Пролог, часть 1: Рождённая Пустотой (1/1)

Пылающие трещины появились на поверхности тёмного существа, известного как Амун. Хотя он знал, что происходит, он не сопротивлялся, не пытался контратаковать. Возможно, знал, что это было бесполезно. Или, может быть, его парализовал страх. В конце концов, это было неважно. Когда чистые энергии Сары влились его тело, переполняя самую его суть своей силой, они начали разрывать его изнутри, кусок за куском. В чём-то это походило на то, что она сделала с Арктуром. Тогда она чувствовала себя богиней, идущей среди простых смертных. Теперь же она стала богиней, и уничтожала другого бога.Не было ни криков боли, ни признаков гнева или ярости. Ничто не намекало на то, о чём Амун на самом деле думал в свои последние секунды. Последнее, что увидела от него Сара — то, как его тело дезинтегрировалось. Потом она почувствовала, как разрушительные энергии начинают обволакивать её саму. Она чувствовала обрушивающуюся на неё сырую силу, ту самую силу, что только что уничтожила Падшего. Теперь и с ней будет то же самое...Может, оно и к лучшему.Иди... Джим... иди...Своей последней ясной мыслью она потянулась к нему и в последний раз обняла своим разумом, прежде чем начать угасать. Она ощущала его боль, его отчаяние, его печаль. В глубине сердца он знал, что это конец их совместного пути. Теперь он не сможет следовать за ней, быть её рыцарем в сияющих доспехах. Он сделал для неё так много, больше, чем кто-либо в её жизни. Он спас её от замкнутости и ненависти к себе, защищал, когда практически все желали её убить. Но то была другая жизнь... и другая Сара.Он был единственным человеком, который по-настоящему верил в неё, даже после всей причинённой ему боли. Другие, вроде Мэтта и Валериана, максимум её терпели. Они ненавидели её, и не без причины, учитывая её прошлые деяния. Но даже после всего этого, после всего, чему она подвергла его и других, после смерти и разрушений... его любовь к ней сияла так ярко, что почти слепила. Но хоть его любовь и была тёплой и нежной, больше она ей не пригодится. Она отправлялась туда, куда он не сможет за ней последовать. Он сделал для неё достаточно. Пришло время им обоим наконец освободиться. Она чувствовала, как он сопротивлялся, когда она выталкивала его прочь из этого места, обратно в мир, откуда он пришёл... которому принадлежал. Его присутствие начало угасать, становясь крошечным, практически неразличимым огоньком вдалеке. Но он не был один... она чувствовала другое присутствие.Артанис.Протосс понял, что происходило вокруг них, знал, что это означало. Джим пытался бороться, звал её, даже когда она уже была слишком далеко. Артанис, не желая дать погибнуть от ужасов Пустоты ещё одному боевому товарищу, сделал единственную правильную вещь — утащил Джима с собой. Когда они исчезли из чувств Сары, она поняла, что они успешно вернулись на другую сторону. Хорошо. Так было лучше. Теперь она наконец может уйти, закрыв путь в Пустоту. В ту самую секунду, когда она потянула проход, он начал схлопываться. Последний луч света сверкнул через дыру во времени и пространстве, и она наконец закрылась.Она сделала это...Она спасла их всех...И единственная цена, которую за это пришлось заплатить — её душа.Какая мелочь, право же.Сара чувствовала, как её разум начинает ускользать. Она закрыла глаза и позволила себе просто парить в бесконечном мраке, называвшемся Пустотой. Вот оно, значит. Теперь это будет её домом. Местом, где она проведёт остаток вечности.Она знала, что это был правильный вариант действий, лучший вариант действий. Единственный логичный вариант действий. И хотя её разум говорил ей, что она поступила правильно, что-то в груди тихо шептало, что она совершила самую большую в жизни ошибку.Это уже не было важно. И не будет. Что ещё можно было сделать? Одинокая слеза появилась в уголке её глаза и улетела в небытие Пустоты. Она была золотой и сверкала, словно крошечная звезда.Да, так было лучше.Это был хороший конец. Вероятно, более хороший, чем она заслуживала.Теперь ей оставалось только жить с его последствиями. ***Свет. Яркий свет. Он был повсюду, пронизывая самое её существо. Часть её разума была озадачена... Пустота же должна быть тёмной и холодной? Иначе почему она так называлась? Но свет был таким приятным, тёплым, и только после некоторого времени она почувствовала, что какая-то часть её разума посылает сигналы тревоги. Тогда она и сообразила, что разум — единственное, что она ощущает. Её тело! Её тела больше не было! Она попыталась открыть глаза, и поняла, что глаз у неё тоже нет. Словно она превратилась в сгусток воздуха, плывущий по волнам чистого света. Все её воспоминания, все надежды, страхи и мечты угасли, став бесполезными. Свет смыл всё, оставив лишь чистую эссенцию. Всё стало единым с ней, и она сама стала единым с бытием.