Гава че твер тая (1/1)

Удивительное дело: Жан-Люк прекрасно понимал, что находится в чужом времени, знал, что сама вселенная под угрозой, но вид каюты ?Энтерпрайза? все равно заставил его расслабиться. А ведь она даже не была его собственной: эта каюта оказалась в два раза меньше, здесь не было гостиной, а диван и стол стояли прямо в спальне. Жан-Люк задумчиво провел рукой по косяку двери. Ностальгия по дому, по Земле никогда его особенно не мучила. Конечно, как и у каждого, кто покидал родную планету надолго, бывали моменты, когда Жан-Люку хотелось снова пройтись по земле босиком, искупаться в море, просто полежать на траве, пялясь в голубое небо. Но эти желания были мимолетны, да и голодек успешно справлялся с тем, чтобы утолить жажду привычных ощущений. И уж тем более Жан-Люк не ждал, что будет скучать по каюте космического корабля, но он скучал. Только сейчас, попав сюда снова, он осознал, насколько сильно. Парадоксальное чувство уюта и безопасности накатило волной, окутав его под мирное жужжание двигателей. Даже стерильный воздух казался приятным. Впрочем, покой длился очень недолго. Первый ворвался внутрь и, застыв в центре, облаял все вокруг, а затем начал носиться по помещению, обнюхивая мебель. У ложного иллюминатора он задержался. Несколько секунд пес смотрел на пол между диваном и столиком, а затем начал утробно рычать. Жан-Люк подошел ближе и тоже взглянул. На полу лежала женщина: на спине, широко раскинув руки, щекой в огромной луже крови. Лужа немного рябила. Она будто была то реальной, то нет, то простой и понятной, то странной до физического отторжения. Жан-Люк поспешно отвернулся. — Первый, сидеть, — скомандовал он. На этот раз пес послушался. Жан-Люк подошел ближе, стараясь смотреть не на кровь, а на женщину. Та не шевелилась и, кажется, не дышала. — Вы в порядке? — спросил Жан-Люк и чуть не поморщился от того, какой неуместный вышел вопрос. Конечно, она не была в порядке. — Вы меня слышите? На женщине было нежно-розовое шелковое платье, а поверх — архаичный китель, по фасону похожий на тот, что был на Кью. Спину пересекала пулеметная лента, а на ногах были грубые кирзовые сапоги. Жан-Люк заколебался, не желая приближаться к мерцающей луже, но затем все же присел рядом и осторожно отодвинул прядь светлых волос, открывая лицо женщины. Он сразу же узнал ее. Аманда Роджерс, еще одна кью. — Аманда? Это вы? Он осторожно коснулся плеча. Вселенная выдержала и не схлопнулась. Первый недовольно тявкнул и направился прочь, очевидно, устав послушно сидеть на одном месте. Впрочем, так было даже лучше.Несколько мгновений ничего не происходило, а затем Аманда застонала и начала подниматься, неуверенно и медленно. Вид у нее был ошарашенный. — Я могу вам помочь? Вам плохо? Это искажение? — Я… нет, со мной все нормально. Просто я только что из континуума, и там сейчас немного странно. — Она посмотрела на Жан-Люка, и на лице ее появилось узнавание. — А, это вы, капитан! Что вы здесь делаете? — Что я делаю на ?Энтерпрайзе?? — Жан-Люк вначале ответил, и только потом вспомнил, что не прав. Но чувство принадлежности было таким сильным! Временами он и правда ощущал себя на своем месте здесь, а не на ?Ла Серене?, существование которой сейчас казалось призрачным воспоминанием. Аманда подслеповато прищурилась: — Так это ?