, и от этого тона, слегка приподнятых бровей и уверенных прикосновений становится предельно очевидно, что ведь засунет, и не обломается. А потом нагнет и отымеет как следует?— как только Ания и умеет, видимо. Джинсы наконец сползают к коленям, когда Ания бесцеремонно разворачивает его лицом к стойке. Все, что успевает заметить Киришима?— яркий принт на картонной коробке с пивом, но слово слишком близко и глаз никак не может уловить фокус?— пальцы Ании, скользкие от смазки, уже двигаются в нем, не причиняя боли, но и удовольствия пока особого не отхватишь. Не будь Хироми столь болезненно возбужден, он бы высказал все, что думает по поводу кое-чьих ногтей и манеры злить его до белой ярости. Он хватается за стальную раму основания стойки, которая начинает раскачиваться в такт его неосознанным движениям. В помещении страшно жарко, пыльный вентилятор в дальнем углу выглядит так, будто пережил еще бомбежку в Хиросиме, окна наглухо заперты?— Хироми чувствует, как пот каплями сползает от лопаток вниз по пояснице, прогибается до болезненного натяжения в мышцах, привстает на носки, когда Ания задвигает пальцы совсем уж основательно, отчего искры расходятся по нервам и тонко щиплет в районе переносицы.—?Давай уже,?— хрипло подгоняет Киришима. В горле совсем пересохло, поэтому, когда Ания все же соизволяет проявить милость и входит, вместо вскрика выходит невнятный всхлип.—?Заткнулся бегом,?— не остается в долгу тот, и тут же, подсознательно противореча собственным словам, прикусывает загривок Хироми, зализывает укус, целует под челюстью, не переставая подаваться вперед с такой силой, будто задался целью кончить за десять секунд.Киришима начисто пропускает момент, когда жесткие пальцы смыкаются на его судорожном хвате, жар от ладони Ании расползается по всему телу, но ему по-прежнему чертовски мало. Зажатая между их телами рубашка насквозь мокрая, о чем Хироми находит нужным незамедлительно сообщить.—?Как-то не круто,?— все еще слегка задыхаясь бормочет он. —?Где тут у вас стол?Ания хмыкает?— не сказать, чтобы совсем недовольно.—?А на столе, значит, круто? Ну ты… вы и фрик, Киришима-сан.Уже ощущая грудью шероховатую поверхность страниц какой-то, несомненно, архиважной книги учета, Хироми на миг замирает, неприятно встревоженный затянувшейся паузой.—?Это еще что такое? —?недоуменно рычит Ания, расправившийся с прилипшей к спине на манер второй кожи рубашкой ?дорогого гостя?.Хироми прикрывает глаза. Разумеется, он не рассчитывал, что Ания обнаружит татуировки именно таким образом. Если уж совсем начистоту, он о них попросту забыл.—?Нравится? —?нагло выпаливает он, мысленно готовясь отхватить пинок и вернуть любезность, даже находясь в столь любопытном, с какой стороны ни взгляни, положении.—?Есть такое,?— к его изумлению заключает Ания, осторожно проводит пальцами по контуру темных линий от шеи до середины ребер. Мысленно благодаря небеса и весь канон богов за то, что он не разобрал иероглифику собственного имени в мешанине штрихов и теней, Киришима делает попытку приподняться, опираясь на локти, но оказывается прижат к столу горячей ладонью между лопаток. —?Не припомню, чтобы я разрешал тебе дергаться.—?Тогда не стой как мудак,?— мгновенно звереет Киришима, и считанные секунды спустя получает свое: под таким углом кажется, что член Ании вытеснит из него все, что еще осталось от самого Хироми. Ему ничуть не больно, не страшно, и даже не приятно, а как-то наконец-то. В первый момент он поверить не может, что так сильно скучал, что в принципе способен на подобную сентиментальность, а в следующий перестает думать вовсе. Вот почему ему кажется донельзя естественным дотянуться до ладони Ании, за счет которой тот удерживает равновесие, упираясь в столешницу, и погладить побелевшие костяшки напряженных пальцев, все еще влажных от геля и пота, и наверняка липких, но какое это имеет значение?