Глова одинодцатая (1/1)

Жан-Люк проснулся рано. Солнце еще только всходило, и окно горело розовым рассветным светом. Жан-Люк повернулся, чтобы взглянуть, не разбудил ли Первого, но того не было на обычном месте. На кухне слышались мужские голоса. Жабан с кем-то разговаривал? Нет, это был не он, тембр не тот. Жан-Люк сел на кровати и потянулся, чтобы взять брюки со стула, но обнаружил, что никакого стула нет. Его место занимала стена. Он тут же вспомнил. Это не его дом в Ла Барре, это вообще не Земля, а каюта ?Ла Сирены?. Жан-Люк огляделся, нашел одежду на краю кровати, оделся и прошел на кухню, пытаясь избавиться от стойкого чувства дежавю. Или он и правда уже все это видел? Воспоминания постепенно возвращались. Да, Жан-Люк уже проживал эти события, хотя и немного не так. Например, в прошлый раз за окном он видел грозу, а не рассвет, а кровать была искорежена снарядом. Сейчас же в спальне никаких повреждений не было. За столом сидели двое: Жан-Люк, чуть более молодой и свежий, чем казалось вежливым в гостях у самого себя, и Кью, немного постаревший и потолстевший, но достаточно бодрый. Жан-Люк всмотрелся в его лицо, ища признаки вчерашнего нервного срыва, но не нашел. — Жан-Люк, я так рад тебя видеть! — Кью распахнул объятия. — Мы оба рады, ведь правда, Жан-Люк? — Да, — его спутник кивнул, сдержанно улыбнувшись. Жан-Люк тоже улыбнулся, не вполне понимая, как относиться к своим гостям и как себя держать. — Вы оба в порядке? — спросил он. — А Первый… то есть, Генерал? — он огляделся. Ни Первого, ни щенят, зато в углу комнаты, прямо на полу, повернувшись головами друг к другу лежали три саламандры (или тритона, Жан-Люк не очень-то в них разбирался). У них была оранжеватая влажная кожа в бежевых пятнах и маленькие черные глаза. Саламандры читали толстую книгу, раскрытую на середине. Жан-Люк был уверен, что это именно тот том Шекспира, который сам недавно держал в руках. ?Вот новость, лучшая для нас: континуум И кью — все невредимы! А вот другая новость: ваш корабль, Что три часа назад разбился в щепы, Стоит опять целехонек, наряден, Как в первый день, когда он вышел в космос?. Кью с выражением переврал цитату из ?Бури? и посмотрел на Жан-Люка, ожидая реакции. — Он хочет сказать, что мы нашли способ избавиться от искажений, — пояснил двойник. — И ты этому очень помог, как и Деанна Трой. Мы выяснили, что Генерал так и не отключился от континуума, и сами разорвали связь. Сейчас он на ?Энтерпрайзе?, проходит терапию у советника. Ему уже легче. — А что с искажениями? — Мы все исправили! — радостно заявил Кью. — Все, что нашли и смогли изменить, — пояснил двойник. — От самых крупных аномалий мы избавились, но остались мелочи, хвосты, последствия, которые нельзя безболезненно выдернуть из реальности. Например, вирус, поразивший клингонскую империю. Жан-Люк нахмурился. Он прекрасно знал о вирусе, как и любой, изучавший историю Федерации. — Но разве это искажение? — спросил он с сомнением. — Да, а что же еще? — ответил Кью. — Но не беспокойся, в альфа-квадранте крупных аномалий не так уж много, и они не критичны. Просто разные мелочи, иногда странные и нелепые, а иногда не очень приятные. Например, помнишь тот день, когда я пообещал, что больше никогда не появлюсь на борту ?Энтерпрайза?? Жан-Люк кивнул, но тут же понял, что ошибается. Он помнил другое, и это другое не складывалось в логичную картинку. — Но ты тогда сказал, что больше не пересечешь дороги, по которой идет человечество! — нахмурился он. — И это была очевидная ложь, ведь после мы встречались неоднократно! — Да, а в следующий раз, когда мы встретились, заявил, что выполнил свое обещание, так как мы не на корабле. Видишь противоречие? — Да. И много таких мелочей? — Ну, например, второй суд над человечеством, — Кью недовольно поджал губы. — Я честно пытался тебе помочь, Жан-Люк, с самого первого дня! Но теперь выходит, что под видом помощи я сам отправил тебя во все три времени, из-за чего ты и создал аномалию, которая почти уничтожила Землю. Это не очень-то похоже на реальную поддержку, правда? — Ты прав, — удивился Жан-Люк. Пока Кью не сказал об этом, Жан-Люк не видел нарушения логики; он знал, что