Энтерпрайз?? Тогда простите за вопрос. Но вот только вы кажетесь очень… видавшим виды. Слишком морщинистым для этого времени. — Да, я выгляжу старше, чем обычно. — Именно это я и хотела сказать, просто забыла, как правильно выразиться. Без связи с континуумом трудно подбирать слова. Они такие странные, а у меня давно не было практики в человеческом языке, и многое о прежней жизни вылетело из головы. — Она огляделась. — А вы не видели щенят? — Щенят? — Да, у меня с собой было пятнадцать или шестнадцать, но я не могу их найти. Куда же они могли подеваться? — В последнее время тут многие пропадают. Но вы точно в порядке? Вы лежали на полу в крови и казались мертвой, когда я вошел. И, думаю, вам лучше отойти от лужи, она не внушает мне доверия. Я чувствую искажение. — Всегда так лежу, что в этом странного? Меня гораздо больше волнуют щенята. — Аманда все же отошла на несколько шагов. — Жаль, что теперь искать их придется человеческими методами, это займет время. Но я, наверное, заражена. Во всяком случае, надеюсь, что причина разорванной связи в этом, а не в том, что континуум погиб. Соединение пропало внезапно, когда я искала Генерала. Слова Аманды не вполне совпадали с тем, что Жан-Люк слышал от Кью. Тот утверждал, что отключены все, и только ?его? Жан-Люк собирался отправиться в континуум для поиска искажений. — Я думал, что в континууме сейчас никого нет. — Да, но полностью соединение разорвали только с теми, кто заражен. Вначале с Кью — потому что вирус пошел от него, — а теперь и со мной. Жан-Люк нахмурился. Так это Кью виноват в случившемся? Как типично! Но об этом лучше было поговорить с самим Кью, когда они снова увидятся. А сейчас Жан-Люку хотелось выяснить еще кое-что: — Кто такой Генерал? — Один из кью, возглавлявших наших противников во время войны. С тех пор это прозвище к нему и прилипло. Он давно пропал, а нам нужно прийти к решению. Я отправилась его искать, но как только пришла сюда по следу, связь прервалась. Хорошо, что я привыкла к человеческому телу — другому кью в такой ситуации было бы некомфортно! Из другого конца каюты донесся писклявый визг. — О, мои щенята! — Аманда бросилась к кровати, скрытой за книжными стеллажами, Жан-Люк направился следом. И щенята, и Первый сидели на кровати. Вернее, это Первый сидел, а щенята сновали вокруг, набрасывались на его хвосты, пытались залезть на спину, грызли пуговицы на кителе и охотились на звезды, витающие над головой. Пес смиренно сносил все и только удрученно вздыхал. Аманда подхватила на руки щенка и радостно закружила с ним по комнате. Сейчас по ней совершенно нельзя было сказать, что еще минуту назад она выглядела как труп; она казалось совершенно обычной здоровой девушкой, разве что странно одетой. — Как хорошо, что они здесь! Собаки помогают снять тревогу, а, как понимаете, в последнее время в континууме неспокойно. Они — единственное, что я оставила из земной жизни. — Но вы сказали, что пришли сюда за Генералом. Значит, он на корабле? Аманда осторожно опустила щенка, и тот сразу же убежал к Первому и спрятался за его спиной. — Да, я чувствовала, куда он идет, но не знала подробностей. Возможно, он до сих пор где-то рядом, но если даже и в курсе, что я пришла следом, сам не выйдет. Никто не уверен, как передается болезнь, вероятно, даже отключенные от континуума кью заразны. А Генерал очень осторожен. Хорошо одно — раз уж я застряла здесь, смогу обсудить все с Беверли. Возможно, она даст подсказку, она отличный врач. — Хорошая мысль. — Конечно, Беверли Крашер вовсе не была специалистом по болезням кью-континуума, но кто был? — Вы же дружили, когда были на ?