—?Хироми,?— сдавленно зовет Ания, словно ему тоже перестало хватать воздуха, словно кислород в этой маленькой пыльной комнате неожиданно подошел к концу, а они не заметили. Киришима пытается обернуться, и от этого движения скопившаяся в уголке глаза, неизвестно откуда взявшаяся (ведь он не телка, в самом-то деле?— после стольких лет) влага проливается на щеку. Боковым зрением он успевает заметить странное выражение, нехарактерное для лица Ании?— будто тот переживает острую боль или непредвиденную радость, и никак не может определиться с выбором?— а затем тот наклоняется еще немного, тянет чертов галстук, выворачивая голову Киришимы под болезненно-неудобным углом, и целует так, будто конец света уже маячит на горизонте в виде гигантского ядерного гриба, что тоже ничуть не похоже на Анию, которого Киришима знает как свои пять пальцев. Он еще успевает подумать о вариантах того, чем обычно заканчиваются подобные признания, когда сквозь звон в ушах пробивается явственный стук в хлипкую дверь. И тогда Хироми накрывает так основательно, что мир на некоторое время сливается вихрем цветов, а когда он приходит в себя, кромешный шум распадается на отдельные звуки: настырная мелодия новомодного хита и гомон посетителей в главном зале магазина, вопли школьников на поле для софтбола, щебет птиц за тусклыми окнами, стук его сердца, дыхании Ании?— все на своем месте.—?Ания-сан,?— причитает по ту сторону двери обстоятельный, как все наивные и честные люди, Миямото. —?Вы в порядке? Ания-сан… вернее, Ваш отец велел узнать, как обстоят дела с картой драгоценного клиента?—?Драгоценного,?— вполголоса фыркает Ания и принимается ржать, вцепившись зубами в плечо Хироми.—?Отвали, придурок,?— так же вполсилы отбивается тот. —?Всю вашу бухгалтерию обкончали,?— и не без злорадства наблюдает, как вытягивается лицо благородного наследника дома Ания.***—?Ахуенно,?— сообщает Ания, из-под бровей в упор смотря на Идзаки. —?А теперь, внимание, вопрос: зачем мне эта информация?—?Это мило,?— сообщает Идзаки,?— это заебись, как мило, чувак.Не будь Идзаки чуть больше, чем в говно, от количества выпитого, и не будь Ания чуть меньше, чем наравне с ним, от количества того же, драке бы не миновать, но и качество спиртного, и повод настраивают на вполне миролюбивую волну, что конкретно Идзаки и подтверждает всем своим видом.Многолетнее знакомство также играет не последнюю роль, поэтому в итоге Ания лыбится не хуже чеширского кота и чокается стопкой.—?Эй, эй,?— заговорщически шепчет он, кивая в сторону бармена. —?А он знает?Бармен работает тут последние три месяца и не выделяется ничем, кроме излишней худобы и несколько ненормального количества предложений интимного характера от посетителей преимущественно мужского пола. Поначалу Идзаки казалось это странным, после возвращения из Америки всё встало на свои места.—?Неа,?— ухмыляется Идзаки и мощным ударом переворачивает пустую стопку на столешницу. —?О-о-оу-у-у-у, На-агии-уна-аги-и-и!—?Внимательно,?— неожиданно спокойным голосом отзывается бармен, и в его взгляде достаточно весёлой безбашенной насмешки, чтобы Ания прикусил язык. На всякий случай.—?Повторить? Или на сегодня лимит исчерпан?—?Сегодня мы гуляем,?— пьяно мотает головой Идзаки. —?Слушай, Унаги, ты кретин.—?Наги,?— поправляет его Наги. —?А ещё лучше заткнись и пей, Куджо-сан не одобряет драки в своём заведении, как ты знаешь.—?Драка? С ним? —?Ания ржёт в голос, как последняя оставшаяся в живых гиена, до того, что начинает болеть пресс. —?Шун, он серьёзно? Прям серьёзно?Наги протирает стаканы, с усмешкой наблюдая за ними и не упуская из виду остальных посетителей.—?Не, ну его мы бы уебали,?