Кью помогал ему с самого начала, знал, что тот отправил его путешествовать по разным временам, но не замечал противоречия. — Но даже если и так, ты помог мне, показав зарождение жизни на Земле, верно? — Верно. Но в переписанной заново истории ты вначале понимаешь, что я тебе помогаю, а сама помощь приходит намного позже, — недовольно сказал Кью. — Мне это не нравится, но я не могу поправить события так, чтобы они складывались в последовательную цепочку причин и следствий, как это было раньше! Постоянно ускользает то одно, то другое! Казалось, что тот факт, что его помощь стала не так очевидна, как раньше, выбил Кью из колеи. — Без тебя я бы все равно не справился, — утешил его Жан-Люк, и Кью тут же довольно улыбнулся. — Еще что-нибудь? А! Мои сны про рай! Я видел, как второй Жан-Люк говорит с Дейтой, но ведь это тоже нарушение логики. К Дейте попал я, но никак не он. Он должен был просто умереть и прямиком отправиться в рай.— Как раз здесь все в порядке. Я просто решил дать ему шанс встретиться с Дейтой еще раз, так что вы разделились чуть позже, чем это происходит обычно. Но, раз уж мы заговорили о Дейте. Он и Деанна как представители человечества во время первого суда? Они ведь даже не люди! Но я не собираюсь перечислять все, потом сам увидишь! Ну а теперь нам пора. Мы зашли просто сказать, что теперь все гораздо ближе к порядку, чем было вчера. У нас много дел, в континууме тоже нужно выловить несуразности… — Да, нам и правда нужно идти, — поддержал его двойник. — Спасибо за помощь, без тебя мы бы не смогли разобраться. В общем-то, мы зашли еще и поблагодарить, но Кью отвлекся. Жан-Люк кивнул:— Не за что!Кью молча щелкнул пальцами, и оба гостя исчезли. — А саламандры… — вспомнил Жан-Люк, но ему уже никто не ответил. Саламандр отправили в медотсек (где выяснилось, что на самом деле они тритоны, совершенно здоровы и очень любят вареную морковку), а Жан-Люк провел еще один день, объясняя вначале капитану Риосу и Раффи, а затем Звездному флоту, что же произошло. С особенно злорадной радостью он доложил о том, что континуум на время разорвал отношения с человечеством из-за запрета синтетических форм жизни. К вечеру Жан-Люк закончил составлять подробный доклад, отправил его и без сил рухнул на кровать. Именно в этот момент Кью появился снова. Он возник прямо на кровати и одарил Жан-Люка долгим доброжелательным взглядом. Кью сидел, смотря свысока, так что Жан-Люк тоже поднялся. — Мой Жан-Люк прав, я так и не поблагодарил тебя. А ведь ты снова спас всех — человечество, вселенную, даже континуум, — сказал Кью с легкой улыбкой. — Неудивительно, что меня заинтересовал именно ты. Знаешь, после того, как я тебя полюбил, и после того, как понял это — что, честно говоря, произошло не сразу — я немного огорчился. Ладно, я очень сильно расстроился, потому что решил, что скатился на ту ступень, которую мы, кью, давно уже оставили позади. Но я больше не сожалею! Чувства к тебе заставили меня на многое взглянуть по-новому, снова заинтересоваться миром, вернуть интерес к жизни. А знаешь, когда такое случалось последний раз? Я и сам уже не помню! — Я рад, что тебя это больше не смущает, — ответил Жан-Люк, не придумав, что еще можно ответить. — И Жан-Люка тоже! Я вернулся, чтобы сказать: тебе незачем завидовать и ревновать. Я… мы оба помним о тебе и готовы взять с собой. Конечно, ты можешь дожить свою жизнь до конца, если хочешь! — Но… что конкретно ты подразумеваешь? — То, что вы с моим Жан-Люком сможете слиться в единое целое и снова стать одним существом. Жан-Люк внезапно подумал, что именно это могло быть третьей целью того приглашения в разум двойника. Познакомиться с будущей половиной, привыкнуть и перестать раздражаться от одного вида второго Жан-Люка. Кажется, это сработало: сегодня двойник совершенно не выводил его из себя. Даже несмотря на то, что произошло в доме, Жан-Люк теперь чувствовал к нему спокойную симпатию. Но слияние? Это предложение было слишком уж радикальным. Впрочем, еще недавно и стать синтом казалось немыслимым. Жан-Люк покачал головой: — Я совсем не уверен, что хочу с кем-то сливаться. — Так я и знал, что ты так это воспримешь! Ну хорошо, я