Энтерпрайзе? в прошлый раз? Свяжитесь с ней. Наверное, правильнее было бы вызвать Беверли самому, но Жан-Люк от одной мысли об этом испытывал неловкость. Он вообще чувствовал некоторое смущение из-за того, кем стал, будто был виноват в своей синтетической природе и старости, а еще в том, что очевидно нарушал сейчас темпоральную директиву. Беверли ответила не сразу, и, судя по звукам, в лазарете лило как из ведра: — Здесь гроза и работать невозможно. Мы транспортируем оборудование. Я смогу зайти к вам через минут двадцать. Я разговаривала с Деанной, та тоже будет. Конец связи! — Думаю, нам стоит накрыть на стол к приходу остальных. Пока нет связи, мне придется есть, как человеку. И, возможно, я уже хочу есть, хотя и не вполне уверена. Да и у Беверли наверняка не было времени поесть! И еще нам нужен чай! — заметила Аманда. — Я помню, он мне нравился, и хочу попробовать снова. И торт! У вас есть предпочтения? Жан-Люк не любил сладкое, но из-за Деанны ответ был очевиден: — Шоколадный. — Хорошо, шоколадный, — Аманда попыталась щелкнуть пальцами, но тут же поняла свою ошибку, смущенно улыбнулась. *** Деанна и Беверли появились даже раньше, чем обещали. Когда они вошли, каюта представляла собой мирную картину: на столе стояли горячий чайник и большой торт, а по полу с радостным лаем носились щенята. Первый назначил себя их опекуном подошел к новой роли ответственно: отлавливал каждого, подтягивал к себе щупальцами и облизывал, пока щенок не оказывался весь мокрый. Затем он критически осматривал свою работу и, если находил щенка достаточно слюнявым, отпускал, а если нет — повторял процедуру. Пятно крови у стола исчезло, будто его никогда и не было: Жан-Люк специально заглянул за диван. — Еще зайдет коммандер Райкер, — сообщила Деанна с порога. — Он обещал быть через пять минут. Жан-Люк кивнул. Очевидно, что Райкер должен был проверить, что творится на корабле, раз уж этого не мог сделать капитан. Интересно, что сейчас происходит у здешнего Жан-Люка? Сегодня был именно тот день, когда континуум решил отправить его в прошлое и будущее, чтобы он одновременными действиями в разных временах создал аномалию, которая уничтожит человечество. Кью же добавил кое-что от себя: еще одну временную точку в глубоком прошлом. Именно благодаря этому Жан-Люк смог понять, что делает не так, и вовремя остановиться, спасая человечество от самого себя. Он надеялся, что его появление из еще одного времени не запутает все еще больше. Беверли радушно поздоровалась, но посмотрела на Жан-Люка удивленно. Это можно было понять: если бы он увидел Беверли, постаревшую на несколько десятков лет, тоже удивился бы. — Не возражаете, если я просканирую вас, капитан? Мне нужно убедиться, что вы — это вы. Деанна говорит, что узнает мысли, но разница все же есть. Конечно, с возрастом мышление и правда меняются… — Тут дело не только в возрасте, — сказал Жан-Люк. — Давайте сядем, и я все объясню. — Поговорим за чаем? — предложила Аманда гостеприимно. — Я реплицировала отличный торт. Шоколадный с орехами! Мне нравились такие, когда я была человеком! Аманда принесла торт после того, как Жан-Люк сделал чай, и он так его и не видел, так что сейчас поразился тому, какой он огромный. Даже из другого конца каюты было видно, что торт занимает почти четверть стола. Такой подошел бы для фуршета на сто человек, а не для скромного чаепития! И здесь что-то было не так. Чем ближе Жан-Люк подходил, тем больше у него возникало нехороших предчувствий. От вида торта сосало под ложечкой, и не от голода. Жан-Люк остановился, не желая приближаться к тому, что могло быть искажением. Остальные рассаживались как ни в чем не бывало. Щенята тоже подтягивались, в надежде, что и им перепадет кусок. Первый, который никогда не любил сладкое, уселся на расстоянии нескольких метров и теперь взирал на остальных с отстраненным превосходством.— Подождите! Здесь что-то не так, отойдите от стола! — Жан-Люк отвернулся, чтобы не смотреть на искажение.