Словно она плыла через водопад света, цветов и эмоций.Ей нравилось это. Впервые за свою жизнь она ощущала настоящий покой. Больше не было никаких боёв, никаких убийств. Не было больше лжи и боли. Не было... Она так долго сражалась в битвах других, за народы, которые не были её; за людей, которые ненавидели её, за амбиции и мечты чужих ей людей. И чем её награждали? Только ещё большей ненавистью. Она изначально была просто маленькой девочкой с особым даром. Они использовали этот дар, чтобы превратить её в живое оружие, в инструмент уничтожения. Он широко пользовался этим инструментом, пока не выбросил её, точно сломанный пистолет. Другой пересоздал её, превратив в нечто ещё более могущественное... ценой её же души.Но теперь ничего больше не было. Ни этих воспоминаний, ни души, ни даже человечности. Все воспоминания, даже счастливые (которые были крайне редки), казались попросту слишком незначительными по сравнению с тем, что она испытывала.И всё-таки, когда её разум начал по-настоящему возноситься, одно воспоминание начало всплывать из глубин памяти. Она знала это воспоминание, она очень им дорожила. Оно заставляло её улыбаться... ***‘Прекрати это, Джим!’ — сказала Сара с раздражением в голосе. Бывший шериф Мар-Сары посмотрел на неё совершенно невинными глазами, но даже без псионных способностей можно было понять: он что-то задумал. Джим отвернул голову так, чтобы она не видела выражения его лица.— Я сказала: прекрати! — повторила она.— Ты не мой начальник, дорогуша! — заявил он, оглядываясь по сторонам.‘Дорогуша... нет, этот человек просто до невозможности самодоволен...’ — подумала она, издав тихий рык злости и раздражения. Это была всего лишь вторая их совместная миссия, а он уже заставил её называть его по имени. Сначала она пыталась держать дистанцию, общаясь с ним прохладно и профессионально. Но через какое-то время бывший шериф Джеймс Рейнор просто сказал ей ‘зови меня Джимом!’. Разумеется, она отказалась, и тогда он начал вести себя подобно какому-нибудь трёхлетке: прикидывался, что не слышит обращённых к нему слов, пока она не называла его ‘Джим’. Этот мужчина обладал редким талантом выводить её, и любого человека поблизости, из себя. Не очень-то разумная стратегия поведения при общении с бывшим ‘призраком’-оперативником, но он, казалось, ничуть об этом не беспокоился. Люди обычно пугались уже самого факта того, что она была ‘призраком’. Но не Джим. Ему, похоже, было всё равно, что она отличалась от других.Она должна была признать: Джеймс Рейнор был странным малым. Хотя их первая встреча прошла неловко и неприятно, в итоге всё разрешилось. После миссии на Антиге Прайм, во время передышки, он даже пришёл к ней на ‘Гиперионе’ и принёс извинения. Он был далеко не первым, у кого при взгляде на неё возникали грязные мысли. В какой-то мере Сара к этому привыкла. Но он был первым, который впоследствии искренне признал это и извинился перед ней. Она исследовала его разум, очень осторожно и неглубоко. Ему не хватало дисциплинированности ума, присущей Арктуру Менгску, и его разум представлял собой полный беспорядок. Эмоции, воспоминания, планы и ещё много чего сталкивались друг с другом, разлетались, рассыпались и мгновение спустя возникали снова. Она никогда не встречала настолько озадачивающего разума, не считая разве что людей с серьёзными повреждениями мозга.Хотя она всё ещё не была уверена, что зря не рассмотрела этот вариант.Джеймс... Джим... тьфу ты... не был плохим. Но и отличным человеком он не был. Она видела в нём потенциал, но в то же время в битве он отказывался быть кем-либо кроме ‘хорошего приятеля'. Но приятель на поле был был последним, в чём Сара нуждалась.Арктур Менгск, к немалой досаде Сары, решил, что из них получится хорошая команда. Разведывательная миссия на пару с этим неандертальцем? Просто великолепно! Но она не оспаривала приказы Арктура. Она была его подчинённой, и доверяла его суждениям... даже если их не понимала.Миссия, которую они выполняли, была срочной. По мнению Сары, у них и без того хватало, о чём беспокоиться, но Арктур по какой-то причине велел ей и Джиму провести небольшую разведку. Они были в пути уже несколько часов, и позарез нуждались в передышке. Точнее, так решил Джим. Многочасовая езда на его мотоцикле-‘Стервятнике’ была неудобной, но Сара привыкла и к куда худшему. Скорее уж её раздражало, что всё это время ей пришлось просидеть позади Джима.