— уверенно заявляет Идзаки, потом размашисто проводит рукой вокруг себя, едва не свалившись при этом с высокого стула,?— но потом все вон те уроды уебали бы нас, а Куджо-сан в самом деле не ободр… одорб… не оценит такую хуйню.—?Пиздец ты размяк, семпа-ай,?— разочарованно тянет Ания.—?Завались,?— беззлобно огрызается Идзаки. —?Однажды семпай расскажет тебе про этот бар пару историй.—?А до тех пор семпай завернёт своё ужратое ебало и пойдёт спать,?— прерывает идиллию сердитый голос, знакомый лично Ании до коликов в печёнках. —?Да, Идзаки-сан?Надо думать, ?Идзаки-сану? этот голос знаком ещё больше.—?Ю-я,?— по слогам выдаёт Идзаки, прежде чем фокусируется на нём нетрезвым взглядом. —?Охуела так выражаться при старших?—?Старших, хуярших, блять, чё за базар?! —?вклинивается в зарождающуюся семейную ссору хриплый голос. Ания зажмуривается на секунду до белых пятен под веками. —?За шкирку их и в багажник, эти два тела не допиздуют даже до выхода самостоятельно.Простите, Куджо-сан, вышлите потом счёт на возмещение материального ущерба.—?Хироми-чан, милая,?— шипит Ания, невесть каким образом оказавшийся за спиной Киришимы и зажимающий локтевым сгибом его шею. Киришиме приходится отклониться назад, чтобы позорно не упасть на колени, и это ничуть не добавляет понимания и доброты в картину происходящего. —?Давно ли ты стала такой дерзкой?—?Хироми-чан? —?фыркает Идзаки. Тяжёлая бутылка текилы от этого опасно покачивается мимо выставленных в ряд стопок. —?Так вот кто такая эта твоя ?чан?, Кеичи, сукин ты, блять, сын.—?Пошёл на хуй,?— рявкает Ания, не ослабляя захват. —?Моя, и что?—?Ничего,?— лыбится Идзаки. —?У меня своя вон есть.С лица Окады можно делать слепки для масок театра, но?— получатся идеально ровные, гладкие и безэмоциональные гипсовые образцы.—?Идзаки-сан,?— этим голосом можно оформлять очередной ледниковый период,?— заткнись.—?И я тебя люблю,?— сообщает Идзаки, хватает Окаду за плечо, притягивает к себе и переходит на низкий шёпот:?— сильно-сильно, ты знаешь?—?Да все знают,?— хрипит Киришима в тщётных попытках вывернуться из стального захвата. —?Сука отпусти, Ания!—?Пожалуйста,?— Ания и правда выпускает его, Хироми отшатывается по инерции вперёд и ловит чёткий пинок под зад в качестве ускоряющего элемента. —?Съебись с праздника.—?Хуй тебе,?— огрызается Киришима. Оглядывает стопки с явным неодобрением, косится на Идзаки, повисшего на Окаде всем своим немалым весом. —?Домой пора.—?Детям?— пора! —?вскидывается Идзаки. Будь освещение в баре чуть поярче, на шее Окады можно было бы заметить тёмно-красное пятно, появившееся буквально из ниоткуда. —?А взрослые имеют повод!—?Блять, да ты ужрался,?— цедит Окада, не зная, то ли орать и крыть матом это хуйло, по недоразумению являющееся ему второй половиной, то ли игнорировать всё и тащить на выход, рискуя огрести дополнительных синяков или чего пострашнее. —?День, сука, рождения явно удался.—?Ну, а то,?— Идзаки отправляет в себя порцию текилы, чуть ли не швыряет солью Окаде в лицо и слизывает языком с его щеки крупные белые кристаллики. —?Дабл бёздей! —?светит он познаниями в английском.—?Квадратиш практиш гут! —?поддакивает Ания, являя невиданные чудеса лингвистики. Стопки от него Киришима предусмотрительно отодвинул подальше, поэтому Ания с чистой совестью пьёт прямо из горла тяжёлой прямоугольной бутылки и закусывает Хироминой шеей. По крайней мере со стороны это выглядит именно так.?Ебануться?,?— синхронно думают оба, и Окада, и Киришима, переглядываясь и, пожалуй, впервые за всё долгое время формального и неформального знакомства понимая чувства друг друга и личную боль каждого без слов.—?Я вызвал такси,?— сообщает Наги, протягивая Окаде счёт и кивая в сторону Идзаки. —?Тут половина, с Анией расчёт по немного другой системе.—?Ага,?— кивает Окада, смотрит на цифру, потом на семпая. —?