— Я не чувствую ничего необычного! — беспечно произнесла Аманда. — Это ты, Жан-Люк? Помоги мне! Жан-Люк, не дай этим женщинам съесть меня! — Голос был мужской, испуганный и очень знакомый. Первый снова залился лаем. — Кью? — Жан-Люк повернулся обратно и шагнул к столу, даже не успев осознать, что делает. От торта фонило нарушением мироустройства, Жан-Люк чувствовал это физически, но больше ничего страшного пока не происходило. Реальность все еще вела себя прилично и только слабо гудела от усилий сохранить нормальный вид. Жан-Люк сделал еще один осторожный шаг и уставился на торт. Вероятно, это был самый странный торт в его жизни: он выглядел не очень ровным, словно был сделан ребенком; глазурь местами примялась и пошла складками, а кое-где вообще потекла. Торт был в форме человека по пояс. Лицо прорисовали небрежно и криво, чуть лучше вышли белая рубашка и жилет. Но даже несмотря на качество рисунка, Жан-Люк все равно узнал эти недовольно надутые губы, глаза, с опущенными вниз внешними уголками, массивные нос и подбородок. Он завороженно сделал еще шаг, почти помимо своей воли. — Конечно, это я, кто же еще! Может, уже вытащишь меня отсюда? Мне здесь не нравится! — Но как тебя вытащить? — Жан-Люк хотел добавить ?ты стал тортом?, но в последний момент удержался. Если Кью этого не понимал, то мог впасть в панику. И кто знает, на что способен впавший в панику торт? Беверли, Деанна и Аманда вели себя так, будто ничего странного не происходило. Они полностью игнорировали диалог и разливали чай. — Жан-Люк, ты слышал меня? Дай руку! — Ты уверен, что это сработает? Небрежно прорисованные руки Кью были недовольно сложены на груди; Жан-Люк сомневался, что за них можно взяться. — Я бы не стала этого делать, на вашем месте. — Аманда наполнила чашку Деанны и повернулась к Жан-Люку. — Я догадываюсь, почему так произошло. — Она кивком указала на торт; тон у нее был такой будничный, будто обитателей континуума постоянно превращали в кондитерские изделия и это давно уже никого не удивляло. — Вот вытащите вы Кью, а как потом засунете обратно? Нет, лучше уж съешьте кусочек! Беверли, положить вам? — Конечно! Торт выглядит великолепно! — Просто схвати меня за руку, Жан-Люк, а дальше я сам! Быстрее, я чувствую себя очень странно, и мне это не нравится! — Это он заразил континуум, его должны были наказать, — пояснила Аманда рассудительно. Жан-Люк посмотрел на нее очень внимательно. Когда Аманда заявила, что виноват Кью, Жан-Люк сразу же поверил, но теперь начал сомневаться. Он встречался с ней всего несколько раз, и она производила впечатление милой и доброй девушки. Конечно, став кью, она должна была измениться, но не настолько же, чтобы требовать для Кью наказания через заточение в торте! К тому же, насколько понял Жан-Люк, они с Кью воевали на одной стороне. Разве это не должно было их сблизить? Конечно, Кью мог приврать там, где ему было нужно, но сейчас именно слова Ананды производили странное впечатление, а не его. — Кью говорил, что источник искажений не нашли. — Да, да, он клялся, что это не он, но все аномалии связаны именно с ним! Они всегда происходят там, где Кью бывал, с теми, с кем он любит проводить время, во время событий, в которых он замешан. Вы же помните этот день! Сегодня началось испытание человечества! — Во имя всех несуществующих богов! Все мы бывали везде, так почему вы решили, что виноват именно я? — воскликнул торт. — А искажения на ?Энтерпрайзе?? — Случайность! — В любом случае, так сказал Генерал. — Которой тут же сбежал непонятно куда, бросив континуум на произвол! И который меня ненавидит! — Как он может тебя ненавидеть, Кью? Он ведь тоже часть континуума, а война давно закончилась, разрывы исчезли. И он наверняка ушел потому, что тоже подхватил вирус и не хотел заразить остальных. Он-то как раз ответственный член континуума! Подумать только, сломать континуум! Кто еще мог учудить такое, кроме тебя? А ведь мне только стало там нравиться! — Тебе стало нравиться там после революции, которую начал я! До этого ты поверить не могла тому, ?