Его беззаботное настроение было странным и крайне раздражающим. Десантный корабль высадил их за несколько сотен миль от цели, чтобы избежать обнаружения. Полудневное путешествие до цели не было для Сары чем-то необычным. На некоторых миссиях ей приходилось неделями пробираться через джунгли до своей цели, а, разобравшись с целью, ещё неделю идти до точки эвакуации. Конечно, это было во времена, когда она ещё была конфедератским ‘призраком’. Теперь её работа включала в себя меньше убийств и больше обычных диверсионно-десантных операций. Хорошо всё же, что Конфедерация научила её взрывному делу. Наверняка сейчас, когда она собиралась взрывать конфедератские объекты, они бы гордились собой. Карма всё-таки та ещё сука.Планета, на которой они находились, имела название, но Сара не удосужилась его запомнить. Кажется, Рэмсоу... или Раймелиу, или Рэймлоу, или ещё как-то. Она отпечатала в памяти все детали конфедератской базы. Она знала каждую дверь, каждый лаз, точное расположение канализации и силу размещённого гарнизона. Сделала, так сказать, свою домашнюю работу.А Джим? Ну, он заменил сиденье на своём ‘Стервятнике’. Чтобы они ‘не отбили себе задницы по пути’. Великолепно. Просто великолепно.От ржавой вилки было бы больше пользы, чем от этого типа!Продвигались они медленно. Рельеф местности был неровным, и отыскивать путь оказалось труднее, чем они думали сначала. Саре это не нравилось. ‘Позитивные вибрации’ Джима делу тоже не помогали. Он вёл себя так, будто это была не миссия, а обычная поездка. Наконец они приехали в маленький городок всего в нескольких километрах к востоку от местоположения цели. Когда мотоцикл ехал через него, Сара замечала силуэты за тёмными окнами, ощущала их недоверие и страх.Прибыв на маленькую ферму примерно в километре от поселения, они увидели уже ожидающую их тёмную фигуру. Для солдата человек был явно маловат. Он замахал руками, и Сара положила ладонь на плечо Джима, указав на человека другой рукой. Джим показал ей большой палец и последовал за фигурой, забежавшей в большой амбар. Как только ‘Стервятник’ скрылся внутри, двери быстро закрылись.В амбаре было темно. Слабое освещение давали только две луны, светившие через грязные окна. Но у Сары были очки ночного видения, и, получше разглядев стоявшую перед ним фигуру, она нахмурилась.— Я понимаю, это несколько странно — так вот приезжать в середине ночи, — произнесла Сара, мысленно застонав.— Только не на таком байке. Он же шикарен! — ответил мальчик. На этот раз Сара тихо застонала уже вслух. Это был пароль, которым они должны были обменяться с этими людьми. Текст, разумеется, придумал Джим.Когда бывший шериф и бывший ‘призрак’ наконец слезли с массивного ‘Стервятника’, Джим начал отряхивать одежду. Исчезнув в маленьком облачке пыли, он громко закашлялся.— Боже... и я ещё думал, что Мар-Сара была на редкость пыльной планеткой... — пробормотал он, потягиваясь.Сара только покачала головой. Она тоже была покрыта пылью с головы до ног, но не видела смысла в создании ещё одного пыльного облачка. К тому же завтра она будет намного, намного грязнее. Канализация и гарнизоны обычно означали дерьмо и кровь. Она взяла свою винтовку и изучающе посмотрела на мальчика. Ему было максимум двенадцать, он был ещё ребёнком. Но войне на это плевать, и Сара, видя страх в его глазах, не испытывала особого сочувствия.— Ты не наш связной... — проговорила она с явной угрозой в голосе. Маска, которую она носила, закрывала большую часть лица, делая её вид ещё более опасным, чем обычно. Джим же не придумал ничего лучше, как снять свою маску и бросить защитные очки на сиденье мотоцикла, прежде чем задумчиво почесать голову:— Спокойно, Сара. Он просто ребёнок. Тебе не обязательно стрелять в него за то, что у него ещё не началось половое созревание. Здесь это не преступление. Сара развернулась и в упор посмотрела на Джима. Он не мог видеть её убийственный взгляд, но она знала, что он чувствует её острое желание убивать. Она об этом позаботилась — Тебе слова ‘не выделяться и не называть имён’ о чём-нибудь говорят? — прорычала она. Джим просто пожал плечами и повернулся к мальчику:— Итак, где старик Хэммонд? Мы должны были встретиться с ним здесь, — спросил он его с широкой ухмылкой на лице. Мальчик, видя, что его не будут убивать, несколько расслабился. Тьфу ты... всё же Сара не была хороша в общении с детьми. ‘Старик Хэммонд’, вероятно, не было настоящим именем владельца фермы. Это было одно из основных правил оперативников — не использовать настоящие имена. Но узрев Джеймса Рейнора во всём его величии и увидев это место, Сара сомневалась, что эти люди многое знают о тонких моментах секретных операций.