поговорю с остальными, думаю, они разрешат пригласить тебя в континуум в качестве отдельной личности. — И в этом я тоже не… — Ты мог бы не портить момент? — досадливо воскликнул Кью и наклонился к нему, чтобы поцеловать. Поцелуй вышел долгий, но не сексуальный, а скорее дружеский. Жан-Люк почти физически ощущал расположение, исходящее от Кью, будто, побывав в разуме своего двойника, научился считывать мысли и эмоции не только второго Жан-Люка, но и Кью. Вероятно, так на самом деле и было. Наконец, Кью оторвался от его губ. — Ты чувствуешь меня, ведь так? — спросил он. — Так я и знал, что эффект сохранится! — Так ты поцеловал меня, чтобы проверить?! — И еще потому, что мне этого хотелось. Я соскучился по нашим встречам, mon Capitaine без корабля и ранга! Конечно, и мой Жан-Люк замечательный, но сделавшись кью, он стал слишком всезнающим, слишком всемогущим! Иногда это так раздражает! Кью не дал Жан-Люку шанса на возмущенный ответ, который он уже готовил. Договорив, он щелкнул пальцами и исчез. — Кью! — с негодованием воскликнул Жан-Люк. Никто не ответил. Жан-Люк вздохнул. Сегодня он собирался пораньше лечь, но теперь сон как рукой сняло, так что он накинул халат и пошел за чаем. Второй Жан-Люк появился минут через десять, как раз когда Жан-Люк уселся на диван. — Здравствуй, — сказал он, возникнув прямо с чашкой горячего чая. — Я зашел объясниться. У тебя найдется несколько минут? — Конечно. Двойник помолчал над своей чашкой, а затем вздохнул. — Ты прав, я боюсь того, кем стал, — произнес он серьезно. — До какой-то степени я даже завидую остальным кью — они с радостью отринули прошлое, приложив все силы к тому, чтобы забыть. Единственная, кто разделяет мое желание и тоже цепляется за человечность — Аманда. И, не поверишь, до какой-то степени Кью. — Кью? — удивился Жан-Люк. — Как ты думаешь, зачем он пригласил меня в континуум? — Я думал, что он испытывает к тебе определенные чувства. — ?Определенные чувства?? Сказано по-жанлюковски! Да, испытывает, но это не единственная причина. Он уже давно считает, что континууму нужно развиваться, а застой — верная дорога к гибели. Это и правда так, во всяком случае, для континуума. Я попал туда уже после войны, так что не видел сам, но, судя по всему, это было на редкость затхлое место. Но я не об этом. Я просто хотел извиниться, что вовлек тебя в игру, как истинный Кью. Но у меня не было времени и возможности все объяснить. Прости, в следующий раз постараюсь рассказать, что происходит, перед тем, как бросать тебя в гущу событий. Извинения приняты? — Да, приняты, — искренне сказал Жан-Люк. То раздражение, которое двойник вызывал еще недавно, совершенно пропало. Побывав внутри его сознания, Жан-Люк начал понимать его мотивы гораздо лучше. Да если быть честным, и свои тоже. В конце концов, они не так давно были одним и тем же человеком. — Но раз уж ты собираешься держать меня в курсе, расскажи мне о рае. Что с ним теперь? Двойник вздохнул: — Тут ты и сам знаешь не меньше меня. Потомки людей, которые присматривали за проектом, не наврали. С одной стороны, ты освободил сознания тех, кто провел вечность в слиянии, ничего не понимая и не сознавая, лишь чувствуя вечный экстаз. Они снова разумны, они могут научиться жить по-новому и найти свое место в этой вселенной. С другой, вы, люди настоящего, теперь будете просто умирать — в определенный момент и у вас разовьется способность существовать и после смерти, но пока этот момент еще не наступил. Но тебя это вообще больше не касается. Ты не человек и никакого посмертного существования тебе в любом случае не положено. — А те, кого я освободил? Вы можете помочь им? Проследить, чтобы они не погибли? — Я попробую. Но тут все будет зависеть от того, захотят ли вмешаться люди из будущего. Против них континуум бессилен. И это подводит нас к еще одному вопросу, который, как я уверен, затронул Кью. Жан-Люк сразу догадался, о чем пойдет речь. — Мы будем рады видеть тебя с нами после того, как ты умрешь. Терять тебе теперь все равно нечего. К тому же, как ты убедился сам, люди в любом случае поднимутся на новую ступень, но ты к тому моменту уже перестанешь существовать. Так почему бы тебе