какие нелепые правила теперь придется выполнять?! Твои слова, не мои! — Но из-за революции и начались искажения. — Этого мы не знаем! — Но это очевидный вывод! — Уж ты должна понимать, что очевидное не всегда значит правильное! Не слушай ее, Жан-Люк! Да, меня выкинули из континуума, потому что решили, что я виноват. Но доказательств нет! Улики косвенные! — Но они есть, — мрачно сказала Аманда и повернулась к Жан-Люку. — Лучше не помогайте ему, он и вам тоже что-нибудь сломает. — Спасибо, он уже. Торт скосил нарисованные глаза на Аманду и теперь пялился на нее очень выразительно, будто сомневаясь в разумности. Однако, если Аманда была права, если Кью и правда был виновником происходящего, то прийти на ?Ла Сирену? было с его стороны крайне безответственно. Впрочем, кто и когда ожидал от Кью заботы о других? Жан-Люк одернул себя. Нет, это несправедливо. Жан-Люку Кью неоднократно помогал. Он не всегда обдумывал последствия своих поступков, но существу, которое в состоянии исправить все, что угодно, нет необходимости задумываться о таких вещах. В любом случае, как бы Кью не поступил, это не означало, что его можно оставить в таком виде и, тем более, позволить съесть. Жан-Люк кинул взгляд на Деанну, которая в нетерпении ждала свой кусок, на Беверли, протягивающую тарелку, а затем уставился на торт. На глазури, в районе виска, появилась нарисованная капелька пота, а глаза комически расширились. От торта продолжало нести ненормальностью, изломанностью, нарушением всех законов разом. Он будто беззвучно жужжал от аномального напряжения. Жан-Люк нерешительно протянул руку и коснулся пальцами поверхности. На ощупь глазурь казалась ничем не примечательной. Он постучал. Раздался глухой тихий звук, совершенно обычный. — Хватит стучать, переходи уже к делу! — судя по голосу, Кью был на грани истерики. Жан-Люк осторожно запустил пальцы в бисквит и пошарил там, где была нарисована ладонь. Обычное влажное от сиропа тесто, обычный торт, в котором совершенно не за что ухватиться. — Просто возьми меня за руку! Хватай и держи! Жан-Люк нерешительно сжал пальцы, и тесто между его пальцами вдруг начало трансформироваться, меняться, стало упругим и теплым, зашевелилось и влажно вцепилось в ладонь. — Теперь тяни! Жан-Люк дернул на себя и почувствовал сопротивление. Чужие пальцы до боли впились в руку. Жан-Люк тащил изо всех сил, и торт поддался. Вначале изнутри с хриплым паническим вдохом вынырнула голова, затем плечи, а после весь Кью неуклюже выбрался в ореоле крошек и рухнул на стол. Во все стороны брызнул крем, и Жан-Люк поспешно отступил. Женщины все были в ошметках торта. На Жан-Люка тоже попало, хотя и меньше. Кью же перепачкался с головы до ног: он был весь в креме и тесте, а в его волосах запутался крупный кусок воздушного безе. Первый заливался лаем, яростно маша хвостами, щенята пискливо тявкали. — Ты в порядке? — спросил Жан-Люк, оглядывая стол в поисках салфетки. — И все же я думаю, что вы это зря, — Аманда недовольно поджала губы. Жан-Люк хотел ответить резко, но остановился, потому что по Аманде теперь тоже шли… волны. Она сбоила, как голограмма при плохой связи. Жан-Люка снова накрыло чувством чудовищной неправильности, замутило, и он поспешно отвернулся. — Аманда, отойдите, на васдействует искажение, — сказал он. — Выйдите из-за стола! Он услышал собственные слова издалека, будто их произнес другой человек, а затем споткнулся о ступеньку, которой только что не существовало, и вцепился в перила.