— Конфеды забрали старого Хэммонда вчера, вместе со всей его семьёй, — сказал мальчик со злостью в голосе. — Хотел их остановить, но папа не позволил. Теперь их больше нет.Джим и Сара обменялись взглядами. Это было плохо. Выходит, их связного арестовали за какие-то 24 часа до их прибытия? Ни один из них не верил в столь странные совпадения.— Скажи, сынок... — начал Джим, — а это часто происходит?— Что именно происходит? — спросил мальчик.Либо он был слегка туповатым, либо очень плохим актером.— Что Конфедерация приходит сюда и забирает людей, — пояснил Джим.— Ааа, да, постоянно. Они забирают с собой людей, иногда только одного, иногда целыми семьями. Мой папа говорит, что Хэммонд сказал в баре что-то глупое о конфедах, но не рассказал, что именно. Сказал, что я ещё слишком мал, чтобы знать такие слова... Пока мальчик говорил, Сара начала зондировать его разум. Впрочем, не так уж многое происходило в этой голове. Он был обычным мальчишкой с захолустного мира в глубокой заднице сектора Копрулу, нутро его головы не было особо сложным. Зато она теперь узнала, что такое ‘доморощенный гайкокрут’. Вот уж поистине информация, без которой она бы обошлась. Но тем не менее, сказанное мальчиком явно было правдой, и она слегка кивнула Джиму. Джим, увидев кивок, снова опустил взгляд на мальчика.— И как же тебя зовут, юноша? — спросил Джим, тепло улыбнувшись.— Я Таннер! — объявил мальчик с широкой ухмылкой. У него не хватало одного из передних зубов, но не было похоже, что причиной тому были проблемы с гигиеной. Может, корова боднула? Джим хмыкнул и опустился перед Таннером на корточки:— Славное имя, малец. Но почему ты здесь? Кто тебя прислал?— Мой папа!Сара, услышав это, ощутила переполняющую её холодную ярость. Этот трусливый папаша послал за ними своего двенадцатилетнего сына? Она уже ненавидела это место.— Стрела... — проговорила она, использовав кодовое имя Джима для текущей миссии. Тот оглянулся через плечо, поднял на неё взгляд и вздохнул:— Да, ты права.Он снова повернулся к мальчику:— Скажи своему папке, что мы весьма благодарны. А теперь тебе стоит вернуться к своей семье. Сможешь это сделать?Мальчик, расширив глаза, кивнул.— Хорошо... позаботься, чтобы тебя никто не заметил. А теперь иди, готов поспорить, папка уже волнуется.Он проводил мальчика до выхода и смотрел ему вслед, пока тот не исчез из поля зрения. Когда он наконец пропал во мраке, бывший шериф вздохнул. Сара, не чувствуя других присутствий поблизости, наконец слегка расслабилась и сняла маску.— Что за трусость — посылать своего маленького сына вместо себя. Я чувствую их страх даже отсюда, — со злостью сказала Сара. Джим повернулся и взглянул на неё с нечитаемым выражением на лице. Но она ощущала его гнев.— Ну что ещё? — спросила она. Она могла бы прозондировать его разум, но не хотела снова лицезреть их секс верхом на его 'Стервятнике'. По крайней мере, именно об этом он думал, когда они впервые встретились.— Ты неправа. Насчёт отца Таннера, я имею в виду, — тихо сказал Джим. Сара скрестила руки на груди и высокомерно посмотрела на него:— Да неужели? Взрослый мужчина посылает своего маленького сына на переговоры с двумя опасными... то есть, одним опасным оперативником и ещё каким-то типом. По-твоему, это не трусость?— Я бы сказал, что это чертовски храбро. И что он весьма доверяет этому маленькому мужчине.Эти слова вызвали у Сары ешё большее раздражение. Ей казалось, что Джим скрывает от неё какую-то важную истину. Но она не могла придумать ни одной достойной причины делать что-то подобное.— Так скажи мне, почему это так храбро — послать мальчика выполнять мужскую работу?Джим долго молчал, прежде чем наконец ответить:— Эти люди страдали от Конфедерации всю свою жизнь. Теряли друзей, семьи, любимых, иногда даже детей. Они рисковали всем, чтобы нам помочь. Конфеды... у них повсюду есть шпионы. Порой на них работает твой лучший друг, и сдаёт тебя, когда ты этого меньше всего ожидаешь. Если бы сюда пришёл отец Таннера, люди бы могли что-то заподозрить. Но ребёнок, играющий в брошенном доме посреди ночи? Соседи услышат, как отец его за это отчитывает. И даже если конфеды объявятся, никто не обвинит его семью в предательстве. Во всяком случае, я так считаю.