Глава 19. Бумажные змеи (1/1)

Бум-бай, бумдиггибай-бай.Засыпай любовь моя, засыпай.Бум-бай, бумдиггибай-бай.Закрывай глаза свои, закрывай.Бум-бай, бумдиггибай-бай.Засыпай любовь моя, засыпай.В колыбели уснула печаль.Засыпай любовь моя, засыпай. Сумерки еще не окутали пустошь, но вечер уже напоминал о своем приближении холодным воздухом. Уставшие и измотанные, пятеро путников сидели на холодном песке. Машину пришлось оставить вчера вечером?— топливо закончилось, и пикап превратился в бесполезную груду железа. В машине переночевали, а утром отправились дальше пешком, прихватив с собой ровно столько, сколько могли унести. Оружие и патроны, еда и побольше воды. Кристина держалась поблизости от Эрика, опасаясь, что если отойдет дальше, случится что-то плохое. Искренняя пыталась вспомнить день недели или число, но эта задача оказала непосильной. Даже месяца терялись во времени. Наверное, уже начался сентябрь… В перехватывающем бункере Кристина должна была умереть. Джек пришел за ней, а потом Тори направила на нее дуло пистолета. Иногда Кристине мерещилось, что она тонет в пучине крови, тогда девушка отыскивала глазами Эрика, встречалась с ним взглядом, и страшные чувства отпускали. Кристина знала, что вскоре это пройдёт. Смерть шла за путниками по пятам, а Искренняя вдруг поняла, что стала к ней менее восприимчива. —?Куда мы идем? —?Зик ходил вдоль обрыва, у которого расположились остатки отряда, а теперь остановился и обернулся к Эрику. В начале сентября у Тори был день рождения. И каждый год они запускали бумажных змеев, вначале втроем, а потом, когда погиб Джордж?— уже вдвоём. Уезжали за Стену, чуть дальше от ферм Дружелюбия, чтобы скрыться от посторонних глаз. Куски бумаги, сделанные собственноручно, взмывали в воздух. Тори сказала однажды: ?Хочу стать такой же свободной. Взмыть в воздух и улететь прочь?. Тогда Зик понимал ее лишь отчасти. Теперь он тоже хотел улететь?— избавиться от боли, затмевающей разум и рвущей сердце не кусочки. Та, которую он любил всю свою не долгую жизнь, умерла у него на руках. Погибла от пули командира?— того, кому Бесстрашный присягал на верность, клялся жизнью и честью. —?Ты же знаешь. В северный бункер. Эрик и Кристина, сидящие плечом к плечу, синхронно подняли глаза на Зика. Кристина хотела подняться на ноги, но командир властным жестом удержал ее на месте. Трис и Четыре оторвались от созерцания друг друга. В воздухе повисло холодное, подобно воздуху в этот вечер, напряжение. —?Нет никакого северного бункера! —?Хохотнул Зик. От веселого остряка, в чьих увлекательные истории невозможно было понять, что правда, а где вымысел, ни осталось и следа. Смерть Тори потрясла его. —?Бункер есть. —?Эрик оставался совершенно спокоен. —?Я видел его на карте. —?Его нет ни на одной из наших карт… —?На карте в компьютере Макса он есть. —?Парировал Эрик. Четыре удивленно вскинул брови. Командир периметра не так хорошо знал территорию за Стеной и расположение бункеров, как командир разведки, поэтому доверял Эрику. А теперь вырисовываются интересные факты… —?Ты лжешь. Ты лжец и убийца, командир. —?Кристина, Трис и Четыре поняли, что сейчас что-то случится. Предчувствие неотвратимого висело в воздухе. Но спокойствие командира странным образом передалось его людям, и те будто оцепенели. Никто не двинулся с места. —?Прощай, командир… —?Зик вскинул руку к виску под идеально правильным углом, отдавая честь?— жест, применимый на парадном построении или при даче присяги?— шагнул назад и полетел в пропасть. Остальные и опомниться не успели, как быстро все произошло. —?Зик! —?Взревел Эрик, вскакивая на ноги и мгновенно оказываясь у края пропасти. —?Зик! —?Он потерял еще одного человека. Еще одного Бесстрашного. Их осталось всего четверо. Четыре шепотом произнес клятву Бесстрашия, вознося дань уважение, а потом вновь поредевший отряд двинулся дальше. Времени на скорбь не было, никто не хотел заночевать в пустоши, где негде было укрыться?— девственно голая равнина. Четверо оставшихся еще больше хотели жить. —?Что это за бункер, раз о нем никто не знает? —?Эрик ждал от Итона этого вопроса даже раньше. —?Ты слышал когда-нибудь о Бюро Генетического Благосостояния? —?В ответ Тобиас лишь отрицательно покачал головой, не выказывая явного удивления. Пережив столько смертей, он, как и остальные, почти растерял все свои эмоции. Лимит был близок к исчерпанию. —?Я немного знаю о них. Лишь, что Макс и Джанин Мэттьюс подчинялись Бюро. И что эта организация стоит за созданием Чикаго. —?Так значит, мы не одни… —?Догадка Трис не вызвала у нее радости… Все было слишком мало понятно. —??Сострадание высочайшая форма человеческого существования??— процитировала Кристина слова, врезавшиеся в память. Эрик подавил улыбку. Нашла-таки дверь, умная девочка. —?Вот только на девиз Бюро это не похоже. Джанин часто повторяла одну фразу. ?Выживет сильнейший, слабый должен умереть.? —?Это то, что они делают, да? —?Зеленые глаза Кристины вдруг показались Эрику двумя омутами, в которых захотелось утонуть. —?Да, это то, что они делают,?— негромко откликнулся мужчина, но все услышали. Кристина приблизилась к Эрику. Картинка в ее голове складывалась и превращалась в зарево над Чикаго. Кучка людей возомнила себя Богами, решив, что могут сохранять жизнь одним, а других убивать. Ненависти не было, жгучей ярости тоже. Просто она вдруг ясно осознала, что хочет увидеть конец ублюдков, уничтоживших ее семью, ее город?— ее будущее. —?Когда найдем их, что мы сделаем? —?Глаза в глаза. Серые, как сталь. Зеленые?— цвета жизни. Кристина знала ответ на свой вопрос. Эрик прекрасно понимал, что она хочет услышать. Куда-то исчезла подкупающая нежность ее женственности, не терявшейся даже в песках и пыли пустоши. Осталась лишь живая сталь. То, что он чувствовал в ней всегда, спрятанное глубоко-глубоко, не осязаемое, не видимое, теперь выбралось на поверхность. Трис и Четыре предпочли отвернуться и сделать вид, что их здесь нет. Слова Эрика странным образом поселили в них сумятицу, но, в то же время, все прояснили. Теперь их цель была ясна. —?Мы их убьем. —?Ответил Эрик, почти касаясь губами губ Искренней. В этот раз Кристина первая его поцеловала.Пятерка братьев-негритятЛовила пчел в квартире,Ужален в ухо пятый брат,И стало их четыре…