Заебись, сколько же вы выжрали, уроды.—?Я скучал без тебя,?— неожиданно трезвым голосом произносит Идзаки, не глядя на Окаду, и наставляет указательный палец на Наги. —?А Шо скучает без тебя!—?Так, всё,?— Окада рывком стаскивает Идзаки со стула. —?Карета подана, Идзаки-сан, извольте отчалить домой.—?С тобой хоть на край света,?— бормочет Идзаки, послушно давая увести себя.—?Пиздец,?— провожает их Киришима осуждающим взглядом, потом поворачивается к Ании, задумчиво ковыряющему незажженной сигаретой полную окурков пепельницу. —?Поехали, блять, пока я добрый.—?У меня день рождения,?— заявляет Ания. —?Где мой подарок?—?В пизде блять,?— бурчит Киришима. —?Поехали, говорю. Дома разберёмся, где твой подарок.***Приглашение приходит экспресс-почтой, но, несмотря на испещренную стандартным шрифтом белую бумагу безо всяких характерных вензелей, в душу Ании все равно закрадываются подозрения.—?Попахивает официозом,?— бурчит он, отбрасывая на стол стопку счетов?— с тех пор, как первый магазин отца стал просто-таки Меккой поклонниц, да и поклонников тоже, чего уж там, неебического творчества Хироми, мысль о переезде внезапно обрела статус насущной необходимости.—?Мне чо, вечно у предков кантоваться? —?подлил масла в огонь Киришима, которому приходилось менять номер телефона примерно раз в три недели?— спасибо падким на легкие деньги ассистентам и прочей шушере, сновавшей вокруг команды на съемках и в турне. —?Хочешь, я тебе дом куплю? —?вот этого спрашивать у Ании точно не стоило, поскольку Исии-сан лично пришлось дважды звонить с попыткой предъявить претензии по поводу синяка вокруг глаза подопечного?— не то, чтобы его увещевАния, куда более смахивающие на угрозы, возымели хоть какой-нибудь эффект?— сам Киришима с тайным суеверным ужасом ожидал дня, когда эти две неукротимые силы темпераментов сойдутся во мнении хоть о чем-нибудь и противостояние подобному тандему неминуемо перейдет в критическую фазу ?две секунды до Армагеддона?.До недавних пор на теме переезда лежало неподъемное табу, однако последняя выходка спятивших великовозрастных поклонниц многогранного таланта иконы авангард-рока, накинувшихся на Анию с битами наперевес в темной подворотне в двух шагах от дома одним далеко не прекрасным вечером после скандального интервью на национальном канале, в процессе которого ведущий откровенными и отнюдь не добродушными подначками на тему отношений честно заработал пару-тройку тумаков, а Хироми до того разошелся, что реплика об уважении частной жизни, изложенная нисколько не умеренным тоном, все-таки попала в прямой эфир. На следующий день лишь редкий и откровенно ленивый представитель желтой прессы не опубликовал его фотографию под скандальным заголовком с многочисленными вопросительными знаками. О действиях Исии-сан впору было строить догадки, поскольку изрядно потрепанный Киришима наотрез отказался делиться персональной болью.—?Давай уже жить вместе? —?подозрительно тихо и хрипло попросил он, с таким выражением, что Ания, в жизни не упускавший возможности подъебнуть его звездный статус, как и необъяснимое стремление хоть каким-то образом заявить миру о своей порочной связи, не нашел, чем возразить.—?Ты еще пожениться предложи,?— дым закручивался в кольца, поднимаясь к решетке вентиляционной шахты, смотреть на зыбкие завитки оказалось куда комфортнее, чем в темные глаза Хироми под извечно насупленными бровями. Вместо ответа послышалось сердитое сопение.Дом, тем не менее, оказался куплен?— вернее, солидные апартаменты на этаже двузначной цифры. Ания поартачился с неделю, после чего собрал вещи и, скрипя зубами, обосновался на новом месте. Если совсем начистоту, далеко не последнюю роль в принятии этого с любой стороны непростого, но стратегически важного решения сыграла вовремя примененная тактика опосредованного воздействия и бутылка иностранного алкоголя, тайком врученная Ании-старшему под благовидным предлогом ?