Джим вздохнул. Сара не сказала ничего. Ей было трудно поверить, что какие-то фермеры придумали такой искусный план. Джим заметил скептическое выражение её лица:— Не веришь мне? Меня это устраивает. Но факт есть факт: этот человек послал сюда своего сына, потому что верил в него. И поверь мне, отец всегда будет волноваться за своего ребёнка.Неожиданно разум Джима словно заволокло тьмой. Сара, в полной мере ощутившая это, сглотнула комок в горле. По правде говоря, не так уж много она знала о Джеймсе Рейноре. Но она читала его досье, и отметила, что прежде он был женат и имел ребёнка. Но на текущий момент у него не осталось живых родственников, и это значило...— И всё же... — сказала она,— что заставляет тебя думать, что дело обстоит так, как ты описал? Есть немало других объяснений таким поступкам.Джим, услышав вопрос, грустно улыбнулся:— Потому что уже не впервые я видел что-то подобное. Всегда одно и то же. Другие миры и люди, но всегда одно и то же.Он вздохнул ещё раз и осмотрелся по сторонам:— Ну, раз уж старика Хэммонда нет, мы у него переночуем. Уверен, что он бы не возражал. Может, найдётся чем перекусить...Сказав это, Джим направился к двери и вышел наружу. Сара, слышавшая, как он шёл к дому рядом с амбаром, со злостью и раздражением скрипнула зубами. Он что, специально пытается их выдать? Ей следовало бы оставаться в амбаре и ждать его возвращения. Но потом она сообразила, что Джим мог и заблудиться в темноте, а она всё еще возглавляет миссию. Нет, она точно никогда не будет больше работать с ним в паре! И в то же время, у неё было странное ощущение. Сара ничего об этом не сказала, но печаль в разуме Джима передалась и ей. Так что она решила просто следовать за ним, хотя бы просто убедиться, что он случайно не провалит их задание.Джим уже как-то открыл входную дверь, и когда Сара вошла внутрь, она услышала, как он присвистывает. Похоже, он был впечатлён. Что ж, теперь она знала, что Джеймса Рейнора впечатлить довольно просто.Дом был на удивление комфортным. Конфедераты ничего не разнесли, так что Джим выразил надежду, что Хэммонд и его семья скоро вернутся. Свет включать они, естественно, не могли. Но в гостиной обнаружилась маленькая дровяная печь. Джим не стал терять времени и разжёг её, прежде чем Сара успела возразить. Когда огонь уже вовсю разгорелся, Джим решил исследовать остальной дом, оставив 'призрака' в гостиной.Сара участвовала во многих секретных операциях, но сейчас чувствовала себя решительно не в своей тарелке. Наконец она решила сесть, чтобы поберечь силы. Ну, для начала. Она никогда раньше не сидела перед печью, наслаждаясь теплом огня. Это было... странно. Она стащила со стоящего рядом дивана одеяло и накинула его на плечи.— Ну надо же, у них даже пиво есть. Думаю, они не обидятся, если я выпью бутылочку... или две... или все... — провозгласил Джим, вернувшись и плюхнувшись в большое кресло рядом с камином.— О, а эта штука удобная! Мне тоже такая нужна.Сара задумалась, заткнётся ли её спутник когда-нибудь. Она покрепче обернула вокруг себя одеяло. Рядом с ней стоял диван, но она предпочитала сидеть на жёстком полу. Всё это, это место, выглядело для неё слишком нормальным. Она ощущала себя какой-то нарушительницей, которой здесь не место. Это был дом обычных людей, живших совсем иной жизнью, чем у неё. Точек соприкосновения не было, и она не хотела привязываться к чему-либо из этого; в конце концов, у неё подобного никогда не будет. И до сих пор её это абсолютно не заботило...Сара и сама не знала, как завязался разговор. Кажется, Джим предложил ей пива или что-то типа того. Он продолжал расспрашивать её, какие блюда она любит больше всего, и не поверил, когда она сказала, что у неё таких нет.— У всех есть любимая еда! Это же просто невозможно: не иметь любимой еды!— восклицал он, на одном дыхании осушая очередную бутылку с пивом. — Ну а у меня её нет,— ответила она.Даже сейчас у неё был с собой запас энергетических батончиков. Они изготовлялись специально для 'призраков'-оперативников вроде неё и содержали много энергии, протеинов и витаминов, позволяющих её мозгу идеально функционировать. Джим однажды попробовал один из них и заявил, что 'на вкус как задница'. Это было явно преувеличено: вкуса у них просто не было. Эти батончики и чистая вода— всё, что ей требовалось во время заданий.— Чушь! Должны же быть какие-то штуки, которые тебе нравятся. Например... торт ко дню рождения! Их же все любят! — сказал он, слегка хохотнув.Настроение Сары при этих словах заметно упало. 'Торт ко дню рождения...'— с горечью подумала она.