не воспользоваться альтернативным вариантом? Двойник исчез, снова возник совсем рядом с Жан-Люком и наклонился, чтобы поцеловать в губы. Поцелуй вышел легкими и тоже почти дружеским, но все же намекающим на гораздо большее. — Кью совершенно точно не против. Честно говоря, он так не против, что от его фантазий о нас втроем очень трудно укрыться. Но и я не хочу тебя потерять: в конце концов, когда-то мы были едины, и я думаю, что вдвоем нам будет легче уберечь воспоминания о прошлой жизни и сохранить себя. В какой бы форме мы не соединились. Ну и, пожалуй, все. Я сказал все, что хотел. Он приготовился щелкнуть пальцами. — Подожди! — воскликнул Жан-Люк. — Никто так и не объяснил мне, что это за тритоны? — А! Совершенно забыл! Это дети адмирала Джейнвей. Раньше их не существовало, а теперь мы не очень представляем себе, куда их деть. — Дети адмирала? — опешил Жан-Люк. — Да. В дельта-квадранте осталось сильное искажение, мы не смогли исправить его до конца. И вот результат. Конечно, они и сами смогут выжить — они способны существовать даже в вакууме — но это дети, Жан-Люк! Им нужно образование! Обучение! Забота! Как они смогут интегрироваться в социум, если будут расти в космосе, в одиночестве? Конечно, Генерал обещал о них позаботиться, но у него нет опыта, как и почти ни у кого из нас. Да и сейчас ему не до того; мы все обсудили и решили, что пока ему хватит щенят. — Но почему вы сами не отдали их адмиралу Джейнвей? — Гораздо лучше будет, если это сделаешь ты, — поспешно сказал двойник и исчез во вспышке света. Жан-Люк покачал головой. Все-таки влияние Кью на этого Жан-Люка чувствовалось слишком сильно. Хотя… если подумать, и в другую сторону оно явно шло. Кью изменился, и не только из-за событий в континууме. Возможно, с таким Кью Жан-Люк мог бы ужиться. А с двойником они помогли бы друг-другу помнить о том, откуда пришли. А освободившиеся души людей? Жан-Люк смог бы помочь им, если бы стал одним из кью! Он покачал головой, удивляясь собственным мыслям. Нет, для решения еще слишком рано. Жан-Люк еще сам не разобрался, что же произошло. Вначале надо осмыслить события, а потом уже рассматривать новые возможности.Внезапно, ему пришло в голову, что и существование его двойника из кью-континуума может быть чудовищным искажением. И не из-за этого ли Жан-Люк вообще начал видеть сны о рае? Вселенная пыталась совместить разные версии событий, наложить одни эпизоды на другие, слепить из них более-менее правдоподобную реальность, а значит, и с Жан-Люками делала то же: толкала к слиянию, заставляя видеть сны о жизни друг-друга. А может и говорила через двойника, пытаясь убедить слиться в единое существо. Возможно, поэтому Жан-Люк и чувствовал искажения лучше других. Он просто узнавал в них часть жизни двойника. Эта мысль Жан-Люку совсем не понравилась. Он снова направился в спальню и выглянул в голографическое окно, за которым был тщательно воссоздан привычный земной пейзаж: бескрайние поля виноградников, города, построенные потомками динозавров, которые не так давно вернулись из дельта-квадранта, белая дыра, все еще ярко светящаяся, несмотря на то, что уже почти скрылась за горизонтом. После сегодняшней неразберихи знакомый вид успокаивал. Жан-Люк простоял у окна долго, почти полчаса, и только потом снова лег, надеясь, что этой ночью ему приснится нечто похожее — земное, простое и незатейливое, а не война в континууме или, не дай бог, секс с Кью или двойником. Конечно, именно последнее ему и приснилось. Они лежали в кровати, под открытым небом, полным звезд, которые Жан-Люк не узнавал. — Эта планета находится в дельта-квадранте, — пояснил второй Жан-Люк, целуя его в голое плечо. — Здесь когда-то существовала очень развитая цивилизация. Если захочешь, потом мы сходим посмотреть на обломки храма Мо-Рэдтта, главного божества. Думаю, тебе понравится. — Или мы можем отправиться куда-нибудь еще. Только скажи и мы перенесемся в любое место во вселенной! — добавил Кью между поцелуями в спину. — Теперь мне от вас никогда не избавиться, — догадался Жан-Люк, испытывая странную смесь эмоций, в которых сам не мог разобраться. — Именно, — подтвердил Кью. — Но разве это так плохо?