гостинца?. Как бы ни отнекивался сам Ания, как бы ни списывал на подпольные игры, заговоры за спиной и классическое ?легче дать, чем объяснить, почему нет?, с течением времени шероховатости его характера словно стачивались о поистине ослиное упрямство Киришимы. Наедине с собственными мыслями он вполне откровенно мог признать, что, судя по всему, эту битву он сдал еще в старшей школе; а поскольку иные опции с некоторых пор начисто утратили потенциальную привлекательность, оставалось лишь признать, что он вполне доволен тем, что получил в итоге. Только вот Киришиме об этом знать совершенно необязательно.—?Ты же пойдешь? —?на ходу пережевывая свои протеиновые добавки, уточняет Киришима. Ания кривится?— его необъяснимая нелюбовь к тусовкам и вечерам воспоминаний известна всем немногочисленным общим знакомым. —?Иначе всем расскажу, что ты теперь бухгалтер-задрот.—?Ну-ка закрылся с той стороны, живо,?— прикрикивает Ания, с отвращением отшвыривая многострадальные очки на заваленную финансовыми отчетами столешницу: развитие отцовского бизнеса окончательно посадило ему зрение, а поскольку справиться с линзами оказалось за пределами физических возможностей и терпения, а ненавязчиво подсовываемые стильные презенты неизменно постигала одна и та же прискорбная участь, нынешний вариант a-la бедный родственник, как на зло, оказался наиболее стрессоустойчивым?— пережив не одно падение, даже оказавшись в эпицентре тактильного взаимодействия по случаю внезапного возвращения звезды шоубизнеса домой, чертовы очки не гнулись, не бились и не ломались. Ания не удивился бы, окажись они жаропрочными и морозостойкими.Насчет задротства подмечено верно: в конце концов поддавшись на уговоры рациональности в лице собственного отца, Ания все же умудрился доучиться до выпускного диплома. Как бы там ни было, если в области экономики его успехи отражались в прямо пропорциональной прогрессии, то с социализацией явно случился сбой: контакты с университетскими приятелями оказались давно утрачены, в бывшей юниорской сборной особыми друзьями он так и не удосужился обзавестись, а на школьные встречи его и силой не затащить. Киришима, исправно созванивающийся с Хонджо как минимум раз в неделю, терзался подозрениями на почве ревности ровно до тех пор, пока не обнаружил секретный склад с печатными изданиями, пестревшими изображениями его непревзойденной персоны в самых невероятных ракурсах, способах обработки и сопровождении интервью различной степени достоверности.—?Мог бы сразу сказать, я бы тебе задаром достал,?— со смешком заявил он, отбросив журналы на стол, так что те рассыпались цветастым веером, безжалостно сгибая скользкие глянцевые страницы. —?Небось, и шоу все палишь на тв? Или уже интернет освоил? Зацени заодно мой канал на NicoNico, если вдруг еще не?— там все записи, без напряга,?— продолжал сеанс глумотерапии в одни ворота Киришима: Ания нечасто столь основательно подставлялся, и упускать возможность как следует проехаться по чужому самолюбию никак не входило в его планы. Под этим углом не было видно лица Ании, поэтому молниеносный выпад с хуком в челюсть застал Хироми врасплох.—?Уебок,?— процедил Ания с такой злобной горечью, что открывшего рот от изумления Киришиму пробрало буквально до костей. —?Свидание окончено, пиздуй к маме.