— У меня никогда не было торта на день рождения,— просто ответила она.Это было, конечно, ложью. По крайней мере, она так думала. Она не могла точно вспомнить. Как и многие другие воспоминания её детства, дни рождения затерялись в пучине пройденных боли и отчаяния. Она старалась не будить эти воспоминания, ибо они всегда кончались одинаково— женщиной в фиолетовом платье с расколотой головой. Это было явно не то, что большинство людей, даже наилучшие из 'призраков', хотели бы помнить. Она надеялась, что её слова заставят Джима наконец замолчать.Она должна бы была уже сообразить, что этот тип непреклонен...— ПФФФФФФФ...— подавился он, окатив себя пивом. Дико кашляя, он вскочил на ноги и затряс головой:— Это неприемлемо! — объявил он, прежде чем развернуться и направиться прямо на кухню. Сара посмотрела на него, нахмурившись:— Что ты делаешь?!— возмутилась она.Он оглянулся через плечо и улыбнулся, как идиот:— Иду готовить тебе праздничный торт!Впервые с... Сара даже не могла припомнить, какого времени, она потеряла дар речи.— Прекрати это, Джим!— сказала Сара с раздражением в голосе. Бывший шериф Мар-Сары посмотрел на неё совершенно невинными глазами. Даже без псионных способностей можно было понять: он что-то задумал. Джим отвернул голову так, чтобы она не видела выражения его лица.— Я сказала: прекрати!— повторила она.— Ты не мой начальник, дорогуша!— заявил он, оглядываясь по сторонам в поисках ингредиентов. — Вообще-то Арктур поставил меня во главе операции, так что я как раз твой начальник. И я говорю тебе отказаться от этой идеи сейчас же!— раздражённо выпалила Сара.Однако Джим даже не замедлил шага, идя на кухню.— Джим, не нужно!— практически крикнула она.Но этот упрямый осёл не слушал. Так что она осталась в гостиной, сидя перед печью. Она могла бы вскочить, броситься за ним, а потом...И что потом? Дать ему в морду? Мысль была определённо соблазнительной. Этот идиот своим взбалмошным поведением начинал сводить её с ума!— В темноте торт не получится приготовить!— крикнула она.Но единственное, что она услышала в ответ — громыхание кастрюль и сковородок. Он что, правда...? Ну не мог же он говорить всерьёз! Ладно, она не пойдёт за ним. Просто позволит ему делать то, что он хочет, так ей по крайней мере не придётся выслушивать его бесконечные скучные истории. Она обратила взгляд к печи и наблюдала, как огонь поглощает дерево. Время от времени ей приходилось подбрасывать ещё дров. Она плотнее завернулась в одеяло. Ей не было холодно, но она чувствовала, как у неё по спине бегут мурашки. Она ненавидела такие моменты. Не было непосредственной опасности, не нужно было ни с кем сражаться. А когда делать было нечего, мысли начинали блуждать. И в её случае эти мысли были на редкость приятными. Но когда до неё доносились звуки работы Джима на кухне, она не могла не думать об этом идиоте.Неожиданно раздался грохот, когда что-то упало на пол, а за этим последовала самая цветистая ругань, которую ей доводилось слышать. Что ж, по крайней мере познания Джима в ненормативной лексике были куда выше средних. Она вздохнула и решила таки его проведать. Не хотелось ей возвращаться на 'Гиперион' с докладом, что Джеймс Рейнор пробил себе голову, готовя ей праздничный торт.Подходя к кухне, она неожиданно почуяла какой-то запах. Она удивлённо моргнула, поняв, что это запах свежего торта. Так он что, действительно...?Джим оглянулся через плечо, когда Сара вошла на кухню. Даже в тусклом свете она видела дурацкую улыбку на его лице.— Эй, не подглядывай. Он всё равно ещё не готов!Он был прав, торт ещё был в духовке. Но запах уже был опьяняющим. Она сглотнула и неожиданно ощутила, как в животе у неё урчит, а рот наполняется слюной. Прижав в животу руки, она мысленно обругала последними словами всю эту ситуацию. Всё было просто слишком неловко. Если Джим и заметил урчание её живота, виду он не подал. Вместо этого он заглянул в духовку:— У них тут есть практически все ингредиенты: мука, яйца, молоко, вода. Жаль только шоколада нет. Ну что за праздничный торт без шоколада?— вздохнул он.— Ну, назовём это предварительным тортом, ммм?— добавил он, бросив взгляд на Сару.— Я же сказала, что не хочу торт.— По-моему, твои слова звучали как 'прекрати это', а не 'я не хочу торт', дорогая, — ответил он, снова заглядывая в духовку.Всё-таки что-то тут было странно. Грусти в нём заметно поубавилось, и её заменило... счастье? Словно он вновь переживал какое-то воспоминание. Сара знала это чувство; она не раз ощущала его в разумах других людей. Её собственные воспоминания не были особо приятными, так что она не видела смысла переживать прошлое. Ностальгия для Сары была лишь синонимом кошмаров.