В тот момент Киришиму впервые за много лет их, как ни крути, плодотворного, хотя и несколько агрессивного, со всеми сопутствующими факторами, знакомства осенило, что, вполне возможно, в моменты, когда они не пытаются втоптать друг друга в грязь посредством словесных перепалок, перегрызть друг другу горло в весьма недурашливых потасовках и забраться друг другу под кожу в процессе взаимодействий куда более интимного свойства, Ания попросту не знает, как к нему подступиться, что с ним делать, как расспрашивать, дабы не выглядеть ущербно в первую очередь в собственных глазах. Опыт общения с прекрасным полом надиктовывал определенные установки, но Ания никогда и не думал обращаться с ним как с девчонкой?— ему это попросту в голову не приходило. В то время как сам Киришима бился над дилеммой, будет ли слишком сопливо носить кольцо, дабы отделаться от фанаток, группис, назойливых журналистов и тв-хост с акульими улыбками, тот, должно быть, по-своему скучал. Весь этот нелепый, приправленный фотошопом и редакционными пометками глянец?— своеобразная попытка оказаться хоть ненамного ближе, пока Хироми закрывал свои личные гештальты и покорял Олимп шоу-бизнеса.—?Никуда не пойду,?— заявляет Ания, решительно ставя стопку на деревянную столешницу так, что она лишь чудом остаётся целой. —?Нахуй.—?Пойдёшь,?— Яги насмешливо смотрит на него и потягивает свой безалкогольный коктейль. —?Кому ты врёшь, Кеичи-чан.Иногда Ании кажется, что, сложись всё иначе, это ему она бы сейчас отбивала смс со словами ?буду позже?— встретила старого друга? и оправдывала безалкогольность вечера второй беременностью, а вовсе не правильностью воспитания и нормами поведения в обществе. Единственный человек из прошлого, к которому Ания испытывает что-то, похожее на нежность и доверие.Кому он врёт, ну да.—?Не пойду,?— упрямо повторяет Ания и наливает себе ещё. —?Ничего нового я там не узнаю, видеть эти рожи не хочу.Яги тактично молчит о том, что о попойке Ании со старшем братцем Ваканы ещё долго ходили слухи разной степени тяжести, к концу обросшие тоннами подробностей, а каждый визит Синдзё в его фирменный магазин кончается распитием бутылочки саке на заднем дворе. Редкие новости про Секикаву и его любителя манги Ания, конечно, фильтрует, но так тщательно и любовно, что может делать какой угодно вид и морщить нос хоть до полного его отсыхания?— тот же Синдзё гиеной гиенит на суровый профиль Кеичи, когда рассказывает, что Хонджо подарил Секикаве на очередную (ебать, уже ?очередная?, фоном откликается в голове) годовщину и как сам Кеичи реагирует на эти новости.—?Хироми-кун не одобрит,?— вместо этого говорит она,?— к тому же, Окада-кун придёт не один.—?Откуда ты всё знаешь,?— бубнит Ания, изучая вдоль и поперёк знакомое меню. —?Вот ей-богу, один раз менеджер?— на всю жизнь менеджер.То, что Окада придёт не один, не решает вообще ничего, кроме того, что этот факт ужасно обрадует Киришиму. Наверное, это их общее прошлое?— даже в мыслях Ании это звучит пошло и тупо?— всегда будет занозой торчать где-то в районе сердца (хотя у Ании нет сердца, ему об этом сам же Киришима и твердит постоянно).—?Ну, мы общаемся, то, сё,?— уклончиво говорит Яги и снова улыбается. —?Мне пора.—?Опять бросаешь меня,?— обвиняюще вскидывается Ания.—?В прошлый раз всё закончилось более чем хорошо,?— смеётся Яги. —?Столько лет прошло, сам подумай, а ты всё ещё с ним.Ания не хочет думать, потому что Хироми?— редкостное хуйло и самодовольный психованный мудак, променявший биту на микрофон. Мудак, который колесит по стране и её окрестностям триста пятьдесят дней в году. Мудак, выторговавший себе карточку драгоценного клиента (Ания давится саке и приходится с минуту откашливаться под сочувственным взглядом бармена) и вынудивший его выкинуть весь глянец с чердака (?вот он я живьём, смотри, в миллион раз охуенней же?) и вообще. Ания бы честно ненавидел его, если бы соблазн назвать сие чувство иным словом не был столь сильным.—?Чё вылупился,?— огрызается он на взгляд бармена, и тот моментально меняет сочувствующее выражение лица на показательно-равнодушное. —?Повтори. И счёт прихвати.