Только много позже она поняла, что этот момент значил для Джима. После того, как они очутились в одной постели, он рассказал ей о своей семье. Своей мёртвой семье...Однажды в день рождения Джонни, покойного сына Джима, случилось затмение. Они вдвоём целый день играли снаружи, а когда вернулись, его жена Лидия пекла шоколадный торт. Они ели торт в полной темноте, смеясь и шутя друг над другом. Это было одно из счастливейших воспоминаний Джима.Но Сара этого ещё не знала.— Уже почти полночь. Нам нужно добраться до базы до рассвета, чтобы я успела проникнуть в канализацию. Просто оставь торт в покое и собирайся. Я буду ждать в амбаре.С этими словами она развернулась и ушла. Идя прочь. она ощущала его эмоции. К её удивлению, он не сердился. Нет, похоже, он скорее жалел её. Это было ещё хуже.В амбаре было холодно, но в дом возвращаться она отказывалась. Прислонившись к 'Стервятнику', она откусила кусок энергобатончика и стала жевать. Нет, Джим всё-таки был прав: на вкус как задница. Но они помогали ей держаться на ногах, и она сомневалась, что любой торт ко дню рождения дал бы тот же эффект.Прошёл почти целый час, когда наконец появился Джим. Сара к тому времени уже была готова выдвигаться. Но когда она повернулась к нему спросить, могут ли они выдвигаться, она резко остановилась:— Вот и ты. Можем мы уже наконец отправля... а это ещё что? — ошарашенно проговорила она, когда Джим вошёл в амбар, держа в руках тарелку с тортом. И будто того было мало, на торте красовалась свечка.— Что. Это. Такое? — повторила она вопрос.Джим улыбнулся ей, как полный болван (хотя почему 'как'?):— Я знаю, что сегодня вряд ли твой день рождения, но я же обещал тебе торт, не так ли? — сказал он, рассмеявшись. Он что, правда думал, что это смешно?— По правде говоря, я не знал, сколько нужно свечек. Но я знаю, что спрашивать даму о её возрасте не стоит. Надеюсь, что так сойдёт.Сара не знала, что ответить. Ни разу с тех пор, как она присоединилась к 'призракам', ей не предлагали угоститься тортом. Это было трудно осознать. Она чувствовала, как её эмоции начинают выходить из-под контроля. Что он замыслил? Пытается залезть к ней в штаны? Она прозондировала его разум, самую поверхность. Но в этой пустой черепушке не было злонамеренности или грязных мыслей. Никто не оказывал ей настолько простых, человечных знаков симпатии с тех пор, как Арктур спас её. Но даже с ним её отношения в своей основе были профессиональными.А вот теперь случился Джим Рейнор.— Вот, съешь кусочек. Он ещё тёплый, — сказал он.Она открыла рот, готовая сказать ему, чтобы он засунул этот торт в свою... впрочем, неважно. Но тут её желудок снова заурчал. Предательский орган. Ухмылка на лице Джима стала ещё больше, равно как и желание Сары хорошенько его стукнуть.— Ты не отстанешь, пока я не попробую, да?— прорычала она.Джим кивнул. С тяжёлым вздохом она наконец сдалась и взяла кусок торта. Признавать это не хотелось, но от одного запаха её рот наполнялся слюной. Она поднесла его поближе к носу, коротко принюхавшись. Потом откусила кусочек и начала жевать......только чтобы секундой позже выплюнуть.Не сказав больше ни слова, она развернулась и забралась на 'Стервятник'. Джим посмотрел на неё, потом на торт на полу. Он открыл рот, но видимо решил ничего не говорить. Он вздохнул и поставил торт на ближайшую полку. Сара снова ощутила волну его печали. У неё перехватило дыхание.Ведь на самом деле этот торт был самым вкусным из того, что она ела со времени... она даже не могла припомнить. Едва она ощутила его вкус, у неё возникло желание съесть этот чёртов торт целиком, даже если от этого у неё заболит живот. Она не знала, как Джиму удалось испечь настолько вкусную штуку, но в то же время она не хотела знать. Это всё было неправильно. Она не могла позволить себе быть слабой. Джим был дураком. Наверняка он всё равно хотел от неё только секса и желал показать, что он хороший парень, которому она может доверять.Только вот любовные отношения ей были не нужны.Когда он забрался на мотоцикл. она была готова к его разочарованию. Но, заведя двигатель, он просто оглянулся через плечо и посмотрел ей в глаза. На его лице играла мягкая улыбка:— Да, без шоколада это совсем не то. Погоди, вот вернёмся на 'Гиперион', я смастерю тебе что-нибудь по-настоящему хорошее!Сара открыла рот, но понятия не имела, что ответить. Сидеть так близко к Джиму неожиданно показалось ей крайне неудобным. Она всё ещё чувствовала его печаль, но теперь поняла, что он расстроился не из-за того, что ей не понравился торт. Он расстроился, потому что она отказывалась даже от самых простых жизненных радостей.Возможно... она ошиблась в этом человеке.***Одинокая слеза скатилась по её щеке. По крайней мере, Саре так показалось. Трудно было сказать точно, ибо всё начало расплываться. Но это воспоминание оставалось. Как странно. Оно вызывало щемящую боль в сердце, но тогда она была другим человеком: холодным, безжалостным убийцей, которого из неё сделала Конфедерация. Неожиданно эмоции обрушились на неё с новой силой. Грустное лицо Джима, понимание, что она не обидела его; он просто печалился о ней и её неспособности быть нормальным человеческим существом.Тот торт был вкусным.Увы, она так и не получила на свой день рождения шоколадный...Нет, это должно прекратиться! Ностальгия для неё теперь была бессмысленным понятием. Она не могла позволить этим воспоминаниям влиять на её суждения. Да, Джим сделал для неё очень многое, но та жизнь была окончена и её ждала новая. Он не сможет отправиться за ней. Груз этих воспоминаний будет только создавать проблемы, раньше или позже. На пути к божественности нет места для таких моментов существования.Она отвернулась от этих воспоминаний, затолкала их на задворки своего разума. Но это было только временное решение. Когда она поймёт, как это делать, она полностью очистит от них свой разум. Как она сможет вознестись, если такие банальные, мирские воспоминания человека (нет, убийцы) останутся её частью?Она вздохнула, когда начала раскрывать свой разум, позволяя вселенной влиться в неё. Её разум словно начал расширяться, сливаясь с самой тканью времени и пространства. Она видела всё и могла понять большую часть увиденного. Вещи, которые бы не понял ни один человек или зерг. Даже могучий Сверхразум не смог бы понять ничего из этого, даже протоссы при помощи ныне несуществующей Кхалы. Они не могли видеть то, что видела она, не могли ощущать.То, что она чувствовала, было самим мирозданием.Она слышала, как Вселенная говорит с ней. Тихое гудение бесчисленных звёзд эхом отдавалось в её мыслях. Она чувствовала мимолётные касания тёмной материи, ощущала, как само время спиралями закручивалось вокруг неё. Вся вселенная предстала перед ней как единый организм, как единая сущность. Но не только эта вселенная. Были и другие, отголоски тех, что были до этой, и шёпоты тех, которым ещё только предстояло родиться. Древнейшие вопросы человечества раскрывались перед ней: кто мы? Откуда мы пришли? И куда мы уйдём, когда всё окончится?Она наконец знала ответы на эти вопросы.Впрочем, слова не смогли бы их описать. Человеческий разум не смог бы их воспринять. Но она больше не была человеком. и это было ещё одной причиной, почему ей стоило двигаться дальше, игнорируя тяжесть на сердце. Когда она начала распадаться на элементарные частицы, она почувствовала, как её разум становится един со светом, и восприняла это с радостью. Не будет больше боли. Не будет сомнений. Не будет страха. Она была наконец свободна...А ведь я всё ещё должен тебе шоколадный торт, милая...Тепло. Его голос был тёплым. Он всегда был таким, пусть даже она не сразу это поняла. Что-то оставалось внутри неё, какое-то чувство. Всё прочее почти исчезло, но это чувство и не думало угасать. Она попыталась игнорировать его. надеясь, что оно рано или поздно исчезнет, но чувство оказалось упрямым. Тогда она решила изучить его, чтобы понять, как от него избавиться. Смотря на свои эмоции, она видела очертания своего сознания. Оно было впечатляющим. Она видела каждый закоулок разума, включая соединяющую его память. Это была огромная сеть, крупнее, чем у любого человека или протосса. Без ложной скромности, её разум был уникален. Он включал в себя её саму, и к тому же много лет контролировал огромный Рой зергов. Но было в нём что-то лишнее, одна эмоция, что даже сейчас отказывалась отступать.Сожаление...Но всё было кончено. Ей пора было идти и полностью принять то. чем она стала. Полная решительности, она схватила эту часть своего сознания и, почувствовав, что она всё ещё сопротивляется, попросту вырвала её из разума. Она мгновенно почувствовала, как тяжесть на сердце начинает исчезать, и вздохнула: ей стоило это сделать намного раньше. Чувствуя, как её человеческое существо начинает исчезать, Сара Луиза Керриган последний раз улыбнулась, думая о человеке, которого она любила, прежде чем её разум начал растворяться, чтобы принять всё открывшееся ему знание.'Прощай... Джим...'И потом её не стало.